Действие четвертое. (1/1)

Этого не должно было случиться. Конечно, чисто теоретически и памятуя имеющие место события, случиться могло что угодно. И все же Чжао Юньлань оказался не готов. Да, разделив с Шэнь Вэем жилье, он согласился, чтобы полоумный, с горем пополам реабилитированный братец на первых парах пожил с ними. То есть, грубо говоря, сам подписался неизвестно на что.В конце концов, Шэнь Вэя он предупредил и не уставал повторять, что, если ночные бдения белобрысого засранца продолжатся, он за себя не отвечает. Но, как и следовало ожидать, к увещеваниям брата Е Цзун не прислушался и продолжал балагурить с завидным упорством.Проснувшись от звука падения железной крышки, как от пушечного выстрела, Юньлань почувствовал, что предел терпения достигнут. Как назло, сегодня в Бюро выдался хлопотный, утомительный день, и, вернувшись домой, Чжао мог мечтать только о спокойном и живительном отдыхе, а Шэнь Вэй как раз отбыл со студентами в поход с ночевкой. Короче говоря, парламентера и миротворца между эгоистичным братцем профессора и усталым и злым Чжао Юньланем не было. Ну что ж делать? Он предупреждал!..— Прибью, — рыкнул Юньлань в темноту и отбросил одеяло. Ответом на угрозу стал новый грохот от прокатившейся по кафельному полу бутылки.Злобно пыхтя, он прошлепал босыми ногами к двери и, яростно ринувшись в коридор, слету наткнулся на теплое и угловатое нечто. Нечто охнуло от неожиданности и от неожиданности же отпихнуло Юньланя обратно в спальню. Больно отпихнуло, надо сказать.— Сдурел совсем? Глаза надеть забыл? — услышал Чжао из темноты коридора.В эту же секунду в отдалении послышался шелест бумажной обертки. И если Е Цзун не приобрел навык раздваиваться, чтобы в одно и то же время хозяйничать в кухне и подстерегать в коридоре, источником шума был не он.Чжао проморгался, потер грудь, куда пришелся толчок, и двинулся на звук, сердито потеснив брата профессора с дороги.— Я передам гэгэ, что ты хотел меня убить, пока он шляется неизвестно где со своими человечьими малолетками? — хмуро пообещали ему вслед.— Я должен был сделать это давным-давно. Еще когда ты только начал славную традицию ночного балагана и обжорства.— Сегодня — это не я! — возмутился Е Цзун.— Сам вижу.— Жмот.— Поговори мне еще… — Юньлань воинственно замер на пороге кухни. На всякий случай — вдруг понадобится отражать нападение. Брат Шэнь Вэя пристроился рядом, уставился на сгусток темноты над разорванной на полу бумажной оберткой.Чжао щелкнул выключателем.— Да Цин! Твою ж налево!Толстый черный кот сидел посреди кухни со связкой сушеных рыбешек в зубах. Тех самых рыбешек, которые заботливый Шэнь Вэй купил специально на случай, если заместитель Чжао Юньланя зайдет в гости. Рядом с разоренным кухонным шкафчиком, где и хранились рыбешки, красовалась темная лужа соуса из опрокинутой в ходе инспекции бутылки.— До утра подождать не мог? — раздраженно вопросил Чжао. Сквозняк из открытого окна, в которое и проник гость, неприятно холодил босые ноги.Кот окинул его презрительным взглядом, встал, величественно повернулся к пришедшим меховым задом и вспрыгнул на разделочный стол. Без единого слова.— Э! А убирать кто будет?! — заторопился Юньлань, но Да Цин черной тенью метнулся к распахнутому окну и исчез в ночи.— Ты, конечно. Кто же еще? — язвительно ответил за кота Е Цзун.— Чертов кошак, — проворчал Юньлань. Переступив через обрывки обертки и соевую лужу, подошел к разделочному столу, закрыл окно на задвижку. Хотя и знал, что предосторожность запоздала.Е Цзун зевнул, заправил за ухо прядь растрепанных со сна волос, подошел.— Чаю? — предложил он, распахивая верхние шкафчики. — Все равно уже никто не спит.Юньлань хмуро на него покосился, подумал и полез за початой пачкой печенья.