Часть 4 (1/1)
?Кто там следующий?? — уныло подумала Грелль, скосив душу старушки. Остановилась в какой-то улочке и заглянула в свою книгу. Уже была ночь, но её смена ещё не закончилась.?Ребёнок… — это был следующий, — жалко, когда умирают дети?, — подумала она и прочитала детальное описание этой смерти. Оказалось, что тот, кто должен вот-вот умереть, родился недавно совсем, ещё и нескольких часов не прошло. Карапуза убьет собственная мать. ?Как это ужасно, — подумала девушка и прочитала имя детоубийцы, — Кристина Брадис… знаю такую! Точно, это та проститутка, которая… убила ребёнка. Подождите, так значит, это для неё уже не первое убийство?! Если не считать абортов…? Злость, которая за день немного притупилась и спряталась в уголки сознания, сейчас вылезла из своего укрытия. А также появилось то чувство справедливости, которое много лет дремало в Грелль. ?Зачем ей дети? Она же всё равно их убьёт… а у ребёнка душа чиста, ещё не испорчена этим миром… и после такого качество души ухудшается…?, — у Грелль снова начала болеть голова, и это от скрытой, ещё не выпущенной на волю злости.Жница пришла на место скорой смерти, оглянулась. Глухая улица, дома нежилые, мусорник… Девушка начала ждать.Скоро пришла ?мать?, неся в руках ребёнка, замотанного в какие-то тряпки. Дитё молча спало, и Грелль поняла, что детоубийца накачала карапуза алкоголем, чтобы ребёнок её случайно не выдал. ?Какое же у неё чёрствое сердце, — думала Грелль, — так холодно просчитать все детали, чтоб расправиться с собственным сыном…? Девушка оценивающе посмотрела на проститутку. А она красива. Шикарные тёмные волосы, правильные чёрты лица, хорошая фигура. Но было в этой женщине что-то отталкивающее. Она уже хотела бросить малыша в дурно пахнущий контейнер, как тут перед ней появилась Грелль и ласково сказала:— А тебе его не жаль? Он же задохнётся здесь.Кристина от неожиданности сделала несколько шагов назад, а потом удивлённо посмотрела на жницу. В её взгляде не было страха, но было некое отвращение.— Тебе-то что? Иди в задницу, дура крашеная! – грубо ответила женщина. Она всё же бросила ребёнка в мусорник и обернулась, чтобы уйти, но её остановила Грелль, которая сильно разозлилась за оскорбление.— Как ты меня назвала?! – прошипела жница и, недолго думая, ударом сбила Кристину с ног и придавила к земле. С неженской силой начала душить жертву, которая активно сопротивлялась. – Да это я дура?! И цвет волос у меня натуральный! – шипела разозлённая жница. Может быть, ничего такого не случилось бы, если женщина её не оскорбила, но теперь злость Грелль вырвалась наружу, девушка перестала себя контролировать и просто так отпускать жертву не собиралась.Но вдруг она убрала руки с шеи детоубийцы. Но обрадовалась Кристина рано, — Грелль перестали душить её только потому, что смерть от удушья, по её мнению, неинтересная.Красноволосая потащила ещё не отдышавшуюся жертву в подворотню. Быстрыми и ловкими движениями она сумела связать руки женщины её же курточкой, придавила жертву к стене. Более-менее отдышавшись,Кристина начала орать, но её старания были напрасны, район же нежилой. Но крики детоубийцы не нравились Грелль, жница достала из кармана какую-то тряпку и заткнула женщине рот. Кристина вырывалась изо всех сил, но её мучительница была слишком сильной.— Не на того напала, детка, — презрительно ухмыльнулась Грелль. Жница уже была в предвкушении кровавой сцены, сладкая истома растекалась внутри её, голова немного кружилась от волнения. Увидев страшную зубастую улыбку, женщина забилась в истерике. – Ты оскорбила саму Смерть, и пощады тебе не будет. Можешь даже не вырываться.Жница бросила Кристину на асфальт. Откуда-то из воздуха достала бензопилу. Глаза детоубийцы в ужасе расширились. Грелль села жертве на ноги, чтоб та не вырвалась; приблизилась к её искажённому гримасой страха лицу. Посмотрела в тёмные глаза и негромко сказала:— Падшая женщина… как же можно так – продавать своё тело мерзким похотливым мужикам? Где была твоя гордость? Это ужасно. Но убивать детей… это гораздо хуже. У ребёнка душа чиста, он ещё и не жил, но теперь ему снова проходить весь цикл… — а потом горько добавила: — И страдать. Ты хуже демона, — жница дала Кристине пощёчину, поцарапав ногтями кожу на щеке. Женщина задёргалась.Грелль встала, включила бензопилу и начала наносить жертве резаные раны. Брызнула кровь. Жница всё больше воспалялась, ей нравилось зрелище, оно волновало её, вызывало какой-то ненормальный, дикий восторг. Вскоре тело Кристины превратилось в кровавое месиво, но женщина почему-то до сих пор была жива, и даже слабо пыталась вырваться. И в то же время она мысленно молила о смерти, хотела, чтоб закончился этот ужас. Она уже прокляла этот день, этого ребёнка, этот район…А Грелль наконец выпустила свои чувства на волю, ей нравилось так ?играться?. Она вдруг выключила косу, отбросила её в сторону. И вытащила из плаща бритву. Старую, очень острую. И начала с особым энтузиазмом уродовать лицо жертвы, сдирая с него кожу. Будто картошку чистила. Осталась довольна результатом. Потом взяла бензопилу и проткнула ею детоубийцу насквозь. Забрала душу.Всё было в крови. От тела Кристины остались какие-то куски. Грелль всё ещё была возбуждена. И тут её нос уловил какой-то знакомый запах, не крови и не человека. Она обернулась.Улица была пуста. Но Грелль была уверена, что только что здесь был шинигами.Сегодня она пришла на работу не так громко, как всегда. Аккуратно закрыла дверь и ?всем привет? сказала тише. Хотела было зайти в кабинет начальника, чтобы поздороваться и с ним, но на полпути остановилась и обернулась. Словила на себе раздражённый взгляд Эрика и укоризненный Алана, Рон что-то писал, братьев не было.?Неужели знают? — тревожно подумала Грелль, — Если и Уилли знает, то мне не жить!? У неё нарастала паника, сердце билось так, будто она пробежала стометровку. Посмотрела на коллег и осторожно спросила:— А Уильям есть?— Конечно, есть, — Эрик хитро прищурился, – и с нетерпением ждёт тебя.— Меня? – удивилась девушка. – С чего бы это? Никогда раньше не ждал… — Грелль стояла в растерянности.— Заходи, чего ты ждёшь? – подгонял её коллега, и красноволосая поняла, что что-то здесь не то. ?Знают или нет?? — мучилась она вопросом.— Не иди! – Рональд оторвался от бумаг, рассеяно посмотрел на подругу. – Мистер Ти Спирс очень, очень злой сегодня.— Почему же? Уверен, он будет рад увидеть Грелль, — продолжил Эрик. Девушка перевела ошеломлённый взгляд с одного своего коллеги на другого. ?Шутит?? — думала она. Грелль не могла понять, как себя вести. Кажется, жнецы знают о её преступлении, но если нет? — Эрик, хватит, — Алан устало посмотрел на них. – Уильям же от неё ничего не оставит, если она сейчас покажется ему на глаза. Пусть он остынет.?Что случилось?? — этот вопрос был бы сейчас вполне логичным, но Грелль была уверена, что знает, какой ответ её ожидает.— Раз так, — трусливо заблеяла она, — я поздороваюсь с ним позже. Ему никогда не нравилось, что я к нему забегаю утром с криками, да я ещё и опоздала…Эрик презрительно хмыкнул, а Алан посмотрел на неё с укором и вдруг сказал:— Грелль, зачем ты это сделала? – его голос был тихим, но для девушки он прозвучал как гром. Она затравлено, будто загнанная лань, посмотрела на коллегу.— Так вы знаете? – девушка опустила голову. – И Уилли тоже?— И мы, и Ти Спирс, и вся организация, — ответил Рон и вздохнул. – Молодец.— Как это так – вся организация? – испуганно сказала Грелль. – Нет-нет, не шути так! – если знают коллеги, это ещё не страшно, если Уильям – это плохо, но если целая организация… Её могут даже судить за такое грубое нарушение правил!— Какие шутки? – горько сказал Нокс.— У тебя очень большие проблемы, — Эрик, казалось, был этому доволен. Каждый день эта красноволосая девица вела себя так, будто ей всё разрешено, и этим она бесила жнеца. И вот теперь Грелль получит по заслугам!— У Уильяма, надо заметить, тоже, — хмуро сказал Алан.— Я не хотела… — растеряно прошептала Грелль. – Какой ужас… Что же теперь будет?Девушка присела на кресло возле своего стола, горько вздохнула. Да… такого она не ожидала. Её кто-то увидел! Теперь её точно накажут, да как! Если сам директор организации ею займётся... хотя, говорят, он неплохой мужчина, но очень строгий… В общем, оставалось только надеяться на лучшее.