Часть 1 (1/2)

Летние каникулы, столь радостные для каждого студента, закончились, и?в?универе вновь закипела жизнь: с?утра до?позднего вечера студенты, еще не?успевшие войти в?колею после столь длительного отдыха, носились из?аудитории в?аудиторию: кто на?пары, кто сдавать долги с?зимней сессии, кто в?библиотеку или еще куда по?своим делам. Вновь в?большом механизме завертелись шестеренки, и?все пошло по?новой.

Первый день?— всегда ужасная головная боль. Какие?же нечеловеческие усилия приходится прикладывать, чтобы заставить себя вылезти из?кровати в?первый день учебы, собрать в?кучу учебники (внешний вид которых уже давным-давно забыт, что уж?про содержание-то говорить), навести марафет и?кое-как выпинуть себя из?дома на?занятия? А?как?же порою ?приятно? бывает обнаружить, что после столь продолжительного отдыха всё благополучно выветрилось из?головы, и?тебе тяжело вникнуть в?суть лекции или семинара. Благо, если ты?не?самый последний повеса или прогульщик, все постепенно приходит в?норму: в?голове вновь знакомые картинки, люди, книги; вновь добрая половина дня уходит на?домашнее задание, опять привыкаешь к?очередному новому чудовищному расписанию, и?всё как раньше. Будто ничего и?не?изменилось. Хотя нет... Чтобы совсем без изменений, уж?так не?бывает: хоть какая-нибудь мелочь да?нарушит знакомую еще с?прошлого семестра картинку.

***

Третьекурсник, Дейдара Тсукури, спешил на?первую лекцию. Теоретическая грамматика, а?именно этот предмет шел сейчас по?расписанию, у?парня был далеко не?самым любимым. Дейдара был гуманитарием: еще со?школьной скамьи он?так и?не?смог ?подружиться? с?точными науками, поэтому будущий факультет он?выбирал по?принципу ?все что угодно, только никаких подсчетов, логики и?цифр?. Вдобавок ко?всему, мальчик с?детства проявлял огромный интерес и?любовь к?иностранным языкам, и?именно поэтому английский был, пожалуй, единственным предметом, который Дейдара воспринимал с?трепетом, восторгом и?уважением. Об?остальных предметах он?мало волновался. Когда?же пришло время поступать в?университет, Дей, не?колеблясь, самым первым пунктом указал свою будущую профессию: ?Лингвист. Переводчик?. Естественно, у?юноши, который в?английском был как рыба в?воде, не?возникло никаких проблем с?поступлением в?один из?ведущих университетов. Кроме одной: семья Дейдары не?располагала большими средствами, и, если?бы парень не?смог ухватить себе бюджетное место в?университете, ему пришлось?бы подыскивать себе вариант поскромнее: обучение на?контрактной основе стоило слишком дорого. Но?удача была на?стороне Дея, и?к?концу лета новоявленный студент уже упаковывал вещи, предвкушая веселую студенческую жизнь.

Не?имея в?кармане шикарного состояния, парень явно осознавал, что снять квартиру для него?— слишком большая роскошь,и поэтому устроился, как и?большинство студентов, в?общаге, где у?него практически сразу сложились приятельские отношения с?соседями. Дейдара всегда отлично ладил с?людьми: красивая внешность и?открытый, задорный характер располагали к?себе окружающих. На?него нельзя было не?засмотреться, нельзя было не?улыбнуться в?ответ или удержаться от?того, чтобы не?перекинуться парой-тройкой слов. Что-то легкое, живое, яркое, взрывное в?его натуре притягивало людей к?нему.

Прекрасно понимая, что денежной помощи ему ждать неоткуда и?что с?таким сумасшедшим графиком учебы нет ни?малейшей возможности подрабатывать, Дей сразу понял, что его единственным доходом станет его стипендия. Но?разве хоть один студент может хоть как-то прокормить себя на?эти жалкие гроши? Естественно, нет. Поэтому перед молодым человеком сразу?же возникла цель: стать отличником и?заработать повышенную стипендию. Волочить полуголодное существование ему отнюдь не?хотелось. У?Дейдары был талант к?языкам, располагающий характер, харизма. Плюс ко?всему, еще на?первом курсе он?был назначен старостой группы. С?одной стороны, Дею явно не?хотелось принимать на?себя лишние обязательства, а?с?другой?— работа старостой?— это хоть и?маленькая, но?прибавка к?положенной стипендии. Вдобавок ко?всему, контрактники никогда не?избирались на?подобные должности, а?Дейдара к?его ?великой радости? был единственным бюджетником в?группе, и?волей-неволей ему пришлось принять обязанности старосты на?себя. Он?никогда не?мог понять этого правила на?его факультете: почему только бюджетники имели подобную возможность? Хотя, разве в?этой жизни есть где-то логика или смысл?

Первую?же сессию он?сдал с?завидной легкостью. Так?же вторую, третью. Оценки юноши, как и?его познания в?английском, были идеальными, пропуски практически отсутствовали, а?на?какие-то маленькие студенческие недочеты и?шалости преподаватели обычно закрывали глаза, беря в?расчет его незапятнанную репутацию и?тот факт, что он?нес на?своих плечах всю волокиту, связанную с?обязанностями старосты. Очередной блестящий ответ, красивый монолог, полный вокабуляра и?фразеологических оборотов?— и?в?зачетке юноши преподавательская рука выводила очередное ?отлично?. Все было очень даже неплохо, пока Дей не?напоролся на?камень преткновения, который попортил кровь не?одному студенту, работающему с?языком?— грамматику. Если с?практической частью он?еще и?справлялся, то?теория его вгоняла в?полнейший ступор. Долгие, бессонные ночи бедный и?несчастный Дей корпел над грамматическими сборниками. Основу?он, конечно?же, усвоил, но?до??совершенства? ему было еще как до?Китая пешком. На?экзамене он?всеми правдами и?неправдами умудрялся сносно отвечать, и?учителя, взяв с?него очередное обещание повысить уровень знаний по?предмету, все?же ставили ему положенную пятерку. Если?бы он?сдал этот предмет на?оценку не?отличную, а?просто на?положительную, то?неприятность, конечно, еще?та, но?это далеко не?беда: максимум, что он?получил?бы в?качестве расплаты за?свой промах?— это понижение стипендии с?ректорской на?обычную. А?вот если?бы он?хоть один из?предметов провалил с?треском... Тут могло?бы и?дойти до?исключения: талантливые кадры хоть и?ценятся, но?деканат почему-то всегда бюджетников любит на?порядок меньше...

***

Вечно неугомонный, взрывной Дейдара буквально влетел в?аудиторию?и, на?ходу махнув рукой в?знак приветствия нескольким знакомым ребятам из?параллельных групп, тут?же подсел к?своим. Типичная аудитория для лекций: это вам не?маленькие клетушки, в?которых студентам приходится ютиться во?время семинаров и?практических занятий, а?огромная поточка, вмещающая в?себя до?ста человек, если не?больше. Длинные столы, стоящие на?приличном расстоянии друг от?друга, огромные окна, сквозь которые аудиторию освещало яркое летнее солнце, стены, выкрашенные в?стандартный светло-зеленый свет?— всё создавало ощущение пространства и?широты... Благодаря обилию светлых тонов помещение изнутри всегда кажется еще просторнее. В?такой аудитории и?чувствуешь себя свободнее, а?не?сидишь под строгим взглядом преподавателя как под прицелом.

Запрыгнув на?пару ступенек повыше, Дейдара подсел к?своему самому близкому другу и?соседу?— Итачи, который мирно дремал на?парте. Похлопав по?плечу в?знак приветствия?и, заодно таким образом возвестив о?своем прибытии, Тсукури уселся рядом, хаотично вытряхивая из?сумки все ее?содержимое в?поисках нужных тетрадей.

—?На?старостате задержался... —?начал блондин, переводя дыхание после бега. —?Сказали, что теоретическую грамматику у?нас будет вести теперь новый преподаватель. Говорят, что этот Мистер Пунктуальность терпеть не?может опоздания, вот и?нёсся сюда сломя голову... —?протараторил Дей, сдувая с?лица челку, которая вечно закрывала обзор.

—?Опять кого-то назначили? Ох, Ками... Хотя, какая разница, кто на?этот раз будет грузить нас всей этой ерундой? —?произнес Учиха с?самым что ни?на?есть пофигистическим тоном?и, вновь поудобнее устроившись на?парте, попытался погрузиться в?столь желанный сон. Дейдара в?жизни не?знал более пофигистичного и?равнодушного человека, чем Итачи, но?на?недостатки друга он?никогда не?обращал внимания: с?Дейдарой он?всегда держал себя открыто и?участливо относился к?нему. Хотя, блондин никогда искренне не?понимал, как Учиха, имея огромный потенциал и?будучи невероятно способным к?языкам, мог так просто тратить свои силы и?талант впустую.

В?прошлом семестре лекции им?читала маленькая сморщенная старушка еще дореволюционных времен. Как преподаватель, впрочем как и?человек, она не?вызывала особых симпатий, а?скорее даже наоборот: большую часть лекций она говорила не?о?грамматике, а?о?своей личной жизни, а?её?тихое бормотанье навевало сонливость на?всех, кто присутствовал в?аудитории. Но?вот ненавистная старушенция наконец-таки ушла на?пенсию. Вот только чего теперь ожидать от?нового преподавателя?

Раскидав все кое-как на?парте, Дей бросил беглый взгляд на?часы: оставалось буквально пара минут до?звонка. ?Значит, не?любит опаздывать, мм? Пара почти началась, а?его до?сих пор где-то носит...??— усмехнулся про себя блондин, все?же краем глаза посматривая в?сторону выхода.

Прозвенел звонок. И?именно в?этот момент, с?точностью секунда в?секунду, в?аудиторию прошел юноша, которого запросто можно было?бы принять за?студента старших курсов. Стройное, даже хрупкое на?первый взгляд тело; молодое, с?безупречными чертами лицо, как у?фарфоровой куклы: красиво очерченные губы, тонкий, словно точеный нос, хотя, в?первую очередь привлекали, конечно?же, серые глаза молодого человека?— такие манящие, прекрасные... Казалось, что только глаза жили на?этом застывшем, словно маска, лице. И, конечно?же, нельзя было обойти вниманием его волосы: пламенно-рыжие, которые ярко контрастировали с?его аристократически-бледной кожей. Юноша мог?бы запросто сойти за?подростка, если?бы его не?выдавали глаза, святящиеся умом и?спокойствием.

Пройдя в?аудиторию, облокотившись о?преподавательский стол и?скрестив руки на?груди, новый преподаватель?— Акасуна Сасори?— равнодушным, скорее даже безразличным взглядом окинул аудиторию, ожидая, когда активно перешептывающиеся студенты наконец-то утихомирятся. Под пристальным взглядом Акасуны, все постепенно притихли?и, дождавшись долгожданной тишины, Сасори, абсолютно спокойным, но?уверенным и?властным голосом, начал:

—?Меня зовут Акасуна но?Сасори. И?как вы?уже поняли, с?этого семестра читать лекции и?вести семинары по?теоретической грамматике буду?я. Старосты, поднимите руки,?— коротко пояснил?он, поправив воротничок безукоризненно белой, идеально выглаженной рубашки.