1 часть (1/1)
Началась сия поучительная и занимательная история с того малопримечательного факта, что Юлиан Альфред Панкрац, виконт де Леттенхоф, проживающий ныне в захудалой деревеньке N в веленской губернии, влюбился. Влюбился отчаянно и бесповоротно, влюбился так безнадежно, что на служанок в доме он смотрел уже без прежнего восторга. Служанки нежных чувств к Лютику тоже не испытывали и за стиркой, глажкой и квашеньем слегка подгнившей веленской капусты относились к нему исключительно с женской жалостью, которую так свойственно слабому полу, тягающему чугунные котелки, испытывать, например, к одноглазым котятам. Таким одноглазым котенком для служанок и был виконт.На кухне под шкварчание жаркого из поросенка и закатыванием банок маринованных печенок молодых куролисков раздавались следующие вздохи и ахи.- Опять с нашим батюшкой свет Альфредом Панкранцем ипохондрия приключилась.- Какая такая Ипохондрия. Кажись я с ним вчера приключилась…- Дура ты, Маришка, ипохондрия – болезнь такая.- Срамная?- Сама ты срамная.- Брешете.- Сама брешешь. У меня батька слугой был у новиградских господ, говорит ипохондрия – это что-то с конями.- Цирк у нас тут с конями, - вздохнул краснолюд Фергус, сидевший на скамейке с облупившейся краской. Он угрюмо смотрел на жаркое и ждал, пока Кейра Мец, хорошенькая кухарочка, отрежет ему хоть кусочек, прежде чем отсылать блюдо наверх к хозяину. Здешнее общество Фергус недолюбливал и отчаянно каждый раз рвался к погребу с краснолюдским спиртом, дабы употребить его только в двух важных случаях – либо ?для сугреву значит?, либо ?в целях медицинских и прохвилактики?. ?Прохвилактикой? Фергус занимался по дням, в которых была буква ?с? - среда, суббота и сегодня, оттого видимо и здоровье у него было богатырское.- Не болен ваш барин, не болен, - хмыкнул краснолюд и стащил со стола малосольный огурец. – Амор с ним приключился.- Какой такой амор, дядюшка Фергус? – кухарка Кейра подсела рядом. От нее всегда пахло едой, а оттого злиться на нее краснолюд не мог.Фергус нахмурил и без того морщинистый лоб. Ему, броннику-кузнецу, отнюдь не пристало говорить о высоких материях и прочих там кренделях небесных, но слово не воробей.- Амор, Кейра, это слово такое. У древних эльфов. У них так любовь, значит, обозначалась. И глазами так – ух!..И Фергус добавил мимикой то, что не в силах была выразить его красноречивая душа.- Тьфу, погань какая! – сплюнула на пол Кейра и тут же затерла все шваброй. – Гнать их всех, в шею. Опять белки всю капусту с огорода своровали. Отставной козы барабанщики и вояки. Барину лютню сломали. На стол скоро подавать нечего будет, - и она сильной женской рукой вытащила из печи противень с семикилограммовой индюшкой. Но об аморе задумалась. Амора в ее жизни было катастрофически мало. Потому что во всем селе одно мужичье, а дома или Фергус, или Лютик, который только стишки ей читает. В стишках Кейра Мец была не мастак. Ладно бы стишки были о том, как прекрасны глаза ее, руки, ноги и прочие занятные части ее души и натуры. Но стихи были тоскливые и о каких-то реках рождениях в царстве жизни. Словом, Лютик нынешний ее не прельщал. - В кого хоть влюбился наш барин? Али ведьма околдовала какая?Фергус фыркнул и стащил под шумок еще один огурец.- Срам и говорить, в бабу каменную. В девку мраморную. В Новиграде купил, на блошином рынке, теперича в саду поставил. Говорит, будто ее во времена Лары Доррен с самой же Лары Доррен лепили. Отдал за нее полторы тысячи флоренов, - Фергус аж задохнулся от мысли о таком богатстве. Потом завистливо хрюкнул и пожал плечами. – Мне-то что, я в корчме за вечер больше оставляю… Теперь вон стишки ей читает.Кейра Мец мрачно кивнула. Про стишки ей все и так было ведомо.- Что с барином делать будем? Нельзя так, зачахнет весь. - А хоть бы и зачахнет, - махнул рукой краснолюд. – Потеря не велика. Тяжелый подзатыльник от Кейры заставил его всерьез задуматься о правомерности своих слов. - По миру пойдем. Вечно будем в Велене блох да клопов ловить. Ты, бронник, даже ковать ведь не умеешь. Ломать только.- Ален нови, ностра алис! Что на староэльфийском означает — ежели один человек построил, другой завсегда разобрать может. А ты молчи, селянка необразованная. Я везде себе место найду.- Спасать барина надо, - бормотала Кейра, подсчитывая в уме свои скудные сбережения и понимая, что другой работы, на которой можно будет только слушать стишки и стряпать поросят она в Велене не найдет. Просто потому что в нищем Велене осталось всего только три поросенка. И те у Золтана, у которого Лютик и жил.- А что? – без особой надежды протянула она. – Нет ли у нас на селе знахаря какого или просто человека с мозгами, который Лютикову скуку бы развеял?Фергус почесал свою недельную щетину.- На селе у нас есть корчма, - начал он загибать пальцы. – И еще одна корчма. Больше в нашем селе ничего нет. А вот у барона остановился ни много, не мало Эмгыр. Его как из Нильфгаарда турнули, так он, значится, открыл в себе талант к ясновидению, прорицанию, порчесниманию, порченаведению, великий маг, чародей, волшебник, магистр – не иначе. По ярмаркам с помощниками ходит, приличные деньги получает, между прочим.Кухарка поморщилась.- Думаешь этот шарлатан поможет нашему Лютику?- Окстись, глупая, - отмахнулся Фергус. – Я просто предложил нам новую работенку.