1. Выходные не для слабонервных: революция начинается! (1/1)
POV МинакоЯ думала, что мы просто быстренько забежим ко мне, я скину сумки в комнату, и мы с Тони пойдем дальше. Но присев на тумбочку в коридоре, я просто не смогла подняться с места.- Ты чего расселась? – возмутился Ледук, ставя мои пакеты на пол.- Тони, я не могу, - простонала я, вытягивая вперед зудящие от усталости ноги. – Адора протащила меня, наверное, по целой сотне магазинов.- Что-то искали?- Выпускное платье, – Тони тут же бесцеремонно полез в сумку, но я выхватила пакет: - Эй, это, вообще-то, секрет!- Ну так мы идем? – как ни в чем не бывало хмыкнул Ледук.Я вздохнула и встала с тумбочки, кряхтя, как семидесятилетняя бабушка. В конце концов, я сама согласилась.- Может, лучше на автобусе? – с сомнением спросил Ледук, глядя на мои страдания.- Ага, сейчас, - саркастично ответила я. – Чтобы ты потом снова жаловался на потных мужиков, которые всю дорогу давили тебе ноги?- Справедливо.Мы вышли на улицу. Солнце, которое с утра одним своим видом подняло мне настроение, сейчас дико раздражало. Вот зачем, зачем я согласилась идти с ним? Кстати, куда?.. -Мы куда хоть идем? – поинтересовалась я.- Ну, туда, куда я хотел тебя отвести, мы не пойдем.Иначе ты скончаешься на моих руках и отнюдь не от восторга, - он улыбнулся так, что на него просто невозможно было обидеться. – Так что просто сходим к моему отцу, - кисло закончил он.- Ого, это зачем же? – что ни день, то стрессы.- Кое-какие документы на Ягуар забрать, могут пригодиться, - безрадостно проговорил Тони. – Его вроде не должно оказаться дома, но мало-мальски зная папашу…Лично я ожидала сюрпризов, к которым уже успела привыкнуть. К тому же, Тони Ледук – тот еще авантюрист.- Так, давай все-таки на автобусе, отсюда далеко получится, - сказал парень, и мы сели на ближайшей остановке.Нас, конечно, помяли, но ехали мы и вправду долго. И оказались в элитном районе Токио, состоящем из дорогих домов, магазинов и машин. Можно было и предположить, что мистер Ледук – человек небедный, раз может позволить себе подарить сыну Ягуар, но такого все равно не ожидала.Тони открыл дверь в подъезд с помощью электронного ключа, мы поднялись на семнадцатый этаж (лифт многоэтажки был раза в двабольше моей комнаты) и оказались напротив огромной железной двери с резной ручкой. Если я таращилась на все это великолепие снескрываемым восторгом, то Ледук вел себя более чем равнодушно, даже брезгливо. Он открыл дверь, пропустил меня внутрь и, даже не снимая ботинок (чего я за ним никогда не замечала), прошел в комнаты. Я осталась в коридоре разглядывать, несомненно, хрустальную люстру и пушистую ковровую дорожку.- Пошли со мной, - Тони вернулся, взял меня за руку и повел по громадным комнатам, даже не слушая, что я не сняла балетки. -Кажется, папаша все-таки оказал милость и решил не показываться мне на глаза.Ледук показал мне бильярдную,ванную, больше похожую на минибассейн, балкон с шезлонгами, множество других комнат и, наконец, свою.
- Представляешь, - усмехнулся Ледук, -папочка хотел забрать меня к себе, даже комнату в своем замке отвел, но я его, конечно, послал.Эта комната, отделанная дорогим деревом, покрытая пушистыми коврамии выходящая окнами на красивую часть Токио, не ставилась ни в какое сравнение с той комнатой, в квартире матери. Здесь можно было найти все:огромный домашний кинотеатр,небольшую барную стойку,мягкий диван и пуфики, музыкальный центр и целые стеллажи с новенькими CD и MP-3 дисками на любой вкус.Но я понимала, почему Тони от нее отказался.- Ну что, пошли? – Тони помахал мне папкой, видимо, с теми самыми документами; когда же он успел их добыть?Я кивнула, и мы вышли. Вдруг наше внимание привлек какой-то звук, напоминающий смех. Мы удивленно замерли: разве в доме есть кто-то еще? И тут из дальней по коридору комнаты выбежала хохочущая девица, завернутая в белую простыню; ее длинные красные волосы растрепались.- Эй, заинька, ты куда? -раздался игривый мужской голос из той самой комнаты.Но тут девица увидела нас с Тони, застывших изваяниями в коридоре, и смех замер на ее губах.- Пупсик, к тебе гости, - она поплотнее затянула простынь на высокой груди и юркнула в комнату.- Прости, Мина, что привел тебя сюда, - почти прошептал белый Тони, тащивший меня на выход.Я пристыжено молчала: не часто увидишь такую мерзкую сцену. Почти у самой двери нас нагнал мистер Ледук в коричневом домашнем халате, наспех накинутом наполное крепкое тело:- Сын, стой! – его голос дрожал, но был довольно уверенным. Это был полный мужчина с залысиной и небольшими глазками. "Никакого сходства с Тони!" - машинально подумала я.Тони резко остановился и почти до боли сжал мою руку. Никогда я не видела такого злого выражения лица, делавшего худенького подростка настоящим зверенышем.- Мог бы и предупредить, что приведешь подстилку в день моего прихода, - выплюнул Тони, разворачиваясь, чтобы уйти.- Не смей так со мной разговаривать, - рявкнул побагровевший мистер Ледук. -Молоко на губах не обсохло…- Не тебе меня учить, - не менее свирепо ответил парень.Я не знала, что мне делать, куда сунуться.?Нужно увести Тони?, - пронеслось в голове, и я потянула одноклассника к выходу.- Не надо, Тони, пойдем, - взмолилась я, но он даже не повернул ко мне головы, хоть руки и не отпустил.- Видимо, Анджи совсем не научила тебя манерам, - прошипел мистер Ледук. – Так и знал, что мать из нее никудышная.- Не смей трогать маму!- взревел Тони и неожиданно бросился на отца с кулаками, но мистер Ледук одним ударом в челюсть отбросил сына на пол.- Перестаньте! – я не узнала собственного крика и тут же кинулась к Тони, из угла рта которого текла тонкая струйка крови.Его белое лицо с затравленно-злыми глазами мелко дрожало. Я аккуратно стерла кровь ладонью, почти рыдая от ужаса.- Уж лучше бы ты вообще сдох, - страшно рассмеялся Ледук, глядя на онемевшее от страха лицо отца.Мистер Ледук уже нагнулся, чтобы помочь ему, но Тони шарахнулся с брезгливым видом от его руки:- Ненавижу тебя, -рыкнул он, самостоятельно вставая иподнимая меня за плечи.Тони кинул на пол ключи от квартиры отца и, не обращая внимания на валяющуюся папку с документами, вывел меня из квартиры. Мистер Ледук, с ужасом осознающий, что натворил, не сказал ни слова.Тони все шел и шелв полноммолчании, я почти бежала следом,не поспевая за его шагами. Я уже начала задыхаться, когда мы вышли на детскую площадку. Парень сел на качели и закрыл лицо руками, тяжело дыша. Мое сердце сжалось от жалости, а слезы снова подступили к горлу, в глазах защипало.- Тони? – я тихонько потрясла его за плечо, но тот не отреагировал. – Может, мне уйти?Наконец, Ледук поднял на меня затравленные серые глаза и яростно прошептал:- Да, бегите все, кому я нужен?- Что ты такое говоришь? – изумилась я. – Ты мне нужен. Ты нужен матери и Ятену.Я села ему на колени, и он тут же заключил меня в объятия и уткнулся носом куда-то в шею. Я крепко-крепко прижала его к себе, целуя светло-русый ежик волос, пахнущий мятным шампунем. Прости, Ятен. Прости меня, пожалуйста.POV ЯтенаДень тянулся годом. Впервые я проклиналвыходные: что это за особенная больница, но именно по субботам и воскресениям сюда не пускают, ссылаясь на то,что пациентам необходим отдых. Да я только и существовал тем, что ко мне приходили семья и Айно с Тони. Но теперь Ледук – особенная статья.Он не звонил, и что-то холодное и липкоевкрадывалось в сердце. Я и сам боялся звонить ему и услышать, как он пошлет меня на все четыре стороны после разговора с моим дражайшим отцом.Впервые что-то неприятное ворохнулось при мысли о Фрэнке.Если из-за него наша дружба с Тонипорушится, я никогда не прощу ему этого. Никогда.Я бездельно слонялся по коридору, ребро болело, нолежать в кровати в окружении собственных дум еще хуже.По крайней мере,в коридоре можно встретить словоохотливых старушек, желающих знать обо мне абсолютно все,и симпатичных молодых медсестричек, с интересом поглядывающих в мою сторону, почти как старушки. Компания, конечно, еще та, но уж лучше, чем ничего.Весь день я не выпускал телефона из рук в надежде увидеть на дисплееимя приятеля, но тщетно.Звонили мать, Сейя (Фрэнк принципиально молчал) и Тайки. Уж от него звонка я особенно не ожидал – сколько себя помню, у нас с ним были натянутые отношения.- Ятен, привет, - Тай закашлялся; он всегда кашлял, когда сильно нервничал.- Привет, - несколько удивленно ответил я.- Ятен, - вздох, - нам надо поговорить. Я понимаю, что тебе не особенно хочется, но… я хочу попросить прощения за то, что сам заварил эту кашу. И черт же меня дернул сказать про стритрейсинг! – в сердцах кинул он, теряя остатки спокойствия. – Если бы я не сказал, что ты ехал на гонки…- Да не было никаких гонок, - устало вздохнул я, имея странное желание поделиться этим с братом. – В ту ночь я завязал с ними.Долгое молчание.- Как? – оторопел Тайки и снова закашлял.- А так. Я начал об этом задумываться уже давно, только тогда решился. Минако меня отговорила, - я впервые назвал девушку по имени – она уже не была для меня чужой. – Знаешь, она просила поговорить с тобой и понять тебя.- Я и не знал, что вы общаетесь, - недоуменно проговорил Тай. – И очень удивился, когда увидел ее у тебя в больнице. Но, по-моему, она на тебя положительно влияет. Нам нужно объясниться. Ты простишь меня за мою ошибку?- Конечно, ты же у меня такой идиот! – усмехнулся я, чувствуя, как на душе теплеет.- Да ну тебя, -буркнул умница-Тай и тут же посерьезнел: - Это из-за меня у тебя проблемы с отцом, я вряд ли смогу все исправить, но ты всегда можешь положиться на мою помощь, и плевать, что на это скажет папа.Честно говоря, я был тронут его словами. С его стороны это было очень смело, особенно если учесть, чем для меня кончиласьжажда свободы.Я стал подобием отщепенца в нашей семье, и такая вот поддержка не просто давала веру в себя и в то, что все еще наладится.- Спасибо, Тай, - улыбнулся я, хотя знал, что брат меня не видит. – Не такой уж ты и придурок.- Да и ты, оказывается, не дегенерат.- Вот спасибо!- Обращайся. Не падай духом, в среду с утра вернешься домой, легче станет.- Ну, не знаю… Это как Фрэнк решит.- Мать с ним вчера весь вечер ругалась, - вздохнул Тай. – Они даже в разных комнатах ночевали.- Значит, не простил меня, - это плохо.- Когда это наш отец быстро отходил? Но, знаешь, из-за тебя мы все готовы бунтовать.- Спасибо вам еще раз. Для меня это очень важно, правда.- Да что уж, - смутился мой всегда невозмутимый братец. -Ты, главное, не сдавайся.- Да куда мне теперь?Знаешь, есть у меня еще гордость. Я виноват, но не в том, в чем меня обвиняют. Может, не в моем положении люди выпендриваются, ноя не побегу к отцу с тапочками в зубах.- Это бунт?- Хуже. Это – революция.