8. Откровенность (1/1)

?Я не хочу оставлять тебя?— больше никогда.Даже если я для тебя лишь обуза?— и больше ничего.Может быть, для тебя так будет хуже,Но я не могу перестать любить тебя.Это просто человеческая страсть?— и больше ничего.Непреодолимое желание. Мой плен,Мое тайное бремя?— всё это только любовь.Это мои цепи?.Нанджо КоджиВпервые в этом доме я заснул так крепко, что меня не будит ни громкий стук проливного дождя за окном, ни выработанный годами режим дня.Просыпаюсь я от горячих поцелуев знакомых губ и успокаивающего шепота, что дома никого нет?— сейчас мы совсем одни.Прикосновения Кай, ее сексуальность и податливая страсть стирают вчерашнее тайное безумство. Я вновь чувствую вкус ее кожи на языке, упиваюсь беззвучными стонами, вовлекаю ее в ритм своего возбуждения, а затем на миг исчезаю из этого мира, крепко прижимая ее к себе…Потом расслабляюсь, выравнивая дыхание, ощущаю пряный, солоновато-сладкий запах Каяо и отчаянно мечтаю сохранить это чувство легкости как можно дольше.Она?— моя главная награда. А вот Коджи я всегда воспринимал то как препятствие, то как наказание…Все может быть так просто. Я?— глупец, что придумываю себе проблемы и воскрешаю призраков прошлого. Мое настоящее?уже рядом… И самое правильное?— его не отпускать… Не отпускать?— Каяо.Я не могу перестать чувствовать себя виноватым перед ней, но отгородить от правды?— в моих силах. Ради нашего будущего. Только это важно. Теперь я понимаю…Это самое простое и правильное решение. Все остальное необходимо отпустить и забыть. Забыть Коджи. И простить себя.—?Прости меня.Неожиданное извинение звучит как дежавю: память услужливо сообщает, что похожим образом начался вчера разговор с Коджи. Только этого не хватало!—?Кай, ты о чем?—?О вчерашнем вечере. О твоей встрече с Коджи…Его имя все же звучит. И ничего хорошего, по обыкновению, за собой оно не принесет?— я знаю точно.Кай, тем временем, продолжает:—?Я заставила тебя встретиться с ним, вообразила, что могу вас помирить и совсем не подумала о тебе… О том, что, может быть, ты этого не хочешь. Я поставила тебя в неловкое положение. Не знаю, что на меня нашло, с чего вдруг я решила, что это отличная идея. Даже не спросила тебя! А я ведь ничего не знаю… Это было слишком самонадеянно. Прости!—?Перестань, Каяо. Не извиняйся,?— я решительно прижимаю ее к себе, мечтая оборвать эту тему.—?Меня это волнует, Таку! Все, что с тобой происходит и, тем более, что тебя волнует, мне тоже небезразлично. Я расстроила тебя…—?Может быть, я заслужил это? —?вырывается у меня.Кай отстраняется и удивленно смотрит на меня широко распахнутыми глазами. В голове мелькает совсем другая мысль: что, если рассказать правду? О том, что случилось когда-то и по-прежнему не отпускает меня. Ведь тогда все точно станет очень просто, не будет больше никаких секретов и недомолвок… Каяо?— современная девушка и спокойно относится к геям: их немало в мире моды. Скорей всего, она не осудит меня, возможно, даже посочувствует. Но дело не только в ней. Отчего-то мне кажется, что если я озвучу свою историю, изменюсь и сам, в том числе?— это самое катастрофичное?— и в отношении к Каяо. Правда о Коджи встанет вечной непробиваемой стеной между нами. А еще мне вдруг думается, что эта правда очень грязна, и, значит, неизбежно запачкает Каяо, омрачит нашу с ней совместную жизнь. Я этого не хочу.—?Ты абсолютно ни в чем не виновата! —?я пытаюсь вновь привлечь к себе невесту. Но она неожиданно отталкивает мои руки и настойчиво продолжает:—?Я почти не спала сегодня ночью из-за этого. Вчера, вернувшись после разговора с Нанджо, ты… На тебе лица не было! Что все-таки произошло, Таку?! Я бы все же хотела быть в курсе… Вы поссорились, да?Я качаю головой, прекращая попытки обнять Кай. Мне жаль, что чувство нашей близости так недолговечно, и я не успеваю вдоволь насладиться им. Даже ее запах, который мне так нравится, незаметно улетучивается, во всяком случае, я перестаю его ощущать. Зато стук дождя по крыше и стенам становится громче, нервируя своей нескончаемой гороховой дробью. И тоже?— словно мне в укор, немым напоминанием о моей измене…—?Ты… не хочешь мне рассказать? —?правильно понимает она мое молчание и смотрит с обидой. —?Ты настолько не доверяешь мне, Таку?Мне неприятно это слышать. И тягостно видеть, что она неверно истолковывает мое поведение, считает, что причина в ней. Молчать больше не получится. Пришло время откровенности. Может быть, все же стоит пройти это испытание? Я знаю, что произвожу впечатление человека крайне замкнутого. Но если европейцы склонны списывать это на специфику японского менталитета, то Каяо-то понимает, что дело в другом… Сама она никогда не допытывалась, справедливо угадывая мое нежелание раскрываться и уважая мои чувства. Возможно, я наконец смогу преодолеть этот внутренний барьер и снова стану собой. Коджи вновь вернулся в мою реальность. Я не смогу больше избегать разговоров и вопросов о нем… Да и самого Коджи мне избежать не удалось.Вот только…Прежде чем ответить, накидываю ей на плечи покрывало, аккуратно высвобождаю из-под него ее длинные волосы, особо тщательно разглаживаю их поверх гладкой ткани. Мне нелегко откровенничать с ней обнаженной. Ее нагота слишком отвлекает…Каяо меня не торопит, смотрит с ожиданием, но не двигается, угадывая в нарочито неторопливых движениях сомнения и нерешительность. Наконец, протягиваю к ней руки, чтобы соединить наши ладони, но почему-то вдруг чувствую, что не смогу так, и в последний момент просто скрещиваю пальцы в жесткий замок.Я так и не решил, что же следует рассказать…—?Я не люблю говорить об этом, Кай. Но дело тут не в тебе. Ты должна понять и не сердиться на меня. Но раз тебя это так тревожит, конечно, я расскажу. Хотя,?— усмехаюсь криво,?— рассказывать особо не о чем… Можешь спрашивать обо всем, что захочешь… Я отвечу на твои вопросы, чтобы ты больше не волновалась из-за этого.—?Вы не друзья с Нанджо Коджи? —?Каяо, кажется, не ожидала такого начала. —?Вы вчера поссорились? Ты предвидел и потому не хотел увидеться с ним?—?Нет,?— тихо отвечаю я,?— не друзья. Но мы и не ссорились…—?Тогда что вчера произошло между вами?—?Коджи… Он… —?сглатываю в горле ком, с трудом выговаривая его имя. И тут же в голове резко проясняется, словно кто-то щелкает выключателем, и решение находится само собой:?— Вчера он напомнил мне кое о чем… И еще он думал, будто я знаю про его выздоровление. Я чувствовал себя предателем, хоть он и не винил меня ни в чем… Встреча с ним выбила землю у меня из-под ног…—?Предателем? —?переспрашивает она неуверенно, ее голос подрагивает. —?Но ты же сказал, что вы не друзья! Кто же вы друг другу? В чем твое предательство? Вы враги?Я качаю головой.—?Тогда… соперники?Забавное предположение.—?Никем мы друг другу не были. В этом-то все и дело! —?ложь во спасение? Да как бы оно ни называлось… К черту все! —?Одиннадцать лет назад я случайно спас жизнь Нанджо?— он напился до бесчувствия и валялся ночью в каком-то закоулке под проливным дождем. Он уже тогда был популярным певцом, но я этого не знал. Просто увидел, что парень не похож на бомжа, и понял, что, если не принять меры, он так и замерзнет на этой свалке до смерти. Притащил его к себе домой и выходил. Когда он пришел в себя, то скрыл свое имя и не пожелал возвращаться домой. Но когда я понял, кого приютил, то стал требовать, чтобы он поскорее исчез из моего дома и моей жизни. Я предчувствовал, что ничего, кроме неприятностей, он не принесет… И оказался прав…—?Коджи не захотел уходить из твоего дома? —?Каяо, кажется, почти не дышит, проглатывая каждое мое слово.—?У него были какие-то проблемы с девушками… Но не в этом дело. Он вдруг вообразил, что чем-то обязан мне, и вбил себе в голову, что должен обязательно со мной подружиться… Вот только мое мнение его при этом вообще не интересовало…Я ловлю себя на том, что начинаю говорить медленнее, прошлое постепенно оживает обрывочными картинами: бесчувственный юноша в дорогой одежде среди мешков мусора, маленький замерзший щенок рядом, проливной, нескончаемый дождь и долгий путь до крохотной съемной квартиры, когда пришлось этого незнакомца переть на себе… Такой вот неожиданный ?подарок? получил я от судьбы на свое восемнадцатилетие.—?Он стал лезть в мои дела,?— после краткой паузы продолжаю я,?— узнал про мое детство, про смерть родителей, хотя я тщательно старался скрыть это… Затем он стал приходить на мои матчи… в общем, вел себя очень навязчиво.—?Нанджо Коджи набивался тебе в друзья? —?недоверчиво уточняет Кай, машинально приглаживая свои волосы.Я невесело усмехаюсь, представляя, как все это невероятно звучит для нее, и продолжаю:—?А потом репортеры как-то сфотографировали его с Сэрикой. И началось… Раскопали историю моей семьи, подозревали сестру в связи с Нанджо, а ей ведь тогда было всего пятнадцать! Осаждали мою квартиру. Это было ужасно… Он превратил мою жизнь в ад. Я так ненавидел его тогда! Просто готов был убить.Даже сейчас при воспоминании о тех событиях начинаю невольно злиться.Каяо вдруг протягивает ко мне руку и касается переносицы, стараясь разгладить пролегшую между бровями глубокую складку. Она явно хочет продлить ласку, но, видимо, что-то в моем взгляде пугает: она резко отдергивает пальцы и тоже складывает их на коленях в замок, копируя мой жест. Я отмечаю это, но никак вслух не комментирую.Вчера я счел себя то ли больным, то ли наркоманом. А сегодня мне думается: может, я прокаженный? И потому никогда не стану счастливым… Прогоняю дурацкую мысль, но она еще долго неприятно горчит на языке.—?Так ты его ненавидишь? —?прерывает Кай затянувшуюся паузу.—?Если б все было так просто… Коджи умеет запутывать всех и вся… Я обязан ему, Кай,?— она удивленно расширяет глаза, а я киваю:?— Это правда. Обязан ему… практически всем, что у меня сейчас есть… Я ведь… —?мне неожиданно трудно дается следующее признание: оказывается, я уже успел забыть, какое это имело значение для меня когда-то. Насколько непреодолимой преградой казалось мне прошлое моей семьи,?— …не собирался связывать свою жизнь с футболом. Запретил себе мечтать об этом, хотя любил спорт больше всего на свете. Чувствовал, что могу многого достичь, но тогда неизбежно всплыла бы правда о моей матери, о смерти отца. И я так боялся, что это испортит жизнь Сэрике и Юго. Сделает их изгоями, как когда-то меня… Коджи убедил меня переступить через свой страх, заставил поверить в себя и играть в полную силу. Он сказал мне, что подавлять свой талант?— и есть настоящее преступление. Сказал так, что я поверил. Он научил стремиться к большему… Он верил в меня и постоянно доказывал мне это, приходил тренироваться со мной, даже когда сам едва держался на ногах?— в ту пору он сломал руку… Ты не поверишь, но тоже из-за меня. Он верил в меня так… как, наверное, никто никогда не верил. И мне это было очень странно?— ведь мы были едва знакомы. То есть, он-то уже многое успел обо мне разузнать, а я знал лишь, что он известный певец с дурной репутацией?— и только. Он всегда так переживал за меня… я не мог этого понять… Я почти стал считать его другом.Запинаюсь и умолкаю. Воспоминания роятся вокруг меня навязчивыми образами: многозначительными фразами, пристальным взглядом холодных глаз в спину, в затылок?— осязаемым до мурашек по телу и неожиданной сухости во рту. И откровенными разговорами?— в какой-то момент они стали мне нравиться, и это не прошло даже после его нападения. Я не мог поверить его признаниям. Не мог понять, что происходило с ним. И не заметил, как и когда это захватило меня самого… А вот Коджи увидел тогда почти сразу… Может, еще и поэтому я так упорно не желал ему верить.—?Получается, ты стольким обязан ему,?— задумчиво констатирует Каяо. Теперь она хмурится. —?Но тогда ты этого не оценил… Что же случилось?Нас прерывает громкий звонок мобильного. Мы с Кай вздрагиваем. Я сдерживаю вздох облегчения и тянусь за трубкой. Но высветившееся на дисплее имя заставляет снова нахмуриться. Вот кого бы я желал сейчас слышать меньше всего. Вчерашнее раздражение вспыхивает внутри с новой силой.Каяо глядит вопросительно.—?Кто это, Таку?—?Шибуйя,?— недовольно цежу я сквозь зубы и раздумываю, не послать ли его к черту и не отвечать вовсе.—?Он, наверное, звонит насчет Сэрики. Ну, что же ты! Ответь!Приходится нажать зеленую кнопку.—?Я слушаю.Так и есть. Шибуйя собирается встречать Сэрику и предлагает поехать вместе.—?Но почему? —?удивляется Кай, слыша, что я сухо ему отказываю.—?Мне не нравятся его двойные стандарты,?— завершив разговор, поясняю в ответ на изумленный взгляд невесты:?— Он постоянно твердит, что друг мне, но при этом совершенно разучился учитывать мое мнение, действуя лишь в своих интересах… —?я ненадолго умолкаю. —?Или он всегда был таким, а я просто тогда не замечал этого?—?Ты уверен? —?с сомнением возражает мне Каяо. —?Мне он показался неплохим парнем…—?Я не знаю. Но мне не нравится то, что он позволяет себе решать всё за моей спиной,?— и, предвидя град новых вопросов, поспешно сворачиваю тему:?— Извини, Кай. Но времени мало, пора выезжать, иначе могу опоздать. А я хотел бы еще перекинуться парой слов с сестрой. Думаю, что успею вернуться к обеду.Она качает головой.—?Зато я не успею. Сегодня примерка,?— напоминает она, имея ввиду наши наряды для помолвки. —?Кроме того, мне надо успеть до вечера заехать еще в несколько мест…?Вообще-то я думала, мы поедем вместе. Совсем забыла про Сэрику… Тогда твой костюм я привезу домой, раз ты не успеваешь. Если вдруг что не так?— поправим с мамой сами. Она прекрасно шьет. Но мое кимоно…—?Я всё понял,?— быстро целую ее. —?Завезу тогда Сэрику домой к опекунам и позвоню тебе оттуда.Конечно, это побег. Почему я так страшусь своего прошлого? Нет, не его. Я боюсь Коджи. Всегда боялся, но теперь это совсем новое чувство: я перестал быть уверенным в будущем, и я не уверен в себе. Я знаю, что будет правильным решением для меня, но прошлый вечер доказал, что этого не достаточно: я все равно готов забыть обо всем рядом с ним… Но я не хочу, чтобы было так.Отчаянно хочется послать всё к черту и улететь из Токио прямо сейчас. Сам не подозревал, что я такой трус… За одиннадцать лет я мог бы победить своих демонов, но чувство вины не давало, мариновало в себе все мои страхи и обиду на Коджи. И вот теперь этот концентрат вскрыт… Попробуй не сожги себе внутренности, даже просто вдохнув пары едкого уксуса застарелых ран… А самый главный демон, разумеется, потребует осушить отраву до дна?— с него станется… Мне же не хватит силы воли сопротивляться его безумию. До аэропорта? меня вновь везет господин Акира. Погода стремительно портится: сильный ветер усиливается до шквального, проливной дождь превращается в бешеный ливень, а затем и в грозу. В результате, мы еле плетемся, и у меня полно времени на обдумывание и воспоминания. Я прокручиваю в голове все назревшие за последние сутки вопросы, но не нахожу ответов. Только что там, в постели с Каяо, все представлялось простым и ясным. Но стоило мне только этим же утром выйти за порог… Упавшие на лицо крупные капли дождя сразу напомнили о вчерашнем, и меня словно током прошибло. Я понял, что был счастлив там, в короткие минуты близости с Коджи, я был словно окрылен, и ничто не имело тогда значения. Но наваждение неизбежно прошло, и мгновения сладкой эйфории оказались под запретом. Я должен забыть их, и я ждал, что рядом с Каяо это случится само собой. Но ошибся. Каждая секунда той встречи, каждый вздох врезались мне в память ядовитым острием, прорастали в меня корневищем новых чувств. Коджи по-прежнему любит меня?— осознание этого кружит голову бесконечным восторгом. "А как же Каяо?" —?шепчет рассудок. Я падаю… Падаю в пустоту, долго, неудержимо, чувствуя, как разрывает меня на части борьба прошлого и настоящего. Выбор слишком мучителен. Если б я только мог раздвоиться! Я так счастлив, что Коджи теперь здоров, и так больно, что это для меня слишком много значит… Ведь я не должен… И все-таки… Коджи… Ведь это Коджи! Одиннадцать лет безнадежности и боли… Как не сойти с ума теперь?!Когда в моей жизни, после долгих лет вины и сознательного одиночества, появилась Каяо, я поверил, что счастье возможно и для меня. Я старался никогда и ни в чем не обманывать ее. Одного секрета и так было достаточно. Но он распространялся на все окружение, Кай не стала исключением, я сразу привычно присоединил ее к остальным, и ни разу не пересмотрел подобное положение дел. Теперь, впервые я задумался над тем, что, наверное, совершил ошибку. Я привык считать себя порядочным человеком, но и не подумал открыться ей, даже когда захотел связать наши с ней жизни. Почему? Ведь это было бы самым правильным, и избавило бы от всякой недосказанности: Кай или приняла бы меня таким какой я есть на самом деле, или нет. Я ведь даже не боялся возможного отказа. Я настолько отделил Коджи и свое прошлое от реальной жизни, что и не представлял, что придется однажды соединять их вновь в единое целое. Будто Коджи и вправду был лишь сном, порождением моей больной фантазии…И теперь жизнь наказывает меня, демонстрируя, насколько он на самом деле реален. Как оказалось, реальнее двух лет серьезных отношений и официальной помолвки… Что это? Новое наказание?А хуже всего, что все равно я счастлив?— счастлив одной лишь мыслью, что Коджи жив, и только вчера я видел… чувствовал его. И еще более?— до боли счастлив, что для него все осталось по-прежнему. От этого и тревожно, и мучительно, и запретно сладко.Очевидно, что эти два чувства?— к Каяо и Коджи?— несовместимы. Одно из них я должен похоронить навсегда, и не менее очевидно?— какое именно. Вот только я не представляю как, ведь от одного имени Коджи сердце каждый раз болезненно екает, словно кто-то проворачивает невидимый нож в груди.Как я могу считать себя порядочным и осуждать сестру, тем более, что-то советовать? У нее, кажется, в жизни тоже происходят серьезные перемены… А я еще и обижаюсь на Шибуйю! Обдумав наши с ним беседы, я изменил свое мнение и больше не злюсь на него. Ну почти.Он, по крайней мере, в собственных намерениях уверен. После того, как я уехал тогда, бросив Коджи между жизнью и смертью, я потерял право осуждать Катсуми. А он всегда был верным другом: не отходил от его палаты долгие месяцы, отсудил право опекунства, и, в конце концов, единственный, кто не бросил Коджи на протяжении десяти лет, а потом еще помогал с реабилитацией и возвращением на сцену… Он имел полное право обидеться и вообще не разговаривать со мной, а вместо этого вновь пытается исправить ситуацию и всем помочь.Что же касается его отношений с Сэрикой… Она уже взрослая девочка, и сама принимает решения. Я могу осуждать ее, уговаривать, морализаторствовать даже, но кто я такой, чтобы решать, что для нее лучше, если сам до сих пор разрываюсь на части и соображать толком сейчас не могу?В Нарита я приезжаю раньше Шибуйи. В аэропорту неуютно многолюдно: большинство рейсов задержаны из-за плохой погоды. Рейс из Милана тоже задерживается почти на час. Для меня подобное ожидание утомительно. Не зная, чем себя занять, я рассматриваю скопившихся людей, чуть уставших и нервных, их бесконечные дорожные сумки и чемоданы, снующий персонал аэропорта, пустующие стойки регистрации…Надо же, Коджи прилетал в Милан на мой матч! До сих пор не верится. Он все такой же безрассудный… ?Для него прошло меньше года…??— слышу я вновь слова Шибуйи и вдруг ощущаю укол зависти. В каком-то смысле, Коджи легче?— ведь для него ничего не изменилось. Для него нет пропасти одиннадцати лет. А с другой?— каково ему принять все случившиеся перемены? И как с ними смириться? Нет, это не про него?— Коджи не умеет смиряться. От этого тоже должно быть страшно, а я так по-дурацки рад, что Коджи остается собой…Неизвестно, сколько бы я еще простоял, погруженный в свои мысли, поджидая Шибуйю, если бы он не догадался мне позвонить по прибытии. Я пробираюсь сквозь толпу к указанному месту около одной из стоек. Увидев меня, он тут же подходит. Не улыбается, как прежде, и вообще выглядит бледным, но смотрит приветливо, несмотря на мою утреннюю откровенную грубость по телефону. Я первый протягиваю ему руку.—?Я знаю, что виноват перед тобой, Изуми,?— ответив на рукопожатие, он склоняет голову в ритуальном поклоне, но я решительно останавливаю его.—?Нет, Шибуйя. Это я вел себя по-идиотски. И я прошу у тебя прощения.От удивления он даже рот раскрывает.—?Я… рад, конечно, что ты не сердишься. Но не понимаю, Изуми: за что ты извиняешься?—?Я был не прав, что обвинял тебя. Ты реально помогаешь. В первую очередь ему, конечно. Но он и нуждается в помощи больше других. Это главное?— что у него есть такой друг, как ты. А я… —?на секунду запинаюсь,?— мне следовало самому быть на связи, тогда и проблем бы сейчас таких не возникло. Ты много сделал и делаешь до сих пор для всех. Только на этот раз, похоже, не та ситуация, где все могут жить долго и счастливо… И глупо винить в этом тебя. Получается, что именно я виноват.Катсуми с минуту внимательно смотрит на меня.—?Я вовсе так не считаю,?— наконец, говорит он. —?Все беды Коджи от самого Коджи. И у него талант вовлекать в них окружающих. Он не изменился. А вот ты, мне кажется,?— да…Я качаю головой.—?Все происходит слишком быстро. Я не успеваю за… всем этим… Нет времени остановиться и обдумать все, как следует. Слишком много нового… Я оказался не готов…—?Коджи всегда так на тебя влияет,?— замечает он.А я замечаю, что он сказал об этом в настоящем времени. И мне нечего ему возразить, кроме того, что…—?Это не имеет теперь значения…Он раздраженно взмахивает рукой:—?Да нет, как раз наоборот…Я вспыхиваю мгновенно:—?Что ты имеешь ввиду, Катсу? Может быть, ты думаешь, что я наплюю на свою карьеру, брошу любимую девушку, чьей руки только что попросил у родителей, и вернусь к Коджи? Ты всерьез на это рассчитываешь?!—?Нет, конечно,?— сухо отвечает Шибуйя. —?С чего ты решил, что я жду от тебя такой жертвы? С чего ты решил, что я вообще жду какой-либо жертвы? Я сказал тебе еще в прошлый раз, и повторяю теперь?— я надеялся, вы не увидитесь. Ты вроде был согласен, но потом решил по-другому… А мне, скажи на милость, что делать с этим нынешним Коджи, который на стены лезет и крушит все вокруг, потому что снова хочет увидеть тебя, а я не даю? То есть ему так это представляется. Он не хочет верить в то, что ты теперь не с ним. Ведет себя как наркоман…Наркоман. Накануне я так же назвал себя.—?Ты обнадежил его, а потом вновь исчез. Прости, Изуми, но расхлебывать-то опять мне. Ты скоро уедешь?— а что же Коджи? Ты думал об этом хотя бы?Думал… Хотел бы я не думать хотя бы час кряду?— всего шестьдесят минут подряд. Я устал думать и еще больше устал пытаться не думать. И сейчас не хочу. Все разрешится. В конце концов, мы взрослые люди. Должен же он однажды понять…—?Мы взрослые люди… —?повторяю вслух, но Шибуйя раздраженно фыркает:—?Ты это о Коджи сейчас, что ли?Ну, что тут ответить? Катсуми прав. Но ведь… у Коджи нет выбора?— он должен принять действительность такой, какая она есть. Я хочу сказать это Катсу, но тут объявляют ожидаемый номер рейса: непогода стихла, и Нарита вновь начинает принимать. Сэрика наконец прилетела.Аэропорт заметно оживляется.—?Задержали на полчаса,?— констатирую я, и, не дождавшись ответа от Шибуйи, все же озвучиваю свою последнюю мысль:?— У него нет другого выхода.—?Изуми… —?Шибуйя выразительно качает головой, и мне вдруг становится очень страшно?— я знаю, что он скажет сейчас:?— Ты думаешь, он смирится?На этот раз не отвечаю. Знаю, что Шибуйя в тысячный раз прав. Сам только что думал об этом. Коджи не смирится, не станет сидеть сложа руки. Собственно, возможностей и времени у него практически нет, это значит, он будет использовать любой шанс и любые средства. Урок с бедной Минако* я усвоил на ?отлично?, и Коджи едва ли изменился. Хотя я поверить не могу, что он попробует сделать что-то Каяо. Не совсем же он дурак, чтобы не понимать, что подобного я не прощу ему никогда?Но правда в том, что это тупик. Через два дня я уеду. А что потом? Я продолжу свою жизнь и карьеру, женюсь на Каяо… Что будет делать со всем этим Коджи? Станет преследовать меня? В это верится слабо, да и не достать ему… Попытается причинить вред Каяо? Думаю, нет. Надеюсь, во всяком случае. А если что?— я дам понять ему лично, чтоб он не приближался к моей семье. Так что же? Что остается тогда для Коджи? Ответа нет, а то, что приходит в голову, настолько нелепо, что я отказываюсь обдумывать это. Получается безвыходная ситуация, вот только Коджи всегда умел придумывать даже самые невероятные решения…Дурное предчувствие противным холодом касается висков и заползает скользким угрем под черепную коробку.Пришлось ждать еще полчаса, пока, наконец, среди выходящих из зоны паспортного контроля мы с Шибуйей одновременно не увидели Сэрику,?явно уставшую, но все равно улыбающуюся. Заметив нас, она как-то растерянно замерла. Когда она подошла, я крепко обнял ее, спиной чувствуя чьи-то взгляды. Впрочем, к этому я давно привык и не обращаю внимания.Зато прекрасно вижу, что ее взгляд направлен мимо.?— Ну, все понятно,?— комментирую я, забирая из ее рук одинокий чемодан?— она, видимо, единственная модель в мире, способная путешествовать с таким незначительным багажом. Да и плевать ей сейчас на багаж, и на весь мир, похоже, тоже.От их с Шибуйей взглядов вот-вот заискрится воздух. Я ежусь от такого накала эмоций. Все вопросы и веские аргументы, которые я держал в голове, сгорают синем пламенем?— я осознаю, что она, наверное, уже сама себе проговорила их сотню раз. И раз здесь и смотрит так на Шибуйю?— значит, и ответила тоже. Вмешиваться теперь бессмысленно и глупо.—?Ну ладно, подойди к нему, чего ты… —?бормочу я, окончательно сдаваясь.Не уверен, что в данную минуту они меня хотя бы слышат. Они движутся навстречу друг другу синхронно и совершенно не замечают окружающих. Шибуйя берет ее за руки?— только и всего?— но они стоят так с минуту, он?— сразу вспыхнувший и помолодевший, а она?— наоборот?— враз побледневшая. И хотя они обмениваются обычными формальными приветствиями, мне вдруг становится очень неловко, будто я подглядываю.—?Изуми-сэнсю! Простите за беспокойство,?— неожиданно меня окружает толпа школьников. —?Вы же Изуми-сэнсю? Мы ваши большие поклонники! Смотрим каждый матч ?Милана?! Как здорово встретить вас на родине! Вы надолго прилетели? Можно автограф?Деваться некуда, я начинаю расписываться на протянутых мне листках. Односложно отвечаю на какие-то вопросы, глазами стараясь все же не потерять Сэрику и Шибуйю из виду. Она улыбается мне, но я успеваю заметить, что Шибуйя что-то говорит ей, не отпуская ее ладони, а она коротко отвечает.К сожалению, такие ситуации всегда отнимают массу времени. За школьниками потянулись другие. И когда толпа вокруг меня наконец рассеивается, я нетерпеливо пробираюсь к сестре.—?Изуми, я предлагаю поехать нам всем вместе,?— говорит Шибуйя. —?Я договорюсь, чтобы твою машину забрали…—?Этого не нужно. Я приехал с водителем. Только предупрежу его.Мне еще есть, что обсудить с сестрой, и лучше бы делать это без лишних ушей. Шибуйю же теперь считать лишним бессмысленно. Еще несколько минут уходит на то, чтобы выйти из здания аэропорта и отпустить Акира-сана.—?Правильно ли я понимаю, что с Лучано у тебя все кончено? —?спрашиваю Сэрику в лоб, уже сидя с ней на заднем сидении в тойоте Шибуйи.Она чуть бледнеет, потом вдруг резко вспыхивает, но находит в себе силы кивнуть.—?Изуми, пожалуйста… —?пытается вмешаться Шибуйя,?— давай отложим этот разговор.Я игнорирую его.—?Он уже в курсе хотя бы?Она качает головой:—?Я скажу ему, когда вернусь в Италию,?— говорит она тихо, но твердо. Голос ее спокоен. —?Для этого я и приехала сюда… чтобы решить…Что решила Сэрика, уже ясно… И Шибуйя не зря светится, как начищенный до блеска медяк. И заметно повеселел.—?А я-то надеялся, что ты приехала из-за меня,?— укоряю я ее полушутя, показывая, что не сержусь.Но Сэрика почему-то воспринимает эту реплику всерьез.—?Конечно, Такуто! Ты?— первая и главная причина…—?Ну, слава Богу! А то я начал опасаться, что ты не захватила платья на помолвку…—?Значит, помолвка все же состоится? —?уточняет сестра абсолютно спокойно.А у меня на минуту пропадает дар речи. Не надо быть телепатом, чтобы сообразить, откуда в ней эти сомнения.—?Ты ожидала другого развития событий? —?я даже не пытаюсь смягчить свой резкий тон.Но Сэрика смотрит на меня по-прежнему серьезно и уверенно, будто не она сейчас брякнула самую большую глупость на свете.—?Я подозревала, что эта поездка может изменить твои планы,?— честно отвечает она,?— а Катсуми мне сказал, что ты виделся вчера с Коджи.?И эта встреча могла все изменить??— звучит настолько явно для нас троих, что никакие уточнения не нужны… Я их и не требую. Я просто злюсь: на нее, на Шибуйю, на Коджи, на себя… И сложно решить, на кого все-таки больше. Сжимаю челюсти, чтобы не вспылить и не наговорить чего-нибудь обидного любимой сестре.—?Прости,?— Сэрика знает меня, как свои пять пальцев, и легко угадывает бушующий внутри меня ураган. —?Но я лучше всех представляю, как тебе сейчас тяжело…—?Раньше надо было думать,?— все же не удерживаюсь от упрека.—?Я виновата,?— соглашается она, но уже не так спокойно,?— на самом деле, я приехала сказать тебе, что приму любое твое решение. Что бы ты ни сделал?— я считаю, что ты прав, и я буду на твоей стороне.Я раздраженно вздыхаю: она всегда на моей стороне. Что это?— наивность? Или за чувством вины и сменой любовника Сэрика совсем утратила связь с реальностью? В последний раз ее ?лояльность? обошлась мне слишком дорого. Она угадывает мое настроение и берет меня за руку.—?Я просто переживаю за тебя, брат…—?Изуми,?— встревает Шибуйя, но звонок моего телефона его прерывает.Дурное предчувствие уже не просто холодит?— впивается в затылок ледяными иглами. Я смотрю на экран?— номер незнакомый, но я ни секунды не сомневаюсь, кто это. —?Ты дал ему мой номер?! —?Нет, конечно! —?Шибуйя, кажется, даже пугается.—?Откуда тогда?..—?Скорей всего, он порылся в моем телефоне. Он ведь живет пока у меня, в той самой старой квартире. Помнишь?Я стискиваю зубы. Телефон не умолкает. Ну, что ж… Возможно, это самый удачный способ все закончить…Я нажимаю кнопку ответа.—?Коджи? —?голос все же немного сипит.Свободный кулак я до боли стискиваю в кармане джинсов.—?Изуми…От его голоса волна тепла прокатывается по позвоночнику, растапливая ледяные иглы. Мне вспоминается вчерашний концерт, его песни и…—?Хорошо, что ты позвонил,?— я справляюсь с собой и говорю очень спокойно,?— я хотел попрощаться с тобой, Коджи. Я очень счастлив, что ты поправился. Знай это. И еще… я хочу тебя кое о чем попросить.—?Изуми, не надо! —?восклицает он встревоженно.Кажется, ему не нравится мой уверенный голос.—?Пожалуйста, Коджи. Всего одна просьба.—?Что ты хочешь, Изуми? —?выдыхает он обреченно.Я на мгновенье зажмуриваюсь и вновь чувствую влагу вчерашнего дождя на своих губах. А еще?— запах его тела…—?Живи. И будь счастлив.—?Нет! Никогда! Изуми, слышишь?! —?он кричит так, что мне приходится отвести трубку подальше от уха. —?Я никогда…Тепло уходит, оставляя после себя пронзительную бездонную пустоту, которую хочется скинуть с себя, словно неудобную, жмущую одежду.—?Прощай, Коджи,?— выдерживаю ровный тон до конца. Нажимаю отбой. И чувствую страшную усталость. Вот и все…Шибуйя за рулем вполне успешно притворяется глухим. Сестра притихла и боится, кажется, даже вздохнуть. Я хмуро гляжу на нее.—?Не вздумай ничего рассказать про Коджи Каяо. Этого я не прощу.—?Такуто, ты что! Я даже и не…—?Сегодня у меня помолвка,?— сухо обрываю я ее,?— сделай, пожалуйста, вид, что счастлива. Для нас с ней это важно.Сэрика виновато опускает голову.—?Конечно. Раз ты…—?И больше не поднимай эту тему. Никогда.—?Прости меня, Такуто…—?Это моя вина, Изуми… —?вновь вмешивается Шибуйя.—?Да. И ты тоже, Катсуми. Все, что ты мне сегодня сказал… Это не мое дело,?— я пристально смотрю на него. —?Я не хочу больше ничего слышать о Нанджо Коджи.Шибуйя выдерживает мой взгляд и молча кивает, а Сэрика вздыхает так судорожно, будто сейчас заплачет. Но глаза ее сухи?— теперь я знаю, что она так умеет.—?Мы не будем больше о нем говорить. Никогда,?— обещает она, прижимаясь к моему плечу.И теперь моя очередь кивать. Вот и хорошо.Осталось лишь разучиться о нем думать.