Тигр! Тигр! (1/1)
В те времена, когда Себастьян был достаточно мал, чтобы не задумываться о будущем, но уже достаточно повзрослел, чтобы знать, что когда-нибудь оно всё равно наступит, это будущее он ощущал как нечто сырое, туманное и однозначно негостеприимное.Затем Себастьян вырос и увидел, что здесь, в будущем, всё совершенно такое же, как и в прошлом, и, очевидно, дальше будет в том же духе, но чуточку гаже. Вбитые гнилым университетским образованием прогностицизм и фатализм довлели, обещая, что всё уже расписано наперёд и зависит не от него, Себастьяна Морана, а от неучтенных, но существующих объективно законов бытия.Себастьян же ненавидел предопределенность. Тем не менее, он окончил Итон, Оксфорд — разумеется, по военной части, как и отец, и дед, и прадед. Получил должность и звание. Ему грозила блестящая карьера, и тогда еще эта угроза его не тревожила. Встретил милую, хорошую девушку. Даже полюбил. Даже женился, на время забыв о великом законе предопределенности. Напился, когда родился сын. Сидел, понимаете ли, в пабе, подымая кружку за здоровье наследника с любым, кто оказывался рядом. Был счастлив.Расслабился.Зря.Провидение отмерило Себастьяну Морану на незамутненное счастье какие-то паршивые пять лет. Возможно, оно думало, что пять лет — страшно много. Или еще — что большего Себастьян не заслужил. Именно поэтому разом лишило всего, что составляло основу этого счастья.Раньше, возвращаясь из Вьетнама или Ирака, Себастьян знал, что ждут. Теперь дом опустел.Неожиданно, как-то помимо сознания, Моран обнаружил себя в Индии. Кажется, он просто не хотел видеть проклятый Лондон больше никогда, Ла-Манш возненавидел. А любые европейские города, на его взгляд, слишком напоминали проклятое ?сердце? Британии. Индия оказалась совсем другая. В Индийском океане могла родиться Афродита, тогда как в Ла-Манше позволительно было только коченеть и тонуть. Небо в Индии было свободным и ясным, а в сезон дождей просто исчезало, заменяясь водяной взвесью и туманом. В Индии не было неугомонного ?ВВС?, не ловили сигнал мобильные телефоны (а и зачем — Морану никто больше не звонил), и, вот беда, отсутствовал кондиционер. Да и электричество присутствовало далеко не всегда.Себастьян исполнял смутные функции в мэрии маленького городка на самом краю джунглей. По улицам ходили коровы и обезьяны, а местной ступе* было веков больше, чем Лондону. На её барельефе простирала тысячу рук богиня**, которая с безразличием то давала, то отнимала жизни. На неё Моран смотреть не мог, а если случалось напиться — порывался расстрелять в упор. Пристрастился к охоте. Уходил в джунгли на несколько дней, прихватив ружье. Всегда возвращался с пустыми руками, вызывая пересуды. Но, увольте, кого тут стрелять-то? Ярких райских птиц, глупых, как индюшки? Вертлявых обезьян? Тогда уж проще сесть на веранде своего дома и палить по уличным мартышкам.Нет, Моран ждал своего тигра. Он ждал Королевского тигра-людоеда, о котором постоянно говорили в деревнях и из-за которого детей боялись отпускать без пригляду. Говорили, чтобы убить того тигра, нужно познать язык зверей, дышать воздухом джунглей тысячу ночей и самому иметь тигриное сердце.Моран выучился различать следы и узнавать зверя по шагам, сам же — красться тенью и скользить змеёй. А сердца у него и вовсе никакого не было.И он встретил тигра. У ручья. А ружье осталось лежать в трёх ярдах, на походном спальнике. Долгую минуту тигр и человек смотрели друг другу в глаза. У тигра они были карие и глубокие.Тигр глядел на человека с пониманием и даже сочувствием. Потом тигр досадливо мотнул головой, отвернулся и ушёл.Это был не тот тигр.И, оказалось, Моран искал не там. Ему тоже нужен был тигр-людоед, но... И, кажется, среди людей тоже бывают свои тигры.А еще индусы говорят: “Когда видишь полосатое, легко перепутать. Просто беги”.Себастьян никогда не убегал, но с Индией и джунглями было покончено. Он по-прежнему не знал, где искать, но теперь чувствовал, что своё не упустит.Так, собственно, и нашёл Джима. Оказалось, чтобы победить тигра, вовсе не обязательно его убивать. Впрочем, иллюзий насчёт приручения Себастьян тоже не питал.И да, будущее по-прежнему обещало быть поганым. Поэтому Моран нарезал полупрожаренное мясо крупными ломтями, сваливал в миску и усердно обдумывал ситуацию. Джим намерен умирать, это ясно, как божий день. Но Джим, к счастью, не наглотается таблеток и не перережет вены — слишком пошло. Поэтому по ночам пока что можно спать спокойно. Джим, конечно, вознамерился обставить свою кончину таким образом, чтобы не только Себастьян вздрогнул. И, тоже понятное дело, Джим помешан на этом мальчишке, Холмсе, поэтому умрёт не раньше, чем утащит в могилу и этого. Вывод напрашивается сам собой: пока жив Холмс, жив и Джим. С другой стороны, сам факт существования консультирующего детектива не дает Джиму спать спокойно. И Джим-таки убьёт Холмса. А после умрёт сам.Некоторое время можно бы чуть-чуть, малость, помогать Шерлоку, удерживать мальчишку на плаву. Тем более, что мальчишка интересный. Симпатичный такой мальчишка, в иных обстоятельствах... Но Джим раскусит это маленькое шулерство довольно скоро, так что не выход.Проклятая предопределенность.Себастьян закончил с мясом. Задумчиво слизнул с ножа кровянистый сок. Взял миску и пистолет, пошёл длинными лестничными пролётами вниз, в сырость. Эти замки пятнадцатого-шестнадцатого веков довольно милые с виду, а внизу у них обязательно десяток потайных ходов, ?каменных мешков? и темниц. Иные даже замурованные и, если сломать кирпичные кладки, наверняка повываливаются старые скелеты. Впрочем, нужды что-то ломать у Морана не было....Во Вьетнаме есть очень интересный обычай. Называется он ?Выкормить тигра? (ну или ?воспитать?, не суть важно). Пожалуй, на взгляд европейца, обычай этот довольно дик, но сами вьетнамцы ничего особенного в нём не находят. Он опять — опять! - касается тигров-людоедов. Допустим, в какой-то деревушке начинают исчезать люди, и сельский шаман говорит: ?Тигр?. Лучшие охотники собираются и идут устраивать облаву. Но зверь-людоед обычно очень хитер, он уходит и снова убивает людей. Тогда остается одно — вырастить своего собственного, местного тигра, потому что тигры чуют друг друга и никогда не занимают чужие угодья. Выбирается один человек (чаще всего преступник, но бывает, что выбор падает и на вполне законопослушного крестьянина). Этого человека сажают в яму с собаками или даже маленькими тигрятами, если такие найдутся. Кормят сырым мясом. И — всё. Все социальные контакты с ним прекращаются, все семейные связи прерываются, отныне этот человек считается диким животным и получает соответствующее обращение. В конце концов бедняга дичает, сходит с ума и на самом деле начинает считать себя тигром***...Моран с лязгом отомкнул старый навесной замок и ступил в темноту. Из темноты одного угла на него сверкали голодные глаза английского дога, а из другого слышались возня и тяжелое дыхание. Женщину Моран не видел, но в некотором роде ей сочувствовал. Джим, как всегда, оригинален: решил сделать из сержанта полиции собаку. Впрочем, физически женщина никак не страдает.Он швырнул мясо на пол, как раз на середину камеры, и быстро вышел. Захлопывая дверь, слышал скулеж, рычание и возню.Пожал плечами и отправился к своему собственному тигру.Но как же всё-таки быть?* в буддийской архитектуре, монументальное и культовое сооружение для хранения реликвий, имеющее куполовидную форму и не имеющее доступа внутрь (вики)**Кали, только у ей не ступы, а просто храмы, это Моран загнул. Просто он что видит, то и поёт. Сноску делаю по настоянию metaspade
***На самом деле, все эти поговорки и обычаи — мои выдумки. Но — в духе времен