12 часть (2/2)
-Я хочу, Жек. Хочу, - Никита склонился к Женьке и, едва касаясь пальцами, провел по приоткрывшимся губам.Руки у него дрожали от волнения.-Ники, ты боишься? – отчего-то шепотом спросил Женька, облизав пересохшие губы и задевая языком пальцы Никиты.-Не знаю, - Никита ответил тоже шепотом, заглядывая Женьке в глаза, жадным взглядом охватывая все лицо, словно хотел запомнить (а может вспомнить?) каждую черточку. - Я думаю, нет. Просто чувствую себя как-то странно.Придвинувшись еще ближе,Никита осторожно, словно он шел по минному полю, накрыл Женькин рот своим ртом и замер на мгновение. Не почувствовав сопротивления, осторожно захватил нижнюю губу, засасывая ее, потом провел языком между губами, раздвигая их, задевая острую кромку зубов, и медленно отстранился, так как делал каждый день, той сумасшедшей весной. И Женька, точно так же, как три года назад, нервно сглотнул и облизал губы, словно собирая, пробуя давно забытый вкус. Никита улыбнулся и, не отрывая взгляда от Женькиных глаз, опять наклонился к нему и уже решительнее приник к его губам, вбирая их в себя, нежно гладя, трогая языком уголок рта.
Женька стоял, привалившись к подоконнику, не шевелясь, не отвечая, но и не сопротивляясь, но как только влажный язык скользнул неторопливо ему в рот, он застонал и, обхватив Никиту за шею, впился в его губы глубоким поцелуем.-Жека, - Никита хрипло выдохнул, обнимая Женьку за талию и притягивая к себе.
Забравшись горячими руками Женьке под футболку, Никита осторожно погладил дрожащими пальцами его поясницу, потом судорожно вздохнул и, прижав к себе со всей силы, так что у Женьки чуть не хрустнули ребра, потянул к кровати. Уложив Женьку на постель,Никита навис сверху и, с каким-то отчаянием в голосе, зашептал, между каждым словом целуя в шею:-Жека, я скучал, как я скучал по тебе.-Ники, я все время был рядом, - шептал в ответ Женька, запрокинув голову и подставляясь под горячие поцелуи.Но Никита упрямо покачал головой:
-Нет, ты был далеко. Я сам виноват, что отпустил тебя.-Тогда держи меня крепче, - Женька выгнулся, прижимаясь к широкой ладони у себя на животе, сходя с ума от ощущения горячих пальцев, которые, едва проникая под пояс джинсов,гладили кожу, лишь слегка задевая кромку волос в паху. Он дрожал от этой ненавязчивой, едва уловимой ласки, ему безумно хотелось большего.Но, словно боясь спугнуть робкую птичку, он сдерживался, не делая резких движений, и от этого трепетная истома растекалась по всему телу, будя в душе нежность.
Они целовались, стараясь даже на миг не отрываться друг от друга, словно пытаясь напиться, вспомнить, как это было, наверстать упущенное. Ласкались языками, вылизывая рты и посасывая губы, осторожно и одновременно жадно, гладили друг друга по плечам, широким спинам, обводили пальцами кубики пресса, скользили по бедрам и ягодицам.
Еле оторвавшись от податливых губ, Никита отстранился, встал на колени рядом с распростертым на постели парнем и, судорожно переводя дыхание, не отрывая завороженного взгляда от затуманенных наслаждением глаз, забрался рукой Женьке под футболку, проводяпо вздымающейся груди, задевая напрягшиеся соски, потом плавно скользнул вниз по плоскому животу и сжал через плотную ткань возбужденный член, поглаживая и массируя его. Женька застонал, выгибаясь, и, плавнокачнувшись вперед, сел перед Никитой, закинув ноги ему на бедра, и, ухватив его за шею, притянул к себе для следующего поцелуя.-Жека, подожди, - руки Никиты метались по Женькиному телу, словно не зная на чем остановиться, дергая то за края футболки, то начиная нетерпеливо теребить застежку джинсов. - Подожди, дай раздену.-Ага, - Женька бормотнул куда-то в ухо, щекоча Никите кожу влажным дыханием, и тоже заторопился расстегнуть ему ширинку.
Мешая друг другу, путаясь руками, они одновременно начинали расстегивать одну застежку, потом бросались к другой, пока Никита, ухватив осторожно Женьку за запястья, не отвел его руки в сторону и, поцеловав его в основании шеи, расстегнул тугую пуговицу и раздернул молнию. Потом осторожно потянул вверх футболку, проводя раскрытыми ладонями по вздымающимся бокам, целуя обнажающуюся под ней кожу и, добравшись до сосков, обвел по кругу языком, то едва касаясь вершинок, то вдавливая и теребя их кончиком языка. Женька, подняв руки вверх, чтобы снять одежду, напрягся и замер, не желая терять контакт с горячим языком,и тут же с глухим стоном поддался вперед, прогибаясь в пояснице. Но желанная ласка ускользала, словно легкий ветерок едва касаясь кожи, и Женька, как-то обиженно всхлипнув, торопливо стянул с себя футболку и, навалившись на Никиту и опрокидывая его навзничь, лег на него, раздвинув ноги, и стал тереться возбужденным членом о Никитин стояк, одновременно пытаясь, расстегнуть ему штаны и снять рубашку. Мало преуспев в своей задаче, Женьке все же удалось раздвинуть полы рубашки, и он с каким-то благоговейным трепетом прижался к обнаженной, гладкой коже, с наслаждением ощущая ее жар.
Парни тяжело дышали, возбужденные, заведенные до предела поцелуями и взаимными ласками. Никита, чувствуя, что еще немного и он кончит от одних только Женькиных скольжений по животу и члену, обхватил его лицо ладонями, притягивая к себе и приникая к губам:-Давай сейчас.-А? – Женька с трудом сфокусировал на Никите расплывающийся от возбуждения взгляд и, когда смысл сказанного дошел до его сознания, вдруг чего-то испугался и с сомнением произнес. – Уверен?-Да, - Никита отстранился, раздеваясь. Доставпрезервативы и смазку из кармана джинсов, отбросил штаны в сторону и опять лег на спину, раздвигая ноги.Женька, словно под гипнозом, почти синхронно повторяя движения Никиты, тоже разделся и, не отводя от друга напряженного взгляда, раскатал презерватив и размазал по нему гель. Расположившись между разведенных в сторону бедер, Женька попытался протолкнуться в узкий проход. Но плотное колечко мышц ни в какую не хотело расходиться под робким напором, головка соскальзывала, то вверх, то вниз, оставляя за собой блестящий след смазки.-С Гором как-то легче прошло, наверно он приготовился перед моим приходом, - задумчиво пробормотал Женька.-Блядь, Жека, ты не находишь странным, собираясь трахаться с одним парнем, рассказывать как это было с другим? Так что заткнись и займись делом, сами как-нибудь разберемся, без воспоминаний об этом уёбке.-Я просто боюсь, что тебе будет слишком больно, - смущенно попытался оправдаться Женька.-Ничего, переживу. Налей больше смазки.-Ага. Ники, я постараюсь осторожно… А, может, надо как-то растянуть?-Как?-Ну, пальцами.-Херня, толкай так.Женька толкнулся, наконец, протискиваясь вовнутрь, и Никита, чуть не заорав от резкой боли, закусил до крови губу.-Блядь, Ники, все хватит, тебе больно, - Женька запаниковал, видя гримасу, исказившую лицо друга.-Нормально, - голос Никиты хрипел от еле сдерживаемого стона.-У тебя все упало, я сейчас выну, - Женька дернулся, пытаясь отстраниться.Но Никита ухватил его за талию и судорожно сжал руки, притягивая его к себе:-Даже не вздумай, я не выдержу второй раз. Давай уже, двигайся.И Жека послушно качнул бедрами, сначала плавно проталкиваясь вперед, потом осторожно выходя и тут же медленно возвращаясь обратно.Никита лежал закрыв глаза, стараясь отвлечься от боли и хоть немного расслабиться. И через какое-то время стал замечать, что боль отступает, и даже какое-то мягкое тепло разливается внутри, расплываясь от ануса вглубь таза тягучим и радужным, словно мазутное пятно, удовольствием.
Но тут Женька резко дернулся пару раз и с хриплым стоном кончил, скатываясь с Никиты и благодарно целуя его в мокрую от пота шею и тут же прошептал виновато, словно стыдясь полученного удовольствия:-Тебе было плохо.-Жека, не волнуйся, это ерунда. – Никита распрямился, вытягивая затекшие ноги и морщась от боли, прострелившей поясницу. – Мне даже в конце стало нравиться.-Успокаиваешь? – Женька неверяще вздохнул и потянулся, чтобы снять презерватив с обмякшего члена, и тут же испуганно выматерился. – Блядь, Ники, тут кровь! Я чё, порвал тебя?!Услышав в Женькином голосе зарождающуюся панику, Никита с трудом приподнялся, морщась не столько от боли, сколько от неприятных мурашек, разбегающихся в затекших ногах, и провел рукой между ягодиц, разглядывая оставшийся влажный след на пальцах:-Жека, успокойся, все нормально, просто маленькая царапина. Тут и крови-то почти нет.-Правда? Тебе, правда, не больно? – Женька с надеждой посмотрел на Никиту и, видя, что тот легко кивнул, да и вообще не выглядит умирающим, немного успокоился и улыбнулся, многообещающе облизнувшись. – Ну, тогда сейчас будем делать тебе хорошо.Толкнув недоумевающего Никиту на подушку, Женька склонился к его животу и взял в рот пока еще вялый член, пососал, словно леденец, и потянул изо рта, с силой сжимая губы, с радостью чувствуя, что тот набухает и увеличивается от его движений.
Продолжая сосать, Женька так увлекся своим занятием, что остановился только, когда Никита, громко застонав, резко двинул бедрами, и набухшая головка ткнулась в горло. Закашлявшись от непривычки, Женька поднял голову и, взглянув на Никиту, радостно улыбнулся, встретившись с его затуманенным от наслаждения взглядом.
Убедившись в правильности своих действий, Женька с еще большим энтузиазмом взялся за дело, но, вставший благодаря его стараниям в полный рост член,уже так легко не помещался во рту. Тогда Женька стал облизывать его, с особым удовольствием надавливая языком на вздувшиеся венки, или, не переставая дрочить, засасывал в рот поджавшиеся яйца. Он сдвигал нежную кожу, то вверх, одновременно следуя за рукой языком, широко прижимая его к твердому стволу, то вниз, раскрывая влажную головку, которая, словно красный, блестящий цветок, появлялась из складок крайней плоти. Наслаждаясь вкусом и стонами Никиты, Женька сосал головку, щекотал кончиком языка отверстие уретры, проводил с нажимом по гребешку и опять сосал головку, выталкивая ее изо рта с громким чмокающим звуком, от которого по телу Никиты пробегала дрожь возбуждения. Потом Женька попытался вновь заглотить член, пропихнув его в горло, но, убедившись, что с непривычки у него это вряд ли получится, долго не сомневаясь, засунул его за щеку.
От ощущения влажной, гладкой и горячей поверхности, в которую ткнулась головка его члена, Никита захрипел, несколько раз судорожно толкнулся Женьке в рот, и торопливо отодвинулся от него, лихорадочно додрачивая сам, и кончил с громким, то ли стоном, то ли хрипом, выстрелив спермой Женьке в щеку и шею.Женька вздрогнул от неожиданности, провел рукой по шее и недоуменно посмотрел на испачканные белым пальцы. Потом, сообразив, что это, он громко рассмеялся:-Ники, блядь, ты долбаный Вильгельм Телль*.Его развеселил растерянный вид Никиты.
А Никита - взъерошенный, раскрасневшийся и потный - испуганно таращился на Женьку еще затуманенным после оргазма взглядом.-Чего ты ржешь? - быстро оправившись, Никита тоже рассмеялся и повалил Женьку на постель.Они шутливо боролись какое-то время, пока Никита не оказался сверху, нависнув над Женькой. Перестав смеяться, он смотрел серьезным взглядом, в котором сквозило напряжение.
Женька улыбнулся, удивленно подняв брови:-Ты чего?-Ты больше не пойдешь к нему?-Нет, - Женька отвел взгляд. Настроение отчего-то испортилось, бороться и беситься расхотелось. Он выбрался из-под Никиты, сев к нему спиной, и, не поворачивая головы, пробормотал, - но, знаешь, я тут подумал, мы тоже должны обо всем забыть и жить как прежде.-Как скажешь, - Никита, сглотнув вставший в горле ком, кивнул соглашаясь, и, грустно глядя на светлую макушку, тихо добавил. – Наверно, ты прав.Женька, так и не глядя другу в глаза и даже не поворачивая головы, торопливо забормотал, пытаясь как-то объяснить свое решение, доказывая, почему так будет лучше, но Никита его не слышал - уши словно заложило ватой, и сквозь плотный слой, не пропускающий никакие звуки, до него доносился только громкий стук, словно молотком бьющий по барабанным перепонкам, то ли старого будильника, тикающего на столе, то ли сердца, каждый удар которого, отдавался в груди резкой болью._____________________*Вильгельм Телль - легендарный народный герой Швейцарии, живший в конце XIII - начале XIV вв., искусный стрелок.