1 часть (1/1)

Глубоко вздохнув, Цзиян потуже затянул пояс халата и вышел из ванной.– Мне нужна помощь! – торжественно сообщил он, нервно сжимая в руке баллон пены для бритья. Помолчал немного, и добавил: – Твоя помощь.Хаосюань опустил телефон, на экране которого маги рубились с воинами, и вопросительно поднял бровь. Цзиян почувствовал, как у него горячо запылали уши.– Вот! – сказал он, стремительным движением выхватывая из кармана бритвенный станок, словно это был ятаган ассасина. – Будешь мне помогать. Хаосюань выключил телефон и отложил его в сторону. Вид у него стал чрезвычайно заинтригованный. Несколько мгновений он с интересом рассматривал все более нервничающего Цзияна, и ничего не говорил.Наконец спросил:– Линзы опять потерял, да? Цзиян с раздражением запахнул халат по самую шею, присел на подлокотник кресла и закинул ногу на ногу, переплетая тонкие лодыжки.– Нет, не потерял, – он демонстративно постучал ногтем по оправе очков, – я без линз, вообще-то, если ты не заметил.Хаосюань пожал плечами, мол, и что, это ничего не значит в твоем случае.– Зеркало запотело, а после протирки остались разводы, через которые не видно ангельский лик Ян-Яна? – сделал он новую попытку. – Мне нужно сходить в ванную и вытереть все насухо? Или я опять не на ту полку поставил шампунь, который портит вид, и нужно переставить? Через вентиляцию заполз ужасный черный таракан, сидит в углу и смотрит, как ты бреешься? Выставить его вон? И тихонько рассмеялся, когда Цзиян ударил его баллоном пены по колену. – Я не боюсь тараканов, помоги мне побриться!– Руки после вчерашнего трясутся? С двух бутылок пива?– Дурак, я не о том.– А о чем? И чего ты мучаешься, все равно еще две недели дома сидеть, можно и не бриться. – Ты же бреешься! – возмутился Цзиян.– Потому что иначе зарасту как обезьяна, и ты сам говорил, что я щетиной колюсь. – Хаосюань протянул руку и неожиданно погладил Цзияна по подбородку, щекотно перебирая пальцами. – А у тебя мягкая, мне нравится. Как котенка за ухом почесал.Цзиян с трудом удержался, чтобы не схватить его зубами за ладонь. Он и так чувствовал себя неловко, и неожиданная ласка показалась совсем неуместной.– Да не лицо побрить, – рявкнул он, теряя терпение, – а в другом месте!Хаосюань перевел взгляд вниз и приподнял полу халата, заставив Цзияна нервно дернуть ступней, роняя тапок.– И не ноги! И не подмышки! – Цзиян ощутил, как лицо заливает душной краской. Он еще раз глубоко вздохнул и сипло выдохнул, чтобы разом покончить с этим нелепым гаданием: – В другом месте, понимаешь?– Нет, – ответил Хаосюань, глядя на него большими честными глазами. – Что это за место, где нужна моя помощь, спина, что ли? – Задница, задница же! Дошло наконец?!Впервые Цзиян увидел, как в реальности выглядит выражение "отвалилась челюсть". Хаосюань моргнул и надолго замолчал, переваривая полученную информацию. Потом нерешительно потянулся к поясу своих шорт, зачем-то намотал шнурок завязки на палец, медленно размотал.– Ну... – наконец протянул он. – Я помогу, если надо. Но ты же меня не заставишь потом за компанию побриться ТАМ?Цзиян прищурился. Поняв, что Хаосюань тоже смутился, он почувствовал себя гораздо уверенней.– А что так? – едко спросил он, стараясь подпустить в голос побольше яду. – Боишься вместе с волосами растерять мужественность? Вообще-то это гигиенично.Хаосюань махнул на него рукой и скривился.– Да причем тут мужественность. Мне однажды для фотосессии пришлось ноги побрить, так чесалось потом с непривычки. Особенно в носках, где резинки. А в таком месте наверняка вообще кошмар. Эй, постой! – он поднял голову. – А как ты раньше справлялся, и почему сейчас я понадобился?– Я в салон ходил. Что смотришь, я уже года полтора хожу, ты просто не спрашивал.– Да я и внимания не обращал, если честно. Гладко, и я думал оно само... А сейчас почему в салон не идешь? Ах да, карантин же. И как ты сам, зеркало же нужно большое, наверное? На ощупь, что ли? Неудобно же, так и без яиц остаться можно. Или как, расскажи, мне нужно точно знать, а то мало ли, сделаю что-нибудь неправильно.– Ой, заткнись.Цзиян закрыл лицо руками. Была в Хаосюане одна раздражающая черта – если его что-то по настоящему заинтересовало, то ни за что не отцепится, пока не выяснит все до конца. Обычно он не приставал с расспросами, да и вообще был довольно спокойным и молчаливым, но иногда становился таким дотошным, что хотелось орать и скандалить. Вот и сейчас, ну как ему объяснишь на пальцах, где и как нужно брить? Сам не понимает, что ли? И не расскажешь же, как Цзиян неделю назад, нелепо раскорячившись в родительской ванной, неловко скреб себя бритвой, а когда понял, что лезвие плохо справляется с трехмесячными карантинными зарослями, схватился за крем для депиляции, который валялся на дне чемодана "на всякий случай". Эффект превзошел все ожидания, но через пару дней, когда волоски начали отрастать, Цзиян испытал все муки ада. Он сидел в аэропорту под прицелом фотокамер, дергал ногами, елозил задом по жесткому, обтянутому холодным дерматином креслу, и мысленно костерил себя за лень. Надо было не расслабляться и держать себя в форме, а он решил, что займется интимной зоной, когда попадет в проверенные руки салонного профессионала. Кто же знал, что карантин затянется так надолго?! Теперь волосы лезли толстые и жесткие, нещадно кололись, грозя серьезным раздражением, кожа не просто чесалась, а горела огнем. Ворвавшись в свою пекинскую квартиру, Цзиян бросил чемодан у порога и тут же кинулся в ванную, прыгая по коридору на одной ноге и срывая брюки со второй. Крем остался у родителей за несколько тысяч километров, и Цзиян снова взялся за бритву. И хоть теперь дело пошло быстрее, он все же умудрился пару раз довольно неприятно порезаться. А все ради кого? Ради Хаосюаня, который совсем не ценил этих жертв! И, кажется, вообще не обращал внимания на такие мелочи. А он-то рассчитывал превратить этот процесс во что-нибудь волнующее и эротическое, все же несколько месяцев в разлуке. Тем более, что после встречи они еще не заходили дальше поцелуев и невинных обнимашек.Придурок Хаосюань.От одной мысли, что придется снова бриться самому, становилось не по себе. А от воспоминания о зудящей заднице, делалось совсем дурно.Между тем Хаосюань мягко толкнул его пальцем под ребро, выводя из грустных мыслей.– Может просто дождешься, когда салоны откроются? – предложил он осторожно. – Вообще не понимаю, зачем это. Ты же и так идеальный во всех местах, я-то знаю.В другое время и при других обстоятельствах, Цзиян бы почувствовал себя польщенным, но только не сейчас.– Брезгуешь, да? Хаосюань закатил глаза и откинулся затылком на диванную спинку, всем видом демонстрируя, что никогда раньше не слышал подобной чуши.– Да хоть сейчас побрею, жалко, что ли! Могу вообще с ног до головы выкосить, если пены хватит.Он сцепил руки в замок и с хрустом принялся разминать пальцы, словно собирался рубить дрова. Выглядело довольно устрашающе, и Цзиян невольно поежился. Начиная этот разговор, он не сомневался, что на Хаосюаня можно положиться, а сейчас вдруг испугался.– Ладно, раз такое дело, то нет смысла тянуть, – сказал Хаосюань, поднимаясь с дивана, и протягивая руку. – Сделаю все в лучшем виде, постараюсь, во всяком случае. Пошли.Цзиян почувствовал, как у него пересыхает в горле от волнения.– Куда? Вид у Хаосюаня стал подозрительно веселый, даже глаза азартно заблестели, а от смущения не осталось и следа. Кажется, он собирался здорово поразвлечься.– В ванную, конечно, не здесь же. – Я тут подумал, может и правда в салон... – беспомощно проблеял Цзиян, но Хаосюань уже сдернул его с кресла, за руку протащил по коридору и впихнул в ванную, громко хлопнув дверью. Там он схватил с вешалки толстое зеленое полотенце, постелил его на пол душевой кабинки, и приглашающе распахнул стеклянную дверцу.– Располагайся.Цзиян с сомнением закусил губу, оглядывая пушистый квадрат на полу. В его представлении все должно было происходить не так. Он бы медленно развязал пояс халата, позволив ему эффектно упасть к ногам. Потом прогнулся бы в пояснице, как делал в танце, выставляя напоказ соблазнительное поле деятельности. Да, у него там небогато, но он всегда умел показать свои лучшие стороны. Хаосюань бы оказался сражен в самое сердце и ниже, умолял бы отложить гигиенические процедуры на потом, чтобы немедленно заняться страстным сексом, но Цзиян был бы непреклонен. Он так и видел, как сует бритву прямо в горящее вожделением лицо, и сурово требует: "Брей!" А потом, возможно, когда Хаосюань начнет изнемогать от желания и любви, он бы позволил... И получилось бы все прекрасно – и неприятная процедура обошлась бы без особых травм, и секс отличный. И Хаосюань бы вспомнил, с кем дело имеет, а то внимания он не обращал, повернулся же язык ляпнуть такое!– Я думаю, лучше будет, если ты встанешь на четвереньки, – тем временем рассуждал объект его фантазий, ковыряясь в цзияновой косметике. – Потому что стоя неудобно, мне придется на корточки присесть, или табурет притащить. И свет не очень. А если ты ляжешь на спину и раздвинешь ноги, то места совсем не останется. Где у тебя пластырь, кстати? – Пластырь? Зачем?!– На всякий случай. И что-нибудь обеззараживающее, типа спирта или санитайзера. Во! – Хаосюань выудил из груды баночек и тюбиков узкий флакон одеколона. Открыл, понюхал, смешно фыркнув, и удовлетворенно кивнул: – То, что надо.Цзиян нервно хихикнул, хотя было совсем не смешно.– Ты меня зарезать хочешь, что ли?– Наоборот, хочу, чтобы обошлось без травм, – Хаосюань взял баллон с пеной и поставил его на пол возле раскрытой дверцы. – Ну? Чего не раздеваешься? – он шагнул ближе, и Цзиян невольно вжался лопатками в стену. – Испугался, что ли? Не бойся, я буду осторожен.Цзиян сглотнул, тиская в ладонях рукав. Он не то, чтобы испугался, но все же нервничал. Не так все должно быть, не так! А где страстные взоры, где умоляющий шепот, где поцелуи, в конце концов? Это все…Как будто прочитав его мысли, Хаосюань чуть привстал на цыпочки, прижался лбом ко лбу Цзияна, и негромко спросил:– Ты же мне доверяешь? И решительно дернул пояс халата, распуская узел. Не успел Цзиян опомниться, как оказался стоящим голышом на коленях и локтях в центре душевой кабинки, а несчастный халат совсем не эротично повис на корзинке с грязным бельем.– Ты хоть воду включи! – пискнул Цзиян, со стыда пряча горящее лицо в пушистый ворс полотенца. – Холодно же!– Рано, – Хаосюань был сама невозмутимость. Судя по звукам, он занимался тем, что взбалтывал содержимое баллона. Потом шлепнул Цзияна по внутренней стороне бедра: – Ноги шире, неудобно. И не зажимайся, я же так не достану. – Мамочки... – всхлипнул Цзиян, когда позади раздалось шипение, и прохладная пена полилась ему на ягодицы. Кажется, Хаосюань нарисовал у него на заднице что-то вроде креста, а потом начал широкими движениями размазывать пену, не забывая залезать пальцами во все складки. Цзиян молча терпел, комкая и кусая полотенце. В стеклянной стенке кабинки смутно отражалась потрясающая картина его унизительного положения, и он никак не мог отвернуться и не смотреть. Хоть очки снимай, но он не был уверен, что и тогда смог бы развидеть происходящее. Но самое ужасное и смущающее было в том, что Цзиян, несмотря на неловкость, не на шутку возбудился, а Хаосюань, конечно же, это заметил. Поэтому рука, размазывающая пену, начала творить что-то совсем уж непотребное: то принималась наглаживать член, заставляя его еще больше твердеть и подниматься, то перекатывала и ласкала яички, а когда сразу два пальца, игриво покружив вокруг, попытались протолкнуться внутрь, Цзиян не выдержал.– Ты бреешь, или нет?! – возмутился он, оборачиваясь назад, – Долго мне ждать, я уже замерз. Потерпеть не можешь?– Я три месяца терпел, – парировал Хаосюань, но пальцы не убрал. – Можно хоть потрогать?Выглядел он не лучшим образом – лицо побагровело, над бровями блестели капельки пота, вдобавок шорты в паху натянулись так, будто он засунул туда проклятый баллон с пеной. Почувствовав себя отомщенным, Цзиян строго велел: – Пальцы вытащи! – и добавил, как и мечтал: – Брей!Хаосюань буркнул что-то недовольное, но послушался. Заметив в его руках станок, Цзиян отвернулся и опустил голову, упираясь лбом в полотенце. Можно было не сомневаться, что теперь Хаосюань точно будет осторожен и сделает все качественно, лишь бы не затягивать эту странную прелюдию. И все равно, почувствовав первое движение острой бритвы, Цзиян невольно вздрогнул, а когда лезвие прошлось по промежности и дальше, в опасной близости обходя анус – напрягся и закусил губу. Это было довольно приятное ощущение, и все равно он немного нервничал, опасаясь почувствовать резкую боль пореза. Но у Хаосюаня, видимо был особый дар. Он ловко и быстро орудовал станком, короткими движениями выбривая все складочки и неровности, добавлял пену, и больше не пытался залезть пальцами куда не просили. Даже обидно как-то.– Было бы что брить, – негромко ворчал Хаосюань, осторожно оттягивая в сторону ягодицу, чтобы еще раз пройтись бритвой между половинками. – Волос-то нет совсем, пух цыплячий какой-то. А разговоров было, как будто джунгли с баобабами, не меньше.Он привстал и потянулся к раковине, чтобы ополоснуть лезвие. Зашумела вода.– Включаю душ, – предупредил он, и тут же хлопнул дернувшегося было Цзияна по пояснице, – стой спокойно, надо же смыть.– Полотенце... – начал было Цзиян, но не успел – на спину обрушился теплый тропический ливень, заливая рот, нос и уши. Проклятое полотенце тут же промокло насквозь, очки смыло с лица и унесло куда-то в сторону. Оглушенный и захлебывающийся Цзиян поднял голову, но тут водопад внезапно переместился со спины ниже, и всей мощью горячих упругих струй хлестанул по только что выбритой заднице.– Извини, – спокойно сказал Хаосюань, когда Цзиян, взвыв, врезал ему пяткой в бедро, – никак не могу привыкнуть к твоему смесителю, сам постоянно обжигаюсь. Эй, куда? Еще не все! А кремом намазать?Он схватил свою полуутопленную жертву за щиколотку и потянул обратно, не давая выползти из стеклянной ловушки. Цзиян забарахтался на скользком полу, тщетно пытаясь вырваться, или хотя бы нащупать очки. Сквозь клубы влажного пара он увидел Хаосюаня – немного смущенного, но полного решимости довести дело до конца. В руке он сжимал тюбик крема, с мокрой челки и длинных, слипшихся стрелочками ресниц, текла вода, И глядя на прозрачную каплю, повисшую у него на носу, Цзиян вдруг прыснул, а потом громко расхохотался. Все происходящее показалось ему ужасно нелепым и смешным: и несчастное, измочаленное до состояния тряпки полотенце, и случайно ошпаренный зад, и сидящий на пятках Хаосюань, не обращающий внимания на залитые водой шорты и футболку. И собственные эротические мечтания. – Слушай, – с трудом выдавил он сквозь смех, – может салон откроем? Опыт уже есть, подучишься на косметолога, будешь потом за большие деньги воском задницы драть. Дадим рекламу, клиенты будут только звездные, знакомым скидка. А что, сейчас модно.Хаосюань широко улыбнулся и покачал головой.– Нет, чужие задницы драть я не согласен, только твою. И не заговаривай мне зубы, – он открыл тюбик и выдавил на ладонь целое озерцо крема, – поворачивайся, надо же закончить.Все еще хихикая, Цзиян встал в прежнюю позу. Он больше не нервничал, и неловкость совсем прошла, наоборот – обсмеяв ситуацию он начал находить в ней некоторую пикантность. А когда прохладный крем, пахнущий ментолом, лег на распаренную кожу, Цзиян даже позволил себе немного пококетничать – выгнул спину, призывно оттопырив зад, и слегка качнул бедрами из стороны в сторону. Судя по тому, как вздрогнула и замерла рука у него на пояснице, Хаосюань по достоинству оценил это легкое представление.– Я вообще-то делом занят, – в его голосе мелькнуло что-то похожее на обиду, – стой спокойно, пожалуйста, иначе я за себя не отвечаю.Цзиян хитро улыбнулся.– А я думал, что ты правда соскучился. Или наврал?Хаосюань громко засопел, сосредоточенно втирая крем, и не ответил. Его ладони кружили по коже, на этот раз нарочно не касаясь стратегически важных мест, но делали это так ласково и нежно, что через несколько минул Цзиян не выдержал и тихонько застонал.– Гладко? – спросил он, ещё больше прогибаясь в пояснице, – Скажи, ведь так лучше? Есть же разница?– Угу… – глухо ответил Хаосюань. – Есть.И опять надолго умолк, будто не происходило ничего особенного. Цзиян низко опустил голову, упираясь затылком в поддон кабинки, и посмотрел назад между своих широко раздвинутых ног. Вид отсюда открывался очень забавный – валяющийся на полу баллон пены, прижатые к животу цзияновы причиндалы, и облепленный мокрой тканью пах Хаосюаня, выдающий его крайнюю заинтересованность. Тогда почему медлит, ждёт особого приглашения? Или наказывает за что-то? Это оскорбительно, в конце-концов!Он том, что несколько минут назад он сам запретил себя трогать, Цзиян предпочел не вспоминать.– А ты уверен, что все хорошо сделал? – строго спросил он. – Точно лишних волос не осталось?Хаосюань насмешливо фыркнул.– Нет, выбрил в твоих джунглях "Вперед, Ливерпуль!" Если сомневаешься, возьми и проверь.– И проверю!Цзиян завел руку назад, придирчиво ощупывая задницу. Крем почти впитался, оставляя на кончиках пальцев чуть маслянистый след. Он осторожно провел ладонью по гладкой коже, трогая то мошонку, то промежность, неотвратимо приближаясь к самому важному месту и чутко прислушиваясь к реакции за спиной. Хаосюань по-прежнему молчал, но дышал так громко и сорванно, что своим пыхтением заглушал капающую в раковине воду. А когда Цзиян нарочито медленно погрузил средний палец в горячий, показавшийся воспаленным анус, то издал странный звук – то ли стон, то ли всхлип. Обрадовавшись этому сигналу, Цзиян обернулся, но тут же нахмурился – Хаосюань под шумок сунул руку в штаны и самым беспардонным образом ласкал себя. Мокрая ткань облепила быстро двигающийся кулак, тюбик крема, попавший под колено, выплёвывал на пол последние ментоловые капли.Это было просто возмутительно! Цзиян уже открыл рот, чтобы осадить наглеца, но Хаосюань вдруг схватил его за бедра, дергая на себя, и с глухим рычанием лег, нет, почти упал Цзияну на спину, внезапно укусив куда-то пониже лопатки.– Эй, больно же!– Терпи, – прохрипел Хаосюань, крепко обхватывая Цзияна поперек груди. – Сам виноват, не будешь провоцировать. И повел по спине цепочку мелких поцелуев, то и дело прихватывая зубами кожу, а потом зализывая места укусов. Цзиян опустился пылающей щекой в хлюпающее от влаги полотенце, невольно толкаясь бедрами назад, чувствуя твердый крупный член, вжимающийся между ягодицами. Интересно, когда это Хаосюань успел скинуть шорты? А впрочем, совсем не интересно. К тому моменту, как губы Хаосюаня, продвигаясь вдоль хребта вниз, коснулись ямочек над задницей, Цзиян уже дрожал от предвкушения, громкими стонами реагируя на каждое прикосновение. Он тоже слишком долго ждал – карантин с семьей, обернувшийся трехмесячным затворничеством, доконает кого угодно. Ежедневная болтовня в вичате, ни о чем и обо всем на свете, иногда заканчивалась слишком интимными разговорами, переходя в некое подобие совместной мастурбации. Дрочить и одновременно печатать Цзиян не желал, поэтому Хаосюань подолгу фантазировал в трубку, и от его негромкого мурчащего голоса, искаженного динамиком, у Цзияна по всему телу бежали мурашки. Вот и сейчас, услышав низкий шепот, бормочущий романтический бред куда-то в поясницу, Цзияну показалось, что внутри все завибрировало. Это очень походило на одну из тех самых развратных фантазий, и когда губы коснулись крестца, он крупно вздрогнул, боясь и одновременно ожидая продолжения.И Хаосюань не подвел. Он на мгновение замер, грея горячим дыханием голую кожу промежности, а потом накрыл ртом анус и наглый мокрый язык попытался протолкнуться внутрь. Цзиян ахнул, разрываясь между желанием отодвинуться и прогнуться еще сильнее, подставляясь. Это все было слишком – слишком приятно, слишком неприлично, слишком похотливо. Повернув голову, он вгляделся в мутное отражение в стеклянной стенке, и зажмурился от смеси стыда и возбуждения – Хаосюань лицом уткнулся ему в задницу, крепко ухватив за бедра своими крупными ладонями. Цзиян чувствовал, с какой силой его пальцы давят на кожу, еще больше растягивая в стороны ягодицы, чувствовал, как двигается язык, то вылизывая, то почти трахая расслабленную дырку. А когда одна рука скользнула ему между ног, обхватывая член, он не выдержал и кончил с громким стоном, заляпывая семенем несчастное полотенце. Руки подломились, и Цзиян шлепнулся животом прямо в лужу теплой воды, натекшей из забытого душевого шланга. Через мгновение рядом осел и задыхающийся Хаосюань. – На, держи, – еле ворочая языком, проговорил он, – чуть не раздавил. В его руке мелькнула блестящая оправа очков. Цзиян осторожно отложил их в сторону.– А ты? – спросил он. – Или…– А я раньше тебя, – слабо улыбнулся Хаосюань, – ты просто не заметил.Он перевернулся на спину и закрыл глаза, то и дело облизывая припухшие губы. И глядя на этот яркий рот, и вспомнив, где он только что побывал, Цзиян внезапно ощутил новую волну возбуждения. Сейчас… сейчас они передохнут, и обязательно еще раз… Он приподнялся на локте, мутным расфокусированным взором оглядывая разоренную ванную. Увидев валяющийся в углу баллон пены, Цзиян хищно улыбнулся. Что там Хаосюань говорил насчет собственного бритья ТАМ? Ничего, за две недели у него еще будет время передумать, Цзиян верил, что сможет его уговорить.Конец