1. Беда не приходит одна (часть 2) (1/1)

POV МинакоВ кухню снова вошла мать Тони:- Он хочет с тобой поговорить.Парень нехотя взял трубку.За весь разговор – я бы сказала, монолог – он не сказал ни слова, только лицо его озлобленно окаменело, такое ощущение, будто он изо всех сил сдерживается, чтобы не выдать грубостей.- Он хочет приехать повоспитывать, -презрительно скривился Ледук, бросая телефон на стол. – Нашелся воспитатель.- Он - твой отец, - строго проговорила миссис Ледук, изменяя своему спокойствию.- Он мне никто, - холодно ответил Тони.Мне очень хотелось испариться, только бы не вмешиваться в эти слишком интимные детали их семьи, но я просто не могла так встать и уйти.- Сын, он имеет полное право…- Право воспитывать? Вмешиваться в мою жизнь?! – Тони вскочил с табуретки, его трясло от негодования. – Ему было плевать на мое существование шестнадцать лет! Забыла, как он бросил тебя беременную? Его что-то не заботило, есть ли у тебя кусок хлеба и не загнешься ли ты в каком-нибудь переулке. А теперь ты говоришь… - он судорожно вздохнул и выскочил из кухни.Миссис Ледук схватилась за голову и кулем опустилась на табуретку, а я побежала за Тони.Он стоял в своей комнате напротив окна и напряженно смотрел на улицу. Впервые его лицо было таким серым, таким неживым… Я тихо подошла к нему и встала рядом.- Я тоже росла без отца, - зачем-то сказала я, ноя чувствовала, что это важно. – Он умер, когда мне было пять. Он летчиком работал.Тони саркастично усмехнулся.- Нет, это правда, не иронизируй. Моя мать не рассказывала мне сказочки о космонавте или капитане дальнего плавания. Мой отец действительно работал на авиакомпанию, но у него появились проблемы с сердцем. Его отстранили от работы. Он стал чахнуть без неба, которое было его жизнью, его страстью. Болезнь пересилила. И однажды мне мама сказала, что папа улетел туда, откуда не возвращаются. Я бы многое отдала, чтобы просто поговорить с ним.- Хочешь сказать, что я должен был счастлив, ведь мой отец жив? – он вздохнул. -Минако… не все так просто. Я не святой. Я даже не такой, как ты, - он подхватил меня за талию,усадил на подоконник и сел рядом со мной. – Этот человек забыл о моем существовании, бросил мою мать. А ведь ей некуда было податься, с собственной матерью она не общалась. Напросилась к дальней родственнице, та приняла без особой охоты.Мать тяжело работала даже на последних месяцах беременности. И тут пришло известие, что моя бабушка умерла,оставив нам с мамой квартиру, и мы переселились сюда, - Тони обвел рукой свою комнату. – Потом родился я. Нужно мне рассказывать, как мама гробила себе на работах,чтобы прокормить и себя, и меня, как покупала вещи из комиссионки,как рыдала над моими пеленками, стирая их уже стертыми пальцами?Я чувствовала, как щиплет глаза от набежавших слез. Я тихонько положила голову ему на плечо. Пусть знает, что мне не все равно…- Я рос, пошел в школу. Проблем со мной не убавилось. Если помнишь, я всегда был в эпицентре драки, мать то и дело вызывали к учителю или директору.Да и уроки меня никогда особенно не занимали.Но вот мне наступило шестнадцать. И – вуаля! – объявляется мой драгоценный папочка, чтобы пообщаться с сыночком! Он вспомнил обо мне через шестнадцать лет после моего рождения. Что, что я должен был чувствовать к нему, кроме ненависти и презрения, Минако? – Тони повернулся ко мне, но я не оторвала головы от его плеча. – Давно прошло то время,когда можно было подарить мне красивую игрушку, и я забуду все обиды.Я уже вырос, и я вырос с ненавистью к нему, хотя мать никогда ни в чем его не упрекала. Знаешь, - Ледук тяжело вздохнул. – Когда я был маленьким, то иногда плакал в подушку, спрашивая себя: ?Что же я такого плохого сделал, что родной отец отказался от меня?? Я не мог понять. Сейчас объявился этотчужой мужик на крутой тачке, в которой сидят три грудастые девки лет двадцати, и говорит, что хочет быть со мной.Где он был раньше, когда мальчики во дворе били и обижали меня? Когда некому было учить играть в футбол? Не все так просто, Минако…Мы молча сидели, каждый в своих мыслях. Я разглядывала небогатую, даже бедную комнату Тони и думала: сколько детских слезок и кошмаров видели эти стены? А теперь и с Ятеном ему запрещают общаться… А впереди – жестокая взрослая жизнь. Через месяц выпускной.- Что ты думаешь делать после школы? – спросила я.- Не знаю, - вздохнул Тони после некоторой паузы. – Всегда хотел поступить в Морское, а так… куда примут, туда и пойду. Это Ятену все дороги открыты, хотя отец настойчиво пихает его на юриста.Может, я даже поступать не буду, сразу пойду на какую-нибудь работу. А ты куда собралась?- Мечтала быть врачом. Детским педиатром.Потом передумала, я не осилю биологию, от вида этих внутренних органов меня подташнивает.Мне бы что-нибудь поспокойнее. Библиотекарь? Бухгалтер? Знаешь, я тоже не хочу висеть на шее бабушки и мамы.Мы снова помолчали.- А Ятен куда поступать хочет?- Тоже мечтал в Морское. Только вот Фрэнка этот вариант вряд ли устроит, он уже все решил сам: Ятен будет юристом, Сейя – бизнесменом, а Тай уйдет куда-нибудь в науку. Ну да тот и рад будет только.- И Ятен не борется за свою мечту?- Не то чтобы не борется. Так, ведет подпольную войну, в открытую не лезет. Я бы, наверное, тоже с Фрэнком не особо возникал. Вот и мой милый папочка пытается воспитывать, только вот мне плевать. Мне ничего от него не надо.- Он сегодня придет, ну, твой отец?- Нет, не думаю. У него впереди целых два выходных, чтобы промывать мне мозг и играть в строгого родителя.- Тогда я пойду домой, а ты с матерью поговори. Ей сейчас очень плохо, - я слезла с подоконника.- Я провожу, - он тоже спрыгнул.Мы вышли из комнаты.- Мам, я Минако провожу, - крикнул Тони, и мы вышли из квартиры. – Так будет лучше, я отойду, она немного успокоится.Я кивнула. Практически всю дорогу мы шли молча, изредка обмениваясь ничего не значащими фразами. Погода переменилась: вместо серых облаков появились легкие перистые, похожие на мазки белой краски. Когда мы подошли к моему дому, я сказала Тони:- Все будет хорошо, поверь мне. Рано или поздно солнце появляется на небе. Скоро онозасияет и над тобой.- Философ, - усмехнулся Ледук и, неожиданно коснувшись губами моей щеки, бодро поскакал домой.А я стояла и смотрела ему вслед с совершенно идиотской улыбкой.POV ЯтенаИногда мне кажется, что я взвою. Но я упорно молчу. Я смолчал даже тогда, когда сказал о том, что после окончания школы хочу поступить в Мореходку, а не на юридический.- Мореходка? – Фрэнк иронично изогнул бровь. – А знаешь ли ты, мальчик,что придешь на корабль простым матросом, будешь драить полы и как миленький сносить чужие понукания? Ты за свою жизнь пол самостоятельно ни разу не вымыл и жил на всем готовом.Я стоял и молчал. Он втаптывал мою мечту в грязь – а я молчал.В чем-то он прав. Я не привык к труду, даже не подрабатывал никогда, как, например, Тони. Но я уверен: я бы сил не пожалел, чтобы однажды вести в море свой корабль. Какое-то время эту несвободу я заменял стритрейсингом.Мне казалось, что только на гонках я становлюсь хозяином своей судьбы. Но это так, иллюзия… Теперь, когда Фрэнк, мама и братья пришли ко мне и отец сказал, что я должен перестать общаться с Тони, я почувствовал, что просто не могу молчать.Не сейчас.- То есть как? Тони – мой лучший друг, - как можно спокойнее спросил я, хотя внутри все клокотало.- В том-то и беда, - жестко усмехнулся Фрэнк,сцепливая ладони за спиной. -Он, мягко говоря, дурно на тебя влияет.Я нахмурился:- Мне уже не шесть лет, чтобы вестись на глупости. В моих поступках Тони не виноват, у меня своя голова на плечах имеется…- Ятен прав, - неожиданно вступился Тайки. – Это его дело…- А ты помолчи, - строго сказал отец, И Тай тут же потупился. – Когда самостоятельно жить начнешь, тогда и будешь свое мнение высказывать.- Ты и мне будешь затыкать рот? – неожиданно с табуретки встала моя мама, от которой я точно не ожидал подмоги;обычно она во всем потакала мужу. – Этот Тони не хуже других, и в том, что Ятен стал заниматься всякими глупостями, он виноват в последнюю очередь, - я давно не видел свою мать такой твердой и воинственной.- Ну а кто же тогда виноват, Алисия? Кто? Уж не мы ли с тобой?- Именно, - кивнула мама. – Мы не доглядели. Мы что-то упустили, Фрэнк.- Да нет же! – ужаснулся я; лучше бы мать вообще ничего не говорила. – Вы тут вообще не при чем.Понимаете… стритрейсинг – это… - что? Риск? Испытание? – Это свобода.Как, как им все объяснить? Они не поймут, никто. Я вижу это по их лицам.- Значит, тебе не хватает свободы? – вкрадчиво спросил отец. – Хорошо, я предоставлю ее тебе.Есть же люди, ради которых делаешь все, а они этого не ценят, - я весь сжался. – Отлично. Уж на улицу я тебя не выкину, но за университет плати сам, убирайся в своей комнате, сам стирай одежду. Ну ты же взрослый! Можешь пойти куда-нибудь работать,чтобы иметь деньги на расходы, финансировать тебя я больше не буду. Все, дорогой друг, ты свободен!- Фрэнк, перестань, - взмолилась мама, но отец был непреклонен:- А вы, - он ткнул пальцем на Тайки и Сейю. – Не вздумайте ему помогать,иначе… тоже мигом станете… взрослыми. Кстати, - он снова повернулся ко мне, - с твоим другом, который тебе дороже семьи, я тоже поговорил. Посмотрим,такой ли уж он хороший приятель и стоит ли всех этих слов.Через пять минут они ушли: твердый, несгибаемый отец, плачущая мать и бледные братья.Я остался совсем один в этой пустой, пропахшей лекарствами палате. Что мой отец наговорил Тони? И будет ли тот и дальше считать меня другом? И что же будет дальше?В том, что отец говорил абсолютно серьезно, я даже не имею ни малейшего сомнения.Фрэнк Коу никогда не бросает слов на ветер. И теперь я свободен,но почему-то не чувствую облегчения или удовлетворения.Наверное, я не так представлял себе эту самую свободу. Свобода – не зависеть ни от кого, жить, а не существовать,ломать стереотипы. Нет. Свобода – это не надеяться ни на чью помощь,справляться своими силами. Есть только один плюс – теперь есть право выбора. И оно принадлежит никому, кроме меня.POV Минако- Ба, я дома, - я на ходу скинула балетки и забежала в комнату.- Ну, как Тони? – спросила меня Арита, отвлекаясь от какого-то мексиканского сериала про жгучую ненависть и вечную любовь.- Да не очень, - вздохнула я и плюхнулась на соседнее к ней кресло. – Кое-какие проблемы.- Ты уж помогай ему, - улыбнулась бабушка. – Он - хороший мальчик.Эх, если бы это было в моих силах! Разве я не помогла бы? Ну, по крайней мере, просто могу быть рядом. Вот и все.