ii. с волками жить — по-вольчи выть (1/1)

?— а как я у тебя записан в телефоне?они сидят на мокрой скамейке, а вокруг стеной сомкнулся дождь. сквозь густую пелену едва слышатся голоса, тусклые и серые, как тот самый пасмурный день. кроссовки жалобно хлюпают, когда гриша болтает ногами, шнурки развязываются, а на тонких носках в оранжевую полоску распускается ещё одна нитка.— у меня даже номера твоего нет, — хмыкает веня и пинком откидывает пустую бутылку из-под энергетика. их здесь целое множество, хотя, казалось бы, откуда. если бы не дождь, они разглядели бы ещё три сотни пустых сигаретных пачек (южина всегда удивляла способность людей сознательно травить свой организм — их ведь даже страшные картинки, приклеенные сверху, не пугали), несколько использованных шприцов и, повсюду, давно увядшие цветы.кислая земля растекается, расползается и противно чавкает, когда чей-то тупоносый ботинок наступает на неё. гриша морщится, как будто этот звук режет уши хуже скрипящего по школьной доске мела. незнакомец шествует мимо, и его бурчащее недовольство сыпется в следы, им же только что оставленные. дорогу размыло, грязь постепенно приобретает сходство с зыбучими песками, и никаких собак в округе не видно.*— знаешь, есть такое поверие, — говорит гриша и сдувает со лба светлую чёлку, — что дождь во время похорон приносит счастье умершему.веня молчит. он опускает голову, почти касаясь острым подбородком впадины между ключицами. скоро ему становится тяжело дышать, и он вынужден вновь смотреть прямо перед собой. начинают звонить колокола, и он вздрагивает всем телом. холодные струи, совершенно не похожие на те, душевые, под которыми он стоит каждый вечер, яростно растирая лицо жёсткой мочалкой, забираются под воротник футболки. капли медленно стекают по спине, по самому позвоночнику, словно пересчитывая каждую косточку. южин передёргивает плечами и плотнее запахивается в серую ветровку. скоро он совсем из неё вырастет.— тебе не холодно? — спрашивает он у гриши, сидящего в просторной рубашке белого цвета и штанах в тон. тот отрицательно машет головой, и веня быстро продолжает: — зачем ты это знаешь?— просто так, — небо затянуто бетонными тучами, но сейчас кажется, что их крошечный островок озаряется солнцем: гриша улыбается. — понимаешь, просто знаю и всё.цветы всё глубже погружаются в липкую трясину, тонут, но не кричат. они безмолвны. раньше, когда они были живыми, то перезванивались между собой каждое утро и каждый вечер. их тонкие голоса слышались далеко за пределами чахлых клумб, разбитых по приказу мэра города. они уносились прочь от места, где жизнь — это прошлое. лёгкие мелодии, будто сыгранные на свирели, заглушали привычный шум мегаполиса и долго ещё висели в воздухе, привлекая внимание детей. мальчики старались поймать их в свои сачки, а девочки осторожно трогали пальцем — наверное, думали, что ноты сделаны из хрусталя.— мне пора, — гриша поднимается со скамьи, и веня думает, что он сильнее, чем когда-либо, похож на призрака: сквозь тонкую кожу проступают хрупкие трубочки вен, а сама фигура кажется эфемерной, несуществующей. музыка цветов эхом отдаётся в ушах вени, и он закрывает их руками, но всё равно слышит громкий, надрывно-спокойный шёпот, заполняющий сознание. он зажмуривается, а когда снова открывает глаза, то гриши уже нет рядом.дождь не утихает. разрозненный плач накатывает на случайных прохожих подобно морской волне и разбивается, натолкнувшись на стену ледяного безразличия. у южина ком в горле образовывается, когда он слышит речь, полную лицемерной простоты. всё ему видится сейчас ненастоящим, похожим на стеклянную витрину магазина: она разобьётся, едва к ней прикоснёшься. он порывается встать и закричать, заполнить разрывающую его душу на части тишину, но дело в том, что тишины нет. она только внутри него самого. и он ничего не делает. не встаёт и не кричит, не срывает маски и не разоблачает тех, кто ещё не так давно смеялся над хромоногим мальчиком, свернувшимся калачиком на дне мусорного контейнера.— прости, — шепчет веня. он не надеется, на самом деле, вымолить себе хоть каплю того, о чём просит, но всё же хочет, чтобы его услышали. хочет, чтобы ему стало легче, а вот волнуется ли он за себя? этого пожалуй, вам никто не скажет.он достаётся телефон. сенсорная панель мгновенно покрывается россыпью водяных алмазов, и он стирает узор, не глядя. разблокирует экран и несколько секунд смотрит. глаза не видят заставки, потому что взгляд его направлен не во вне, а внутрь. для вечности — едва заметная задержка, а для него — путешествие через бескрайнюю вселенную. он нажимает на значок ?контактов?. ??контакт: гриша зайцевформа обращения: мой единственный, любимый ученикдействия?удалить.??— прости меня, гриш, — шепчет веня. кристальные слёзы человека смешиваются с невинными слезами природы. он нажимает на подтверждение.??извините, контакт не может быть удалён.его положение закреплено.??