7. До конца строки (1/1)

Парень из команды техников смотрел так, будто оказаться на мушке Капитана Союза?— лучшее, что с ним случилось в жизни.Остальные технари просто не стали выступать против Степана и Сани, подкрепленных с тыла Маришей Холмогоровой.Короткое колдовство над кнопками?— и Марина жестом пригласила Степана к микрофону. Микрофон был как худенький ужик, вставший на хвост.—?Доброе утро,?— сказал Степан, склонившись. —?Это Степан Рогов, за которым последние три дня гоняется ГИДРа, тайная организация нацистов, проникшая в ЩИТ. Вы не ослышались, ЩИТ скомпрометирован до самого верха. Николай Фёдоров застрелен по указанию ГИДРы. Александр Фирсов?— их глава. УДАР?— их боевики. Проект ?Озарение??— их инструмент массовой резни. Если три ?гелиоса? сегодня стартуют, в одной только Лениградской области погибнет триста тысяч человек. Подумайте об этом. У вас есть пятнадцать минут, чтобы решить, будете вы соучастниками убийства, встанете на пути убийц или просто отойдете в сторону. Я свой выбор сделал. Как и семьдесят лет назад, я против тех, кто вообразил себя хозяевами жизни и смерти. Я знаю, что прошу о многом, но цена свободы всегда была такой. Я готов ее заплатить и надеюсь, не я один.—?Знаешь,?— сказал в наушнике Антон,?— когда ты вот прямо ртом говоришь такие вещи, я себя чувствую, будто меня опять в пионеры принимают.Спокойно, сказал себе Степан, это его способ справиться с мандражом. Не хуже прочих.Он кивком попрощался с Мариной и вышел вон, сопровождая технарей.—?Бегите, мужики,?— сказал Саня. —?Сейчас в этом здании станет очень жарко.Пока они с Саней бежали до парапета над доком, теплилась надежда, что ?гелиосы? остановят на стадии запуска.—?Я так хотел быть пионером,?— продолжал Антон. —?Даже прослезился, помню… Мимино, ты успел застать пионерию?…Нет, все-таки хуже.—?Он всегда такой? —?спросил Саня.—?Более-менее.По докам пошла рябь. Поверхность воды начала расходиться, словно внизу завелись три Моисея?— это раскрывались створы крыш…—?Не проканала твоя вдохновенная речь,?— Антон вздохнул.—?Работаем,?— сказал Степан.—?Ну, в худшем случае мне не придется выплачивать этот гребаный кредит,?— Саня развернул крылья и прыгнул с парапета вниз. На Степана сверху спикировал ?Центурион?, подхватил за подмышки, рванул так, что швы затрещали и пошли врозь.… Форму они с Саней украли в Музее Арктики и Антарктики, в зале, посвященном целиком Степану и его последнему подвигу.Ну то есть, что значит украли?— она ведь была Степанова, верно?—?Это та самая? —?спросил Саня.—?Ту самую с меня по кусочкам срезали. Это летний вариант. Пошит немного бестолково, но нам сойдет.Саня только головой качнул, пощупав ?чертову кожу?, сохранившую прочность через семьдесят лет.—?Умели же делать!—?Да, если хотели,?— Степан не стал обращать внимание Сани на недочеты конструкции и на то, что эта форма сохранилась лучше всего именно потому, что Степан реже всего ее надевал. Он предпочитал американский летный комбез, но фотографировался для пропаганды чаще всего именно в этой форме.И лишь одного они с Саней не приняли во внимание: ткань-то сохранилась превосходно, а вот нитки обветшали. И едва Антон рванул Степана в воздух, как костюм треснул по швам подмышками и в боках.Ладно, утешил себя Степан, больше свободы движений.—?Поиграем в ?Малыша и Карлссона?! На какой из трех тебя ронять?—?Этот! Давай!—?Ты уверен? —?до палубы осталось не меньше пятнадцати метров.—?Да!Уже в падении он услышал, как по Сане заработали пулеметы и пушки. Но заботиться друг о друге и прикрывать не было никакой возможности: у каждого своя цель. Автоматизированная система управления огнем располагалась на самой нижней палубе. Это значило, что пробиваться к ней нужно либо через две верхних, где охрана и персонал, либо через ?огневую завесу?. Степан не летал, у него был только один вариант.Антон справился первым.—?Альфа есть! Иду прикрывать Чарли!—?Браво! —?отрезал Степан. —?Прикрой Браво! Я в порядке!Дверь на нижнюю палубу. Степан прижал над замком магнитную мину, отскочил за угол. Мина не бабахнула, а звонко щелкнула. Степан прыгнул в дверь, оглянувшись на дело рук своих. Снова вспомнилась книга Стругацких?— ?в общем, видно было, где он шёл?. На палубе лежал живой на мертвом и мертвый на живом: Степан себя не сдерживал.—?Браво есть! —?прозвучало в наушнике. Саня. И тут же Антон:—?Твою мать, он режет их, как овец.Степан даже не стал спрашивать, кто. Колебался полсекунды, не больше.—?Альфа… убери его. Браво, за мной.—?Есть,?— весело и зло бросил Антон. В иллюминатор Степан успел разглядеть, как ?Центурион? красно-золотой молнией прянул вниз.?Гелиос? поднимался.На нижней палубе оставались семь человек технарей, не пытавшихся оказать сопротивление, безоружных.—?Мы не знали,?— сказала единственная женщина среди них. —?Мы…Степан показал им головой на дверь. Они все равно были обречены. Как жители Дрездена или Токио…—?У тебя одна минута, Чарли.Набрать код… Выдвинуть панель… Заменить плату. На всякий случай?— сломать ?родную?. Степан выдохнул. Успел. С запасом. Теперь?— на палубу и ждать Саню.Антон в наушнике крикнул, страшно, коротко… Саня снова помянул мать.—?Альфа!Он не ответил.—?Кэп, ?Центуриона? поджарили. ?Шмелем?. Этот…Степан побежал наверх. Пролеты казались бесконечно долгими. Пока бежал, слышал выстрелы, звуки борьбы и мат?— Саня, всё Саня. Его противник дрался в страшном молчании, как тогда, на эстакаде.—?Чарли, статус!—?Связан боем,?— соврал Степан. Какая разница, через несколько секунд это станет правдой.Он разбежался и срубил Зимнего солдата ?ножницами? (штаны треснули на этот раз в паху и на заднице), но поздно?— тот успел оторвать Сане крыло и вытолкнуть его за борт. Саня падал с километровой высоты, как кленовое семечко. Мелькнуло белое?— парашют? Технари овцами сгрудились у борта, глядя на его падение.—?Пробейтесь в рубку и заставьте их сесть на воду! —?крикнул он, бросаясь на противника снова.—?Чарли, уходи! —?крикнула Марина. —?Браво жив, уходи!—?Нет возможности,?— почти не соврал, железная рука Борьки вцепилась в куртку мертвым захватом. —?Запускай протокол.—?Степан!—?Запускай, это приказ!Удар, еще удар… Железный кулак, и нож, и сапоги, и пули, бьющие в щит… Степану удалось высвободиться, оставив противнику рукав, выбить нож, выбить пистолет, отбросить Зимнего солдата, перевести дыхание.?…А что будет, если ты там не того напаял? Или я поставлю неправильно? —?Ты, главное, правильно выдерни родную плату, там вся система наведения. Без нее корапь не стреляет…?Это, конечно, был не выход, а только полвыхода: если ?гелиосы? уцелеют, систему наведения удастся восстановить быстро. Но с двумя замененными платами их трех они не уцелеют. С тремя из трех?— это будет тотальное уничтожение.—?Есть, капитан.Бортовые орудия ?гелиоса? ожили и повернулись, изменив угол. Теперь они смотрели на два других корабля. Зимний солдат тоже застыл, глядя на это. Степан опустил щит. Немедленно был наказан: Зимний Солдат ударил по щиту ногой снизу, Степан получил краем щита в лицо, угол рта треснул, кажется, до уха.Сейчас, Ариадна Сергеевна, я начну делать глупости…Отбросил щит. Отстегнул шлем, бросил на палубу.—?Всё,?— он старался говорить как можно внятнее. —?Борька, вы проиграли. Остановись. Смысла нет драться. Твоё задание закончилось.Борька поднял глаза, пустые, как это весеннее небо, и медленно сказал:—?Моё задание?— ты.Опять достал пистолет неизвестно откуда. Ходячий арсенал. Степан не успел поднять щит. Плечо, живот и бедро взорвались болью. Выстрелов не слышал?— заработали орудия всех трех ?Гелиосов?. Они с Борькой упали одновременно: палуба ушла из-под ног. Покатились один через другого. Степан зацепился за леер, Борьку придавило между плохо закрепленным и хорошо закрепленным контейнерами. Степан видел, что он кричит, не то от боли, не то от ярости, но грохот орудий поглощал все.Агония трех кораблей была почти прекрасной. Если забыть, что на них люди, смотреть как равнодушный бог, не видеть умирающего технаря с оторванными ногами…Если просто отпустить руки?— то можно прийти в воду и как-то выплыть даже с дыркой в животе… Борька? Это уже не Борька. Так, одна из голов ГИДРы.—?Я дурак,?— сказал Степан вслух и подтянулся по лееру в ту сторону, где между двумя контейнерами уже не бился придавленный человек.?Гелиос? сумел выровняться. Антон сделал двигатели на совесть: после стольких попаданий репульсоры все равно работали. Ползти стало легче. Так, дополз. Теперь распереться между контейнерами, в один спиной, в другой ногами…Крен на другую сторону, отлично! Степан схватил Борьку за шиворот и поволок к борту. Кругом все взрывалось, голову поднять было невозможно. Оставалось лежать и смотреть, как два других ?гелиоса?, сцепившись, как спаривающиеся стрекозы, валятся в Финский залив.Их ?гелиос? снижался плавно?— видимо, технари очень хотели жить. Но не очень умели управлять кораблем: его несло прямо на ?Трилистник?.Получив свою жертву, орудия успокоились. Но ?гелиос? болтало: от полученных ранее повреждений двигатели захлебывались.—?Кто… ты? —?прохрипел Борька, поднимая голову.—?Я твой друг. Степан Рогов,?— в горле булькала кровь. —?Ты меня знаешь.—?Не знаю!Удар кулака в простреленный живот вывел на новую орбиту боли. От следующего удара спас толчок корабля, отбросивший Борьку в сторону: ?гелиос? налетел на лепесток ?Трилистника? и вспорол его на уровне сороковых этажей. Степан отвернулся?— не хотел видеть гибель этого здания. Дойдет ли до нижних этажей? Выживет ли Марина?Перевернулся. Заставил себя встать на четвереньки, на колено, выпрямиться. Посмотреть в глаза.—?Ты меня знаешь всю жизнь. Ты Борис Барановский, мы вместе учились и вместе воевали. Ты мой друг.—?Ты! Мое! Задание!С каждым словом, с каждым ударом железного кулака что-то ломалось: челюсть, скула, надбровье… Степан уже не мог говорить, только старался держать левый глаз открытым, чтоб Борька убил его, глядя в лицо. Уже ничего не видел, просто ждал, когда опустится кулак.А он не опускался.