глава 3 (часть 6, глава 17) (1/1)

Ни один киборг даже при всём желании не мог покончить с собой — встроенные блоки не позволяли ему навредить самому себе, а извлечь их не было возможности, ибо, как только киборг хотел вмешаться в их работу, его мозг сразу же отключался, и тот терял сознание.Из-за этого фраза Дея про смерть показалась Сасори довольно смешной.В комнате повисла тишина, прерываемая лишь почти неуловимым звуком дыхания и тихим писком сенсорных кнопок. Продолжалось это недолго.— Сколько у тебя сегодня было клиентов, не включая меня?Дей, будто бы встрепенувшись, мрачно взглянул на затылок ликвидатора.— Ни…— Только отвечай правду! – резко перебив блондина, добавил Сасори.— Хм… двое.— А честно?— Ладно, четверо, — Дейдаре совсем не нравился поставленный вопрос.— Это хорошо подумавши?— Хорошо: шесть, доволен, да? — гневные нотки проскочили в голосе мальчика, услышав которые, Сасори обернулся и посмотрел обычным для себя взглядом, отчего Дей сразу же сник и тихо прошептал, — ты так говоришь, будто бы я сам их к себе тянул.— Я далёк от твоего мирка, поэтому не знаю, по каким планам ты работаешь, но если по себе судить, то я не помню, чтобы хотел тебя.— Сасори! — парень поджал губы — как бы странно ему это ни казалось, но слова ликвидатора его задели.?Почему меня это так злит? Он же ничего особого не сказал…?— Да? — абсолютно буднично спросил ликвидатор.— Я… ты особенный, в общем, да! Это моё спасибо было. А остальным я сам никогда не предлагался!— Хм… я же сказал: не ври, но по тому, с каким профессионализмом ты предложил себя мне, я могу смело сказать, что я — далеко не единственный, кто этого удостоился, — Сасори сам не понимал, почему злить этого паренька доставляет ему некое извращенное удовольствие. А мысль о том, что тот ничего не может привести в свое оправдание, только разжигала это чувство. Акасуна не наблюдал за собой склонности в каких-либо унижениях других каст, да и никогда не возносился от своего происхождения, но сейчас подобное ему очень даже нравилось. – Именно поэтому я и сказал, что прекрасно вижу, что ты из себя представляешь, а картину моего мнения дополнил ещё этот выбранный тобой, с позволения сказать, ?халатик?. Он, наверное, единственный во всём моём гардеробе, имеющий столь вызывающий характер, и ты выбрал именно его.— Сасори! Я одеваюсь так эпатажно не оттого, что мне это нравится! А потому что привык! Я всю жизнь выкрашивался и одевался ярко, не от желания выделиться, а по принуждению! Неужели ты этого не понимаешь? — в его голосе был едва слышный надрыв и ни чем не прикрытая обида, а также злость оттого, что его отказываются понимать.Сасори, не сочтя нужным на это ответить, откинулся на спинку кресла и шумно вздохнул.Дейдара молча наблюдал за работой Сасори из облюбованного им угла. Мысли кружились звонким роем, но он медленно утихал — тело осознало-таки свою слабость, вызванную сегодняшними ?крысиными бегами? и, несмотря на нежелание Дейдары, обмякало, проваливаясь в сон, зрение стало неясным, а силуэт Сасори медленно поплыл перед глазами, пока окончательно не исчез. Голова медленно качнулась и, опустив подбородок, замерла в наклонном положении.