1 часть (1/1)
Дмитрий беззвучно водил пальцами по костяным клавишам старого дореволюционного рояля. Старая забытая мелодия мирного времени прерывалась лишь громкими выкриками из столовой:- Ай-ай-ай, какая была жизнь, как нам было хорошо, - разглагольствовал всемогущий комдив. Но Митя его не слушал. Он гневно затыкал ладонями уши, чтобы никто не напоминал ему о былом. Прошлого больше не существует. К этому надо привыкать. Он рассматривал чёрно-белые фото на вагончатой стенке. Теперь молодой человек и вовсе ничего не слышал. С фотографий глядели живые глаза людей. Кого-то Митя и не знал вовсе, но некоторые снимки он прекрасно помнил. Здесь и Борис Константинович, и Всеволод Константинович, и Кирик, и Ольга Николаевна. Даже всё такая же Мохова. Он помнил, как сделано одно фото. После традиционного чая с вареньем. Прямо на этой самой веранде. Только вот, год никак вспомнить не мог. Казалось это было в прошлой жизни… А вот и Маруся. Ещё совсем юная светловолосая девчонка с сияющей улыбкой, а рядом с ней и он сам, обнимающий её за плечи. Митя опёр голову на руки и с трудом сдерживал невольно проступившие слёзы. Неужто ли грозный Котов не повелел снять это напоминание о несуществующем больше человеке и не повесил туда своё фото со Сталиным в золотой раме? Ну это просто пока руки не дошли. Несуществующем... А я существую! Ещё как существую! Они так легко смогли обо мне забыть. Им и без меня жилось абсолютно так же… А я? Разве я не был членом этой семьи? Был, когда-то. И намного больше, чем этот Котов. Котов… Вот кто отнял у меня всё: жизнь, профессию, любовь, Марусю, веру. Всё он отнял. Но отнял у другого. Может, есть ещё на земле человек по имени Дмитрий Арсентьев, но того Митеньки давно уже нет. Это был молодой и весёлый дворянин, сердце которого билось в ритме канкана и только для одной единственной. А сейчас был товарищ в чёрном плаще НКВД. Товарищ-господин. И плакал сейчас только прах того весёлого юноши, всколыхнутый образом прежней жизни. Того, которого берегли. Того, кого, здесь так любили… И о ком так благополучно позабыли, будто он был временным явлением, будто он какая-нибудь шаровая молния. Улетела – и слава Богу, пойдём в футбол поиграем.Он просто сюда рвался, вот в этот дом. Но родная крыша стала чужой, любимая девушка - женой другого. И ничего от той жизни не осталось. Ничего с этим не поделаешь. "Ничего-ничего. Ещё часок и Котов узнает об аресте. И он сам станет тем самым временным явлением. И сгниёт на каторге за свои прегрешения. Нам двоим в этом доме нет места, товарищ комдив". "Надеюсь, Надя когда-нибудь меня поймёт…" Она сейчас была единственным обстоятельством, заставляющим его чувствовать свою вину. "Но она девочка умная, должна понять. Я, только, ей в этом немного помогу". Дмитрий чувствовал необъяснимое, прямо-таки генетическое влечение к этому маленькому существу и не хотел, чтобы то, зачем он сюда приехал, разрушило её веру в светлую жизнь. "Я уеду так, чтобы не обещать скорой встречи, чтобы долго не расставаться. Под музыку". А сейчас пришло время раскрыть завесу настоящей советской жизни.- Что ж это вы всё спорите, товарищи дорогие. О, Надя…- А.- А вот знаешь ли ты, Надя, как бы тебя называли, если бы ты жила во Франции?