Бредочасть 3."У меня есть другая идея!" (1/1)
Доктор Брагинский стоял над трупом и держал в рукемаленький кусочек мозга, который ему почему-то привезли отдельно от тела, в медицинской литературе именуемый гипофизом.- А самое главное, Наташа, - дрожащим от предвкушения голосом произнёс доктор, - самое главное, что в этом маленьком кусочке нервной ткани хранится так много интересного! Наконец-то я завершу свой эксперимент, да!Девушка только хмыкнула и ещё крепче сжала в руке жёлтый комочек. Тот придушенно пискнул. Доктор достал из кармана шприц с анестетиком и вколол его Гилбёрду, который мгновенно обмяк.Следующие несколько минут Брагинский работал то излюбленным скальпелем, то специальным сверлом, то ещё какими-то странными и пугающими нормальных людей хирургическими инструментами. НаконецИван добился, чего хотел – вскрыл черепную коробку птицы и добрался до вожделенного мозга. Однако тут возникли непредвиденные проблемы – во-первых, мозг канарейки не имел складок в коре, а во-вторых – сильно не подходил по размерам, о чём именитый хирург и учёный почему-то раньше не подумал.- Наташа, возьми эти бесполезные останки и выбрось. – Радостно улыбнулся он и показал на Гилбёрда: – У меня есть другая идея.Дождавшись, пока ассистентка выйдет из операционной, Брагинский достал из другого такой же шприц с такой же на вид жидкостью. Но, судя по выражению лица доктора, там было нечто совсем жуткое и гадкое.
Доктор погладил шприц и положил его рядом с телом. Сам же труп он ощупал везде, где можно, а после остановил блуждающий взгляд на голове альбиноса. Смотря на шикарную шевелюру ?пациента? у Брагинского возникали огромные сомнения в том, что гипофиз принадлежит непосредственно Гилберту Байльшмидту.- Опять обманули, козлы, - обиженно пробубнил доктор, но сразу же улыбнулся: - Как же хорошо,что я послушал Эрджи и расплатился с ними палёной водкой, да! А теперь, мой дорогой, - обратился он к трупу, - время твоего воскрешения.Позвольте пояснить. Мозг и тело Гилберта остались целы, а значит, надежда на воскрешение прусса у Брагинского оставалась, особенно если учесть его маниакальные наклонности и не совсем трезвый, на данный момент, рассудок. Вспоминая эти события теперь, мне начинает казаться, что всё было заранее спланировано, ведь наш доктор был вовсе не так прост, как может показаться остальным.
И вот наш слегка сумасшедший доктор, быстро и точно орудуя скальпелем, раскроил кожу, сделал несколько мелких надрезов на продырявленном ножом сердце прусса и достал оттуда отломавшийся кончик орудия убийства, а на место его пребывания залил содержимое шприца. После этого ещё несколько уколов достались мертвенно-синим конечностям Гилберта. Брагинский бросил всё, что держал в руках на стоявший рядом столик и устало плюхнулся на табуретку, вытирая со лба пот тыльной стороной ладони. Закрыв глаза, доктор просидел в таком положении добрых полчаса, а после, предварительно приковав подопытного к операционному столу, скинул халат и удалился в ванную, искренне надеясь, что эксперимент прошёл удачно.