1 часть (1/1)

На убийцу он точно похож не был.Хотя память с издевательской услужливостью подсовывала мне тот факт, что в мировой литературе уже как-то встречался юноша с таким же именем и стремлением помочь человеку отойти в мир иной. Я про того студента, который зарубил топором старуху-процентщицу. Потому что моего подозреваемого звали точно так же?— Родион. Орудие убийства, само собой, он выбрал другое, иначе ситуация вышла бы уж совсем карикатурной. А вот жестокости его литературный тёзка мог бы позавидовать. Парень буквально выпотрошил свою жертву, голыми руками с хладнокровием, присущим студентам медикам, вынул из несчастного кишки, пока тот ещё находился в сознании. Даже представлять не хочу, что он в этот момент чувствовал. Мне хватило рассказов судмедэксперта и ребят, выезжавших на место преступления. Кажется, на колбасу и фарш они теперь долго смотреть не смогут.Самое интересное, парень даже не думал отпираться, когда его взяли. И подробно рассказал, как он смог осуществить весь процесс, что вколол жертве, чтобы парализовать тело, чем разрезал и как долго измывался над ним, пока несчастный не отъехал окончательно. Кажется, вот оно?— готовое дело. Преступник пойман, можно радоваться и получать очередную звёздочку: моментальное раскрытие изощрённого убийства.Но всё не так просто.Не хватало одной главной детали, без которой всё дело разваливалось на куски. А именно?— какой же у Родиона был мотив? Ничего не связывало шестидесятилетнего владельца сети кофеин и юного студента-дантиста, которым и был мой подозреваемый. Опрос показал, что это была их первая (и последняя) встреча, и что ранее парень не был замечен в тяге к возрастным бизнесменам. Так что же заставило его напроситься в гости к несчастному убитому, да ещё и так зверски поиздеваться над ним? Это мне придётся выяснить, и вряд ли кто-то сможет помочь. Кроме самого Родиона.Втереться в доверие к человеку, на самом деле, довольно просто. Мы все так устроены, что обожаем, когда кто-то проявляет к нам интерес, задаёт вопросы, а затем внимательно выслушивает. Тут не нужно даже заканчивать курсы психолога, достаточно иметь располагающий вид и подпустить мягкости и участливых интонаций в голос. Это сразу работает, если ты где-то в компании расслабленных благодушно настроенных людей, успевших уже принять по бокальчику. Но на службе всё намного сложнее. Комната для допросов редко вызывает желание вести задушевные беседы. Особенно, когда потенциальный преступник понимает?— чем больше он расскажет, тем хуже ему придётся. Мало кому удаётся вытащить из них необходимую информацию. Тут нужно особое умение, дар, чуйка. Этому нигде не учат, хотя есть какие-то основные приёмы, способные работать почти всегда. Но стандартного алгоритма для такой ситуации не существует. Поэтому к каждому из них у меня свой подход. Но я редко испытывал такой интерес, который появился сегодня, пока я просматривал дело Родиона. А теперь, увидев подозреваемого, я чувствовал, как пальцы рук начинает немного покалывать, словно в предвкушении удовольствия. Это как начать читать безумно интересную книгу или смотреть новый фильм с лучшими актёрами. Ты понимаешь, что впереди тебя ждёт несколько часов другой, не похожей на твою, реальности. И так хорошо становится от мысли: в конце истории я точно узнаю ответ.Родион Таланкин, 21 год, студент. Подрабатывает в автосервисе и играет в какой-то группе. Живёт со своим другом в двухкомнатной квартирке в не самом благополучном районе города, но раньше никогда не привлекался. Вообще, всё его окружение давало о нём исключительно положительные отзывы, посетовали только на то, что парень иногда перебирает с алкоголем, но кто в студенчестве не грешил подобным? И ни один из опрошенных мною друзей и одногруппников Родиона, не имел ни малейшего представления о том, какая могла быть связь между ним и убитым.Парень не выглядел запуганным или угрюмым, как те, кто ждёт неминуемого приговора. Мне даже показалось, что он еле заметно улыбнулся, когда поднял на меня голову.Внешность у него, конечно, никак не располагала к мысли о жестоких убийствах. Глаза огромные, с печально опущенными уголками, маленький почти кукольный рот. Наверное, в него часто влюблялись. Я вспомнил заплаканные лица нескольких девушек в его институте, куда я наведывался с допросами.Интересно, когда парня надолго закроют, станет ли хоть одна из них носить ему передачки?Родиона, словно, вообще не волновал подобный вопрос. Он сидел, положив на стол руки с маленькими обкусанными ногтями, и дёрнулся только, когда я выложил перед ним свои сигареты.—?Можно?—?Конечно.Я придвинул ему пачку, и он схватился за неё, как изголодавшийся щенок. Щёлкнула зажигалка, и парень блаженно затянулся, выдохнув вместе с дымом:—?Кайф! Спасибо. Я уже сутки без сигарет, думал, вскроюсь. Жаль, посадили в одиночку, даже некому отсосать за порцию никотина.Занятные шуточки для того, кого скоро надолго отправят за решётку. С такой внешностью как у него, подобное может очень быстро стать правдой. Надо бы предупредить, чтобы был поосторожнее с такими фразами.—?Меня зовут Гавриил,?— представился я, специально умолчав о звании и должности. Не стоит напрягать его этим.Услышав моё имя, Родион хмыкнул:—?И часто люди шутят на тему, что они уже в раю, и за ними явился сам архангел, когда вы представляетесь?—?Не скрою, ты далеко не первый.Он мне понравился. Я даже на мгновение забыл о деле, засмотревшись на то, как красиво устремляются к потолку струйки дыма, и как изящно смотрится сигарета в маленьких, перемотанных пластырем, пальцах.—?Что с рукой? —?я кивнул на его кисть, и Родион проследил за моим взглядом, чуть поморщившись:—?Мозоли от палочек. На той неделе два концерта подряд отыграли.—?Ты на барабанах?—?Ага.С ним было очень легко разговаривать. Настолько легко, что мне захотелось прямо спросить, какого чёрта он это сделал и почему с таким бесстрашием принимает всё происходящее. Но я слишком опасался сломать хрупкое доверие, только начавшееся проявляться, поэтому не спешил переходить к сути.—?Чем увлекаешься помимо музыки?Родион тряхнул волосами, посмотрел в сторону, а потом прямо на меня. Наморщил лоб, словно соображая.—?Чиню тачки. Учусь. Пью пиво. Да вы же точно уже всё знаете,?— он очаровательно улыбнулся, и мне пришлось согласиться.—?Пожалуй. Но хотелось бы услышать из первоисточника.—?Думаете, что я внезапно вспомню, как в детстве увидел на дороге раздавленную жабу, из которой вывалились кишки, и этот эпизод настолько отпечатался в моей памяти, что безвозвратно травмировал психику, а это в свою очередь привело к недавним событиям?Он оказался совсем не глуп. И это мне понравилось ещё больше.—?Я не хочу притягивать за уши истинную причину, толкнувшую тебя на это, но мне бы хотелось знать, почему.Родион вздохнул, покосился на сигаретную пачку:—?Можно ещё одну?—?Бери.—?А кофе нальёте?Я едва удержался, чтобы не съязвить о том, что здесь вообще-то не кофейня, но в конце-концов, ради увлекательной истории можно и не скупиться на порцию растворимой бурды, щедро сдобренной сахаром.Когда я поставил перед ним дымящуюся кружку, Родион обхватил её ладонями и сладко зажмурился.—?Теперь я точно у вас в долгу.Он сделал глоток, рукав серого мешковатого свитера пополз вниз, и я увидел на его запястье маленькие чёрные цифры, разделённые точками. Дата.—?Памятное событие?Он быстро поставил кружку на стол и дёрнул рукав обратно.—?Вроде того.Чёрт! Я прямо почувствовал, как осыпается вся та атмосфера доверия, кропотливо созданная до этого. А ещё было ясно, я попал в яблочко, вот только целился пока вслепую.—?Как тебя друзья называют? —?я решил не сдаваться и спросил первое, что пришло в голову.Он прижался губами к краю чашки и немного посветлел лицом, будто вспомнил о чём-то хорошем.—?Родя, Родька, Родс, ?пидар?, ?эй ты??— я на всё откликаюсь.—?Удобно,?— улыбнулся я и с облегчением увидел, что он улыбается в ответ.—?А он называл меня Ро.В комнате будто стало невозможно тихо, хотя и до этого тут не особо слышались посторонние звуки. Но сейчас мне даже казалось, что я слишком громко дышу и можно услышать, как бухает моё сердце. Потому что я сразу понял: он прямо сейчас мне всё расскажет. И даже не придётся тянуть.—?Он был ужасно красивый. Таких людей просто не существует. У меня отобрали телефон, а то я бы показал вам фотографию, и вы бы точно согласились. Он был такой красивый, что смотреть больно.Улыбка на его лице погасла, и Родион шмыгнул носом.—?Вы расследуете убийства и наказываете виновных, да? Но почему люди, которые убивают не своими руками, не несут никакого наказания? Они сказали: суицид. Он был нервным, чувствительным. Вскрылся из-за несчастной любви, и всё тут. Нечего расследовать. А потом и Боря… И тоже: никакого состава преступления. Просто два самых лучших…Он уже без спроса вытащил сигарету и, когда прикуривал, у него мелко дрожали руки. Я снова зацепился взглядом за татуировку.—?Это его дата рождения у тебя?На этот раз Родион не закрылся.—?Да. Никто не знал об этом, даже сам Витька. Я под напульсниками прятал. А Боря, наверное, вообще бы прибил меня, если бы заметил. Хотя он до последнего говорил, что у Витьки ничего с ним не выйдет, что ему плевать. Плевать, конечно. Так плевать было, что он через две недели после Вити, из окна выкинулся. Доплевался.Родион мрачно замолчал, видимо, мысленно возвращаясь в те события, и осуждая пока незнакомого мне Бориса, что тот не ответил взаимностью чувствительному Виктору. История занимательная, но каким боком тут прилепился наш убитый? Я снова потянул за кончик верёвки.—?Они были твоими друзьями?—?Боря. Мы с ним просто как братья были, если бы я не снимал хату с Федькой, то мы бы и жили вместе. Он такой… Очень хороший, добрый. Как медведь.—?Почему как медведь?—?Его всегда обнимать хотелось, как тех больших медведей, знаете, их ещё девчонкам дарят с букетами. Вот Боря был такой, сам как этот медведь плюшевый. Но и врезать мог, когда надо. А ещё это его врождённое чувство справедливости… И долбанутая правильность. Он же геев терпеть не мог. Он их не трогал, конечно, но всегда осуждал и считал кончеными. Мы из-за этого часто ссорились. Дрались даже. Особенно, когда я узнал, что Витя в него… А он нет. Вернее, это Боря мне сам сказал, что нет. Но я-то видел, всё из-за его блядской правильности. Он же тоже сильно влюблён был. И сам мучился. И Витьку мучил…—?Виктор из-за этого с собой покончил?Родя почесал запястье с татуировкой и почти ласково погладил подушечкой пальца чёрные цифры.—?Не совсем.Он замолчал, снова потянулся к пачке. Я внутренне порадовался, что всегда таскаю с собой запасную. Кажется, его способность разговаривать поддерживалась исключительно никотином, и будет обидно, если сигареты быстро закончатся, а я так и не узнаю всей истории.—?Витя взял с меня обещание, что я никому не расскажу. Но Вити уже нет, и Бори тоже. А ?никому? это он про Борю. Ужасно боялся, что он узнает. Не хотел быть в его глазах порченным. Думаю, это правильно. Боря бы не понял. Даже если бы понял, не смог бы через себя перешагнуть, переебать свою правильность. Так вот, они с Витей вместе учились на актёрском, только Витька на курс старше. Боре родители помогали, а Витька приехал из какой-то глуши, у него денег даже на комнату не было. Работал по ночам в кофейне, иногда в рекламах снимался, но этого мало было. И вот его приметил хозяин. Вы же поняли, о ком я?Родион пристально посмотрел мне в глаза и я быстро кивнул, стараясь не выдать волнение. Кажется, пазл понемногу начал складываться.—?Ну и вот. Примазался к нему, наобещал всякого. Витя стал одеваться хорошо, высыпался, на курсе его все хвалили, потому что перестал быть варёным. Этот его… папик даже обещал ему место в каком-то сериале, говорил, что у него есть знакомые. Не знаю, как себя Витя с ним чувствовал, но особо не жаловался. Может, даже немного влюблён был. Или просто путал благодарность с влюблённостью. Просто, когда он в Борьку влюбился, это прямо заметно было. Глаза блестят, весь такой?— будто вот-вот готов куда-то сорваться. Он так играть стал, что на его спектакли всегда толпы ходили. И я вот так же попался. Меня за компанию затащили, я театр вообще не понимал никогда, Борька даже обижался, что я ни на одном его спекте не был, а тут… Я с девчонками пришёл, сейчас даже не помню, как их звали, потому что как только Витю увидел… Я вообще больше ничего вокруг не мог воспринимать. Меня как опрокинуло.Он снова поднял на меня глаза, и я увидел в них тот самый блеск.Интересный у них любовный треугольник получается. Хотя скорее не получается. Судя по всему, Борис так и не ответил Виктору взаимностью, а о влюблённости Родиона последний не подозревал. И как-то из всей этой конструкции опять вывалился наш главный герой. Убитый.—?Он мне всё рассказывал, Боря даже половины не знает. Думаю, никто не знает. Мы всю ночь могли говорить, уже светает, а мы всё сидим, курим, и мысли как будто-то укладываются. Так ровно, хорошо делается. Спокойно. Когда он в Борьку влюбился, не смог больше быть с этим… своим. Говорил, что его прямо выворачивает, даже когда рядом находится. Вещи собрал, съехал в какую-то общагу. Опять стал по ночам работать, а тот нашёл его… Витька дурак, отдал ему подарки, и там ноут был, а он, когда уходил, на нервах, даже не подумал всё сбросить. И этот, прочитал, короче, как он мне про Бориса писал. И всё понял. Припёрся к Витьке и давай его запугивать, что у него якобы есть не только фоточки, а и видео их разное. Как они развлекались. И обещал его ?любимому Бореньке? всё слить. Тупое разводилово, но Витька испугался. Съездил к этому на ночь, а потом у меня на кухне сидел и весь трясся. Белый, под глазами круги просто чёрные, все сигареты мои выкурил и даже спрашивал, нет ли чего потяжелее. Но я не по таким делам. В общем, кое-как я его уложил, и думал пойти, найти этого, и… А что и?— не знаю. Не бить же его. Хотя руки пиздец чесались.?Дочесались??— понял я, но спрашивать не стал, потому что Родиона уже не остановить было.—?Он всё-таки к папику больше не ездил, но тот постоянно ему названивал, караулил, на спектакль один припёрся?— весь передний ряд выкупил, чтобы одному сидеть, чтобы Витя его увидел. Витька тогда всю сцену запорол, такой несчастный ходил. Хотя ясно же, что нет у него ничего такого, что Боре можно показать. Иначе бы давно свои тупые угрозы выполнил. И я Вите пытался это донести, но тот уже всё. У него паранойя началась. Особенно, после того случая… Короче, у них было с Борей. На вписке какой-то напились оба, и Витя полез, а Боря и не удержался. Классика. А потом тоже классика, Витя весь светится, ждёт Борю у их шараги, а Боря мимо него проходит, как не видит. И всё. С такого дня Витя для него как умер. А Боря, блин, тоже… И послать его толком не может, и говорить не хочет. Только лишний раз надежду давал. И вот так Витька жил: с одной стороны мудила поехавший, который терроризирует его своим вниманием, с другой Боря, который видеть его не хочет. Я пытался ему помогать, но ему этого мало было. Что я мог сделать? В больничку его насильно запихать?—?Как вариант,?— вставил я, и пожалел об этом, потому что Родион тут же вспыхнул до корней волос и зло на меня уставился.—?Значит я виноват в том, что Витя… Что его… Что он убил себя?—?Я этого не говорил.—?Да, я знаю! Я блять с тех пор спать не мог! Всё думал, где я не так сказал, где не заметил, где не поддержал, не доглядел. Но не мог я ничего с ним сделать, понимаете? Ему был Боря нужен, а не моя поддержка. Боря… За ним тоже не доглядел. Я просто не думал, что он на такое пойдёт, да ещё и из-за Вити. Недооценил.Он залпом допил остывший кофе и продолжил.—?Я успокоился, только когда придумал, как этого убивать буду. Хотел, чтобы долго и медленно. А потом сидел в комнате у Федьки. Он фильм смотрел, я ничего не воспринимал, но там запомнил: мужику операцию делали, наркоз вкололи, тело отключилось, а сознание нет. Двигаться он не мог, но всё чувствовал, что происходит, и на помощь позвать не мог. Мне понравилось. И препарат я достал сразу. Ну пришёл в его кофейню, типа хочу у них работать. Потом напросился к нему, глазками похлопал, он и поплыл. Видимо, пока Витя его динамил, у него никого не было, изголодался. Так что попасть к нему домой вышло ещё проще, чем я рассчитывал. А дальше вы и так знаете.Родион опять закурил, и как-то сдулся, выглядел уставшим, потерянным.Я решил больше его не трогать сегодня. Надо дать ему отдохнуть от заново пережитых эмоций. Да и мне не мешало всё спокойно обдумать. Понятно, что Родин рассказ не тянет на алиби, от ответственности ему всё равно не уйти. Нельзя испытывать жалость к преступникам?— самое главное правило. Это не просто хорошенький студент, это настоящий убийца, который к тому же романтизирует случившееся, мнит себя неким мстителем, уничтожающим во имя любви. Таких не выпускают на свободу.