ДОН & КАЙЛИН (1/1)
Раздался звонок в дверь. Противная, въедающаяся в мозг трель, настойчиво требующая встать и открыть дверь навстречу нестерпимо яркому солнцу, врывавшемуся в замусоренную холостяцкую обитель с вечно текущими потолками.Лотарио нехотя отодрал свою пятую точку от когда-то красивого, а теперь просиженного дивана и поплёлся к двери. Гром дамских сердец с заспанной рожей, ничего себе.Ручка двери скрипнула. На пороге стояла Кайлин, притащившаяся вместо положенных трёх часов в одиннадцать. Эта дама была одной из тех пассий, которых Донни ценил. Чистенькая, ухоженная горничная в милом костюме и изящных чулочках, плюс с умелым, но чуть вызывающим макияжем, приводившая в порядок его неуютный дом с почерневшими от влаги кирпичными стенами, к тому же безумно влюблённая в него. Единственным недостатком её были старые, со сбитыми каблуками туфли да детская наивность, от которой она не избавилась даже в нынешнем своём положении.Ландерак уже с порога начала строить ему глазки. Лотарио изобразил на небритой морде свою знаменитую ухмылку ловеласа и осведомился:—?Ты чего это сегодня так рано?—?Лавли дал мне выходной,?— пропела горничная.Минутой позже Кайлин принялась за работу, что-то напевая себе под нос. ?Плезантвильский Казанова? же снова увалился на диван, созерцая невключенный экран телевизора. Пульт он безнадёжно потерял ещё вчера вечером. После недолгих раздумий о ?копии чёрного квадрата? Дон перевёл взгляд на Ландерак. ?Хороша…??— в который раз убедился он и, не дав ей до конца убраться, соскочил с дивана и подошёл к ней.—?А что, у меня так шибко грязно, что ты мне и минуты не уделишь? —?с этими словами Дон подхватил её на руки, легко, словно девчонку и усадил на кухонную тумбу.—?Ах, ну что ты говоришь такое! —?начала было отпираться Кайлин, но тут тень раздумья набежала на красивое личико,?— А скажи… слухи нехорошие про тебя ходят… это неправда, милый? Я ведь у тебя одна?—?Зато я у тебя не один.—?Это ведь для дела… ты сам мне поручил… Вытянем из него деньги и поженимся, и уедем, правда?—?Да. Да, единственная моя.Оказывается, легче поверить бесстыдной лжи любимого ?султана?, чем правде из уст тысячи безразличных людей.