Рыжеволосая (1/1)

У нее было предназначение: улыбаться и радоваться миру. Она была еще маленькой, совсем-совсем крошечной, а с высоты птичьего полета она казалась и вовсе серенькой точкой. Птицы посмеивались над ней на своем птичьем языке, но все-таки смотрели на нее с безмятежного неба.Единственное, почему птицы ее замечали — волосы девочки. Ярко-рыжие, способные дать фору даже ослепительному солнцу. В этих рыжих волосах таилась вся ее сила.Она вставала рано утром, выбегала из дому, — очень тихо, на цыпочках, крадясь вдоль стены, тонкие паутинки волос все время цеплялись за неровности деревянных стен, — а затем, как только попадала на улицу, — восторженно зажимала ладошками рот, ведь очередная шалость удалась.Девчушка бежала прямо, в самую гущу высокой-высокой травы, которая иногда полностью скрывала ее от внешнего мира. В пушистой солнечно-зеленой траве девочка могла смеяться, сдувая с носа белые пушинки от полевых цветов, могла лечь наземь и благодарно подставлять солнцу свое миленькое веснушчатое личико. Солнечные лучи нежно касались разрумянившихся щек, но не обжигали своим жаром, а будто ласкали. Наверное, рыжеволосая девчушка считала природу своей истинной матерью — так сильно ее любила. Она могла сутками пропадать где-то в сине-зеленом царстве, бездумно бродить среди тоненьких деревьев, собирать редкие ягодки земляники, слушать журчание бурного ручейка.Она не знала забот в этом своем мире. Она была счастлива, бесконечно счастлива.Рыжеволосая девчушка открыла глаза, повернула вбок голову и глянула на заснувшую рядом с ней маму. Женщина так и не выпустила ее ладошки из своей руки. Мамина ладонь была приятно теплая, а через простое прикосновение девочка могла чувствовать всю мамину любовь. Все ее переживания. Девчушка совсем по-взрослому вздохнула.— Мамочка, — тихо позвала она, чуть сжав пальчиками мамину ладонь. Женщина тут же проснулась, подняла голову и улыбнулась девочке, ласково погладив ее по головке.— Ты уже проснулась, солнышко. — Легкий поцелуй в висок.— Мамочка, я хочу сестренку.Чтобы она вместо нее могла жить в том выдуманном ею домике — только по-настоящему, не понарошку. Чтобы каждое утро, каждое раннее-раннее утро сестренка сбегала из дому в сердце природы, слизывала с листиков кристальную утреннюю росу, смотрела, как божьи коровки расправляют свои крылышки, а потом немного неуклюже взлетают. Чтобы она наблюдала рассветы и закаты, а потом, уже поздним вечером, возвращалась к рыжеволосой сестре, принося с собой прохладу сумерек и охапку ярких впечатлений.Девочка бы очень этого хотела. Потому что сама она, навсегда прикованная к кровати, никогда не сможет осуществить свои небольшие мечты.Мама девочки улыбнулась и кивнула.А рыжеволосая девчушка благодарно сжала мамину ладонь обеими ручками. Скоро и у нее будет вторая половинка, которая будет каждый день приносить в ее одинаковый мир что-то новое, волнующее, с запахом дождя и свежей листвы.