Глава Восьмая: Однажды — случайность, дважды — судьба (1/1)

Лондон совсем не радовал глаз. Ещё ребёнком я мечтал жить в этом маленьком, но таком, казалось, колоритном городке. На газетных вырезках, собираемых в детстве с особой любовью, красовались модные вывески, хорошие дороги, ярмарки и стеклянные витрины. На деле же...— Эй, осторожно!— Смотри, куда прёшь!Окативший ноги водой мотоциклист зарычал двигателем и проехал по грязной дороге, выматерившись. Я посмотрел на свои мокрые джинсы. Да.Йоркшир был лучше.После возвращения домой было принято решение съехать: из-за истории с Каналом полицейские начали разыскивать убийцу.И никто из них не мог найти мой пистолет, покоящийся на самом дне Канала в нескольких милях от главного обрыва.Выбор пал на Лондон — сборную солянку всех ветеринаров, пенсионеров, исправившихся преступников и бывших военных. Кажется, там мне было самое место. Срочно купив билеты, избегая чужих взглядов и расспросов, я быстро перелетел в город со всеми вещами, стараясь не привлекать к себе внимания. Нужное жильё отыскалось сразу: маленькая квартирка по такой же цене, как и в Йоркшире, но с более худшими условиями. Врачебным дипломом по-прежнему никто не интересовался, сколько бы заявок в местные клиники я ни подавал, потому постоянную потребность в средствах удавалось закрывать мелкими подработками и пенсией, которая здесь была немного выше. Ах, да. Кошмары, эти прекрасные последствия прошлого, вернулись в тот же день, когда я вылез из городской канализации Дувра, кашляя и жмурясь от яркого света. С тех пор мы с моей вернувшейся особенностью стали неразлучны. Внешне за эти два года тишины я почти не изменился. Возможно, немного исхудал.Ну, может ещё мешки под глазами появились.Из жизни исчез драйв, и на горизонте новых приключений по-прежнему было пусто — так для чего же тогда было трудиться и наводить лоск?Отношения — от них тошнило. Честно сказать, я пытался изо всех сил. Не с парнями, конечно; я ещё не встретил такого человека, которому был нужен не только секс. Девушки сбегали после недельной совместной жизни, либо позволяли их бросать, не надеясь на взаимную романтику, ведь всё, чего я хотел в момент свиданий — подышать или же выспаться. Некоторые меня понимали. Некоторые обижались. И в тех и в других случаях всё заканчивалось одинаково. Нужно ли вообще говорить о том, как сильно я скучал? Нужно ли описывать, как плохо мне бывало теми ночами? Ночами, в середине которых нельзя было ни обнять худощавое тело, ни уткнуться в тёплые кудри. Просто представьте себе примерные ощущения от того, что из вас вынули душу, из эмоциональности оставив только способность к бесконечной злости, и вы сразу всё почувствуете.Жизнь просто потеряла смысл, и теперь я не мог ничего с этим поделать.***Для прогулки по местному парку был выбран на удивление удачный день — туман и дожди не беспокоили город уже неделю, а тёплый летний ветер играл с коротким воротником рубашки. Песчаная дорожка вела прямо к Tesco, куда я и взял курс после того, как вдоволь нагулялся, когда...— Джон! Джон Ватсон!...А теперь подумайте, что можно сделать, когда за спиной слышишь голос давнего друга, который всё это время медленно умирал в нейронах твоего мозга. Голос, который вспоминаешь до сих пор, и который сейчас вполне может убить реалистичностью звучания. — Майк, — прошептал я и обернулся. Сзади, шагах в двадцати от меня, стоял Майк Стамфорд.***Мы говорили обо всём, кроме парня, что связал нас когда-то два года назад. В руках у нас были стаканчики с кофе из Старбакса, а в головах — целый ворох потревоженных воспоминаний.Майк переехал сюда полгода назад; в вечер побега за ним приехал полицейский наряд, он страшно перепугался, а на допросе, стараясь действовать как можно аккуратнее, раскрыл почти все карты, выдумав половину фактов и изменив имена: врать он, конечно, не умел, зато мог постараться и выдумать красивую историю, особенно если на него надавить. После ему оформили подписку о невыезде и, ограничившись лишь ей, отправили домой. Он смиренно прожил там год, а спустя отведённое время начал думать о переезде — легко ли остаться на всю жизнь в городе с такими сильными горькими воспоминаниями?— Я понятия не имел, где ты находишься, — доверительно сообщил он мне, отхлебнув из своего стаканчика. — Думал, что тебя не стало в живых ещё в ту ночь, долго оплакивал... В любом случае, продолжать жить в Йоркшире было бы невозможно. Меня посещали не самые хорошие галлюцинации, ну, ты и... прости, я забыл его имя.— Я тоже, — соврал я, чувствуя, как в очередной раз в плече появляется фантомная боль.— Извини. Я всё понимаю. Интересно, где он сейчас...Если он продолжал задавать вопросы на эту тему, значит, он вообще не понимал.— Так где ты сейчас работаешь? Хватает на проживание? — Направил я беседу в более непринуждённое русло. — О, я теперь обитаю в Бартсе. Преподаю уроки светлым юношам вроде нас прежних. Не выношу их, — засмеялся он. — Параллельно делю кабинет с одним чудиком. Странный человек, ни на кого не похож. Как будто в своём мире живёт и ничего не замечает. А что с тобой? Ты планируешь в городе оставаться, пока не определишься?— Сейчас пока денег хватает. Но это пока. В Лондоне-то, на армейскую пенсию.— М-м, может, кто поможет?— Ага. Все только этого и ждут, — горько усмехнулся я.— Не знаю, сними квартирку с кем-то пополам...— Да брось. Кто меня вытерпит?Майк вдруг как-то странно посмотрел на меня, а затем расхохотался, да так сильно, что картонный стаканчик сжался под давлением пухлых пальцев. Я удивлённо посмотрел на него.— Что?— Да... так, ничего. Просто ты второй, кто мне это сегодня говорит. — А кто был первый?Майк посмотрел на меня, и тут уже стало интересно. ***Я буквально сгорел от любопытства: такой заинтересованности в происходящем не приходилось испытывать давно.Дорога была напряжённой. Майк ничего не говорил все десять минут интенсивной ходьбы. Он лишь красноречиво поднимал указательный палец вверх, когда я пытался с ним заговорить и выяснить, что же за таинственный незнакомец имеет такие же проблемы, как я. Мимо нас, на Вест Смилфид проплывал толпящийся народ, а он иногда оборачивался и бодро манил меня дальше. В само здание нас пустили по его рабочей карточке. Несмотря на то, что снаружи здание выглядело не лучшим образом и было отделано под стиль старинного барокко, внутри всё было совсем по-другому. Недавний ремонт, как сказал Майк ещё на лавочке, был очень кстати; поменяли всё, включая оформление кабинетов. Мягкий свет в коридорах и пастельные лаборатории, вкрапленные в архитектуру здания, делали своё дело, задавая ощущение большого пространства. Мы прошли на третий этаж пешком. Лифт ещё был на ремонте. — Тебе помочь? — Сочувственно спросил Майк, наблюдая, как одна моя рука добела вцепляется в перила офисной лестницы, пока вторая опирается на трость. — Нет, спасибо. Лучше бы умер, чем позволил бы кому-то себе помогать. Сердце билось всё сильнее с каждым шагом по светлому коридору. За стеклянными дверьми, мелькающими по его бокам, прятались санитары, лаборанты, что-то капало, кипело и бормотало... лаборатория жила, и сама была похожа на живой организм.Наша дверь была металлическая, инерционная, и находилась в самом конце коридора. Гадая, что же за чудак за ней прячется, я подошёл в плотную. — Ещё раз предупреждаю: он очень странный, — сказал Майк, а затем торжественным жестом толкнул дверь и пропустил меня. — Майк, можно твой сотовый? Мой сигнал не ловит.— Городской тебя не устроит? — Предпочитаю SMS.От увиденного хотелось закрыть глаза, завопить и грохнуться в обморок. К сожалению, не получилось выполнить ни один из трёх вариантов.Передо мной сидел Шерлок. Шерлок Холмс, мой друг, живой и невредимый. Не смея сказать ни слова, я замер прямо в дверях, краем уха слыша, как закрывается дверь лаборатории. Он сидел за столом, что-то напряжённо рассматривая в микроскоп. Взгляд его оставался неподвижен, но как только дверь захлопнулась — глаза, эти родные глаза цвета грозового неба, они дёрнулись в мою сторону и замерли, пристально меня изучая. Казалось, сам Шерлок не был хоть сколько-нибудь удивлён, но такой вывод можно было сделать, будучи очень ненаблюдательным. На самом деле его выдавали подрагивающие руки, которые он убрал с ручки тонкой настройки*, и нижняя губа, соблазнительно закушенная рядом ровных верхних зубов. В глазах плясали дикие огоньки.Мы уставились друг на друга, с ошеломлением разглядывая каждый свои детали.— Прости. Свой в плаще забыл, — ответил Майк, с интересом разглядывая нас. — Хотите мой? — сразу же предложил я, залезая дрожащей рукой в карман джинс и не разрывая зрительного контакта. Любопытство прогрызало в душе извилистый путь. Почему Майк ведёт себя так, словно они с Шерлоком никогда друг друга не видели? Почему Шерлок так себя ведёт? Возможно, это некая игра, правила которой — упорно делать вид, словно видишь своё прошлое впервые? Просто я не мог интерпретировать это по-другому. Оставался только этот вариант.Неужели Майк забыл Шерлока?Шерлок встал из-за лабораторного стола и подошёл ко мне. Он всё-таки изменился; скулы, начали выделяться ещё резче, само лицо стало более осознанным и взрослым — из него исчезли отголоски подростковых нежных линий, которые были два года назад. Кудри ложились на лоб теперь чуть более отросшими, чем тогда; свет порхал по шелковистым волнам мягким, знакомым синеватым отблеском. Неизменные раскосые глаза смотрели на меня желанно и всё-так же притягивали взглядом, но свечение белков в полутёмной лаборатории исчезло — значит, он прекрасно себя контролировал.— Хочу. Спасибо, — произнёс он глубоким баритоном, который со времени нашего побега стал ещё проникновеннее. — Это Джон Ватсон. Мой друг, — встрял Майк в наш бессловесный диалог.Прохладная рука скользнула в мою. По ладони пробежала электрическая россыпь звёзд, заставив меня вздрогнуть. — Я скучал.Я чуть не подпрыгнул на месте.Так, отлично. Шерлок всё помнит. В таком случае, почему он продолжает делать вид, что совсем меня не знает?Я хотел уже спросить, что происходит, но он отвернулся, что-то быстро печатая в телефоне. — Афганистан или Ирак?Становилось всё интереснее. — Что? — Откликнулся я с гулко бьющимся сердцем— Вы были в Афганистане или Ираке? — Афганистан. Простите, как вы...Теперь ему нужно было как-то выкрутиться, что он, без сомнений, мог бы легко провернуть и без должной подготовки. В его блестящем интеллекте я не сомневался ни на секунду....И он принялся с увлечением объяснять мне, как пришёл к такому выводу — начиная загаром, который настолько въелся в мою кожу, что не исчез даже спустя несколько лет, и заканчивая телефоном — подарком якобы моего брата, имя которого — Гарри. Про сестру я ему не рассказывал. Происходящее продолжало казаться каким-то чудесным сном, от которого невозможно сразу проснуться. Быть может, позже я очнусь в своей старой скрипящей кровати в Йоркшире, встану, умоюсь и поеду на работу в обычную лабораторию, где буду мыть полы в коридорах под пристальным взглядом Магнуссена и принимать больных лаборантов у себя в кабинете?..— Невероятно, — выдохнул я после того, как он озвучил теорию с младшим братом и его трясущимися руками, которые расцарапали зарядным устройством гнездо телефона. — Скрипку терпите? — Вдруг задал он вопрос, разворачиваясь ко мне лицом. Весь его вид так и говорил: "Так просто я тебя теперь никуда не отпущу".— Простите, что? — Я играю, когда думаю. Порой молчу по многу дней. Соседям по квартире лучше друг о друге узнать всё самое худшее. Если вас устраивают вышеперечисленные пункты — мы с вами будем прекрасными сожителями. — ...Как?— С утра Майк невзначай спросил у меня, не тяжело ли мне жить одному, а сейчас — время обеда, и вот вы здесь.Я сглотнул, смотря на Майка. Тот сидел в дальнем тёмном углу лаборатории и виновато улыбался, подтверждая слова моего друга. Боже мой, мои догадки только что подтвердились. Он действительно не знал Шерлока Холмса, и даже не представлял, с кем работал бок о бок все эти месяцы. Шерлок ухмыльнулся и посмотрел на мои губы, быстро облизав свои. Это заметил только я.— В таком случае, жду вас через полчаса у предположительно недорогой квартиры. Вместе мы должны её потянуть, — подмигнул он мне, а затем прошёл мимо и дёрнул металлическую дверь лаборатории. — Ах, да... чуть не забыл. Имя: Шерлок Холмс. Адрес: 221 "Б" по Бейкер Стрит. Пока, — кивнул он Майку на прощание и растворился в коридоре. Хлопнула дверь. В шоке, я посмотрел на Майка. Тот миролюбиво пожал плечами:— Да. Он такой. Хотелось завопить: "ты что, не видишь?! Это же Шерлок, наш Шерлок, тот самый, которого мы спасали из лап Магнуссена в той лаборатории...". Но что-то подсказывало мне, что это чья-то хитрая задумка. Не иначе. И подробности амнезии лучше было выяснять у человека, который за всем этим давно наблюдал. Не попрощавшись с Майком, я вылетел в коридор. Позволить хитрецу исчезнуть из своей жизни вновь, пусть и на полчаса, казалось абсурдом. Уж слишком долго пришлось ждать для того, чтобы всё повторилось.— Шерлок! — Крикнул я, смотря по сторонам длинного коридора. Вокруг были только кабинеты, лаборатории, двери, много дверей... не мог же он так просто исчезнуть?!Цепкие руки обвились вокруг груди, сжали, оттаскивая назад, в какую-то приоткрытую дверь. — Шерлок! Я потерял равновесие, споткнулся и уже сам, по инерции, влетел в маленькую подсобку — помещение размером примерно с квадратный ярд. Дверь захлопнулась, а в кромешной темноте возникли два знакомых светящихся глаза. Ноги наткнулись на стоящие в вёдрах длинные швабры. — Джон. Я так давно тебя искал...— Господи, Шерлок, я...Он рванулся вперёд, моя голова прижалась к стене, а его тёплые губы — к моим. Быстро, уверенно и абсолютно бесцеремонно. Я мыкнул и попытался оторвать от сладких движений — хотя бы для того, чтобы спросить о многих волнующих меня сейчас вещах, но вдруг понял, что этим сейчас могу только всё разрушить, поэтому позволил себе действовать так, как того требовали человеческие инстинкты. Глаза закрылись сами собой; вздохнув, я притянул его к себе ближе, наконец-то целуя по-настоящему, со всем желанием и страстью.И, видит Бог, такой раскованности я не чувствовал никогда. Стоило лишь зарыться пальцами в тёмные пряди на затылке, и он издал что-то вроде полузадушенного всхлипа, прикусывая мою нижнюю губу и углубляя поцелуй. Что ж, целоваться кудрявый прохвост уже где-то научился. Мягкие губы тянули всё настойчивее; воздух наполнился мягкими касаниями и вдохами между потрясающими поцелуями.Секунду поколебавшись, я опустил ладони ему на бёдра и притянул ещё ближе к себе на уровне паха так, что его возбуждение соприкоснулось с моим. Возможно, не стоило делать подобное так внезапно и по-варварски, но тогда я об этом совсем не думал.Я, по-моему, тогда не думал вообще ни о чём. Только о нём. Шерлок ахнул в поцелуй и обмяк в моих руках.— Ещё, — жарко прошептал он, увеличивая давление. Казалось, от того застенчивого и заикающегося Шерлока, кем он был два года назад, не осталось и следа. Продолжить хотелось безумно — сделать это с ним прямо здесь, в маленькой узкой каморке, слушая стоны и отчаянные выдохи... Но для начала стоило сдержаться, хотя бы для того, чтобы выяснить ответы на все вопросы, которые мучили меня ещё при входе в лабораторию. — Стой-стой-стой, сбавь обороты... — прошептал я, снова его целуя. Под моими пальцами вновь были его кудри, и я мог уже без ограничений притрагиваться к его лицу. Потрясающе.Ради мгновений желанной близости в более нормальных условиях стоило, пожалуй, потерпеть. Уж больше я его от себя не отпущу. — Шерлок... поехали домой. К нам домой.***Нам еле удалось оторваться друг от друга. Когда Шерлок, с трудом прервавшись, крепко обнял меня, всё-таки согласившись уединиться в более пристойном месте, я ощущал желание выпрыгнуть из своего тела — пустой физической оболочки, которая только стискивала ликование души. Даже движения стали лёгкими. Тяжело было лишь в паху.В такси мы старались не смотреть друг на друга: он, видимо, еле сдерживался от неподобающего в обществе поведения, а я, вцепившись в подлокотники удобного чёрного сидения, всё ещё пытался до конца поверить в то, что передо мной — Шерлок, живое воплощение ума. Человек, из-за которого моя жизнь с самой первой встречи в лаборатории прекратила быть бессмысленной. И моя самая большая любовь, замену которой так и не получилось найти — так сильно я был к нему привязан. — Итак, у меня в голове, как всегда, много вопросов. Он исподлобья глянул на меня, улыбаясь своей самой милой улыбкой. Той, которая нравилась мне больше всего — губы сжаты, и правый уголок чуть приподнимается. Боже, как я по этому скучал! — Вперёд, Капитан, — игриво подначил он, вновь отворачиваясь к окну. Определённо, он очень изменился. Хоть и почти неуловимо. Это можно было заметить, если наблюдать — например, манера его речи стала изысканнее, а сам он — увереннее.— Что ты делаешь в Лондоне, почему ты сидел в лаборатории Бартса и какого чёрта у Майка амнезия? — Выпалил я на одном дыхании. Он тряхнул растрёпанными после подсобки кудрями и начал свой рассказ:— В тот же день, когда ты ушёл, буквально в ту же саму минуту я прыгнул в озеро и проплыл из штаба в Па-Де-Кале, попав в Атлантический океан. Захотел, чтобы меня нашли. Не смотри на меня так! Я был в отчаянии. Напуган. Практически дезориентирован происходящим. Лучшим решением тогда казалось сдаться. Я всё равно добился бы чего хотел; продираясь сквозь густые водоросли на дне океана и царапая песком грудь, хотел уже всплыть наверх к людям. Не к таким людям, как ты: они бы нашли, а что сделали — дальше тут была масса вариантов. Но задумался буквально в последний момент, когда был уже почти на поверхности. Ты с таким рвением боролся за мою свободу, а я так боролся за твою жизнь. Это было бы нечестно по отношению к нам обоим, к тебе — особенно. Решив отложить скоропостижную смерть на неопределённое количество времени, я вернулся в свой новый дом, через тот же вход.Прожил там всего месяц. Этот срок сейчас я определённо могу назвать тюремным заключением. Не было ровно никаких признаков цивилизации, нельзя было даже почитать книгу... представь себе ту пещеру, Джон, помнишь её? Там не было ничего, и если с точки зрения биологических видов у меня были все условия выживания, то с точки зрения социального индивидуума у меня не было ничего.В конце концов, это стало невыносимым. Мне было противно от того, что я не мог нормально жить. Никакого саморазвития, сплошная деградация... Можно было легко сойти с ума. В итоге я решил, что отличным выходом из положения станет вторая попытка всё изменить. Жизнь в обществе. На этот раз без тебя.Это было даже смелее, чем всплыть на поверхность к рыбакам. Одежда к тому времени уже превратилась в обрывки ткани, не способные нормально нести свою функцию, и из канализации я вылез нагим. Первым делом необходимо было найти географические данные. После мнимой установки личности в посольстве Дувра, выдачи первых документов и выплаченной компенсации мне это удалось. Я отправился в Лондон, потому что именно там мог наиболее продуктивно начать трудиться над новой отраслью работы, какой — ещё предстояло продумать. Изучая Лондон спустя несколько дней после переезда, за безымянным переулком я увидел совершение преступления. Вернее, его конец: на каталке к "скорой" увозили труп, предположительно женский, а у полицейской машины вязали преступника. И именно тогда я понял, чем хочу заниматься в своей новой жизни.У меня уже были черновые задумки, вроде того метода, который я тебе описывал. Впоследствии я стал называть его дедуктивным, его отрасль — дедукцией, а сам стал консультирующим детективом. Единственным в мире, и при этом не привлекающим к себе особого внимания — это же всё-таки Лондон. Когда простые люди, заведения или даже полиция заходят в тупик — все они бегут ко мне. В голове были разработаны Чертоги Разума — вещь, которая помогает мне в раскрытии преступлений до сих пор. Можно сказать, что с того же дня, как я впервые увидел убийство и его раскрытие с задержанием, меня приметил Лестрейд. Вернее, его приметил я. С того самого дня мы работаем вместе, я помогаю им, а он — мне. Он толковый полицейский, но ему не хватает интеллекта для того, чтобы раскрывать всё самому.До недавнего времени я жил у Майка. Он не узнал меня, потому что я говорил, причём с истинно британским акцентом, который скопировал у Грэ... Грейсли... Грэхэ... У Лестрейда, в общем. И потому что у меня были короткие кудри. Хотя стоит отдать ему должное, поначалу он относился ко мне с подозрением. Я долго сомневался, не страдает ли он третьей формой краткого маразма, но потом вспомнил эти любопытные факты. Почему сюда приехал Майк — не имею понятия. Полагаю, это ты уже выяснил. Мне повезло его встретить. Когда я только начинал работать, очень пригодились его пропуска для определения уровня кислотности щелочных растворов с изотопами водорода в крови одного убитого парня. В дальнейшем меня стали узнавать, и теперь я могу на определённое время занимать лабораторию — ту самую, в которой мы сейчас встретились. Хотя чаще всего я работаю там ночью. Стандартная ситуация — помочь полиции с доказательствами. Пару раз ловил преступников — этому поспособствовали собственная решимость и книги по боксу, тхэквондо и кунг-фу. Лестрейд очень сильно помогал поначалу. Он первым увидел во мне незаурядный ум и способность к решению высокоинтеллектуальных задач. — ...Ух ты, — только и смог я вымолвить, к этому моменту открывший рот и таращившийся на своего вновь обретённого друга. — Я... поверить в это не могу. Фантастика.— На данный момент для меня является фантастикой наша случайная встреча, — восхищённо сказал он, разворачиваясь ко мне. — Джон, я не знал кто я, пока не начал думать о тебе и о том, что бы на моём месте сделал ты... Я не верю в предопределение судеб и прочую чушь, но осознавая, насколько мне повезло, хочется стать астрологом. Я невольно рассмеялся, наклоняясь вперёд, и в этот момент рука его — тёплая, живая рука — коснулась моей, чувственно сжимая. Я ответил слабым движением пальцев, взятых в нежный плен.— Ладно, твой рассказ мне ещё предстоит усвоить. Даже в голову не лезет...— О чём сейчас думаешь?— О том, что у тебя красивое пальто, — честно ответил я. Он мило покраснел.— Раньше не задумывался об этом. Купил его в первом попавшемся магазине. Тут промозглый климат.— Ещё один вопрос. Полагаю, мы едем в независимую квартиру... или ей кто-то владеет?— Второе. Домовладелица миссис Хадсон, обещает мне хорошую арендную плату. — Видимо, ты как-то ей помог?Такси мягко остановилось. Слева от маленькой стеклянной витрины красовалась чёрная дубовая дверь с позолоченными старыми цифрами "221". — Да, я выручил её мужа. Отстаивал его права в американском суде по делу убийства троих молодых людей.— Доказал его невиновность?— Разумеется, нет. Помог посадить.Дверь скрипнула и открылась внутрь. ***Миссис Хадсон оказалась крайне приятным человеком. Постоянно щебетала, пока обхаживала новую для нас квартирку, пыталась, любопытствуя, выведать имя моей матери и всё расспрашивала Шерлока, что за новые дела его ждут и чего увлекательного в преступном мире приключилось на последней неделе. Ещё на узкой высокой лестнице в гостиную я вдруг понял, что забыл в Бартсе свою трость.— ...наверху ещё одна спальня есть, если вам разные нужны. Но я вижу вас насквозь, мальчики. — Она подмигнула нам, быстро уточнила сегодняшнюю дату для протокола и скрылась, хихикая, за дверью.Я растерянно посмотрел ей вслед, пока Шерлок, осмотрев кухню и оставшись довольным, плюхнулся в мягкое кожаное кресло серого цвета. Сквозь тонкие ситцевые шторы на окнах проникал лимонный свет, заливая маленькую гостиную. Я подошёл ко второму креслу, стоящему напротив другого у винтажного камина. Проследив за моим взглядом, Шерлок, словно что-то вспомнив, вскочил. Шагнул к каминной полке, достал что-то из кармана, щёлкнул. В старую доску над камином вонзился перочинный нож. — Для дел и квитанций, — пояснил он. — Ну, как тебе? Здесь будем сидеть и принимать клиентов. Раскрывать преступления. Да, ещё...Он покрутился на месте, залез правой рукой за пояс брюк.— Кажется, это твоё.В руки мне легла холодная сталь, которую я с неожиданности чуть не выронил. Мой пистолет. Сильвер. Якобы утонувшее оружие, которое искали все подряд, и которое Шерлоку каким-то образом удалось сохранить при себе. Поблагодарив его взглядом, я спрятал металлического друга за пояс своих джинс. Металлическая сталь, как всегда было до этого, идеально легла на кожу успокаивающей прохладой. Теперь я точно чувствовал себя дома. Шерлок, смеясь одними глазами, подошёл ко мне вплотную. — Джон?— Это лучший вариант жизни, какой я не мог даже вообразить. Он улыбнулся уже по-настоящему — широкой, светлой улыбкой. От неё жгло в груди и становилось легко на душе.В гостиной, которую в будущем мы с Шерлоком станет называть приёмной, где миссис Хадсон будет невзначай ловить нас за поцелуями, а когда-то такой чести удостоится даже Лестрейд, в комнате, в которой прямо сейчас началась новая глава жизни — я положил ладони на родное лицо, притянул к себе кудлатую голову и поцеловал — так сладко, как только смог. А Шерлок шепнул мне прямо в губы, всё ещё улыбаясь:Добро пожаловать домой, Джон Уотсон.