Глава 48. Утренняя зарядка (1/1)

Шэнь Вэй открыл глаза — и вздрогнул, спросонья не сразу сообразив, кто лежит рядом и смотрит на него в упор. — Доброе утро, спящая красавица! — улыбнулся Куньлунь и, подавшись вперед, нежно поцеловал в губы. — Как проснулся, только об этом и мечтал, но не хотел тебя разбудить, — сказал он, отстранившись. — Ты знаешь, что когда спишь, выглядишь вдвое милее?— Я… я… — Шэнь Вэй отчаянно пытался переварить обрушившиеся на него воспоминания вчерашнего дня и понять, как должен вести себя в этой ситуации. У них, получается, теперь отношения? Или как это назвать? — Который час? — Половина седьмого. Успеешь до начала работы и в душ сходить, и перекусить, и один из своих соблазнительных платков на шею намотать — если только не хочешь похвастать следами бурной ночи всему отделу. — Куньлунь поднял телефон и включил фронтальную камеру, используя ее вместо зеркала. Шэнь Вэй охнул, разглядев на шее несколько засосов, — и тут осознал, что он в постели совсем голый. И Куньлунь наверняка тоже…Он рывком подтянул одеяло с середины груди до подбородка.Куньлунь фыркнул:— Ну ты еще с головой спрячься! — Он дернул одеяло вверх, накрывая его до макушки. — Прости, ты можешь отвернуться, пока я оденусь? Я… еще не привык. — Шэнь Вэй прекрасно осознавал, как глупо сейчас выглядит, но тайные, не до конца оформленные желания стали реальностью так внезапно, что он просто не понимал, что должен делать и что чувствовать. — Какой ты эгоист! — снова усмехнулся Куньлунь. — Хочешь лишить меня прекрасного зрелища, как ты надеваешь брюки на свои восхитительные длинные ноги, как пуговица за пуговицей застегиваешь рубашку, скрывая от посторонних глаз следы ночных утех… Осторожней!Нарисованную его словами картину Шэнь Вэй себе представил слишком хорошо, шарахнулся и, замотанный в одеяло с головой, все же свалился на пол. — Ты цел?! — обеспокоенно спросил Куньлунь, свесившись с постели.— Да. — Шэнь Вэй выпутался из одеяла, и первое, что он увидел, были голые ноги Куньлуня, уже сидящего на краю кровати. И не только ноги. Шэнь Вэя бросило в жар, и он поспешил отвернуться. Он услышал шорох, когда Куньлунь опустился рядом и обнял его со спины. — Какой же ты невообразимо прекрасный, мой застенчивый дракон, — прошептал Куньлунь на ухо, устраивая голову у него на плече. — Ты даже сам не понимаешь, насколько прекрасен. А я не понимаю, чем заслужил тебя. Но я не отпущу тебя, если только ты сам не попросишь. Чжао, чуть не насвистывая, спустился на кухню — и столкнулся у кофемашины с Кошаком, который тут же расплылся в похабной ухмылке:— О, шеф, доброе утречко! Решился зарядиться? — И добавил вполголоса: — Или уже с утра зарядил? Чжао, оглянувшись на дверь, с угрозой шагнул на Кошака, блокируя его в углу за холодильником.— Ты что себе позволяешь?! — прошипел он.Кошак мгновенно поднял руки в защитном жесте и продолжил уже серьезнее:— Это ты у себя спроси. Совесть надо иметь, совесть — а не нашего криминалиста. Ну или хотя бы ведите себя потише — я ваши охи-ахи из-за стенки полночи слушал, и радуйся, если я один. — Учту, — слегка смутился Чжао, но тут же снова перешел в нападение: — Хоть что-нибудь на эту тему вякнешь при Посланнике — станешь героем. Посмертно!***Е Цзун резко открыл глаза, разбуженный звуком пришедшего сообщения, — оказывается, он так и уснул на диване, не дождавшись ответа на свои эсэмэски, одна встревоженнее другой. ?У меня все хорошо. Прости, что не ответил сразу — забыл вчера поставить телефон на зарядку?. Е Цзун хотел было ответить гневной тирадой, что следить за аккумулятором надо, а не заставлять брата волноваться всю ночь, но не стал. В конце концов, гэгэ не виноват — это у него нервы ни к черту. Жить без брата оказалось куда тяжелее, чем он думал. Головой Е Цзун понимал, что брат всего-лишь уехал по работе и вернется, как только сможет, но это никак не избавляло от тянущего в груди чувства, что его бросили. Унизительно инфантильно, но Е Цзун ничего не мог с этим поделать. Брат был единственным близким человеком, и смириться с тем, что он больше не приходит домой по вечерам, было непросто. Непросто — еще мягко сказано.Е Цзун почесал предплечье. Всего несколько недель прошло, а уже пришлось съездить в клинику за рецептом на успокоительное. Конечно, сейчас он был куда сильнее, чем лет пять-семь лет назад, и постоянно сидеть на таблетках не было нужды, но, как оказалось, большая часть часть душевного равновесия улетучилась, стоило брату уехать. Еще и его врач в клинике уволился, а новый выписал какой-то незнакомым препарат. Лекарство третий день лежало на столе, а Е Цзун не решался начать прием, по опыту опасаясь побочек.Он в очередной раз бросил взгляд на невзрачную баночку, снова остервенело почесал руки и уставился на свежие царапины, которые сам и разодрал. Угораздило же родиться с такой нежной кожей, которая реагирует на жару, холод, стресс, неподходящее мыло, одежду из неподходящей ткани… Вот и сейчас, стоило перенервничать, как руки до локтя покрылись красными зудящими пятнами. По опыту Е Цзун знал, что мазать их чем-то или пить только антигистаминные почти бессмысленно — нужно убрать причину, а именно — накидаться успокоительным в ударной дозе. Е Цзун раздраженно встал, зло сгреб баночку с лекарством и пошел на кухню за водой — запить таблетки. С полдороги он вернулся, поднял телефон, написал ответ: ?У меня тоже в порядке. Хорошего дня?. Потом швырнул телефон обратно на диван и прикрыл сверху подушкой — кто бы сейчас ни писал или звонил, он не хотел этого слышать.