18 глава "Кошмар" (1/1)

Темнота. Я лежал на кровати. Меня накрывало толстое одеяло. Мысли ?Где это я?? почему-то не возникало. Я повернул голову. Возле меня лежал… Себастьян. Выглядел он совершенно так же, как и всегда, одет он был в свой привычный костюм. Его присутствие тоже никакого удивления не вызвало. Демон смотрел куда-то в потолок. Поняв, что я разглядываю его, он улыбнулся мне и слез с кровати. Слез... и растворился в темноте. Я хотел тоже встать, но он вдруг вернулся. Видимо, Себастьян никуда и не уходил. Он вновь сел на кровать и бросил на меня хитрый взгляд. Я смутился и, наверное, начал краснеть, пытаясь сделать так, чтобы он этого не заметил. Игра? Я улыбнулся самыми губами. А вот демон вдруг стал серьёзным. Он снял перчатки и залез на кровать. Но теперь он не лежал, а стоял на коленях, руками опираясь в подушки. Стоял просто надо мной. В мгновение я растерялся. Но ум ликовал – Себастьян, он здесь, он сейчас… Демон очень близко наклонился ко мне. Вдруг мне стало страшновато. И неуютно. Тяжёлое одеяло сдавливало меня, и возникло желание встать, вырваться. А Себастьян приближался ртом к моему рту, я, сам от себя такого не ожидая, отворачивал голову. Сердце бешено забилось в груди, будто птица в клетке. И он меня поцеловал… Какой это был поцелуй! Страшный… он выкачивал из меня силы, не давал дышать. Я пытался оттолкнуть демона, но всё зря. Меня накрыл ужас, глаза наполнились слезами. Себастьян отстранился в самый последний момент. Как странник в пустыне рад воде, так и я жадно хватал ртом воздух. Странно – раньше я не ценил его… Но отдышаться мне не дали – Микаэлис упал на меня, сжал в объятиях. На мою грудь будто лёг тяжёлый камень. Я в ужасе заметался, но не смог сделать ни единого нужного движения, чтобы сбросить из себя этого демона, это тяжёлое одеяло. А Себастьян целовал меня в лицо… Я не хочу! Не хочу этих удушливых объятий и ядовитых поцелуев! Нет! Оставь меня в покое… Никогда раньше я не чувствовал себя настолько слабым. Из глотки вырывался отчаянный, но беззвучный крик. Я задыхался… И вдруг… … темнота.Но нет ни кровати, ни Себастьяна. Я часто и глубоко дышу, моё сердце сильно бьется, будто пытаясь выпрыгнуть. Но я успокаиваюсь. Понимаю: это был сон, всего лишь сон, и душу тёплым ветром окутывает облегчение. Я, видимо, поспешил с выводами. Да, меня никто не душит, и вроде бы ничего не болит. Одеяло не сдавливает меня, но… Но что-то другое сдерживает мои движения. Мозг включался слишком медленно, я не сразу понял, в каком положении нахожусь. А я стоял! Хотя нет, на такое у меня вряд ли хватило бы сил. А значит, я… висел. Действительно, так и есть. Я с изумлением изучал пол под моими ногами, который я едва ли мог видеть. Мне не нужно было напрягать мышцы, чтобы стоять. На ногах меня держали верёвки. Тонкие, будто паутина, но прочные, как проволока, они плотно обхватывали всё моё тело, переплетались хитроумными узлами с одеждой. Кстати, одежды на мне было меньше, чем всегда, — только штаны и рубашка. На смену удивления пришла ярость. Что? Я связан? Как такое может быть? Да кто вообще посмел так со мной поступить? Кто бы это не был, пусть знает – Грелль Сатклифф не будет покорно ждать, пока его развяжут. Но прежде чем действовать, я должен понять, где я и к чему приведёт моё добровольное освобождение от верёвок. Я оглянулся, но в кромешной темноте ничего толком не различил. Всё, что мне удалось узнать о моём месте заключения, это то, что я нахожусь в помещении вроде комнаты, пол здесь каменный, а ещё тут был такой воздух… совсем не как на улице. Воздух будто давил на голову, было душно и сыро. Может, я под землёй? И кто меня связал? Память оказалась не в силах ответить на этот вопрос, и я решил, что с этим можно разобраться, когда я обрету возможность свободно двигаться. А значит, сейчас надо действовать! Я глубоко вдохнул. Сосредоточился. Настроился на мысль о том, что я сильный (а так и было), что я смогу порвать эти жалкие верёвки. Напряг мускулы и с силой рванул вперёд. Каким же было горьким разочарование! Меня пронзила неимоверная боль. ?Паутинка? врезалась в кожу, ранила её и… не хотела рваться! Как? Как так?! Я же канаты в своё время рвал! Толстые такие. И тут не могу порвать тоненькие ниточки? Что же это за верёвки такие? Я остановился и вернулся в исходное положение. Меня душило раздражение. Теперь те участки тела, которые не были закрыты одеждой, покрылись тонкими и ужасно неприятными порезами. Да уж, вырваться, похоже, не получится… Где же я? … темнота. ?Здравствуйте, господин Гробовщик! Наша администрация всегда рада помочь вам, ведь вы всеми уважаемая и важная персона в нашем обществе. Но, увидев вашу просьбу, мы были невероятно удивлены. Неужели вам не известен тот факт, что проход в Библиотеку Высших Жнецов посторонних лиц строго запрещён? Даже в сопровождении. Это правило нельзя нарушать. Учитывая всё наше к вам уважение, мы вынуждены отказать вам в вашей просьбе. Примите наши извинения. Администрация Библиотеки Высших Жнецов? Уильям несколько раз перечитал текст, повертел тонкий лист бумаги в пальцах, думая. — Что будем делать? – спросил он у Гробовщика, который загадочно улыбался. – В таком случае, было бы правильно вас самих отправить туда, — задумчиво сказал он. – Раз по правилам мне туда попасть нельзя. — Да, — ответил Легендарный Жнец. – Но я потрачу много времени на поиски книги Сатклиффа. Вы сделаете это гораздо быстрее… Да ещё и мне, как тому, кто мало чего знает о сложившейся ситуации, сложно будет сделать правильный выбор. С лица Гробовщика не сходила улыбка, это раздражало Уильяма, ему казалось, что жнец смеётся над ним.— Но, — помолчав, сказал тот, — есть лазейка. Я знаю, с кем договориться! – весело сказал Гробовщик. – Уверен, нас пропустят. Просто придётся подождать ещё день. Ти Спирс положил письмо на стол и с надеждой смотря на высшего жнеца, сказал: — Это хорошо. Только, пожалуйста, постарайтесь быстрее всё уладить! Чувствую, времени у нас с каждым днём всё меньше. — Да, — Гробовщик стал серьёзным. – В этом вы правы. Тело затекло. Тело не хотело просто стоять, ничего не делая. Но каждое движение приносило мне неприятную боль – нити врезались в и так уже покрытую мелкими порезами кожу. Вот чем закончилось моё ?геройство?. А виной всему моё невероятное самолюбие… Нет чтобы всё рассмотреть и постараться понять! А было что. ?Паутинка? — это нити демонов, особенных, высших. Таких, которым является Себастьян. И я знал о нитях. Я их даже видел ранее, очень близко. Себастьян точно такими же связал когда-то демонов-тройняшек. После того как прошло моё раздражение – я был зол на себя, обижен на Микаэлиса, — наконец я всё вспомнил. Это принесло ужас и непонимание. Как на киноплёнке, воспоминание промелькнуло перед глазами – я полуживой сижу возле стены, а надо мной возвышается Себастьян… с бензопилой. И удар, и боль. И… конец. Конец ли? Ведь я же жив. Или я в аду? Нет, я жив. Жив! Я чувствую себя так же, как и всегда до этого… вроде бы. Но ведь меня демон… убил… Я ничего не понимал. Что же случилось?! И тут пришло отчаяние. Подкралось, напало, как кошка на мышь. Меня трясло, в голове было пусто. Две слезинки потекли по щекам, оставляя солёные дорожки на коже. Я готов был выть, я пытался дотянуться до нитей зубами. Не получалось. Бессилие было сродни ночному ужасу. Я проклинал всех и вся, я бился в беззвучной истерике, верёвки неприятно хлестали по рукам и шее. Тонкими струями потекла кровь, пачкая ворот и манжеты белой рубашки. Всхлипывая, я тянулся вперёд, будто это имело какой-то прок. В конце концов, обессилев, я повис на нитях. Слёз уже не было. Прийти в себя мне помогла боль. Когда она пронизывает насквозь тело, не захочется висеть. Да и очки начали спадать, а терять их мне совершенно не хотелось. Ведь они были без привычной цепочки… Потом была скука. Я стоял и смотрел в одну точку. Всё, что было у меня, — воспоминания. Я представлял себе Уильяма, думал, что, забирая у меня дело, он делал правильно. Я хотел к нему, я был не против обнять своего начальника, признаться ему в своей глупости, попросить прощения. Прав, трижды прав он был! А я, жертва собственного самолюбия, поступил неумно. Я вспоминал Рона, беспокоился о нём. О Себастьяне я не хотел думать. А о графе… он вызывал подозрения. Сиэль – это не мальчишка. Это не человек. Теперь я ясно понял это. Его таинственная пропажа, его действия, всё показывало на то. Я потерял счёт времени. Я медленно сходил с ума. — Господин, — услышал Сиэль тихий голос, только проснувшись. – С добрым утром! На лицо мальчика упали лучи солнца. Граф недовольно нахмурился и попытался отвернуться, но солнце никуда не пропало, поэтому пришлось вставать. Сонно зевнув и потерев заспанные глаза, Фантомхайв посмотрел на свого дворецкого, — тот светился улыбкой. Это раздражало мальчика, он отвернулся. — Что, кошку увидел? – буркнул он. Себастьян довольно кивнул. – Идиот, помешанный на котах, — констатировал Сиэль, наблюдая за такой реакцией. ?Вредный мальчишка, выпороть бы тебя?, — подумал Микаэлис, всё так же улыбаясь. У него было отличное самообладание. А кошечка была такой миленькой!.. — Почему ты явился ко мне утром? — спросил граф. Они теперь находились во Франции. Сиэль не любил маскироваться, но пришлось это сделать, дабы не попадаться на глаза жнецам, которые, как выяснил Себастьян, уже имели большие подозрения. Он со своим дворецким изображали отца и сына. Одеты в соответствующую одежду, они вечерами просились на ночлег к селянам, которые, послушав их слёзную историю о пожаре, что якобы поглотил их небогатый дом, сочувственно вздыхали и пускали их к себе. Благо, французский язык граф и его дворецкий великолепно знали. Поначалу было нелегко, роль слишком не писалась к образу Фантомхайва, а главное, не соответствовала его характеру. Когда же трудности казались совсем непреодолимыми, граф вспоминал свою ?цирковую жизнь? и думал, что тогда ему, всё же, было гораздо хуже. Вздыхая, он навешивал на лицо страдальческую мину, упорно учился завязывать шнурки и глотал ту еду, которую они умудрялись достать. Нет, Себастьян и что-то более изысканное мог предложить графу, но подобные трапезы не смоли бы стать незамеченными, а это могло превратиться в проблему. — Я пришёл к вам с новостями, — сказал Себастьян. — Ты достал информацию о… том, что я тебя просил? – спросил Сиэль, с небольшим волнением смотря на слугу. — Да… И не только это, — глаза демона блеснули. – Он, наконец, пришёл в себя. Мальчик замер. С тех пор, как ему удалось заманить Грелля в свою ловушку, прошла целая неделя. Нет, больше. И все эти дни Фантомхайв ожидал, что жнец проснётся, ожидал и немного боялся этого. Что теперь делать, как поступить? Действовать же надо быстро и правильно! Немного подумав, граф принял решение и сказал: — Себастьян! Он слаб. Накорми его, — на лице демона проступило удивление. – Сейчас же иди исполнять мой приказ, — добавил он. – А потом вернёшься и расскажешь мне, как можно поглотить душу жнеца. Я бы рад был это послушать сейчас, но я не хочу, чтобы в ожидании Грелль нас возненавидел. Себастьян понятливо кивнул и поспешил к выходу. Но возле самой двери Сиэль остановил его. — Будь добр к нему, — негромко сказал он.