1 часть (1/1)

—?Да сколько раз просил этого не делать! —?возмущенно кричал Ваня, скидывая кучу вещей с крышки рояля. —?Что ж это такое!Куртки, шарфы, папки, бутылки и прочее барахло полетели прямо в руки своих хозяев, которые поспешили скорее скрыться за дверью от разъяренного Ерёмина. Пожалуй, единственным, что могло вывести спокойного добродушного парня из себя, было неуважительное отношение к его инструменту.—?Да с ним ничего не будет, господи,?— решил рискнуть жизнью или здоровьем один смельчак, стоящий в дверном проеме,?— куда нам вещи было девать? На пол?Ваню этот акт героизма не впечатлил. От летящей бутылки с водой смельчака спасла лишь хорошая реакция и вовремя закрывшаяся дверь.—?Задолбали,?— выдохнул пианист, стоя в пустой комнате. Раздражение постепенно сходило на нет, оставляя за собой только недовольство и какую-то странную грусть.Парень провел рукой по лакированной поверхности, смахнул воображаемую пыль с крышки и мысленно спросил у рояля: ?все в порядке, дорогой?? Ответа он не ждал. Ваню бесило то, что другие люди так относились к его инструменту.—?Как так вообще можно? Это не какая-то мебель, не подставка для вещей, это музыкальный инструмент! Со своей душой,?— раздосадованно думал музыкант, едва касаясь клавиш.—?Правда, Саша? —?чуть повеселевшим тоном спросил он у рояля.Ваня любил давать им имена. Так ему казалось, что инструмент приобретает максимально одушевленный облик. Конечно, в глубине души он и так сильно очеловечивал музыкальные инструменты, наделяя их чувствами, мыслями, воспоминаниями и прочим, но именно имя являлось той последней деталью пазла, которой не хватало для целостной картины. А еще ему казалось, что только после того, как он даст своему инструменту имя, между ними установится та особая ментальная связь. Это было чем-то сугубо личным, исключительно между ним и каким-то конкретным фортепиано. Хотя, вернее будет сказать, что такая связь была у Ерёмина только с этим фортепиано. Почему? Он и сам не знал. Он любил и свой инструмент, который ждал его дома каждый день, и любой другой, но только этот рояль был для него каким-то особенным.?Интересно, это проявление какой-то беды с башкой или у меня просто с личной жизнью все плохо?,?— смеялся Ваня, принимаясь за работу.***Когда все дела были кончены, Ерёмин с удивлением обнаружил, что на улице вовсю метет.—?Н-да,?— мрачно выдал он. Это многозначительное ?н-да? можно было интерпретировать как ?я опять засиделся до темноты и отвратительнейшей погоды, и теперь я, судя по всему, останусь ночевать здесь, на крошечном диванчике, после которого не смогу разогнуться месяц, потому что я молодец, который так и не разобрался с неработающими фарами, а ехать в такую пургу в темноте?— сродни самоубийству?.Цокнув языком, музыкант встал из-за стола, поморщился, когда стул мерзко скрипнул, остановился напротив диванчика и окинул его критичным взглядом. На крошечном диванчике, который скорее был креслом, размещалась башня из каких-то коробок, тетрадей, документов, нот, а на вершине этой башни стояло какое-то чахлое растение. Не лучшее место для ночлега, но не то чтобы у него был какой-то выбор. Ваня еще пару секунд посмотрел на диванчик недовольным взглядом, будто надеясь, что сейчас под напором его суровости гора вещей сама собой перенесется в другое место, а старое пыльное кресло превратится в роскошную двуспальную кровать. Когда этого не произошло, пианист вынужден был самостоятельно разбирать себе спальное место.После того, как весь хлам был перемещён частично на стол, частично к противоположной стене, Ерёмин скрутил в валик свою кофту. Ему это, конечно, не сильно помогло бы, но он хотел надеяться, что импровизированная подушка хоть немного облегчит участь его шеи. Затем он достал из шкафа свою куртку, которую собирался использовать в качестве одеяла. В кабинете было тепло и в этом не было никакой необходимости, но ведь так уютнее?Когда подготовка ночлега была завершена, парень удовлетворенно окинул взглядом своё ?гнездо?. Мягко, очаровательно и даже ноги при желании можно вытянуть. Ну так, не сильно. Но лучше не нужно.—?Не царское ложе, конечно, но хоть не на полу,?— оценил он результат и, выключив свет, устроился на своём месте.За окном завывал ветер и Ерёмин в душе радовался, что решил переночевать здесь, а не ехать домой в такую погоду. Конкретно в этот момент он был всем доволен: он был в тепле и относительном уюте, безопасности и спокойствии. Ну и что, что завтра все мышцы будут болеть? Это явно лучше, чем возможность попасть в аварию в темноте или, например, трястись сейчас от пронизывающего ветра, стоя на пустой трассе рядом с застрявшей в сугробе машиной.?И Саша под охраной?,?— со смехом подумал про себя пианист, поворачиваясь в сторону инструмента. Ваня мог рассмотреть только большое чёрное пятно в тёмной комнате, но воображение без труда могло воспроизвести силуэт рояля. Музыкант молча всматривался в такое знакомое и родное ?пятно? и думал о чём-то своём.—?И всё-таки, как они тебя сюда затащили? —?этим вопросом Ваня задавался довольно часто. Дверной проем был слишком узким для инструмента, каких-то потайных дверей, насколько парень знал, здесь не было, вариант с окном пришлось отбросить сразу же. Создавалось впечатление, будто инструмент вырос из ничего на этом самом месте.Однажды Ерёмин пытался даже провести своё небольшое расследование: опрашивал всех своих коллег, охранника, вахтерш, уборщиков и кого-то ещё, пытаясь выяснить, когда и откуда здесь появился этот рояль. Удивительно, но никто этого не помнил. Кто-то просто не знал, поскольку считал, что фортепиано появилось тут чуть ли не целую вечность тому (хотя Ваня и был уверен, что инструмент был довольно новым), кто-то вроде и помнил, что раньше его здесь не было, но назвать хотя бы примерное время появления фортепиано не мог. Никто не помнил ни дату, ни того, как рояль затаскивали на этот несчастный второй этаж.?А ведь это должно было быть целым событием! И как такого можно было не заметить…?Гул ветра и бесконечность мыслей вскоре убаюкали Ваню, и он так и уснул, пытаясь в очередной раз сообразить, откуда же здесь взялся Саша…***Проснулся он среди ночи из-за того, что у него сильно затекли ноги.—?Вот уж старость не радость,?— бормотал Ваня, кривясь от неприятного чувства в конечностях.Чтобы поскорее избавиться от дискомфорта и постараться минимизировать ущерб от сна в неудобной позе, Ерёмин решил походить по кабинету. Он неуклюже поднялся на ноги, к которым потихоньку возвращалась чувствительность, и двинулся к окну. Снег валил стеной, в свете фонаря было хорошо видно, как ветер время от времени менял направление, внося хаос в стройные ряды крупных снежинок. Хотелось открыть окно, чтобы вдохнуть свежий морозный воздух, но при таком ветре Ваня боялся за древние оконные рамы.Кинув последний взгляд на сверкающий снег, пианист отвернулся от окна и медленно подошёл к фортепиано. Он задумчиво оглядел инструмент, осторожно провёл рукой по гладкой древесине. В комнате было душно из-за раскалённых батарей, но лакированная поверхность была такой приятной и прохладной. Непонятный импульс заставил Ваню прислониться щекой к крышке инструмента, остужая румяную кожу. Почему-то в этот момент Ерёмин ощущал рояль по-настоящему живым. Казалось, вот-вот он услышит стук сердца под деревянной крышкой. Так он и стоял, бессознательно водя руками по инструменту, вслушиваясь в пустую тишину внутри него.?Да, я определенно заработался,?— как-то отрешенно подумал музыкант. —?Завтра же обзвоню друзей, предложу встретиться?.Ваня выпрямился и посмотрел на исчезающий след своей щеки на инструменте. ?Совсем сбрендил. С фортепиано обнимаюсь?.С этими мыслями он вернулся к своему ?гнездышку? и опять уснул.***В следующий раз Ваня проснулся, когда на улице было уже светло. Солнце только-только выползло из-за горизонта, но было ещё сонным, как любил думать Ерёмин: оно было не каким-то огромным, ярким и мощным, освещающим каждый угол, нет, оно пока было маленьким, розовым, каким-то нежным и нелепым. Похоже, день обещал быть солнечным и морозным. Парень улыбнулся наступившему утру, потянулся в своей постели, повернул голову в сторону фортепиано и тут же подскочил на месте от неожиданности. Инструмента на привычном месте не оказалось. Более того, в комнате его вообще не было. Вместо него было кое-что, что, в принципе, и напугало Ваню до смерти: на полу, прямо там, где стоял рояль, лежал человек.—?Это что ещё за черт? —?пытаясь успокоить бешено стучащее сердце, выпалил пианист, не отводя глаз от незнакомого силуэта, кое-как нащупал очки, надел их, в надежде, что ему просто почудилось.?Да как такое может почудиться? Ты что, совсем больной? У тебя на полу лежит человек, кто-то утащил Сашу, а ты вцепился в куртку, как девочка в спортивной раздевалке, в дверь которой вломился кто-то из мальчишек. Нет, тебе не кажется?,?— все эти мысли пронеслись в голове Ерёмина буквально за секунду, пока он надевал очки.Человек на полу никуда не исчез. Сейчас Ваня мог его лучше рассмотреть. Это был парень примерно его возраста. Он лежал с закрытыми глазами на животе и Ерёмина не мог не волновать вопрос: а жив ли он вообще??Что, черт возьми, здесь происходит? Куда пропал Саша? В смысле, его явно кто-то украл или, как минимум, передвинул в другое место. Но как? Как я ничего не услышал? Почему мне ничего не сказали? Может, всё-таки украли? Но как? А главное?— зачем? Может, это тупая шутка тех идиотов, в которых я вчера запустил бутылкой? Но кто тогда этот парень? И что с ним? Что я должен делать? Может, ему плохо и я должен позвать на помощь? Или он вообще мертв?..??— на этом моменте Ваня оборвал поток беспорядочных мыслей, пока они не зашли слишком далеко.—?Хорошо, хорошо,?— музыкант сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоится,?— хорошо. Как там надо действовать? Проверить пульс и дыхание? Да, наверное, стоило бы,?— Ваня собрался с силами и осторожно стёк со своего диванчика на пол. Постоял секунду, всматриваясь в незнакомую фигуру, а потом максимально тихо двинулся в ее сторону, не сводя глаз с этого непонятно откуда взявшегося парня, будто боясь, что сейчас он вскочит на ноги и бросится на него.Чем ближе пианист подходил к незнакомцу, тем сильнее ему хотелось сгорбиться, сжаться в комок, сделаться максимально маленьким и незаметным. Последний шаг был самым тяжелым.?Надо его перевернуть?,?— пролетело в голове.?Да-да, сейчас я его переверну и увижу лужу крови на полу. Или он вообще зомби каким-нибудь окажется. Точно, вторая часть лица будет как у зомби. Ага, знаю, видели мы эти ужастики?,?— с этой мыслью Ваня осторожно протянул руки к человеку. Когда тот не прыгнул, не дернулся и вообще не сделал ни малейшего движения, музыкант немного осмелел и аккуратно перевернул его на спину. К некоторому удивлению Ерёмина, никакой лужи крови или чего-то такого он не увидел. Он смотрел не на зомби, не на труп, а на вполне себе живого парня. Ваня не смог удержать выдоха облегчения, когда увидел, что грудь незнакомца медленно, едва заметно поднимается и опускается.?Дышит?.Судя по всему, парень просто спал. Но почему он спал здесь? И откуда он взялся? И куда всё-таки дели фортепиано? Ваня больше не был напуган. Даже наоборот: теперь он ощущал какое-то странное умиротворение и спокойствие. Он рассматривал лицо спящего незнакомца, пытаясь вспомнить, вдруг он уже где-то видел этого человека. Розовое и нелепое солнце за это время немного окрепло и теперь заливало комнату медовым светом. Его лучи дотянулись до лежащего на полу и теперь его волосы в утреннем свете казались совсем огненными. А Ваня все стоял и смотрел. В какой-то момент ему стало неловко от этого и он понял, что надо бы, наверное, разбудить своего ?гостя?. Страх или сильное волнение вернулись, сердце снова ускорило свой темп.?Ладно, насчёт три?.?Раз?.?Два?.До трёх досчитать не удалось. Не удалось, потому что глаза незнакомца вдруг открылись. Это произошло настолько неожиданно и резко, что Ваня дернулся и коротко вскрикнул.—?Господи! Ты кто вообще? —?не видя опасности, но все ещё отходя от шока, проговорил Ерёмин.Незнакомец сперва смотрел в потолок, потом бегло окинул взглядом комнату и, наконец, остановился на Ване. Последний отметил про себя, что тот вовсе не выглядел каким-то напуганным или дезориентированным, что казалось ему довольно странным, учитывая тот факт, что он только что проснулся в месте, где его быть не должно, с орущим Ерёминым в придачу.?Хотя, может, он всё-таки немного не в себе???— подумал музыкант, оценив какое-то расслабленное состояние этого странного парня и отсутствие ответа или хоть какой-то реакции на вопрос. Он уже собирался найти телефон, чтобы кого-нибудь вызвать, как вдруг услышал едва уловимое, больше похожее на выдох:—?Саша.Ерёмин замер. Это, скорее всего, было лишь совпадением, но что-то внутри него сильно напряглось при звуке этого имени. Но почему так??Это не такое уж редкое имя. У меня штук десять знакомых Саш есть и что? Это ничего не значит. И это точно не издевка, ведь никто не мог знать, что я дал фортепиано имя…?Напрягало Ваню то, как все это время смотрел на него этот парень. Будто он знал, о чем думал сейчас Ерёмин.А может, он знал??Нет, это бред какой-то?.?Кстати, о Саше…?—?А где рояль? —?Ваня так и не решил, каким ему кажется этот вопрос в данной ситуации: уместным и логичным или диким и пропитанным сюрреализмом?Губы уже знакомого незнакомца расползлись в улыбке, будто он только и ждал этого.—?Я уже ответил на этот вопрос,?— загадочно прошептал он и впился в лицо пианиста выжидающим взглядом. Он будто наблюдал за тем, как кто-то бегает по комнате в поисках чего-то нужного, когда он знает, где именно это нужное находится. Знает, но не скажет. А будет до последнего наблюдать и ухмыляться.—?Ничего ты не ответил,?— Ваню уже слегка подбешивала эта ситуация.?Что это, блин, за цирк такой? Ответил он, как же. Если он ответил, то я могу смело считать себя поехавшим глухим склеротиком, кото-… —?мысль замерла на полуслове, и Ваня вместе с ней. —?А может, и правда ответил??Парень, все ещё лежащий на полу, заметил, как поменялось лицо Ерёмина, и его хитрая улыбка стала шире. Его взгляд будто бы говорил пианисту: ?ну, давай, озвучь эту мысль, скажи это?.?Нужное? в его игре было обнаружено.—?Нет,?— медленно покачал головой Ваня, делая шаг назад,?— это фигня какая-то.В его голове в это время лихорадочно носился клубок мыслей, больше похожих на обрывки каких-то фраз. ?Это все бред. Розыгрыш… Но ведь никто не знал имени… никто и никогда… Я никогда вслух… Да нет…?—?И я в порядке,?— вдруг сказал уже в полный голос незнакомец, приподнимаясь, принимая полусидячее положение,?— дорогой,?— он беззлобно усмехнулся, делая акцент на последнем слове.Ваня почувствовал, как резко к его щекам прилила горячая кровь, а по спине, напротив, пробежал холод. Он хлопал глазами и никак не мог преобразовать вихрь своих мыслей в какую-нибудь фразу. ?Подбери челюсть, дорогой??— как-то неожиданно всплыл в голове голос одной знакомой. Ерёмин попытался взять себя в руки, закрыл рот, сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.—?Саша? —?снова борясь с желанием съежиться, одними губами спросил он, опасливо глядя в глаза парню, даже не зная, какого ответа он боялся больше.?Больше всего ты боишься, что сейчас откроется дверь и сюда вбежит вчерашняя компания с криками ?ну что, здорово мы тебя разыграли?? и смехом?,?— услужливо подсказал внутренний голос.Но этот страх не оправдался. Утвердительное ?Саша? каким-то магическим образом смыло все сомнения и опасения. Ерёмин опомнился только тогда, когда опустился на колени рядом с парнем. Он снова внимательно вглядывался в его лицо, но теперь это было совсем иначе. Теперь он будто бы заново знакомился с тем, кого давно и очень хорошо знал. Рука сама потянулась к щеке парня.—?Саша,?— иступлено прошептал пианист, поглаживая теплую кожу, вглядываясь в каждый миллиметр этого лица.Знакомый импульс заставил Ваню убрать руку, поддаться вперёд и прижаться ухом к груди парня.?Совсем как ночью?.Единственным отличием было то, что вместо тишины деревянного корпуса Ваня слышал теперь стук настоящего сердца не менее настоящего человека. Живого, тёплого, дышащего человека, состоящего из плоти и крови. Сердце уверенно отбивало свой ритм, трепыхалось в грудной клетке и создавало при этом тот самый звук, ту мелодию, которую парень так мечтал услышать.—?Саша…