1 часть (1/1)

У Энкиду до смешного длинные волосы.Гильгамеш знает это, ведь он помнит, как дразнил своего друга из-за красоты и внешности женщины. Со временем, это стало скорее искренним комплиментом, чем шутливо-бесцеремонным замечанием. Гильгамеш также знал, что проводить пальцами сквозь локоны этих до смешного длинных волос было одним из любимых его занятий. К сожалению, воспоминание о реальном ощущении волос Энкиду в его пальцах почти полностью исчезло. Единственное, что он точно знал – они не были похожи на грубые, непослушные и торчащие во все стороны волосы Кирея. Он также не мог вспомнить точный оттенок локонов его друга, хоть и касался, и видел их несметное количество раз. Но одно он мог сказать наверняка - они напоминали ему весну.Энкиду ниже Гильгамеша. На голову или даже чуть больше. Гильгамеш знает это не потому, что помнит, как смотрел на Энкиду сверху вниз, а потому, что он знает, что голова Энкиду идеально помещалась между его подбородком и плечом. И в то время, как Гильгамеш помнит, что рассматривал Энкиду множество раз, точный образ его друга стал более расплывчатым. И чем больше он пытается его вспомнить, тем быстрее память ускользает от него. К счастью, память о тепле Энкиду, прижатого к его телу, оказалась куда более яркой.Энкиду сильный. Гильгамеш помнит это не потому, что видел или имел удовольствие ощутить силу Энкиду на себе лично, а потому что помнит, как сильно он сжимал его ладонь. Он также помнит, как заметил поразительную бледность кожи Энкиду, по сравнению с его собственной, и то, что она никогда не темнела под неумолимой жарой месопотамского солнца. Это было одновременно и оскорблением, и комплиментом. Цвет его кожи всегда был напоминанием о том, что Энкиду был всего лишь куском грязи и глины, имитирующим внешность идеального человека, в результате выглядя при этом нечеловечным. В тоже время, это всё-таки был комплимент, поскольку Гильгамеш не мог налюбоваться его красотой. Энкиду глупец.Гильгамеш знает это потому, что он любил Энкиду. И до сих пор любит. Кто, как не лучший из глупцов, мог заслужить любовь Гильгамеша вне смерти и времени? Конечно, это мог быть Энкиду, и только Энкиду. Самое дорогое сокровище Короля Героев – и всё же, всё, что осталось о нём – это лишь разбросанные, увядающие воспоминания, о временах столь далёких, что все записи о них лишь отвратительные имитации историй и легенд той эры. Что-то, что явно должно было стать бессмертным будучи самым любимым сокровищем, по иронии судьбы стало мимолётным как раз-таки из-за этого. И хотя Гильгамеш перестанет проклинать смертность, он продолжит проклинать богов. Он всегда проклинал их, пока воспоминания об Энкиду продолжали вытекать сквозь пальцы, как недостойное воплощение его прижизненной славы. Гильгамеш всегда и навеки будет проклинать богов.