Глава 7 (1/1)

Некоторые вещи проясняются, другие становятся запутаннее. Неожиданно все предположения Баки, которые он считал верными, сталкиваются о стену сомнения и почти рушатся, рассыпаясь на куски — не потерять бы ни один из них.Может ли так быть, что ни Джонни, ни Стив не имеют никакого отношения к Пирсу? Они сами по себе, и Баки нужен им для чего-то другого. Более личного.Собственно, Баки всегда знал, что супергерои — те ещё мудаки, что они вовсе не идеальные, вовсе не невинные, как считают обычные люди, не имеющие доступа в опасную супергеройскую жизнь, он не должен быть удивлён. Но как оставаться спокойным, когда знаешь, что замешан Капитан Америка? Замешан в чём-то грязном и постыдном.Баки даже жаль, что на его плече горит красная звезда.Будь он не наёмником, а кем-то другим, словам кого доверяли бы многие, у него был бы шанс раскрыть перед публикой отношения, связывающие Капитана Америка и Человека-факела, и с лёгкостью растоптать жизнь и репутацию обоих супергероев одновременно. За один короткий ход. Вот только… только стал бы он так поступать, не будучи в опасности? Не будучи преследуемым супергероями и вынужденным защищаться от них? Баки ведь знает себя — знает, что он не плохой парень. Без необходимости он не станет рушить чью-то жизнь. Может быть, Баки недолюбливает супергероев (из-за специфики своей работы), но пользы от них иногда всё же больше, чем вреда. И глядя на ситуацию под таким углом, он уже не думает, что это была бы замечательная идея.В конце концов, какая ему разница, кто с кем спит, если это никак не отражается на нём????— Эй, — слышит Баки вместо приветствия.Он не поднимает голову, (она покоится на его руках, упёртых локтями в колени), но догадывается, кто обращается к нему, ведь голоса не внешность, они отличаются больше.К тому же после того, как Стив стонал его имя, Баки вряд ли так скоро позабудет его голос.— Где Стив?— Он перед тобой.Баки слышит смешок — но не нервный, какой мог бы быть у Стива, а весёлый, — и отнимает голову от рук, чтобы с осуждением посмотреть на Джонни. Джонни, на котором одежда Стива. Он, конечно, старается выглядеть смущённым, но в его глазах — шальные искры, которые выдают с головой.Это Джонни, нет никакого сомнения.Кого он пытается обмануть? Баки не раз доказывал, что отличается от тех людей, с которыми они обычно имеют дело, и различает их.Баки вновь роняет голову на руки, хотя, даже не глядя на Джонни, чувствует его присутствие.— Ну да, — отзывается он устало и слышит, как Джонни — уже без веселья в голосе — фыркает.— Ладно, — говорит Джонни, как будто делает попытку помириться, заранее зная, что ничего не выйдет, и повторяет твёрже: — Ладно. Понял уже, что ты меня раскусил, — он присаживается на кровать и касается коленом бедра Баки, и Баки уверен: нарочно. — Стив ушёл. Кажется, ты чем-то слишком его смутил.Баки резко поднимает голову, вновь глядя на Джонни.— Я? — с нажимом говорит он, невесело усмехается и качает головой, не в состоянии поверить, что Джонни действительно так сказал. (Но он действительно так сказал). — Это я смутил, серьёзно?— Ну хорошо, — Джонни примирительно поднимает руки, но говорит так, точно делает одолжение, — виноваты мы оба. Доволен?— Нет.Баки не доволен. Кто останется доволен, когда его — вновь — обвиняют в том, чего он не совершал? Но Джонни хотя бы пошёл на уступку, когда мог упрямо стоять на своём и дальше — это уже лучше.Джонни не сдерживает усмешки:— Какие мы обидчивые, — взгляд Баки мрачнет, когда он пристально смотрит на Джонни, но Джонни никак не это не реагирует и продолжает: — Хочешь что-нибудь спросить, чтобы разобраться? Уверен, помощь в этом тебе явно не помешает, а я, так уж и быть, с радостью помогу.Баки думает и думает над вопросами, которые хочет задать, но не уверен, что хочет слышать на них ответы (вряд ли Джонни будет так милостив, что станет отвечать на некоторые вопросы уклончиво, не углубляясь в тему, не отвлекаясь на детали, чтобы пощадить Баки). Джонни внимательно смотрит на него, как будто видит впервые, но не торопит.Тем временем молчание затягивается. Тишина опускается на них тяжёлым одеялом, под которым со временем становится трудно дышать.— Это началось давно, если хочешь знать, — говорит Джонни, нарушая тишину, в которой было слышно тиканье часов в соседней комнате.Джонни не нужно уточнять, что именно началось давно, чтобы Баки понял, о чём он говорит. Баки понимает, но не знает, к счастью это или к сожалению. В любом случае, Джонни говорит об этом так легко, точно ничего дурного в происходящем между ним и Стивом нет.— Не хочу, — Баки качает головой, — и не нужно подробностей.Джонни ухмыляется. Баки уже видел эту ухмылку, чтобы знать наверняка, что Джонни к нему не прислушается и продолжит своё.Так и есть — он продолжает:— И началось с того, что мы часто помогали друг другу, если ты понимаешь, о чём я, — Джонни играет бровями.Понимает, действительно понимает. Господи, кто вообще не поймёт, на что Джонни намекает с таким пошлым взглядом и мягким, словно вовсе случайным прикосновением к внутренней стороне бедра?— Вы дрочили друг другу? — говорит Баки тем не менее, не понимая, откуда только взялись вопросительные ноты в его тоне. Это ведь ясно как день.Откровенность Джонни удивляет настолько, что Баки поворачивается, стараясь заглянуть ему в лицо. Джонни довольно улыбается. Он не выглядит смущённым. Не то чтобы Баки этого не ожидал, но Джонни выглядит почти гордым, и это сбивает Баки с толку. Он немного растерян.— Конечно, — отвечает Джонни таким тоном, точно иначе быть не могло, — и не только. Но ты не поймёшь.Джонни прав: Баки не понимает.Честно говоря, это кажется немыслимым, особенно учитывая, что Капитан Америка известен своими высокими моральными принципами. Разве он не должен считать себя лицемером после такого? С другой стороны, если его высокоморальный имидж — всего лишь пиар-ход, то вряд ли совесть гложит Стива после того, как он выбирается из горячих объятий Джонни.Но Баки ведь видел, как Стиву было стыдно, когда он понял, что их слышали. Или Стив сгорал со стыда потому, что их слышал именно Баки?— Могу поспорить: ты сейчас недоумеваешь, как кто-то, вроде Капитана Америка, может заниматься такими вещами, — говорит Джонни, на удивление точно угадывая мысли Баки, и вздыхает почти осуждающе. — Поэтому просто вспомни, что до того, как стать Капитаном Америка, Стив был просто парнем с определёнными физическими потребностями. Разве ты этого не делал, когда был подростком?Делал, конечно. Другим парням, а они — ему, и это определённо не то же самое, что дрочить собственному брату. К тому же Баки уверен, у него нет братьев. И даже если бы они у него были, Баки ни за что бы не дошёл до такого. Он на многое был бы готов пойти, несомненно, но…Но?Дело не может быть лишь в этом, верно?Он не отвечает, и Джонни усмехается, как будто выиграл в споре. Только спора не было и быть не может. Как вообще можно спорить о таком? Можно только осуждать или не совать нос, потому что это не твоё дело, как часто рука одного близнеца бывает в трусах другого близнеца. Или не только рука.Баки отлично может представить себе эту не только руку. В деталях.Он чувствует, как внутренности завязываются в узел, и он не уверен, это от отвращения или от лёгкого возбуждения, потому что картинка, представшая перед его глазами, о, эта картинка очень эротичная. Она возбуждает, если отбросить прочие неудобные детали, вроде тех, что Джонни и Стив — кровные братья, а не просто чертовски похожие друг на друга парни.Было бы иначе, Баки уже не раз развлёкся с ними и по отдельности, и вместе, потому что трудно отрицать, что Джонни и Стив не привлекают его.— Ладно, — говорит Баки сквозь зубы, злясь на самого себя, — плевать, — (и это больше похоже на правду), — какого чёрта вы меня в это втянули?— Понимаешь, — Джонни облизывает губы и делает паузу.Баки старается не смотреть на его язык, не смотреть на его блестящие слюной губы, хотя, кажется, Джонни делает всё возможное, чтобы это случилось. Баки кажется, Джонни готов на колени перед ним опуститься, лишь бы знать, что Баки не отводит от него взгляд и внимательно, с долей возбуждения в этом взгляде наблюдает за всеми его действиями. Откуда взялась такая жажда внимания?Джонни боится, что Баки будет смотреть на Стива дольше и чаще, чем на него?— Понимаешь, — повторяет Джонни более глубоким голосом и двигается ближе, — так было необходимо. Мы близнецы, мы очень ревнивы. Стив ревнует меня к тебе, я ревную его к тебе, временами мы ревнуем тебя друг к другу, — пожимает плечами он. — Это…— Сложно понять, если ты непарный, — договаривает Баки.Джонни выглядит приятно удивлённым.— Да, — кивает он, а потом проходится по Баки оценивающим взглядом, — а может, — заключает Джонни, — тебе понять это будет чуть легче, чем остальным. Кажется, ты не просто так понравился мне. Понравился нам. Это не судьба, конечно, но и не чистая случайность.Может быть, что-то такое и проскальзывало в голове Баки раньше, но получить подтверждение и знать, что это не просто его мысли и догадки, а всё-таки правда, что у Джонни и Стива имеются на него определённые планы, дорогого стоит. И как же ему с этим поступить теперь?Как он должен поступить?К тому же он ведь всё ещё не отбросил мысли о побеге.— И вы с самого начала планировали затащить меня в койку?— Нет, — Баки пристально и с осуждением смотрит на Джонни, и Джонни вздыхает: — Ладно. Да. Но, во всяком случае, не сразу оба. Стиви меня уболтал, и я, подумав, согласился, что это восхитительная идея.— То есть это не ты, кто…Джонни смеётся. Искренне. Громко. Баки думает о том, может ли происходящее быть более абсурдным, чем есть сейчас.— Ты думаешь, Стиви из тех, кого можно заставить? — говорит он, а потом снова смеётся.Баки выглядит серьёзно, и это заставляет Джонни умерить свой пыл. Он пристально смотрит на него, словно что-то выискивает — что-то на его лице, что поможет узнать правду, а потом вопросительно выгибает бровь.— Неужели ты действительно так думал? — спрашивает Джонни, и Баки всё так же серьёзен.Он не думает так. Не совсем так, во всяком случае, потому что прекрасно знает, каким образом действует на человека сыворотка суперсолдата, и знает, что Капитан Америка не всегда подчиняется чужим приказам. Он выполняет их, только когда сам считает эти приказы эффективными, а это о многом говорит. (Во всяком случае, о том, что заставить его — очень сложно, точно).Баки молчит, и Джонни, неправильно истолковав его молчание, делает ложные выводы. Он качает головой, как будто не может поверить, что Баки считает Стива кем-то вроде марионетки или опасной и смертоносной машиной для убийств, которая исполняет исключительно чужие приказы и не в состоянии думать самостоятельно (что из себя когда-то представлял сам Баки), хотя сам себе это придумал.— Как тебе только доверили его убить? — тянет Джонни, закатывая глаза.Вопрос риторический. Джонни не ждёт на него ответа, а Баки не собирается на него отвечать. Он сам собирается задать вопрос, который гораздо, гораздо важнее. И спрашивает:— Откуда ты знаешь?Ведь это, вообще-то, закрытая информация.— О, — растерянно тянет Джонни, но улыбается, и его улыбка не фальшивая. Он уверен в себе, уверен в том, что будет отвечать следом.Он делает паузу, но вряд ли для того, чтобы продумать свой следующий ход или подобрать правильные слова, которые не выдали бы его. Скорее, он делает такую явную паузу для того, чтобы привлечь внимание, как будто Баки уже не слушает его.— Я знаю всё, что касается Стиви, — продолжает Джонни как ни в чём не бывало, даже улыбка на месте. — Я ведь его старший брат.Джонни разводит руками.Старший брат, который трахает его, хочет сказать Баки, игнорируя мысли о том, что, возможно, они иногда меняются местами, и слова почти слетают с его губ, но он вовремя успевает прикусить язык и заткнуться. Да и чем это могло бы закончиться, если подумать? Явно не одной только словесной перепалкой, а перспектива выбираться из горящей квартиры (что обязательно случится, если Джонни как следует вывести из себя) Баки не прельщает. Сгорать заживо невероятно больно.— А Сью в таком случае всё знает о тебе, да?— Сью? — Джонни удивлённо моргает, точно не понимает, какое отношение его старшая сестра имеет к теме разговора. — Нет, конечно. Сью не парная, знать всё обо мне или Стиви у неё не выйдет.Баки вновь молчит. Всё что он делает — подозрительно смотрит на Джонни и не может отделаться от неприятного чувства, что что-то упускает из виду. Что-то донельзя важное. Но Джонни никак не реагирует. Он выглядит расслабленно, и не похоже на то, что он притворяется.Джонни ведёт себя так естественно, как вёл на протяжении всех этих дней, что Баки знает его. Если, конечно, с самого первого дня Джонни уже не претворялся кем-то другим и обманывал его.Баки напряжённо поджимает губы.Как же сильно он хочет убраться подальше отсюда.???— Умею я развлечь, скажи, а? — Джонни подмигивает, хлопает Баки по бедру и сжимает колено, но ладонь не убирает.Баки не обязательно опускать взгляд, чтобы знать, что Джонни ведёт рукой по его бедру вверх. Он это чувствует.Он чувствует ладонь, которая с каждым мгновением становится теплее — но не обжигающе горячей, чтобы принести дискомфорт или вред, — и чувствует её давление. Мягкое, но настойчивое и уверенное.Намекающий жест.Нет никаких сомнений, чего Джонни хочет.Джонни сидит по левую от него сторону, по левую руку, бионическую и сильную, намного сильнее обычной человеческой из плоти и крови. Баки может причинить Джонни боль. Баки может перехватить руку Джонни и крепко-крепко сжать, ломая кости запястья, и остановить это.Баки ничего не делает, сомневаясь в причинах.Он не хочет этого? Или, наоборот, хочет этого слишком сильно?Он не помнит точно, когда в последний раз был с кем-то. Явно не в этом месяце и, кажется, даже не в прошлом, а дрочить член — ни в какое сравнение не идёт с настоящим сексом. Этого так немыслимо мало, особенно с трахающейся парочкой под боком (на некоторое время Баки даже готов забыть, что эта парочка — братья-близнецы; одуревшему от возбуждения рассудку на это плевать).Так что он наблюдает, ожидая, что будет дальше. Хотя намерения Джонни с самого начала ему кристально ясны.Баки не думает о том, что Джонни — Человек-факел, что Джонни является супергероем, а от таких лучше всего держаться как можно дальше. Всё, о чём Баки думает в этот момент, когда ладонь Джонни касается внутренней стороны бедра, так это что руки у Джонни тёплые и достаточно мягкие и нежные, чтобы их прикосновения к голой коже были приятными. В этом можно было бы убедиться сразу, если бы только на Баки не было лишней одежды. Вообще никакой одежды, как на Стиве утром.Джонни, не останавливаясь, широко ухмыляется и смотрит на Баки. Пристально смотрит. Баки ощущает этот взгляд буквально кожей (кожа почти зудит и требует к себе прикосновения — мягкого и настойчивого, прикосновения тёплой нежной ладонью, а не только неосязаемого мазка взглядом), но сам не сводит глаз с ладони Джонни, словно если он выпустит её из виду хотя бы на секунду, она сделает что-то не то или не так. (Остановится, а после исчезнет? Или, наоборот, накроет его пах? Баки не решил, что рассердит его сильнее).— Хм, — задумчиво тянет Джонни, медленно, мучительно медленно двигая рукой по внутренней стороне бедра то вверх, то вниз, в то время как Баки вспоминает слова, не так давно сказанные Джонни.Они близнецы, они очень ревнивы.Переспав с Джонни сейчас, чью и к кому ревность он вызовет? Это ему поможет или сделает только хуже? Это вообще возымеет какой-нибудь эффект, или Стив уже знал, что Джонни собирался сделать? Они ведь близки, очень близки и даже больше, и нигде в мире нет такого места, чтобы всё, что происходит в этой квартире, считалось само собой разумеющимся.— Даже не скажешь ничего? — говорит Джонни.Он вновь усмехается, но на этот раз останавливается, когда почти накрыл ладонью пах, и смотрит. Просто смотрит на Баки, как будто ничего не происходит, и ждёт.— Что ты хочешь услышать?Голос Баки звучит грубовато, слова как будто дерут глотку. Баки не злится и не сердится, но говорит предостерегающе, словно одно неправильное слово или движение в ответ и — Баки сорвётся с цепи, разозлится, схватит Джонни за руку и сломает ему запястье раньше, чем Джонни вообще успеет что-нибудь понять и воспламениться.Он быстро ломает кости.— Если ты ждёшь, что я буду умолять, — продолжает Баки, перехватывая руку Джонни и сжимая пальцы на его запястье. Несильно. Всего лишь предупреждающе. — То делаешь это напрасно.Баки стискивает его руку в захвате, но не отстраняет от себя и не останавливает, когда Джонни вновь начинает водить рукой по его ноге. Так же лениво, так же медленно, так же ласкающе.Со стороны и вовсе кажется, что Баки сам направляет руку Джонни. (Но будь это на самом деле так, он бы никогда так долго не ждал перед тем, как накрыть чужой рукой свой член, это ведь намного приятнее, чем обычные поглаживания, и да, как Баки и говорил, он уже делал это с другим мужчиной).Джонни окидывает его изучающим взглядом, после чего ухмыляется лишь шире. Баки хмурится. Ему не нравится такая перемена. Она настораживает. Не то чтобы Баки до этого находился в расслабленном состоянии, но лишние беспокойства ему ни к чему.— Мы, — говорит Джонни и всё же накрывает пах Баки, — ещё заставим тебя умолять, тебе не отвертеться, — он несильно сжимает ладонь, настойчиво поглаживает член через плотную джинсовую ткань вверх-вниз, — но, — Джонни разочарованно цокает языком, — это произойдёт не сегодня, к сожалению, — он отнимает ладонь, приятное давление и тепло исчезают, и Баки маскирует разочарованный стон под шумный усталый вздох.Джонни подмигивает с весёлой улыбкой на губах, встаёт с кровати и уходит, чувствуя тяжёлый взгляд в спину.???После этого Джонни ведёт себя с ним, как будто ничего не было, и то, насколько органично у Джонни это получается, ставит Баки в тупик.Может быть, конечно, дело в самом Джонни — в том, что такое понятие, как стыд или совесть, у него, в отличие от Стива, напрочь отсутствует, поэтому он всё так же свободно, как и раньше, чувствует себя наедине с Баки, словно их обличительного разговора и вовсе не было.Или дело в том, что Джонни действительно мастерски умеет притворяться, и Баки надеется, действительно надеется, что это не та причина, иначе…Иначе он ужасно сглупил.???Наутро Баки просыпается не один. Этот факт удивляет его меньше, чем должен был.Он помнит, как ему снился очередной кошмар, и помнит, что ночью из-за этого к нему опять пришёл Джонни. Джонни ничего не говорил. Он пришёл бесшумно, молча забрался в кровать, обнял его, ничего не объясняя и прижимая к обнажённой тёплой груди, и — всё.Баки уверен, что это произошло именно так, но сейчас он не чувствует Джонни, который прижимался бы к нему во сне. Он не чувствует, что рядом с ним на кровати вообще кто-нибудь лежит, но он ощущает присутствие другого человека рядом. Ощущает, как рядом с его бедром под чужим весом продавлен матрац.Рядом с ним никто не лежит, но на краю кровати сидят. Это Джонни? Если это он, почему он не возвращается обратно в кровать, под одеяло?Он держит глаза закрытыми, старается дышать размеренно и глубоко, как будто всё ещё спит, и думает над тем, что ему делать.Если бы это был кто-то, кто пришёл убить его, Баки уже был бы мёртв. Если бы это был Джонни, Джонни уже прижимался к нему всем телом, заключив в объятия.Может ли это быть Стив?Но Баки казалось, после случившегося не так давно Стив, мучимый угрызениями совести, не захочет видеть его ещё какое-то время, так зачем бы ему сейчас сидеть рядом и смотреть, как он спит?Ведь этот кто-то просто сидит рядом, не шевелясь, смотрит на него и ждёт.Ждёт, когда он проснётся?Баки чувствует прикосновение к волосам. Лёгкое, мягкое. Кто-то пропускает его короткие волосы сквозь пальцы. Ладонь настолько тёплая, насколько тёплой бывает обычная человеческая рука. Человеческая. Это точно не Джонни. Даже в самом расслабленном состоянии температура тела Джонни на несколько градусов выше, чем у любого другого человека, и Баки точно не должен этого знать. Он не хотел этого знать. Это бесполезно, это нельзя применить против него.Баки шумно выдыхает, когда ладонь касается линии роста волос, а коротко стриженные ногти чуть царапают шею. Не больно. Скорее, игриво.Это явно не люди Пирса, и его явно не пришли убивать. Что ж, это приносит небывалое облегчение.— Я знаю, что ты уже не спишь, — слышит Баки голос чуть громче, чем шёпот, и в эту же секунду прикосновение ладони к его шее исчезает, хотя Баки был бы не против, если бы ладонь осталась на том же самом месте.Баки открывает глаза и — на этот раз перед ним действительно Стив, а не переодетый в его вещи Джонни.— Ты разбудил меня, — говорит Баки охрипшим ото сна голосом (Стив не возражает), он прочищает горло и продолжает: — Что тебе нужно?Стив опускает взгляд, скашивает его чуть в сторону, а потом ведёт плечом и вновь смотрит на Баки.— Да так, — уклончиво говорит он и вежливо улыбается.Баки приподнимается на локтях и недоуменно выгибает бровь, сверля Стива взглядом.— Да так? — повторяет он эхом, на что Стив, всё с той же вежливой улыбкой на губах, просто кивает. Баки усмехается от того, как глупо этот ответ звучит. — Ты вообще в курсе, насколько это подозрительно? Насколько ты подозрителен сейчас?Стив пожимает плечами, словно ему всё равно, что, конечно же, должно быть не так. Это ведь Капитан Америка, а Капитан Америка должен быть воплощением доверия и честности, и искренности. Сейчас Стив далёк от этого, и Баки напрягается.Он тянет правую руку вперёд, к лицу Стива, и Стив, кажется, в полном недоумении от этого, потому что он даже не отстраняется (он, конечно, чуть дёргается от того, что рука Баки оказалась слишком близко к его лицу, но не более) и не перехватывает его руку, чтобы остановить Баки до того, как он прикоснётся к нему, болезненно вывернуть и обездвижить. Это не отнимет много времени — Стив может сделать это в мгновение ока.Будь Баки на его месте, Стив уже давно лежал бы на кровати лицом в подушку и с заломленными за спину руками, но Стив лишь заинтересованно сверкает голубыми глазами и, не шевелясь, внимательно следит за ним, позволяя Баки трогать себя.Всё что спрашивает Стив, когда Баки ощупывает его лицо и шею, вся его реакция на происходящее заключается лишь в одном вопросе:— Что ты делаешь?Баки проверяет, а Стив ли вообще перед ним — нет ли на этом лице маски?Нет, маски нет. Под пальцами Баки лишь чистая и гладко выбритая тёплая кожа и размеренный пульс под ней. Баки не понимает, разочарован ли он этим или нет. Для Стива Капитана Америка Стив ведёт себя немного… необычно.???Убедившись, что перед ним Стив, а не кто-то другой, Баки отстраняет руку и откидывается спиной на кровать, отчего-то чувствуя невероятную усталость — закрыть бы глаза и поспать ещё немного, но он не может себе этого позволить, когда Стив — потенциальная опасность — рядом, буквально возвышается над ним сейчас.— Так что ты делал? — повторяет Стив.— Да так, — саркастично говорит Баки, возвращая ответ.Стив не сдерживает смешок, как будто ситуация очень смешная, что не так. Или Баки очень смешной, что совсем не так.— Ладно. Понял, — он примирительно вскидывает руки. — У меня был… кхм, есть для тебя подарок, и я пришёл его тебе вручить.Стив улыбается. Баки удивлённо поднимает брови, не обращая внимания на небольшую заминку.— Что ещё за подарок?С чего бы Стиву вообще делать ему какие-то подарки? Если этот подарок, конечно, не заключается в том, что за плотно прикрытой дверью комнаты стоят агенты ЩИТа, которые ждут не дождутся, когда же Стив выведет им Баки, чтобы они отконвоировали его в тюремную камеру, по пути зачитывая приговор. В таком случае пусть Стив оставит свой подарок себе, Баки не будет против.Стив не отвечает на его вопрос, впрочем — ответить, что в свою очередь делал он сам, касаясь лица Стива, Баки тоже не успевает: Стив, наклонившись, накрывает его рот своими губами, и то, как уверенно он двигает губами после этого, и то, как настойчиво проникает языком ему в рот, просто какое-то безумие.Зачем ему делать это сейчас?Баки был уверен, что Стив всё ещё чувствует себя неуютно, находясь рядом с ним: он ведь не Джонни, который, кажется, чувствует себя комфортно в любой неловкой ситуации.