По дороге (1/1)
?Святой Архангел Михаил, вождь небесных легионов, защити нас в битве против зла и преследований дьявола. Будь нашей защитой! Да сразит его Господь, об этом мы просим и умоляем. А ты, предводитель небесных легионов, низвергни сатану и прочих духов зла, бродящих по свету и развращающих души, низвергни их силою Божиею в ад. Аминь?.Сказав так, человек осенил себя крестным знамением и, кряхтя, поднялся с колен. Однако, в его возрасте, холодная сырая земля не являлась самым полезным фактором. Впрочем, повинуясь непонятному порыву, мужчина вознес-таки привычную молитву прямо перед отъездом.Конь был оседлан, вещи упакованы. До приморского городка Рригу оставалось миль семь. Сырой весенний лес, сквозь который протекал путь, казался зловещим видением. От земли веяло холодом и влагой после недавно прошедшего здесь ливня. Человек по имени Франциск Кристос, высокий, широкоплечий, мрачный мужчина. Короткие, неаккуратные седые волосы и поношенная черная одежда наталкивали на мысль о долгом и тяжелом путешествии. Одна-единственная рыжая лошадь уныло брела по скользкой тропе, помимо всадника, неся на себе внушительные вьюки.Франциск рассеянно смотрел перед собой, привычно правил лошадью, и неожиданно нахмурился, услышав приглушенную возню в стороне от дороги. Жидкий лесок, хоть и был диким, никакой опасности в себе зачастую не содержал. Путники редко пересекали его, так что разбойникам не было никакого резону торчать здесь. Нечисти тоже опасаться не следовало: во время священных войн Кровавого Креста остаточные армии, патрулировавшие окрестности, вдоль и поперек истоптали эти земли, выжигая все, что имело хоть какую-то претензию на схожесть с демонами или ведьмами. Скорее всего – местные. Егеря, забредшие подальше в поисках дичи и, видимо, поймавшие что-то стоящее. Зачем бы еще здесь бродить?В одном Франциск Кристос оказался прав. Это действительно были местные егеря, решившие попытать счастья за пределами своих угодий. Но то, чем они занимались, к охоте имело весьма косвенное отношение. Охотники были настолько поглощены своим занятием, что приближения Франциска даже не заметили, хотя тот и не пытался скрываться.На небольшой прогалине, в стороне от тропы, суетились семеро мужчин. Один из них склонился над чем-то… Что-то оказалось восьмым человеком. Крестьянин споро срывал одежду с тела бедняги, который, похоже, был без сознания. Другой ?охотник? придерживал, попутно ощупывая бесчувственное тело, под сопровождение веселых бранных возгласов своих соратников. Кристос очень смутно понимал местное наречие и смысла сказанного он определить не смог, но его охватило яростное и стойкое отвращение, когда егерь, раздевавший неизвестного или, скорее, неизвестную, ухватил ту за длинные волосы и по-звериному впился в бесчувственные губы. Похоже, это все же была женщина, решил Франциск и пришпорил лошадь, направив её прямо к разыгрываемому действу. Не то, что бы мужчина слыл сердобольным или жалостливым человеком. Как раз наоборот – в военные годы во время ужасающих побоищ он отлично понимал, что воинам Креста необходим отдых и разрядка от напряжения и усталости после походов и битв. И потом, после того, как враг умело уничтожил их обозный отряд, Франциск весьма обрадовался, когда они захватили неприятельский форт и солдаты, словно оголодавшие звери, разграбили оплот противника, присваивая себе его имущество и женщин. Сам Франциск Кристос насыщался исключительно упоением битвы, придерживаясь позиции воздержания от мирских удовольствий, за что в то время считался чуть ли не святым.Но почему только сейчас что-то дрогнуло в нем, при виде той несчастной, совершенно не известной ему женщины…Когда его заметили, негодование, а затем удивление и неопределенный страх отразился на лицах простых людей. Они пораженно застыли в молчании, но потом один из них, мужчина средних лет с косым глазом, неуверенно приблизился к Франциску и неуклюже заговорил на языке, условно используемом в торговой и международной среде:– Что ты тут нужно, бродяга? – насупившись, спросил он.Остальные охотники, видимо, также были не слишком довольны тем, что их оторвали от удовольствия. Их невольная жертва безучастно лежала в ворохе собственной одежды.– Кто такой ты есть? – повторил крестьянский мужик; рука его, как бы совершенно невзначай, зашарила по поясу в поисках ножа. Однако, стоило только Франциску взяться за крестообразную рукоять притороченного к седлу меча, глаза у егеря приобрели необычную округлость, и он тут же, мелко кланяясь и бубня что-то неясное, попятился назад.– Прелюбодеяние есть ужасный грех. Дьявол овладевает вашими душами и привносит в них тьму и разрушение. Сим карающим мечом я могу отправить вас в геенну огненную! Но могу и пощадить, если весь остаток жизни вы будете молиться за свои прогнившие души и оставаться праведными и послушными воле Господа.Голос Кристоса мощным порывом пронесся над охотниками, повергнув их непросвещенные души в трепет. При виде разгневанного господина простые деревенские олухи попадали на колени, мгновенно раскаявшись во всех возможных грехах. Даже мысль о том, что их больше и что можно было бы незаметненько прибить этого странного господина, не посетила ни одного из них.– Убирайтесь! И больше не попадайтесь мне на глаза!В тот же миг незадачливых охотников словно водой смыло. Похватав первое, что попалось под руку, они стремглав помчались прочь от лесной прогалины, позабыв про все на свете. Криво ухмыльнувшись, Франциск Кристос проводил их взглядом и убрал руку с меча. Конечно же… Кто захочет иметь дело с воином Кровавого Креста? Наследием темного и страшного прошлого...Ловко спрыгнув с лошади, Франциск приблизился к несчастной… Тот, кого он в начале принял за женщину, на проверку оказался мужчиной. Священник глубоко вздохнул, пробормотав что-то насчет содомии. Наверное, не стоило отпускать тех убогих, раз они опустились до такого…Человек, с которого деревенские олухи успели-таки содрать одежду, лежал неподвижно, так, как и был оставлен. Мужчина был необычайно бледен; длинные, черные, как у девушки, волосы успешно скрывали его лицо и плечи. На боку у неизвестного Франциск обнаружил темные пятна. Перевернув человека на спину и аккуратно убрав волосы с его лица, Кристос замер… Не то, чтобы он был кем-то вроде столичных ценителей красоты, но… Лицо незнакомца было словно проблеском лунного света в дождливую мрачную ночь. Это лицо не могло принадлежать человеку – столь сверхъестественно прекрасным оно было. Мужчина… юноша, ему никак не могло быть больше двадцати, походил на одного из древних языческих богов, чью красоту так упоенно прославляли нечестивцы.Кристос на мгновение закрыл глаза, пытаясь припомнить хоть какую-то молитву, чтоб спастись от невесть откуда взявшихся нечестивых мыслей. В этот момент он почти понимал тех деревенских егерей… Когда он вновь открыл глаза, прошлые эмоции уже спали, подавленные многолетней привычкой. Безусловно, юноша остался также красив, но теперь его вид не вызывал того бурного трепета, что прежде. Кристос вздохнул. Парень определенно был не из простых. Белая кожа, шелковистая на ощупь; сам он высокий, стройный, удивительно гармонично сложенный, широкие плечи, но узкая талия и бедра. Руки с тонкими длинными пальцами, ухоженными ногтями – такие не встретишь у простолюдина. Почти наверняка это незаконнорожденный сын какого-то гуляющего аристократа, либо один из младших сыновей, лишенный права на наследство. Иначе с какой стати ему находиться в такой глухоте, одетым как бродяга? Если, конечно, он не…
Осененный внезапной догадкой, Франциск вытащил из-за пазухи массивный серебряный крест и приложил его к груди юноши, прямо напротив сердца… Ничего не произошло. Священник облегченно выдохнул и убрал крест. Только теперь он обратил внимание на несколько жутких ран, чернеющих на вспоротом левом боку молодого человека. А теперь Кристос был точно уверен, что это человек. Раны не походили на следы от меча или кинжала, слишком рваные. Судя по всему, неизвестный мужчина пал жертвой какого-то зверя, вот только откуда здесь взяться такому чудовищу? К тому же, раны выглядели так, словно их облили ядом или гнилью. Заражение темными кривыми кляксами опутывало раны, будто пытаясь испортить общий эффект от красоты незнакомца. Что ж, ему не долго осталось – решил Франциск Кристос. С такими ранами, как у этого юноши, оставалось только молится за упокой его души и надеяться, что он уже не придет в себя, чтобы не ощутить страданий перед смертью. О том, чтобы добить несчастного, не могло быть и речи. На все воля Господа. Кого убить, а кого оставить в живых. Что ж, похоже, все, чем священник смог помочь умирающему – это спасти его от участи быть опозоренным в его последние моменты.Франциск оттащил тело в сторону, поудобней устроив человека на земле и укутав его плащом. Довольно долго провозился с костром, пока разжег огонь. На прогалине, помимо брошенных охотниками вещиц, лежало еще несколько сумок и черное отличное седло, скорее всего принадлежащие полуживому юноше. Рядом с сумками Кристос обнаружил меч. Таких необычных мечей Франциск не видел никогда. Тонкий, изогнутый, как сабля, но длинный, в рост человека. Если этот меч принадлежал умирающему, то юноша был либо хвастливым позером, либо… необычайным мастером. Бывший военный отлично осознавал, насколько тяжело управляться с оружием такой длины, даже если это не огромный двуручник, который и сам предпочитал.Похоже, узнать побольше об этом молодом человеке у священника уже вряд ли получится… Поудобней устроившись у костра, рядом с телом, Франциск открыл молитвенник и принялся вслух читать столь знакомые с былой войны строки…