Часть 2.7 Примирение (1/1)

КаоруЭто была самая долгая и мучительная ночь в моей жизни: Рёко доводил меня до сумасшествия каждый раз, когда я его ублажал. И каждый раз я думал, что сорвусь. Черт бы меня побрал, когда я давал обещание облегчить ему страдания и не овладеть им. Леденящий душ не помогал — я лишь заработал себе насморк.

Под утро действие афродизиака начало слабеть, и Рёко провалился в глубокий и спокойный сон. Измученный, истощенный, беззащитный,но такой милый, что глядя на это чудо, грудь до боли сжимало чувство любви к нему. Я вышел из комнаты, тихо прикрыв дверь за собой. Хоть я и провел больше суток на ногах, сна не было ни в одном глазу, и чем заняться я не знал. Быстро написав Рёко записку, где меня можно будет найти, я ушел в репетиционную. Там было пусто — ребята приходить сегодня не собирались. Взяв в руки гитару, я начал перебирать струны, воспроизводя любимые мелодии. Проиграв весь известный мне репертуар, я прилег на диван в попытке заснуть, но лишь безрезультатно проворочался около получаса. Снова взял в руки инструмент и попытался сочинить что-нибудь новое. Получалось ужасно.

Прошло уже много времени, как я оставил Рёко одного. Взял сотовый, набираю его номер, желая узнать как он. Сбрасываю. Наверное спит, иначе сам позвонил бы. С силой сжимаю телефон в руке и опускаю голову. Меня начинает одолевать раздражение, злость на все и вся: усталость, сильно потрепанные нервы, недосып, отсутствие секса. Именно последний аргумент заставил вновь набрать номер, на который, как я думал, никогда не позвоню. Но обстоятельства последних дней окончательно меня добили, я был сломлен. — Миса слушает, — ее голос, как впрочем и всегда, приторно слащавый до отвращения.— Это Каору, помнишь? — О, какие люди! Неужели по ?этому? поводу звонишь? — насмешка в голосе. — Да, — не стал я ходить вокруг да около. — Приходи, — назвав точный адрес, повесил трубку.Я ненавидел себя и свою слабость, ощущая себя полным ничтожеством.

Миса была девушкой легкого поведения. Познакомились мы на какой-то вечеринке полгода назад. Все, естественно, были далеко не в трезвом состоянии, и она, наметив меня жертвой на ночь, начала приставать. Я тогда был, наверное, не в настроении и, оскорбив ее, попросил отстать. Она, конечно же, обиделась. Мы наговорили друг другу кучу гадостей и, уходя, Миса крикнула вне в лицо: ?Ты еще вспомнишь меня и позвонишь!?. И я позвонил.Меньше, чем через полчаса она уже была здесь. Симпатичная, с идеальными формами, черными волосами, уложенными в модную прическу. Красавица. Только что-то неприятно отталкивающее было в ее облике. — Перейдем сразу к делу? — даже не поздоровавшись, довольно ухмыльнулась эта девица. — Да.Миса расположилась на диване вполоборота ко мне. Все также насмехаясь, лукаво глядя в глаза, провела ладонью по щеке и возбуждающе, со знанием дела, поцеловала в шею. — Давай без всех этих глупых прелюдий, они ни к чему.Я затеял все это только для удовлетворения желания: ни любви, ни уважения к этому человеку — просто секс без всяких чувств и обязательств.Миса недовольно фыркнула, но все же изменила ход своих действий: она забралась на мои колени, начала возбуждающе ерзать, снимая с себя короткий топик, под которым ничего не было. Я еще раз убедился, что природа не обделила ее: упругие полные груди вздымались с каждым вздохом. Она провела одной рукой по одной, потом подключила вторую, гладя себя. Взяла их в чашу своих ладоней и начала сжимать соски. Я завороженно смотрел, как они затвердевают. Меня начало одолевать желание, и я накрыл руки Мисы своими, продолжая гладить ее мягкую кожу. Через мгновение она уже лежала подо мной, обвивая ногами, а я жадно целовал ее грудь.

Я увлекся настолько, что не сразу услышал звук открывающейся двери. А когда понял, что кто-то зашел и смотрит на нас — было уже поздно. Рёко... Он словно застыл как статуя, наблюдая за нами, пытаясь что-то сказать, но губы шевелились, не издавая ни звука. А потом он просто исчез.РёкоБегу. Бегу как можно быстрее, минуя дома, магазины, светофоры, людей. Останавливаюсь, потом снова бегу. Это повторяется много раз, но увиденная сцена не перестает меня преследовать, появляясь каждый раз перед глазами все ярче, когда я сбавляю скорость. Бесполезно — не скрыться. Падаю на землю, опираясь на какое-то дерево. Смотрю перед собой и ничего не вижу. Моргаю, жмурюсь — не помогает. Пусто. Я сижу и ничего не ощущаю. Не понимаю, что вообще происходит: я сижу здесь, а перед этим долго бежал. Зачем? Ах да: репетиционная, Каору с какой-то девушкой, их сплетающиеся тела. — Кхааа, — сердце резануло словно ножом так, что я сжался. Как больно. — Каору.. Кто она?Хотя и так все понятно... Да ни черта не понятно!! Вчера он был со мной, чуть ли в любви не клялся, а сегодня с другой! А завтра кто разделит его постель?!!Меня начала одолевать злость, я готов был крушить все подряд. Но потом все сменилось чувством апатии и пустотой, всеобъемлющей и поглощающей. Я еще долго сидел на том месте, а потом встал, понимая, что оставаться здесь бессмысленно.Ноги сами привели меня к репетиционной: не знаю что или кого я хотел там увидеть, но все же я вошел. Пусто. Я стоял в дверях, не торопясь проходить. В голове начали всплывать воспоминания: вот я впервые зашел сюда, мы вместе исполнили песню, я так волновался, но ребята меня поддерживали. Потом были еще репетиции, шутки Нарисо и Мизуми, насмешки Каору. Вот он обнимает меня с вопросом ?хочешь, я продолжу??, — по телу пробегают мурашки. Подготовка к концерту, волнение. Сам концерт. Страх потерять любимого. Первый поцелуй, — невольно прикасаюсь к губам, вспоминая это все еще не забытое ощущение. Мизуми и Нарисо, застукавшие нас за интересным занятием, — до сих пор стыдно, но улыбаюсь. Песня, посвященная мне. Наоки, — морщусь от отвращения. Жгучее желание, вызванное афродизиаком,— неприятно съеживаюсь. Каору, доставляющий мне новые ощущения близости снова и снова. Спасительный сон. Утро. Пустая комната, квартира. Удушающее чувство стыда. Увиденная записка на столе. Необходимость поговорить с Каору. Репетиционная. Два полуобнаженных тела. На этом воспоминания прекратились. Осталась лишь боль и одиночество. Отталкиваюсь от двери и иду по помещению, дотрагиваясь до предметов, попадающихся по пути, рукой, будто я здесь в последний раз. Подхожу к рабочему месту Каору. В груди неприятно ноет и все скручивает. Провожу рукой по струнам его любимой гитары. Нам с Наоки даже влетело, когда мы в порыве выяснения отношений чуть ее не повредили. Делаю шаг в сторону, но наступаю на что-то неровное. Блокнот. Поднимаю с пола и начитаю листать — это черновик Каору. Его песни и стихи. Что-то читаю, что-то оставляю без внимания. Вот и ?Кошка?, а это — ?Ласка и сладости? — весь листок исписан моим именем, но стараюсь не обращать на это внимание и перелистываю снова. Взгляд останавливается на сплошном тексте. Читаю: ?Прости. Мне больно. Я был счастлив видеть тебя рядом, видеть, как ты радуешься своим успехам, тихо радоваться за тебя, скрывая ото всех истинные чувства. Я люблю. И пусть сейчас моя любовь вместе с моим сердцем медленно крошится от твоих слов, но я искренне верю и надеюсь, что скажу тебе о своих чувствах и ты примешь их. Люблю тебя?. Перечитываю. Опять перечитываю. Руки и тело трясутся. Снова перечитываю.— Если это действительно так, то что ясегодня здесь видел?! — я запутался и не знал, что думать. Как ни крути, а надо поговорить и все прояснить. Щелчок двери заставил меня отвлечься от мыслей и обернуться на звук.КаоруЯ оббегал весь город, разыскивая Рёко. Чувство вины и ощущение себя ничтожеством давили тяжелым грузом. Я был в растерянности, не знал что делать и тем более о чем говорить, когда его увижу. Просить прощения, умолять понять и принять снова? Беспощадно мысленно себя истязая, я, так и не отыскав любимого, решил вернуться в репетиционную — игра на гитаре должна меня успокоить.Но каково же было мое удивление и облегчение, когда я увидел Рёко, сидящего на полу рядом синструментом. — Рёко! — воскликнул я и, не сдержав эмоций, бросился к нему, заключая в объятия. Но, не почувствовав ответной реакции, отстранился. — Извини.Он ничего не ответил, только показал мне мой блокнот, раскрытый на странице с признанием, которое я написал на концерте openair после нашей ссоры. — Это о тебе. — Я понял, — устало вздохнул Рёко, поднимаясь, — только вот что получается: здесь написано про любовь, а доказательства совершенно иные. Так чему верить, Каору?Он говорил чересчур спокойно, даже отстранено, что мне не нравилось. Но вопрос был задан и нужно ответить. — Ты — главное и самое лучшее, что случилось в моей жизни. То, что ты видел сегодня — было минутной слабостью. Я знаю, что такое не забывается, и, будь я на твоем месте — не простил бы никогда. Но обещаю, такого больше не повторится. Я познал, какого это — предать любимого, и это чувство мне отвратительно. Поэтому, прости, — я смотрел на Рёко с надеждой. — Глупый, — немного постояв молча, сказал он.А потом подошел и поцеловал. Легкое прикосновение губ к губам — без желания, без страсти — просто знак. Знак того, что не все потеряно, что у нас есть еще шанс на будущее вдвоем. — Пойдем домой, — уставшая, словно выдавленная через силу улыбка.Но все же он берет меня за руку и мы уходим из репетиционной.Шли молча и дома особо не разговаривали. Я не знал что сказать и как себя вести, поэтому оставалось лишь наблюдать за Рёко. — Дырку во мне просверлишь, — недовольно фыркнул он. — Пойдем спать. Я устал. — Хорошо.Я первым вошел в спальню, разделся и лег. Вскоре появился Рёко. Моей радости не было предела, когда он лег ко мне вплотную, обняв за талию. Это означало одно — я прощен.Ночью я проснулся от приятных ощущений внизу живота: меня, не стесняясь, гладили и щекотали.— Мммм... — подал я голос, но дальнейшие слова потонули в поцелуе.Я был немного озадачен и даже шокирован поведением, но слова, прозвучавшие из уст Рёко, прояснили всю ситуацию: — Возьми меня. И не надо глупых вопросов. — Ты уверен? — машинально спросил я, смутно веря в происходящее. — Без вопросов.Снова поцелуй: жаркий, требующий, изучающий. ?Афродизиак? — мелькнула шальная мысль, но тут же была отброшена, — нет, движения отличаются естественным желанием?. Запускаю руку в волосы Рёко, немного отстраняясь от губ и целуя шею. Он прогибается, лежа на мне. Черт с тем, что на утро останутся красные следы — не могу оторваться. Спускаюсь ниже, к ключицам, непрестанно шаря руками по его спине, плечам, ягодицам. Кусаю за мочку уха и тут же зализываю — слышу стон любимого. Он продолжает упираться руками о кровать по бокам от меня, стараясь не придавить своим телом, и одновременно хочет прижаться ближе. Обнимаю за талию и переворачиваю, сам оказываясь теперь сверху. Рёко затуманенными глазами смотрит на меня и с силой притягивает голову, снова требуя глубокого и страстного поцелуя. Одновременно с этим его рука скользнула между нами, накрыв мой пах и немного надавливая. Такой реакции я не ожидал, но намек был понят. ?Чувствую, спать мне еще долго не придется? — возникла мысль и тут же растворилась в ласке. Я в пару мгновений избавил нас от одежды и снова набросился на Рёко. Это было похоже на битву, где никто не хотел уступать друг другу: кто кого сильнее обнимет, чувственнее поцелует, нежнее приласкает. Рёко уже был на взводе: он извивался подо мной, двигал бедрами навстречу, стонал и выкрикивал мое имя. Я тоже не мог дождаться момента, когда им овладею.

Достав из тумбочки специальный гель, я обильно смазал им пальцы и свой член и начал растягивать Рёко. Он явно был не рад вторжению, напрягшись, и, чтобы отвлечь его от этих ощущений, я завладел влажной головкой его члена, облизывая, посасывая и водя по ней языком. Реакция последовала незамедлительно: Рёко расслабился, а его плоть затвердевала все сильнее. Чтобы не дать Рёко кончить раньше времени, я отстранился и приставил к кольцу мышц свой член, немного надавливая и с легкостью, благодаря смазке, проникая внутрь. И все же там было тесно. Очень тесно и оттого только сильнее возбуждающе. Я начал двигаться, наблюдая за Рёко. Поначалу он морщился, терпя болезненные ощущения, но вскоре стал получать удовольствие, стонать в голос, цепляясь за мои плечи и царапая спину, сам насаживаясь на меня. Я понимал, что скоро кончу сам, и поэтому нужно быстрее подвести Рёко к этой грани. Взяв его член в руку и водя по нему вверх-вниз, я принялся ставить засосы на его шее. Стоны все громче, прерывистое шумное дыхание возбуждали меня неимоверно. А крик, раздавшийся в момент оргазма любимого, вознес меня на пик блаженства и я кончил, изливаясь внутрь, в любимого.Придя в себя после случившегося, я потянулся за поцелуем, но мой малыш уже спал. Такой неприлично привлекательный после секса, он улыбался во сне. Я принес полотенца и вытер нас обоих, стараясь не тревожить Рёко.РёкоЯ проснулся поздно, но зато такой довольный и счастливый, как никогда раньше. Мы с Каору помирились, причем таким действенным способом, что хочется даже повздорить еще раз. — А знаешь о чем будет моя следующая песня? — голос прозвучал у самого уха.Я потянулся к любимому и поцеловал. — Наверно о том, что не стоит тратить время на ссоры, лучше — на приятное примирение, — улыбнулся я лукаво, но проиграл в этом полуухмылке Каору: — Почти угадал: я посвящу ее тебе. Она будет о том, как маленький котенок превращается по ночам в свирепого тигра и требует удовлетворить его ненасытный аппетит.Пока Каору описывал детали некоторых моментов, я краснел все больше и больше. Не выдержав, запустил в мучителя подушкой.— Лучше о том, как этот тигр съел одного поэта-музыканта за его бурную фантазию.Каору рассмеялся, придвигаясь ближе. — Хорошо, но первую версию я тоже напишу и буду исполнять ее тебе каждую ночь, наблюдая, как ты смущаешься.В сторону Каору полетела еще одна подушка, и вскоре на кровати завязалась настоящая битва с криками, визгами и разлетающимися перьями.

И сейчас они оба, светящиеся любовью друг к другу, были счастливы: многообещающее настоящее грозило перерасти в не менее интересное будущее.