madness. Part Eight - this is not the end. (1/1)

Ичиго.Время словно замедлилось, искаженное ненавистью и болью лицо арранкара маячившее рядом со мной уже начинало мне надоедать. Хотя? Может это моя судьба? Умереть вот здесь, вот так?

Когда то давно, когда я еще не был таким, не был шинигами, я прочитал заметку в англоязычном «Japan Times».Там шла речь о том, что чувствует человек перед насильственной смертью. Статья звучала примерно так:«Все люди рано или поздно умирают. Одни от старости, от болезни, или же от несчастного случая. На то есть воля божья. А есть субъекты, чья жизнь обрывается посредством вмешательства посторонних людей. Насильственная смерть, это не редкость в наши дни.

Причин тому есть много, у каждого они индивидуальны. Так же индивидуальны и способы убийства. Все это тяжкий грех, однако, мы отклонились от темы. Чувствует ли человек перед насильственной смертью тоже самое, что и перед естественной? На примере наших исследований мы выяснили очевидное – нет. Расспросив около двадцати пяти добровольцев, мы были удовлетворены,их описания чувств былоабсолютно не похожими друг на друга.Те, кто умирали свой смертью, чувствовали облегчение, умиротворение и полный покой. Казалось, все земные дела закончены, и всевышний того хочет. Даже если он мучился в агонии перед смертью, он знал, что это скоро окончится. У них не было пустоты и тьмы в душе.Но те же, кто умирал, когда им нож приставлен к сонной артерии, понимали всю порочность этого мира, ненависть в сердцах людей и черноту их душ. Боль прямо раздирает их сердца изнутри. Не от физической боли, а от несправедливости ситуации. Инстинкт само выживания к тому же добавляет перца».Так вот все это бред. Я не ощущал боли, хотя рук от плечевого сустава не было. Он отрубил мне их одним взмахом катаны. Или вот взять ноги, они валяются неподалеку от моего тела. Мое тело, или же его жалкое подобие составляло туловище, шею и голову. Лежа на спине, мои глаза были устремлены к небу. Луна, которая только поднималась, теперь была перпендикулярна мне. Создавалось впечатление, что это последнее что я вижу. Хотя так оно и есть, наверное.Черт! Как же не хочется умирать! Чад, Рукия, Иноуэ, родные... Как они без меня? Кто их защитит? Очевидно, что мне нельзя здесь умирать, но в глазах уже темнеет, сердце больно щемит из-за прогрессирующей аритмии. А то чувство, когда не ощущаешь конечностей невозможно передать. Все-таки, это смерть. Я ее по-другому себе представлял.Когда я старый такой, дедушка, в кругу семьи, в такой теплой атмосфере.

Может, я просто не понимаю его сущности? Почему он вот так вот ко мне относится? Было ли это приказание Айдзена? Или же его личные мотивы? Не хочется думать. Хочется уже уснуть. Навечно.-Ноль.

Последний взмах катаной, и лезвие вошло в грудину, как в масло, заставляя выплеснуться оставшуюся кровь.

-Это конец.