Часть 2 (1/1)

Июльская ночь была тёплая, почти душная. Томаса слегка подташнивало, в носу стоял терпкий запах сигар и приторно-сладкого одеколона. Рядом с гангстерами Томас ничего такого не замечал, будучи оглушенным случившимся. Зато теперь запах страха обрёл для Сангстера конкретные черты.Гангстеры не соврали: сотрудники дорожной полиции действительно не задавали лишних вопросов. Они оформили все бумаги предельно быстро, а разбитый Корвет, которому, увы, была не судьба стать подарком для возлюбленной босса, увезли восвояси. От законников Томас отделался мелким штрафом. Это стало бы вполне безболезненным исходом ситуации, если забыть про штраф от господ-гангстеров в размере пяти тысяч американских долларов и угрозы быть подвешенным под Бруклинским мостом.Когда Томас вернулся домой, ему показалось, что с момента аварии прошла целая вечность, а всё, что произошло, произошло не с ним. К реальности возвращала лишь пульсирующая боль в поврежденной голове и вмятина на крыле автомобиля. Томас предусмотрительно стёр со своей машины следы коралловой краски, дабы избежать вопросов дома. Лживую версию произошедшего он успел сочинить.В квартире было темно, но Джек не спал. Заметив свет в прихожей, он сразу же вышел к Томасу.—?Что стряслось? —?щурясь от света, обеспокоенно спросил он. —?Я уже тебя искать собрался. Ты не предупреждал, что задержишься.—?Прости,?— Томас с трудом выдавил из себя улыбку. —?Я в аварию попал,?— как можно более спокойно сообщил он, и, не дав Джеку возможности ответить, сразу же добавил:?— Но ничего серьёзного, немного зазевался и зацепил мусоровоз. На моей машине чуточку бампер и капот помяты, а у него, представляешь, ни царапинки. Водила мусоровоза даже бодаться не стал. В общем, разошлись почти сразу. —?Томас врал, стараясь не смотреть в глаза Джеку, на чьём лице тем временем читались испуг и сомнение.—?Ладно,?— осторожно ответил тот. —?Ты точно в порядке?—?Всё хорошо, Джек, правда,?— Томас снял рубашку и небрежно бросил её на спинку стула. —?Не переживай.Джек, кажется, успокоился, и его лицо смягчилось.—?Загони завтра машину в гараж. Посмотрим, что с ней можно сделать.—?Да, конечно, спасибо. —?Томас задержал взгляд на окне. Уличный фонарь напротив их дома противно мигал. Во дворе драл глотку какой-то паршивый кот, через открытую форточку доносилось его настырное мяуканье. Томас закрыл глаза и потёр виски. Коленки всё ещё гудели после удара об асфальт.Пять тысяч долларов.Мафия?— не раздутая проблема мелких газетёнок.—?У тебя голова ушиблена, кажется. —?Джек осторожно поднёс руку к наливающейся шишке.—?Ерунда. —?Томас мягко отвёл его руку в сторону. —?Приложу лёд. А потом пойдём спать, ладно? —?Он взглянул на Джека и кивнул на кровать. —?Я чертовски устал. Хреновый день.Томас был уверен, что не уснёт сегодня. Но он уже принял решение не втягивать в свои проблемы близких. Джек пытался возобновить расспросы об аварии, но Томас отвечал на них однотонно и уклончиво. Первому из них это быстро надоело, и он отстал, вскоре скатившись в дрёму.С Джеком Томас познакомился пару лет назад, когда подыскивал себе съёмную квартиру в Нью-Йорке. Поначалу они просто снимали жильё напополам. Джек оказался тихим соседом, хорошим, работящим парнем, и молодые люди почти сразу нашли общий язык. В один из вечеров, после пары выпитых бутылок пива, Джек разоткровенничался и признался Томасу, почему ему пришлось покинуть предыдущее место жительство и переехать в Нью-Йорк. Причиной оказалась, как Джек сам её называл, ?его особенность?. Кто-то один о ней узнал, потом разболтал другому и так по цепочке. Томаса эта особенность в виде тяги к мужскому полу нисколько не напугала и не смутила. Он почувствовал странное облегчение, особенно когда сам после долгой молчаливой паузы произнёс на выдохе: ?Как же я, чёрт возьми, тебя понимаю?.Томас не успел заметить тот момент, когда они с Джеком перестали быть просто соседям по квартире и сдвинули кровати. В какой-то момент это просто произошло. Им приходилось скрывать свои отношения?— общество строго осуждало подобное, и это всё ещё было проблемой, но Томас больше не чувствовал себя обреченным на одиночество. К тому же, он считал, что ему жутко повезло встретить Джека: он был милым, заботливым, надежным?— лучшим во всём. ?Это ведь именно то, что тебе нужно, не так ли, Томас? —?спрашивал Сангстер самого себя. —?О лучшем и мечтать нельзя. Найти себе кого-то в условиях консервативного мира крайне сложно, а тебе так повезло?. Парень часто представлял, как они с Джеком будут вместе до старости. Купят себе бунгало у океана, вдали ото всех, заведут пса, и всё будет отлично. Но, как говорится, хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. После того, что произошло с Томасом сегодня, счастливо состариться на берегу океана у него вряд ли получится.К середине бессонной ночи прострация после случившегося прошла, и Томас понял, что и на её смену пришла паника: коты за окном замолчали, и теперь ему мерещились посторонние звуки, которые мозг настойчиво связывал с гангстерами, которые почему-то вдруг передумали давать ему десятидневную отсрочку на возвращение долга. Но что по большому счёту могли дать Томасу эти десять дней? Денег за это время ему точно не заработать, да и занять их было не у кого. К Томасу наведывалась идея пойти в полицию, но при мысли о копах в голове парня почти сразу же представлялась картинка, в которой подкупленный мафией блюститель порядка, качая головой и сочувственно цокая языком говорит ему: ?Ничего не слышал ни о какой мафии, в нашем городе её нет. Должно быть, ты голливудских фильмов пересмотрел. Извини, дружище, ничем не могу помочь?. А может лучшим решением будет суматошно покинуть страну? Или вовсе нарядиться дамой и примкнуть к гастролям женского оркестра, как в одной комедии, которая вышла на экраны несколько лет назад? Никаких толковых идей в голову Томаса не приходило, мыслительная способность резко дала сбой, и лишь где-то в отдаленном уголке сознания здравый рассудок всё настойчивее твердил: ?Смирись, парень, тебя пристрелят как в тех киношках про мафию?— под чарующие звуки саксофона?.Когда Томас опускал веки в попытке заснуть, перед ним сразу же возникало лицо О’Брайена: спокойное, скучающее и от этого ещё более пугающее. Такие как он, должно быть, выпускают в кого-нибудь автоматную очередь, а затем с невозмутимым видом спешат на ужин к семье и безмятежно целуют своих жён и детей перед сном. И угораздило же Томаса встретиться с подобной личностью лоб в лоб на пустой дороге?— злой рок, не иначе. Цепкий образ босса гангстеров не покидал Томаса, эта картина словно отпечаталась на внутренней стороне век, возвращаясь каждый раз, когда Томас пробовал закрыть глаза. Должно быть, в последствии, это лицо будет последним, что он увидит в своей жизни. Впрочем, такая мелкая сошка, как Томас, вряд ли удостоится чести быть пришитым лично О’Брайеном. По его душу найдётся кто-нибудь пониже рангом. ***Роза была очень больна.И болезнь эту Томас называл острым помешательством на Голливуде. На стенах в комнате девушки не было живого места, каждый кусок потускневших обоев был завешан плакатом с изображением какой-нибудь кинозвездой: Мэрилин Монро, Лиз Тейлор, Ава Гарден и другие дивы, имён которых Сангстер даже не знал.—?Только не говори, Томас, что не пускаешь на него слюни, когда я отворачиваюсь,?— смеялась Роза, указывая на большой плакат с Грегори Пеком над своей кроватью.—?Ага, и не только,?— подыгрывал Томас,?— каждый раз вспоминаю этого красавчика, когда остаюсь один в душе.—?Фу, Томас, оставь свои пошлые мыслишки при себе!Будучи сиротой, выросшей в детском доме, Роза в шутку называла своей настоящей матерью актрису немого кино?— Клару Боу. Многие девчонки и мальчишки из приюта представляли себя детьми известных артистов. Это помогало им справляться с одиночеством и иметь замечательную мечту, которой, увы, не было суждено сбыться. Томас знал Розу с раннего детства, и ещё тогда, будучи маленькой девочкой, она, как и остальные, грезила, что однажды известная актриса приедет за ней, скажет, что она?— её мама и заберёт с собой. Но никто за Розой, конечно же, не приехал, однако сладкие мечтания о мире кино не покинули девушку даже во взрослом возрасте.Поход в кино был для Розы особенным ритуалом, и она старалась не пропускать громких премьер. У Томаса не было никакого желания идти на новый фильм, в котором, по словам Розы, снималась какая-то восходящая звезда Голливуда, но он не стал отказывать подруге в компании. ?Что ж, возможно, это последний фильм, который я посмотрю в своей жизни?,?— мысль, которая испугала Томаса до дрожи, и в то же время простимулировала пойти.Взгляд Розы каким-то невидимым магнитом был прикован к экрану, в то время как Томас, сколько ни старался, не мог отвлечься и сосредоточиться на фильме. Нить сюжета постоянно терялась, имена героев не запоминались, а мысли непрерывно возвращались к аварии и встрече с мафией. Томас лишь испуганно вздрагивал, когда в картине появлялись антагонисты, которые, как нарочно, оказались кровожадными гангстерами.—?Ты знаешь, Тони, что мне придётся сделать с тобой,?— с излишним пафосом вещал актер с экрана. —?Я не могу пойти наперекор объявленной вам вендетты.Увлеченная развернувшимся на экране действом Роза взволнованно ахала и прикладывала ладошку к груди, когда очередного героя поражала пуля, выпущенная из кольта. Кино затягивало девушку без остатка. Временами она даже попкорн закидывала мимо рта, совершенно неосознанно засыпая подлокотник кресла, собственные колени, да и сидящего по соседству Томаса. Фильм имел счастливый и нисколько не похожий на реальность конец. У Томаса он вызвал лишь ироничную усмешку: ?Что ж, не лучший вариант для последнего в жизни фильма?.Танцующей походкой Роза выпорхнула из кинозала, напевая песню главной героини, которую та исполнила в конце.—?Ну, как тебе фильм? —?восхищенно спросила девушка, заглядывая в глаза Томаса в надежде получить схожу реакцию восторга.—?Эм… неплохой,?— замялся Томас, подбирая слова. —?Даже хороший. А в общем-то, отличный.Удовлетворённая ответом Роза улыбнулась и зашагала к дверям.—?Джек не ревнует, когда ты проводишь время со мной? —?вновь спросила она по пути на улицу.—?Нет, он не ревнует меня к девушкам,?— ответил Томас, по-джентельменски придерживая дверь для Розы.—?Он как-то говорил, что я похожа на мальчишку.—?Не слушай его, он порой по-дурацки шутит.—?Ладно, будем ходить в кино вместе, и все вокруг станут думать, что ты встречаешься с девушкой. —?Роза засмеялась и добавила:?— Да и я не буду выглядеть настолько неудачницей в отношениях. Девчонки из регистратуры, кстати сказать, считают, что у нас с тобой роман. Пусть и дальше так думают, правда?Томас улыбнулся одним уголком рта.—?Какой-то ты сегодня молчаливый,?— насторожилась Роза. —?Всё в норме?—?Да, конечно,?— сразу же взбодрился Томас. —?Тебе просто показалось.У входа в кинотеатр висел громадный плакат, на котором эффектная брюнетка?— актриса из фильма, который они с Розой только что посмотрели,?— белозубо улыбалась и игриво грозила пальчиком. Роуз встала напротив рекламной афиши и заворожённо уставилась на девушку.—?Несколько дней назад в Нью-Йорке была премьера фильма, я видела фотографии в газете. Кая просто ослепительна.Томас остановился рядом с подругой и согласно кивнул.—?Мне никогда не стать такой, как она,?— выговорила Роза, тоскливо смотря на афишу.—?Брось, Роуз, у тебя отличная профессия,?— заспорил Томас. —?У нас с тобой она отличная. Может, даже более важная, чем её.—?Я знаю, и я люблю свою работу, но мне бы хотелось хоть раз блеснуть на экране, пусть даже на несколько секунд появиться в кадре. Но я недостаточно хороша для этого.—?Ну вот, начинается…—?Это правда, Томас. Посмотри на Скоделарио, какая она красавица. Я не рассказывала, но когда проходили пробы на этот фильм, Фокс устраивал пробы в Нью-Йорке. —?Роза густо покраснела и как-то стыдливо отвела взгляд от афиши. —?И я пошла, чёрт меня дёрнул. Я даже рта не успела открыть, как услышала: ?Извините, Вы нам не подходите?. А эта Скоделарио,?— восхищенный тон девушки сменился на обиженный,?— повиляла задом и сразу же получила главную роль.—?Ей просто повезло чуть больше,?— предположил Томас, силясь утешить.—?Не угадал! —?расстроенно выпалила Роза. —?Ходят слухи, она любовница какого-то мафиози. Готова поспорить, он запугал режиссера, и Каю без лишних вопросов взяли на роль. А у меня ни красоты, ни таланта, ни уж тем более влиятельных ухажеров. Одним словом, рассчитывать не на что.—?Уверен, однажды и твоя мечта исполнится.—?Хочется верить,?— мечтательно вздохнула девушка и, слегка потрепав край плаката, как будто проверяя прочно ли тот приклеен к стене, добавила:?— Когда-нибудь я сорву его и утащу себе. Но позже, когда его перестанут крутить в кинотеатрах.—?Не боишься попасться?—?Боюсь. Но если не я, то кто-нибудь другой это сделает.Невесело обернувшись на плакат в последний раз, Роза зашагала прочь, утягивая Томаса за собой.Вскоре печаль недосягаемости мечты покинула Розу. Обогнав Томаса, девушка пританцовывающей походкой зашагала впереди. Томас невольно улыбался, наблюдая за ней. Роза то ловко переставляла ноги, балансируя по кромке тротуара, то кружилась, отчего её плиссированная юбка раздувалась остроконечными волнами.Поначалу Сангстера так и тянуло рассказать ей о своих проблемах, но он строго приказал себе этого не делать. Это его последние десять дней, и он переживёт эту пытку страхом неопределенности в одиночестве. А дальше будь, что будет.Проводив Розу до дома, Томас распрощался с ней. По словам девушки, прощание вышло более долгим, чем обычно. Ничего обличительного Томас, конечно же, не наговорил, просто чуть больше слов благодарности за компанию и вечер, и чуть более долгий взгляд, перед тем как отвернуться и зашагать прочь.Сангстеру не хотелось возвращаться домой, но в одиночестве ему становилось ещё хуже. Когда он оставался наедине с самим собой, его нервоз нарастал: всю обратную дорогу он оборачивался по сторонам, а каждая встречавшаяся на пути машина выглядела подозрительной, будто из её окна в любой момент мог высунуться ствол автомата. Томас понимал, что это превращается в паранойю: криминальное сообщество Нью-Йорка не стало бы следить за ним каждую секунду, да и не настолько сильно он провинился, чтобы расстреливать его посреди людной улицы. Хотя, откуда ему было знать, что в глазах мафии значило сильно провинится.Было ли это последствием пережитого стресса или чем-то иным, но в представлении Томаса солнечный Нью-Йорк вдруг стал источником бесконечной тревоги. Во что превращался этот город, когда наступала ночь, и на какой-то из его улиц вдруг гасли фонари?