кроваво-красный (1/1)

Мозер, на самом деле, та еще сволочь. Весьма обаятельная, стоит признать. Патриция смотрит на него, а легкие вдруг сдавливает изнутри. Нойхольд не дура, прекрасно знает, что обозначает этот симптом, и в ее же интересах бросить это дело и бежать, куда глаза глядят, но дело о серийном убийце оказывается важнее.То, что в процессе работы между ними завязывается роман?— всего лишь закономерность. Мозер целует Патрицию жадно, жарко, а потом мельком смотрит на телефон и становится вдруг таким отстраненным и задумчивым.Хотя Рихарда нельзя назвать бесчувственным?— он все же влюблен, просто не в Патрицию. Пока Нойхольд кашляет в туалете кровью и красными лепестками роз, Мозер пишет письма?— электронные и бумажные. А потом обнимает Патрицию так, что у нее колени подкашиваются, точно она пятнадцатилетняя девчонка, которая впервые влюбилась.А потом она сидит привязанная к стулу, когда Мозер, совершенно глупо подставляясь, спасает ей жизнь, и тут уж Патриции, наверное, можно было поверить в то, что она небезразлична Рихарду, но легкие все еще забиты цветами, а на языке чувствуется привкус роз.А потом Патриция стоит в больничном коридоре вместе с друзьями Рихарда, чувствует себя откровенно лишней и старается не привлекать к себе внимание. Но то, что врачи так и не сумели спасти жизнь Мозера, Патриция чувствует еще до того, как к ним подходит врач с привычно-скорбной миной. Легкие сдавливает так больно, что у Нойхольд темнеет в глазах, она захлебывается в кашле, а на пол сыпятся перемазанные кровью лепестки роз.Где-то в Америке Соня Коллер неожиданно заходится в приступе кашля. А затем выплевывает на стол несколько небольших бутонов кроваво-красных роз.