-1- (1/1)

Дорогущий ?Ролекс? на запястье бесстрастно отсчитывает минуту за минутой, и Аянге уже хочется побиться головой о рулевую колонку. Он искренне не может понять, как его угораздило оказаться в такой, мягко говоря, безвыходной ситуации.Громадный, как океанский лайнер, блестящий чёрный внедорожник уже полчаса как не может тронуться с места, и всё это время Аянга испытывает собственное терпение и размышляет, как ему поступить. Соблазн вызвать водителя, чтобы оставить машину на его попечение, а самому прогуляться пешком до ближайшего ресторана, становится тем сильнее, чем острее ощущается голод.За весь день Аянга успел перехватить только три чашки кофе, и теперь ему кажется, что в желудке разверзлась самая настоящая чёрная дыра. Обострять ощущения никотином — не лучший выбор, но Аянга не в том расположении духа, чтобы прислушиваться к голосу разума. Захотел побыть наедине с собой и отдохнуть от постоянного сопровождения? Теперь расхлёбывай свои проблемы сам!Аянга прячет телефон в бардачок от греха подальше, а потом приоткрывает окно со своей стороны, чтобы было куда выпустить сигаретный дым. После кондиционированной прохлады салона, приправленной горьковатым парфюмом, влажное и душное марево снаружи кажется подходящим только для пыточной камеры.Аянга, затягиваясь сигаретой, искренне сочувствует группке людей, столпившихся на автобусной остановке, и отстукивает пальцами затейливый ритм. Когда-то он сам был таким. Перебивался пустой лапшой и дешёвым, отвратительным на вкус растворимым кофе и как зеницу ока берёг единственную белую рубашку.Та рубашка, что надета на нём сейчас, хоть и выглядит весьма заурядно, стоит при этом больше, чем рядовой офисный клерк зарабатывает за месяц. Про галстук, костюм или туфли и говорить нечего. Аянга машинально поглаживает пальцами металлический браслет своего ?Ролекса? и вспоминает времена, когда ни о чём подобном он не смел даже мечтать.К воспоминаниям примешивается лёгкий, на грани иллюзии привкус разочарования, но в этой пробке у Аянги есть куча времени, чтобы препарировать свои ощущения. Он позволяет этому разочарованию проступить отчётливее, размышляя, что в его жизни изменилось в худшую сторону. Настолько в худшую, чтобы временами у него появлялось желание отказаться от всего, чего удалось добиться.Деньги, безграничные возможности, власть, уверенность в себе, высокое положение в обществе, авторитет… и целое море лжи. Аянга тушит окурок в пепельнице и тут же зажигает следующую сигарету, игнорируя неприятную боль в желудке. Ложь угнетает его сильнее всего.Иногда ему кажется, что люди, с которыми он сталкивается, просто не способны на искренность. Они фальшиво улыбаются, скрывая зависть, а то и что похуже, и так же фальшиво сопереживают, в глубине души радуясь, что это происходит не с ними. Они даже в постели фальшивят, играют, как будто снимаются для низкопробного порно. Аянга криво усмехается своему отражению в зеркале заднего вида.Из-за этого бесконечного притворства он в результате и оказался там, где он сейчас есть: в тотальном, оглушительном одиночестве, которое отступает при свете дня, чтобы потом навалиться ночью и наказать тяжёлыми мыслями, тоской и бессонницей.Аянга думает, что он бы и рад довериться хоть кому-нибудь, разделить пополам не только своё одиночество, но и все свои материальные блага, но желающих не находится. Вернее, желающих полно, если говорить только о благах. Сладкие юноши и хрупкие барышни, зрелые мужчины и властные женщины буквально роятся вокруг него, как рабочие пчёлы вокруг своей королевы, надеясь заслужить благосклонность и ворваться в беззаботную сладкую жизнь. Вот только Аянга давно уже не дурачок, поэтому он старательно держит дистанцию и по вечерам возвращается в тёмную и мрачную, как музей Средневековья, квартиру.Чтобы хоть немного разбавить атмосферу уныния и отчаяния, Аянга включает радио и бездумно переключает станции, пока не находит ту, где нет новостей или развлекательных шоу, зато есть музыка. Сильный мужской голос страстно поёт по-французски, и, хоть Аянга и не понимает ни слова, он всё равно улавливает общий настрой композиции. Дилемма, невозможность выбрать что-то одно, когда оба варианта одинаково ценны и привлекательны.Аянге кажется, что это голос судьбы, не иначе. Ведь он сейчас думает примерно о том же: как сохранить себя и одновременно с тем свою жизнь. Как сберечь то, чего он успел добиться за эти годы собственным трудом, и не вляпаться в паутину из чужой лжи? Аянга не знает, и судьба не спешит ему подсказывать.Между тем тяжёлое, низко висящее небо решает, что лучшего момента не предвидится, и обрушивает на городские улицы целое море воды в виде дождя. Аянга мгновенно закрывает окно, но всё равно чувствует, как намок рукав рубашки. Ему тут же становится по-человечески жаль тех, кто по-прежнему ютится на остановке. Небольшой навес никак не защищает их от разбушевавшейся стихии.Когда в крайней полосе наконец появляется автобус, Аянга не скрывает искренней радости и даже видит в этом своеобразную справедливость. Раз уж у этих людей нет комфортных машин, пусть они хоть домой попадут раньше. Впрочем, внезапная вспышка радости гаснет, когда он замечает, что один человек всё ещё остаётся на остановке. Аянге видно, как он обнимает себя обеими руками в безрезультатной попытке удержать хоть немного быстро ускользающего тепла. Длинные тёмные волосы липнут к лицу, отчего он выглядит похожим на Спасителя с христианского распятия.Аянга думает ровно секунду, после чего распахивает дверцу и буквально ныряет в дождь. Мгновенно намокшая рубашка облепляет тело, но Аянга даже не обращает на это внимания. Он торопливо пересекает три полосы, пробираясь между автомобилями, чтобы выдохнуть, прихватив незнакомца за локоть:—?Пойдём.—?Куда? —?парень вздрагивает и отшатывается.—?Быстрее,?— Аянга напирает, потому что объясниться можно и в машине. —?Давай, здесь чертовски холодно.—?Да куда вы меня тащите? —?парень даже делает робкую попытку высвободиться, но Аянга умеет быть настойчивым. Он легко проделывает обратный путь с мокрым и совершенно несчастным парнем на буксире, а потом легко, как игрушечного, забрасывает его на пассажирское сидение своего внедорожника.Оказавшись снова за рулём, Аянга блокирует двери, чтобы спасённый им от непогоды парень не сбежал, и обеими руками стирает воду с лица. С волос нещадно течёт, и Аянга зачёсывает их назад. Его товарищ по несчастью откровенно клацает зубами на соседнем сидении, и Аянга соображает, что стоит переключить режим кондиционера. Он включает обогрев, а потом тянется за пиджаком, чтобы набросить его парню на плечи.—?Спасибо,?— тот заметно дрожит и вжимает голову в плечи, всё ещё не понимая, как следует себя вести.—?Не за что,?— Аянга чуть поправляет пиджак, а потом с брезгливым выражением лица оттягивает от себя насквозь мокрую рубашку. —?Погодка сегодня…—?Кошмар,?— соглашается незнакомец, но настороженность никуда не девается, поэтому он спрашивает:?— Кто вы? Зачем вы…—?Меня зовут Аянга,?— идея, которая за долю секунды до этого приходит Аянге в голову, кажется ему гениальной. Он протягивает руку и с улыбкой пожимает длинные холодные пальцы. —?И можно на ?ты?.—?Юньлун,?— представляется парень и даже находит в себе силы на робкую улыбку. —?Но я всё равно не понимаю…—?Просто я не мог больше смотреть, как ты там стоишь. Я думал, ты уедешь,?— поясняет Аянга. —?Но ты остался стоять… И я решил, что могу тебя подвезти. Если мы, конечно, когда-нибудь сдвинемся с места.—?Вот как,?— недоверчиво тянет Юньлун, а потом наконец осматривается, разглядывает салон и даже осторожно царапает ногтем кожу сидения. —?Это твоя машина?—?Нет, конечно! —?тут же спешит ответить Аянга, идя на поводу у своей совершенно безумной идеи. —?Я просто водитель…—?Понятно,?— Юньлун так заметно расслабляется, что Аянга не может не похвалить себя за сообразительность. Поверить в милосердие и готовность помочь со стороны простого водителя гораздо проще, чем в миллиардера, решившего вдруг сделать доброе дело ради самого доброго дела, а не для получения налоговых льгот. —?Классная,?— теперь Юньлун улыбается свободнее, и Аянга вдруг ловит себя на мысли, что ему нравится эта улыбка. И голос нравится. И спутанные тёмные волосы, которые Юньлун то и дело безуспешно пытается убрать за уши.—?У моего босса целый автопарк,?— зачем-то сообщает Аянга. —?Мне иногда кажется, что он сам уже не помнит, что у него есть.И ведь он не лжёт. Ну почти. Хозяин автопарка и впрямь уже не помнит, что успел приобрести, потому что чаще всего пользуется именно этим внедорожником, уважая его за просторный салон, широкие кожаные сидения и возможность спокойно возиться с бумагами на заднем сидении, пока его личный водитель ловко управляет этим ?кораблём? в плотном уличном потоке.—?Круто, наверное,?— замечает Юньлун, и на его бледное лицо наконец возвращаются краски. —?Я бы тоже так хотел… Но пока мне даже автобус не каждый день по карману,?— он бросает взгляд на сигареты, но тут же отворачивается к окну.—?Почему? —?Аянга достаёт сигарету для себя, а потом легонько касается плеча Юньлуна:?— Будешь?—?Буду, спасибо,?— соглашается Юньлун и закуривает с таким наслаждением, что Аянге сразу же становится понятно, что сигареты ему доступны тоже не каждый день. Мысль, которая приходит следующей, по-настоящему тревожит: а что Юньлун вообще ест? Потому что если судить по его худым запястьям и высоким, резко очерченным скулам, то ответ очевиден: ничего. Либо тоже не каждый день.Аянга всё ещё отчётливо помнит себя таким же, поэтому предлагает:—?Может, заедем куда-нибудь перекусить? Я угощаю.Он чувствует, что должен это добавить, чтобы Юньлун не искал оправданий своей бедности.—?Кажется, я бы преуспел в жизни больше, если бы устроился работать водителем,?— замечает Юньлун, и Аянга не может не видеть, как тот колеблется. Но он не отказывает сразу, и Аянга подключает всё своё обаяние:—?Не отказывайся. И я же не в мишленовский ресторан тебя зову… Просто по пути куда-нибудь заглянем…Аянга осекается, потому что плотный автомобильный поток вдруг приходит в движение. Он чуть запаздывает с реакцией и спешит оправдаться:—?Я просто думал, что мы ещё сто лет здесь простоим. И отвлёкся.—?Я молчу,?— Юньлун старательно делает вид, что это не он только что улыбался чуть насмешливо, и осторожно, экономно затягивается. Он словно пытается таким нехитрым способом растянуть удовольствие, и Аянга заставляет себя не пялиться откровенно на подрагивающие пальцы с сигаретой. Вместо этого он смотрит на дорогу и даже ругается немного, как будто его в самом деле страшно раздражает какая-то насквозь проржавевшая посудина, настойчиво пытающаяся пробиться в другой ряд.К следующему перекрёстку от пробки не остаётся даже воспоминаний, зато по проезжей части и тротуарам широким потоком бежит вода.Аянга решает не спрашивать, что Юньлун надумал на тему ужина, и принимает решение сам. Он уверенно съезжает с главной дороги, немного петляет, не сразу вспоминая, где лучше свернуть, но в конце концов замечает потускневшую от времени вывеску маленькой лапшичной. Раньше Аянга бывал здесь всегда, когда у него появлялись деньги, но теперь он даже не знает наверняка, жива ли ещё хозяйка, маленькая и сморщенная как изюмина тётушка Фэй.Юньлун снова напрягается, как будто готовится к побегу, но Аянга паркуется чуть в стороне и улыбается:—?Пойдём. Спорим, что такой вкусной лапши ты никогда в своей жизни не ел?Юньлун сначала открывает рот, чтобы что-то сказать,?— наверняка возразить хочет, с внезапной нежностью думает Аянга,?— но потом передумывает и молчит, только нервно кутается в пиджак. Аянга быстро понимает, что залог его успеха?— это напор и отсутствие альтернативы. Юньлун соглашается, когда у него нет выбора. И если бы речь шла, скажем, о постели, Аянга даже устыдился бы своих авторитарных методов. Но он тащит Юньлуна поесть, поэтому сделка с совестью происходит быстро и на взаимовыгодных условиях.А тётушка Фэй — кажется, ещё более морщинистая, чем Аянга её помнит, — вдруг улыбается и сама идёт навстречу, стоит им переступить порог лапшичной.—?Мой мальчик,?— женщина тепло улыбается Аянге, и он наклоняется, чтобы та могла потрепать его по волосам. —?Я думала, ты совсем про меня забыл. Сколько ты уже не заглядывал?—?Простите, тётушка,?— Аянга смотрит виновато. —?Вы же знаете, сколько у меня работы.—?Знаю,?— она соглашается. —?Но это же не значит, что надо забывать про еду. Кто тебя накормит лучше?—?Никто,?— легко соглашается Аянга, а потом подталкивает Юньлуна вперёд. —?Тётушка, это Юньлун. И его надо накормить так, как только вы умеете.—?Да уж вижу,?— тётушка окидывает Юньлуна оценивающим взглядом, после чего роняет:?— Уж больно он у тебя тощий.—?Тётушка,?— Аянга вдруг думает, что Юньлун может неправильно его понять. То есть понять правильно, но испугаться таких скоростей. И вообще, может, он ни в чём таком не заинтересован, а просто верит в человеческую доброту.—?Что ?тётушка?? Я же не говорю, что некрасивый. Очень красивый. Но тощий,?— она резюмирует тоном любящей бабушки и сама подталкивает к маленькому столику в уголке. —?Садитесь, сейчас всё принесу.—?Это твоя родственница? —?спрашивает Юньлун, едва тётушка Фэй отходит, но Аянга качает головой:—?Нет. Абсолютно чужая женщина.—?Но она разговаривает с тобой как с родным внуком,?— искренне удивляется Юньлун. —?Или она со всеми так?—?Нет, конечно,?— Аянга решает, что в истории из его прошлого нет ничего такого, что могло бы выдать его, поэтому рассказывает:?— Лет десять назад я еле сводил концы с концами. Брался за любую работу, учиться пытался… Знаешь, сколько раз я засыпал за этим столом от усталости? Не сосчитать. А ещё у меня постоянно не было денег… Но тётушка всегда подкармливала меня в долг и говорила, что я не должен сдаваться… Ну и вот.Конечно, Аянга понимает, что работа водителем у какого-то богача не есть предел мечтаний, но Юньлун, кажется, верит. И не понаслышке знает, что значит недоедать, экономить и отказывать себе во всём.—?Однажды я тоже смогу зарабатывать,?— говорит Юньлун, и Аянга не сразу понимает, кого именно он хочет в этом убедить. Такое ощущение, что самого себя.—?Обязательно,?— соглашается Аянга, пользуясь моментом, чтобы спросить:?— А ты где-нибудь работаешь?—?Где-нибудь,?— Юньлун замолкает надолго, и Аянга даже перестаёт надеяться, что узнает что-то конкретное. Но Юньлун всё-таки решается и рассказывает:?— Я служу в театре…Первым делом Аянга вспоминает громаду Национального театра оперы и хмурится. На банкетах и благотворительных вечерах он часто сталкивается с красавицами в роскошных платьях и статными мужчинами в смокингах, которые сделали себе имя и состояние на театральной сцене. Такой резкий контраст не может его не смутить:—?Но разве актёры такие…Аянга не может с ходу подобрать правильное и ёмкое слово, поэтому Юньлун приходит ему на помощь, криво улыбаясь:—?Такие нищие, ты хочешь сказать?—?Вроде того,?— Аянга решает, что одной большой лжи достаточно, и пусть всё остальное будет правдой. —?Знаешь, скольких звёзд я перевидал… пока возил босса на всякие сборища? У некоторых такие украшения были… Кажется, если их продать, хватит целой семье на несколько лет.—?Так то звёзды,?— Юньлун смеётся, но не успевает ничего добавить, потому что у стола появляется тётушка Фэй. Не проходит и минуты, как вся поверхность заполняется мисками и мисочками. Юньлун смотрит с неподдельным изумлением, а добрая женщина вдруг гладит его по волосам:—?Ты тоже будешь ещё. Всему своё время.—?Спасибо, тётушка,?— Юньлун поднимается и кланяется низко, а Аянга перебирает в уме варианты того, что он сам может сделать. Кроме как просто выкупить весь театр.—?Ешь, не прыгай,?— она улыбается Юньлуну ласково, а вот Аянге достаётся строгий взгляд. И прежде, чем тётушка скажет что-нибудь такое, что может раскрыть его обман, Аянга просит:—?Пожалуйста, тётушка Фэй.—?Смотри не наломай дров,?— та сдаётся под его умоляющим взглядом и отступает. На счастье Аянги, колокольчик над дверью звякает, извещая о новых посетителях, и хозяйка переключает своё внимание на них.—?О чём это она? —?спрашивает Юньлун, почему-то не решаясь приступить к трапезе, и Аянге приходится сделать это самому, подать, как сказать, правильный пример. —?Ты не похож на того, кто… —?он мнётся, подбирая слово, которое лучше всего подойдёт к ситуации, но при этом не заденет Аянгу. —?Не похож на того, кто создаёт проблемы.—?Тётушка меня давно знает,?— Аянга улыбается как можно более легкомысленно, потому что иначе придётся рассказывать, что он именно тот, кто может создать проблемы буквально из воздуха. Правда, чаще всего это касается его недобросовестных партнёров по бизнесу, но Аянга привык считать себя талантливым во всём, а значит, и в том, как доставлять проблемы обычным людям.Правда, сказать про Юньлуна ?обычный? у Аянги не поворачивается язык. Как минимум, Юньлун интересный. И очень красивый. По крайней мере, по меркам Аянги. Настолько красивый, что его не портит даже болезненная худоба и бледность.Аянга пользуется возможностью беспрепятственно рассмотреть Юньлуна, пока тот ест. Лапша у тётушки Фэй всегда отменная, и скромность Юньлуна пасует перед голодом. Он даже спешит немного, как будто Аянга его торопит.А Аянга между тем размышляет, как ему так изловчиться, чтобы ненавязчиво узнать о Юньлуне побольше. То есть, конечно, он может воспользоваться своим положением, дать соответствующее задание секретарю и уже к обеду знать о Юньлуне всё, включая его группу крови, домашний адрес родителей и любимый вкус леденцов. И обычно, когда он хочет затащить кого-нибудь в свою постель, он так и поступает. Но с Юньлуном ему хочется действовать иначе. Словно он тоже человек из обычной жизни, который может себе позволить знакомство на улице, свидания и отношения на основе чувств, а не финансовых интересов. Аянга даёт себе обещание хотя бы попытаться, а потом, как бы между прочим, спрашивает у Юньлуна:—?Почему ты так держишься за свой театр?—?Потому что… —?Юньлун растерянно моргает и даже палочки откладывает в сторону, сцепляет руки в замок и думает. —?Мне нравится этот театр… Я люблю мюзиклы… Нет, знаешь, это всё не то,?— Юньлун качает головой. —?Так кто угодно может сказать. Даже зритель… Я же просто… Я живу театром. Я живу от мюзикла к мюзиклу. Я грезил ими, когда учился, я фантазирую о них сейчас… Я правда только этим живу. И только это умею. Я не могу просто так всё бросить… Даже если мы давно работаем себе в убыток.—?Всё настолько плохо? —?зачем-то уточняет Аянга, как будто ему и так не видно, как обстоят дела. Мысль о том, чтобы выкупить театр, приходит к нему снова, и теперь Аянга уже не отмахивается от неё, а оставляет на потом, как потенциальный бизнес-план. Вернее, даже как вызов самому себе, сложнейшую задачку, которую предстоит решить, приложив весь свой предпринимательский талант.—?Мне сложно судить,?— признаётся Юньлун. —?Я знаю, что в некоторых провинциальных театрах дела обстоят ещё хуже. Что у них нет своего здания, что многим даже не платят… То есть они делают всё на голом энтузиазме и в перерывах между другой работой. Я, по крайней мере, не сижу в офисе с восьми до пяти… Но когда я вижу залы Национального театра, все эти хрустальные люстры, бархатные кресла и вензеля, я хочу плакать.—?Ты хочешь работать там? —?Аянга совсем немного грустит оттого, что Юньлун тоже ставит во главу угла материальное, но очень скоро меняет своё мнение.—?Не хочу,?— Юньлун осторожно обводит пальцем край большой миски. —?Я просто думаю, что это несправедливо. Люди, с которыми я стою на одной сцене, не менее талантливы… И не их вина, что опера более популярна. Они тоже хотят, чтобы на представления приходили зрители, чтобы раскупались билеты… Тогда мы могли бы обновить декорации, сделать ремонт… Это всё банально, скучно, я понимаю, но я постоянно об этом думаю…—?Юньлун,?— Аянга всерьёз опасается, что от избытка чувств у него просто разорвётся сердце, поэтому просит, пока ещё может говорить связно:?— Пригласи меня на своё представление. В смысле просто скажи, когда оно будет. И я приду.—?Хорошо,?— Юньлун неуверенно пожимает плечами. —?Но ты можешь не приходить, если не получится. Я же понимаю… Твой босс…—?Я приду! —?Аянга обещает уверенно, потому что он сам себе босс. И любое дело можно перенести на другой день, месяц или год. Или вообще отменить. А это нельзя. И Аянга твёрдо решает, что придёт. Он чувствует, что этого недостаточно, поэтому обещает себе позже подумать ещё.Между тем Юньлун уже машинально поправляет пиджак на своих плечах и кивает в сторону окна, за которым на глазах густеют сумерки, превращая вечер в ночь:—?Уже поздно. Спасибо за ужин… Я живу здесь недалеко, я дойду…—?Я подвезу,?— Аянга пресекает все возражения, потому что не может позволить себе упустить такой фантастический шанс. —?Тётушка… —?он поворачивается, чтобы позвать хозяйку, но та опережает, приближается к столику и ставит перед Юньлуном большой бумажный пакет:—?Не отказывайся, мальчик, это подарок.—?А как же… —?Юньлун никак не может взять в толк, почему эта милейшая женщина так щедро одаривает его и буквально игнорирует Аянгу.—?Он и так хорошо выглядит,?— смеётся тётушка Фэй, а потом переводит на Юньлуна по-матерински строгий, но при это всё ещё тёплый взгляд:?— Заходи в любое время, сынок.—?Спасибо,?— Юньлун прижимает к груди пакет и снова кланяется так низко, что кажется, волосы вот-вот мазнут по полу, а тётушка Фэй, как будто ей всё мало, добавляет:—?Даже если денег нет. Всё равно заходи. Я обижусь, если не зайдёшь.—?Я зайду,?— обещает Юньлун, выпрямляясь, а Аянга пользуется моментом и поправляет свой пиджак на его плечах.—?Ты только не обманывай её,?— просит Аянга, когда они уже садятся в машину. —?Она редко к кому так относится…—?Я зайду,?— снова повторяет Юньлун, машинально разглаживая заломы на бумажном пакете. —?Спасибо, что пригласил. Я думал, такое только в кино бывает. Чтобы знакомились на улице…—?Чтобы что-то попало в кино, оно сначала должно произойти в жизни,?— глубокомысленно заявляет Аянга, после чего резко меняет тему, желая застать Юньлуна врасплох:?— Оставь мне свой номер телефона.—?Хорошо,?— Юньлун кивает и даже начинает называть цифры, но потом вдруг спохватывается и смотрит с недоумением:?— Ты хочешь мне позвонить?—?Конечно,?— Аянга не скрывает своих намерений. —?Как иначе я узнаю, когда мне приходить? Пожалуйста…Юньлун сдаётся, диктует номер и достаёт свой телефон, чтобы сохранить контакт Аянги в записной книжке.У Юньлуна телефон с кнопками. И с маленьким экраном, с которого, кажется, даже сообщения читать неудобно. Аянга уже и не помнит, когда у него был такой, и даже смотреть на это чудо техники не может, разрываясь от чувств. Ему хочется прямо сейчас поехать в салон и выбрать для Юньлуна что-нибудь неимоверно крутое и стильное. В то же время его невероятно трогает такая простота. Юньлун будто даже не стесняется своего допотопного аппарата.Аянга кусает губы и, чтобы отвлечься, тянет из пачки две сигареты сразу. Он поджигает обе и одну отдаёт Юньлуну:—?Глупо, наверное, говорить ?угощайся?.—?Спасибо,?— Юньлун принимает сигарету с благодарной улыбкой и без стеснения касается фильтра губами в том же месте, где ещё несколько секунд назад были губы Аянги. —?У тебя классные сигареты.—?А какой у меня кофе классный,?— Аянга понимает, что подкат этот дешёвый и банальный, даже пошлый, но не попробовать он не может. —?Не хочешь попробовать?—?Не хочу,?— Юньлун виновато улыбается и поясняет:?— Я спать хочу. Мне завтра нужно вставать рано. И я больше пиво люблю.—?Пиво? —?Аянга цепляется за эту информацию и снова переходит в наступление: —?Как ты смотришь на то, чтобы завтра вечером попить пива? Я приглашаю.—?Я не знаю,?— Юньлун пожимает плечами. —?Ты же за рулём, тебе, наверное, будет неинтересно.—?А я возьму… —?Аянга чуть не ляпает ?водителя?, но в последний момент вспоминает, что водитель?— это он сам и есть. И если он не хочет развалить всё прямо сейчас, он должен действовать более осмотрительно. —?Я возьму такси. Соглашайся, Юньлун. Я знаю отличное место…Юньлун думает так долго, что Аянга успевает несколько раз похоронить всякие надежды. Но они оживают мгновенно, едва Юньлун кивает:—?Ладно.