Часть III (1/2)
- Сегодня я ночую у тебя.Наруто даже не удивился такому заявлению от Саске и только посторонился, пропуская друга в квартиру. Вопреки устоявшейся традиции ничего с собой не брать, в этот раз Саске прихватил из магазина сухое красное вино, черт знает где разлитое и из чего сделанное. В последнее время Учиха перестал смотреть на обертку того, что пьет, и просто выливал в себя все, без остатка.
- Черт, это так мило, что ты… заглянул, - съязвил Наруто, за что тут же получил в лоб уничтожающий и очень тяжелый взгляд, на который только был способен Саске. Во всем его арсенале этот считался самым действенным.
- Ты не мог бы заткнуться?
- Зачем? – улыбнулся Узумаки, выхватывая из рук Учихи вытянутую худую бутылку темно-красного, бардового цвета. Цвета крови, пересыщенной углекислым газом.
Квартиру Наруто Саске любил – маленькая, но до мурашек светлая, от того казавшаяся чуть больше и просторней. Высокий светлый потолок и разукрашенные плакатами стены гостиной, мягкий полот пушистых привезенных его отцом ковров из Турции, большие окна, пропускающие Лондон до самого коридора – все это Саске любил больше, чем свой загородный коттедж, построенный на их с Сакурой годовщину. Жаль, что камина не было, а то можно было устроиться около дивана и время от времени кидать в яркий огонь тонкие веточки, купленные в магазине, смотреть, как тают они в унисон кубикам зимы на дне бокала со скучающим виски…- Слышал, Итачи прилетел?Наруто рылся в холодильнике в тщетной попытке отыскать купленный на прошлой неделе пакет с замороженными куриными бедрышками. Саске на другом конце квартиры мысленно успел задушить того, кто пустил слух. Вернее, он наверняка знал, чей болтливый язык рассказал Наруто…- Да, прилетел.- И ты рад? – Узумаки достал из морозилки пару непонятной формы пакетов, облепленных снегом и льдом, и бросил их в кастрюлю с холодной водой оттаивать.
- Это не то, чего бы я хотел, - Саске оказался рядом с Наруто и помог ему со стаканами.
- Если бы я тебя не знал, я бы подумал, что ты… нервничаешь, - хохотнул Узумаки, полотенцем вытирая вытянутые бокалы для вина, - но проблема в том, что ты не можешь ненавидеть его вечно.
Саске хотел спросить: ?Это еще почему?? - но вовремя осекся и задал вопрос свойственней ему:- Ты предлагаешь мне его простить?- Ну… - озадачился Наруто, - его в принципе не за что прощать. Он не виновен.
Саске не ответил и только зло стукнул стаканом о стол,тот протяжно и жалобно зазвенел и – треснул. Тонкая паутинка быстро взметнула от дна до края и разорвала хрусталь. Наруто только покачал головой и жестом указал на веник с савком.
- Ты, кстати, коттедж свой продавать будешь?- А что, - усмехнулся Саске, - покупать собрался?- Нет. Предлагаю пустить туда пожить Итачи. Он все же брат тебе, вы не чужие друг другу люди.Саске помрачнел и выпустил веник из рук. Тот глухо стукнулся о пол и успокоился, в отличие от Учихи.- Я не хочу его видеть. И тема закрыта. Навсегда.Наруто только пожал плечами и достал из кастрюли с холодной водой пакет с оттаявшими ягодами, которые ему привезла когда-то ТенТен.
Узумаки считал, что проблемы нужно решать, а не убегать от них, но Саске – нет, в отношении брата он предпочитал показывать свои не самые лучшие стороны.
- Ягодку будешь? – Наруто покрутил у Саске перед носом вялой отмороженной клубникой и обиженно засопел, когда тот отрицательно мотнул головой, допивая четвертый бокал виски за последние десять минут. – Ты не в алкоголики ли заделался?
- Узумаки, - шикнул Учиха, не отрываясь от созерцания горящего холодным огнем осеннего вечера Лондона, - завались.Наруто не любил Лондона и клялся, что переедет на Остров Свободы – Кубу, где будет ходить в одних только шортах, пить ром и курить сигары, ловя яркий солнечный свет, только ради этого за последние пять лет он так ничего и не сделал – здесь все было слишком родным, чтобы он мог всех бросить.Саске тоже не раз задумывался о том, чтобы свалить из дождливой Англии, но куда-нибудь подальше, на Антананариву, или в Индию – медитировать целыми днями вдали от цивилизации. Для этого очень подходил Тибет.
Но сейчас больше всего на свете ему хотелось отправить на Тибет брата, с которым устал воевать.
- Ты можешь хоть раз его дослушать?- Наруто…- Я серьезно. Вам нужно просто поговорить.- Наруто!- Все-все, молчу. И все же…- Наруто!
***По-настоящему Ино и Сакуре сдружиться так и не удалось. Яманака везло во всем, а Харуно брала энциклопедическими знаниями, и тонкую трещинку их отношений вспорола свадьба последней с Саске. Точнее, с одним из Учих.Стоя у дверей ЗАГСа в пышном белом платье с нежно-белыми цветками лилий на запястье вместо браслета, Сакура цинично усмехнулась на полный обожания и тихой грусти взгляд подруги, почти прилипший к спине старшего Учихи.И прекратились даже редкие звонки по воскресеньям с предложением прогуляться по магазинам и обсудить новую коллекцию осень-зима от Луи Витона, только Саске иногда вспоминал о Яманако приглашениями на Рождество. Восстановить свои отношения они смогли только после смерти Сакуры.Холодное липкое чувство, отдаленно напоминающее стыд, запульсировало в висках, когда длинный тяжелый ключ с трудом повернулся в замке и раздались два сухих щелчка.
Забранный из автосервиса Ауди Q7 продолжал ловить мокрый дождь всем корпусом перед воротами, охраняющими трехэтажный коттедж, построенный в честь годовщины Саске и Сакуры.
Ино толкнула дверь и, войдя в коридор, отключила сигнализацию, посторонилась и пропустила внутрь Итачи.- И прежде чем нас арестуют за незаконное вторжение, объясни, что ты хочешь сделать?Яманака смотрела на ключ в своей руке и отказывалась верить в то, что вломилась в жилище Учихи. Незаконно и безосновательно – мимолетная прихоть Итачи веской причиной не являлась.
- Хочу узнать о Саске больше, - донеслось из гостиной.Природное любопытство одержало победу над здравым рассудком, и Ино уже вместе с Учихой обсматривала интерьер: высокий белый потолок, обитые мягкими обоями стены, большой камин в углу и возле него – пушистая шкура черно-белого зверя. Бесцветные фотографии в дорогих прямоугольных рамах, расписанных позолотой и серебром, зеркала… бесконечные зеркала. И огромная люстра на полпотолка, сияющая каратами хрустальных сфер, дробящих свет.