1. Мория: Вечер (1/1)

Лампочка в белом плафоне на потолке чуть потрескивает. Должно быть, скоро перегорит. Нужно завтра купить новую. Рюсей-сама опять забыл это сделать.Рюсей-сама...Снова бросаю взгляд на часы. Половина двенадцатого, а его всё нет. Ёсида, хозяйка магазина, позвонила ему как раз, когда он собирался из офиса, и попросила подменить одного работника на несколько часов. И он конечно же не смог отказать давней знакомой. Он никому не отказывает, всем помогает. А я не смог пойти с ним. Мне нужно было закончить к завтрашнему дню отчёт, поэтому задержался в офисе. И вот я уже как полчаса дома, а Рюсея-самы нет. А ведь с ним может случиться что угодно. Он горазд в истории влипать и слова ?безопасность? ровно как и ?осторожность? для него не существуют. Ещё пять минут — и я иду его искать. Секундная стрелка бежит по кругу совершенно беззвучно. Часы неброские и изящные, совсем ещё новые, и этим они контрастируют со старыми выцветшими обоями, которые не переклеивались, наверное, с тех времён, как Рюсей-сама поселился в этой квартире. Пожалуй, в этой квартире с тех пор вообще ничего не менялось. Непритязательность и даже какой-то пофигизм Рюсея-самы в отношении комфорта всегда удивляли меня. Но вечно так продолжатся не может. Как и его постоянные задержки. Поднимаюсь с дивана, решительно направляясь к двери, и слышу щелчок замка. Тут же со стуком распахивается входная дверь, и на пороге появляется он — Рюсей-сама. Быстро осматриваю его.Растрёпанные волосы, игривые глаза, растянутый в улыбке рот, пыльная джинсовка, чуть мятая чёрная футболка и пакет в руках. Ни порезов, ни ран, ни синяков. Уже хорошо. — Хай, Мория! — кричит Рюсей-сама, на ходу скидывая ботинки. — Ты давно дома? А я тут пивка притаранил. Ёсида-сан отблагодарила за помощь. Ты как насчёт пивка?— Рюсей-сама, вы же знаете, что ками не нуждаются ни в пище, ни в воде, — терпеливо напоминаю я, подходя к нему и помогая снять куртку.— Тьфу ты! Вечно забываю.Чуть наклоняюсь и принюхиваюсь. Чувствую сильный запах пота, курева, немного бензина, а вот женских духов нет. Это хорошо. — Эй, ты что? Меня обнюхиваешь? — Рюсей-сама ловит меня с поличным. Смотрю ему в глаза обычно игривые, а сейчас распахнутые удивлением. Взгляд опускается на растянутые в вопросительной полуулыбке губы. На губы, к которым так и тянет прикоснуться. — Проверяю на предмет повреждений, — спокойно отвечаю я и отстраняюсь, вешаю куртку на место. — Нет, ты меня обнюхивал. Обнюхивал! Что ты хотел вынюхать, а, Мория? — Вам показалось. — Нихера не показалось, — настаивает он на своём и идёт за мной. Ну что за упрямство? — Ты что думал, я там с девицами развлекался? Если я и развлекался, то только с ящиками, товар расфасовывал. А девиц у меня уже давно не было. И ты знаешь, кто в этом виноват. ?Виноват?, значит?— И кто же? — разворачиваюсь я.Рюсей-сама окидывает меня взглядом. — Да тип один тут есть, — хмыкает он. — В квартире этой постоянно отирается и всюду следует за мной по пятам. Не знаешь такого? — нахально спрашивает он, а потом прищуривается и продолжает: — А ещё этот тип когда-то говорил, что доставит мне такое удовольствие, что я и думать забуду про женщин. Ну как, доставишь?Рюсей-сама приоткрывает рот и кончиком языка облизывает губы. Этот язык... эти губы... Такие манящие, такие соблазнительные, такие развратные. Хочется впиться в них и ласкать, ласкать, ласкать этот острый вертлявый язык. Что вы творите со мной, Рюсей-сама?..Делаю шаг назад и оказываюсь на кровати, а Рюсей-сама нависает надо мной, тянет за галстук, коварно улыбается.— Ну же, Мория, поторопись и выполни своё обещание. Выдыхаю. Медленно тянусь и касаюсь этого совершенно вульгарного, дерзкого, безбашенного человека. Дикое, похотливое животное — вот вы кто, Рюсей-сама. Вы пленили меня своей бесподобной красотой, заворожили, и теперь мне хочется только одно: связать вас, запеленать и никуда не отпускать от себя. Никогда. Я болен вами. Рюсей-сама стягивает с себя футболку и расстёгивает джинсы, я лишь любуюсь им, этим совершенством, скольжу пальцами по притягательно гладкой коже, чувствуя кончиками бугорки упругих мышц, ловя каждое движение. Он спускает джинсы и бельё, обнажая набухающий член, и я чувствую, как у меня у самого становится тесно в штанах. — У тебя, вроде, неплохо получалось ртом, — усмехается он и снова облизывает губы, показывает свой язык, дразнит меня. Вы сводите меня с ума, Рюсей-сама. Если я сейчас коснусь вас, то не смогу остановиться. Не смогу...Уже не могу. Я укладываю его на кровать, смотрю, как он вальяжно устраивается на подушках, и сбрасываю свой пиджак, снимаю галстук, расстёгиваю верхние пуговицы рубашки, а затем устраиваюсь между ног Рюсея-самы, прикасаюсь ко внутренней стороне его бёдер, нежно скольжу по бархатистой коже. Рюсей-сама улыбается, предвкушая удовольствие, и я не заставляю ждать. Наклонившись, беру в руку член и касаюсь кончиком языка его головки, медленно облизав её, целую, а затем обхватываю губами, заглатываю член и начинаю сосать. Тело Рюсея-самы напрягается, подаётся мне навстречу, и я слышу его стон.— Да, Мория, ты хорош. Ты чертовски хорош... — хрипло шепчет он.А я, поглаживая его ягодицы, продолжаю сосать, продолжаю дарить ему удовольствие, чувствую, как он разгорается. Чувствую, как разгораюсь я сам. Разгораюсь. Горю. Только с ним. Только с ним я становлюсь по-настоящему живым. Только так...— Мо... рия... я сейчас кончу... — прерывисто хрипит Рюсей-сама.Но я уже вошёл во вкус. Я перешёл грань и меня не остановить. Жёстко сжимаю член у основания и выпускаю его изо рта.— Какого хрена?! — возмущается Рюсей-сама.Облизываю перепачканные смазкой губы и, продолжая сжимать основание члена, собираю пальцами влагу с головки. А затем касаюсь этими пальцами открытого ануса, пропихиваю их внутрь. — Мория, ты что творишь, зараза?! — орёт Рюсей-сама, начиная пинаться.Но я лишь сильнее сдавливаю член и настойчивее пихаю пальцы, растягивая его анус. — Я делаю то, что вы просили — доставляю вам такое удовольствие, от которого вы забудете про всё на свете. — Мория, прекрати, — протестует Рюсей-сама. Но этот слабый протест тонет в стоне, таком тихом и сладком, что внутри меня что-то взрывается. Рывком стянув бельё, наваливаюсь на Рюсея-саму со всей силы и одним толчком вхожу в него. — Мория... паскуда... — шепчет он, а я, прижав его раскинутые руки к кровати, вколачиваюсь в него. — Ты порвёшь меня, скотина.— Даже если я и порву вас, то в тот же миг залечу ваши раны, Рюсей-сама, — отвечаю я и припадаю губами к его шее, целую, вгрызаюсь, оставляю засос. Рюсей-сама отворачивается. Но если ещё несколько секунд назад он сопротивлялся и артачился, то сейчас его тело поддаётся моим ласками, и даже больше — отвечает моим настойчивым движениям, начинает двигаться в такт. Рюсей-сама... Бесподобный, дикий, свободолюбивый и такой желанный. Сейчас вы забудете обо всём. Обо всём, кроме меня!