Обскуриалы и прояснение (4 курс, март) (1/1)

В один прекрасный (или нет) день в ?Ежедневном пророке? написали огромную статью, занявшую всю первую страницу. Наруко прочитал ее первым… хотя как сказать, он никогда не читал нормальным образом, а только бегло просматривал текст, цепляясь лишь за интересные, по его мнению, предложения и чаще всего упуская самую важную суть. Подписка, вообще-то, принадлежала Имаизуми — он платил за нее из своего кармана, и он должен был читать газету первым, вот только Наруко, по всей видимости, думал совершенно иначе. Он снова победил — на самом деле, Имаизуми сдался и уступил ему выпуск, потому что заметил строгий взгляд профессора и побоялся снятия баллов с факультета за глупую потасовку. Это, конечно, жутко взбесило, но вся злость испарилась, сменяясь удивлением, как только Наруко озвучил тему статьи на первой полосе.Обскуриал?Имаизуми сначала не поверил, но потом убедил себя, что это все же возможно, хоть и очень маловероятно. Ему стало очень интересно, потому что об обскуриалах он читал раньше, к тому же они частично затрагивали их на уроке в начале этого учебного года, но до сих пор это явление воспринималось никак иначе, как что-то давно и навсегда исчезнувшее.Наруко сильно удивлялся, потом объяснял Оноде (который, видимо, вообще был где-то далеко от реального мира), кто такие обскуриалы, а потом наконец отдал Имаизуми газету. Имаизуми едва сдержал желание резко вцепиться в нее и вырвать из чужих рук, после чего сам взглянул на статью.И правда… Обскуриал в их время. С ума сойти можно. На большой колдографии слева стояла женщина, держа на руках мальчика, который скованно улыбался фотографу. Здесь ему было всего четыре, а в девять он… Боже, что могло заставить этого ребенка подавить свою магию?Пользуясь тем, что Наруко на время закрыл рот, Имаизуми внимательно прочитал статью от начала и до конца, но, к разочарованию, так и не нашел ответа на свой вопрос.В статье было лишь сказано, что у мальчика в последние полгода его жизни наблюдались психические нарушения, но было очевидным, что подобное не может возникать на пустом месте. Должна быть причина. А точнее, какая-то конкретная травма.Похоже, кто-то позаботился о том, чтобы эта информация осталась в тайне, устало предположил Имаизуми, чувствуя, как тает его разыгравшееся любопытство. Скорее всего, издательство считало, что люди достаточно легкомысленны и необразованны для того, чтобы не заметить, что в истории не хватает данных. Ну да, кого из взрослых сейчас волновали истории об обскуриалах, которые теперь были такой огромной редкостью, что даже не удостаивались полноценного внимания? Наруко тоже не попытался разобраться, сказав лишь о том, что ему жаль ребенка.Имаизуми… наверное, так же должен был почувствовать что-то такое. Жалость. Он должен был с грустью перевернуть страницу, чтобы через час уже забыть о том, что прочитал, но вместо всего этого его одолел интерес.Я аморален, — с усталостью подумал про себя Имаизуми и отбросил газету на скамейку. Ребенок умер из-за того, что обладал магией и направил эту магию не в то русло, внутрь себя, заставив ее копиться и превращаться во тьму, а он… сидел и пытался продумать возможную причину, как будто это было простым эссе по трансфигурации, которое надо сдать до конца недели.Издевательство со стороны других… Насилие… А может… собственное мировоззрение. Что?Взяв вилку, Имаизуми постарался отогнать мысли, из-за которых он чувствовал себя последним ублюдком, и принялся за завтрак. Как-никак ему нужны были силы на сегодняшний день. Остальным, вообще-то, тоже, но он заметил, что Онода опять без аппетита. Тот выглядел так, будто находился в разгаре похоронной процессии, а не завтрака, и Имаизуми не мог с точностью сказать, что именно так расстроило друга: статья из газеты или какая-нибудь очередная херня с Манами. Нет, в самом деле, почему они хотя бы одного года не могли прожить спокойно?В прошлом месяце после четырнадцатого февраля все шептались и хихикали у Оноды за спиной, говоря о том, что они с Манами настоящая парочка любовников, а теперь-то что? Воздушный розовый замок снесло ветром? Имаизуми не знал, что происходит, а еще винил себя за то, что не может набраться наглости и расспросить Оноду о… его личной жизни. Нет, это было бы кошмаром — Имаизуми был готов отдать все свои карманные деньги (а их было немало) за то, чтобы избежать подобного разговора, потому что каждый… действительно каждый имел право на личную жизнь, куда бы не вмешивались даже близкие друзья, но чем дальше, тем больше беспокойства вызывало поведение Оноды в последние недели. Имаизуми уже начинал думать, что в конечном счете ему все же придется что-то сделать, даже если это, возможно, будет неправильным и неуместным с его стороны.В каком-то смысле у него тоже была личная жизнь… если ее можно было назвать так. Это был Наруко, ага, и нет — конечно, ничего сверхособенного между ними не произошло, но, черт возьми, они как-никак признались друг другу во взаимной симпатии, что до сих пор казалось каким-то безумием или дурным сном. И какая-то часть… маленькая часть Имаизуми почему-то наивно мечтала о том, что после этого что-то поменяется, хотя хрен там — ничего. Ничего не изменилось. Наруко на следующий день вел себя так же, как и обычно, а у Имаизуми, конечно, духу не хватило спросить о чем-то. Да и о чем бы он спросил?Хэй, Наруко, как смотришь на то, чтобы усложнить все еще больше?Хэй, Наруко, а может, подержимся за руки еще раз? Знаешь, мне понравилось.Наруко, а ты бы хотел встречаться со мной?Ебануться можно.Какой смысл вообще было думать о чем-то подобном? Имаизуми вроде прекрасно знал, что, даже если он, возможно, и отважился бы на такие отношения (если бы они, конечно, были возможны), он все равно по всем разумным умозаключениям не должен делать ничего такого. Но с другой стороны, осознавая все это, он начинал чувствовать себя паршиво как никогда. Потому что только сейчас… только в такое время он наконец понял, насколько же он несвободен.К счастью, грузиться этим долго не пришлось. Имаизуми отвлекся от своих гнетущих мыслей сразу после завтрака, когда Тешима подошел к ним и сообщил об отмене послеобеденного урока — травологии. Кажется, что-то стряслось в одной из теплиц, и Имаизуми невольно вспомнил, что вчера видел в той стороне дым. Вообще-то, даже очень много дыма — как от сильного пожара, он что, и в самом деле там случился?Вопрос был хорошим, но Тешима не знал подробностей, и Наруко убежал обратно к гриффиндорскому столу, чтобы пособирать сплетен об этом происшествии. Имаизуми такие методы сбора информации не одобрял, потому что люди по большей части были глупыми и любили приукрасить услышанное где-то, но разве удержишь Наруко на месте? Пришлось забить и пойти в библиотеку пока что в компании одного Оноды. По пути в голову пришла неплохая мысль о том, как можно с пользой использовать освободившееся после обеда время, и Имаизуми озвучил свою идею позже поймать мистера Канзаки и попросить его о незапланированной тренировке.Он думал, что это, возможно, поможет им всем немного отвлечься. Онода поддержал предложение, и день вроде как закрутился: они пришли в библиотеку, чтобы поработать над эссе во время окна, дождались Наруко, который, к удивлению, не принес никаких новостей, а спустя полтора часа пошли на нумерологию.Имаизуми, конечно, не ждал, что наступившее спокойствие оборвется таким странным образом, но после урока и последующего разговора с мистером Канзаки они трое столкнулись в коридоре с объектом воздыханий их бесподобного ловца — Оноды в смысле, конечно.Манами появился слишком внезапно. Вышел из-за угла, куда-то так торопясь, словно убегал от преследователей, и они с Наруко случайно врезались друг в друга.Ну вот. Этого еще не хватало, обреченно подумал Имаизуми, даже не желая представлять, что сейчас будет, но ситуация начала развиваться слишком стремительно.— Ой, да ладно, ты мне мстишь, что ли? — сразу ощетинился Наруко, очевидно подтверждая, что та хрень в его голове, которая заставляла его беситься, снова зашевелилась.Хорошо, что у Манами не было настроения язвить.— Нет. Это случайность, — ответил он с каким-то отчужденным видом и, похоже, решил сбежать, но Наруко не позволил.Черт бы тебя побрал — почему ты не можешь быть просто адекватным рядом с ним?— Произошедшее в теплице — тоже случайность? — спросил Наруко после того, как положил ладонь на грудь Манами, не давая ему возможности уйти. — Я почему-то уверен, что нет.Что? Что он сказал?Имаизуми так и опешил, вспоминая, что Наруко, придя в библиотеку, вообще-то, ясно сказал, что не узнал никаких новостей про теплицу, а теперь он что…? Обвинял Манами, что бы там ни случилось?Манами после последней фразы отпрянул назад. На его непривычно безэмоциональном лице появилась боль и почти отчаянье, и Имаизуми мог бы поклясться, что еще ни разу не видел этого беспечного парня таким…Онода тоже сорвался с места. Заслонил своей спиной Манами, испуганно глядя прямо на Наруко, но Наруко… Господи, он что, просто игнорировал происходящее и собирался и дальше гнуть свое?— Ну, чего молчишь? — спросил он, по-видимому усмехаясь, и Имаизуми бросило в дрожь от этого голоса. Он как будто больше не принадлежал Наруко. — Что ты сожжешь следующим? Класс? А потом класс, в котором будут ученики?Застыв в полном шоке и непонимании, Имаизуми моргнул, глядя прямо на яркий затылок Наруко, и все-таки не выдержал. Схватив его за локоть и резко развернув к себе, Имаизуми взглянул в глаза Наруко и не узнал их.— Что ты несешь?Словно подмена. Наруко, конечно, порой конкретно злился и приходил в ярость из-за чего-нибудь, но сейчас его взгляд был не похож ни на что. Он был холодным и чужим.— Спасибо, — послышался совсем тихий голос Манами, и он на этот раз действительно ушел, хотя Онода тут же бросился следом.— Эй, Наруко, ты здесь вообще? — Чувствуя нарастающий ужас, Имаизуми тихо щелкнул пальцами возле лица Наруко, и тот посмотрел на него как на идиота.Очнулся?— В смысле? — возмутился Наруко, хмуро глядя прямо в глаза Имаизуми, и Имаизуми уже было выдохнул, но рано.— Если не можешь держать своих дружков в узде — отойди в сторону, Онода, — сказал новый голос — очень знакомый голос, и Имаизуми резко развернулся назад.Черт, и откуда только взялся Курода?Наруко снова взбесился, и хорошо, что Имаизуми все еще крепко держал его за локоть.— Эй, подойди и скажи мне это в лицо, слышишь?! Я, вообще-то, здесь стою! — почти заорал Наруко, шагая вперед и пытаясь вырваться, но Имаизуми не отпустил. Этот рыжий мелкий набросился бы на Куроду с кулаками — это было слишком очевидно, и этого ни в коем случае нельзя было допустить.— Шокичи, прекрати это, — отчаянно попросил вернувшийся Онода, но Наруко, естественно, снова никого не слушал.— Неуравновешенное быдло, — фыркнул Курода, после чего гордо развернулся и направился за ушедшим Манами.— На квиддичном поле я тебя размажу! — крикнул Наруко вдогонку Куроде, и Имаизуми понял, что это последняя капля.Его тело, кажется, действовало быстрее, чем разум, потому что он незамедлительно толкнул Наруко к стене, с силой вжимая его в вертикальную поверхность. Послышался легкий звук удара, с которым затылок Наруко врезался в стену, и Имаизуми сжал зубы, осознавая, что переборщил.— Ой, это единственная нежность, на которую ты способен, Шустряк? — спросил Наруко, снова поднимая тот самый взгляд, от которого у Имаизуми побежали мурашки по спине.— Ты себя слышал вообще? — спросил испуганный Онода, подойдя к Наруко и заглядывая в его лицо. — Ты слышишь, что ты говоришь?Имаизуми отпустил Наруко и шагнул в сторону, внезапно чувствуя себя ужасно виноватым. Что он сам творил? Почему не нашел другого способа, кроме как применить физическую силу? Он что, тоже сходил с ума? Наруко сейчас как никогда нужна была его помощь, а он…— Прости, — беззвучно выдохнул Имаизуми, подняв глаза и увидев, как Наруко растирает ушибленный затылок ладонями.Он тоже извинился, но перед Онодой, хотя это было таким безумием. С этим надо было что-то делать. Срочно. Но что? Как, черт возьми, Имаизуми должен был найти решение, если даже не знал, с чем именно столкнулся? Может, настало время уже обратиться к взрослым за помощью?И вот опять. Снова. Наруко начал говорить о том, что он что-то чувствует — словно воздействие. И это было напрямую связано с Манами.Когда Онода внезапно согласился с Наруко, что он тоже что-то чувствовал, это оказалось той еще неожиданностью. У Имаизуми просто голова закружилась от всего этого непонимания, и ему что, единственному не было до Манами никакого дела? И Онода, и Наруко словно двинулись на нем, а Имаизуми остался единственным, кто мог с уверенностью сказать, что не чувствует ничего, абсолютно ничего, что бы каким-то образом касалось Манами или относилось к нему.Но в то же время, конечно, пришлось признать, что с этим парнем произошли какие-то изменения. Он выглядел не совсем здоровым и вообще каким-то затравленным. Онода, естественно, с нескрываемым беспокойством указал на этот момент, и Имаизуми опустил взгляд, стараясь не сорваться, не повысить голос, не сказать: ?С твоим лучшим другом творится какая-то необъяснимая херня, а ты снова думаешь только об этом витающем в облаках слизеринце??Нет, было бы ужасным заявить Оноде что-то такое. Конечно, он переживал и за Наруко тоже, просто Манами… Манами был всегда на каплю важнее, на ступень выше. С этим ничего нельзя было сделать, и Имаизуми, если честно, очень сомневался в том, что это когда-нибудь изменится.Из-за этого происшествия они опоздали на обед, а потом, поев совсем немного, Наруко случайно опрокинул кубок с соком на рукав своей мантии и сказал, что ему нужно подняться в общую гостиную факультета.— Мне тоже. — Имаизуми встал со своего места, как только Наруко достиг больших дверей, ведущих в холл. — Слушай, Сакамичи, как закончишь, иди сразу в раздевалку. Мы догоним тебя.Онода напряженно кивнул, не став спорить, и Имаизуми не задержался больше ни секунды. Он намеревался догнать Наруко, но тот оказался очень шустрым. На какой-то момент Имаизуми даже показалось, что Наруко снова соврал и пошел не в Гриффиндорскую башню, а в совсем другое место, но это предположение вскоре развеялось.Имаизуми нашел Наруко в ванной, когда тот стоял, наклонившись над раковиной, и умывал лицо. Мантии на нем уже не было — только рубашка и теплая вязаная жилетка. Имаизуми тихо вздохнул, подошел к свободной раковине, включил воду и взял мыло.— Ты как? — нерешительно спросил он.Наруко медленно выпрямился, глядя на себя в зеркало, закрутил кран и схватил полотенце.— Нормально, — буркнул он.— Нормально? — поморщился Имаизуми, и мыло выскочило у него из рук, падая к сливному отверстию.— Серьезно. Со мной все в порядке, — ответил Наруко, убирая от лица полотенце. — Не нужно бегать за мной, как нянька.Сполоснув руки от мыла, Имаизуми раздраженно выключил воду, и Наруко бросил ему полотенце.— Еще скажи, что тебя устраивает то, что с тобой происходит, — прищурился Имаизуми, глядя в лицо, на что Наруко громко фыркнул. — Давай расскажем кому-нибудь из взрослых? Пойдем к декану. Вдруг она что-то знает об этом?— Нет, — четко ответил Наруко. Имаизуми бросил полотенце на раковину и шагнул ближе.— Ты что, не понимаешь? Мало тебе проблем? Ты наехал на Куроду — так нельзя.— Да? С чего бы? — закатил глаза Наруко.— Его родители в попечительском совете, — объяснил Имаизуми. — И знаешь, что я тебе скажу? Куроде плевать на то, выпустишься ты из этой школы или нет.Наруко промолчал, и Имаизуми устало опустил плечи, добавляя:— Разве ты не хотел, чтобы это закончилось?.. Я тоже хочу этого… Я беспокоюсь за тебя и хочу понять…— Хочешь понять? — спросил Наруко, после чего тоже сделал шаг навстречу и вытянул вперед руку, осторожно касаясь пальцами груди Имаизуми. — Когда я так сделал… — сказал Наруко, глядя на свою ладонь, — с ним. С Манами. Я словно… я почувствовал… это не объяснить… это вибрация… это энергия. Плохая энергия. Опасная. А знаешь, что самое стремное?— Что? — бессильно спросил Имаизуми, сдерживая себя от желания схватить ладонь Наруко и крепко сжать.— Мне кажется, что внутри меня что-то отзывается каждый… раз… Это все так… глупо.Наруко уже собрался опустить руку, но Имаизуми все же взял его ладонь и прижал к своей груди сильнее, слишком поздно понимая, что Наруко наверняка почувствует, как сильно бьется сердце.— А когда трогаешь меня… чувствуешь что-нибудь? — спросил Имаизуми, закрывая глаза и мысленно называя себя дураком. Господи, сейчас не время было для этого. Совсем не время.— Ага, — ответил Наруко, и, открыв глаза, Имаизуми увидел его ухмылку и покрасневшие щеки. — Чувствую, что ты придурок.Имаизуми не успел ответить — Наруко вдруг оказался совсем рядом, высвобождая ладонь, но только для того, чтобы обнять. Плюнув на все, Имаизуми обнял его в ответ, прижимаясь щекой к волосам и чувствуя запах геля для укладки. Вау… наверное, после этого и умереть не жаль.— Иногда у меня появляется эта возможность, — тихо сказал Наруко, продолжая обнимать. — Но я ей совсем не пользуюсь — я доволен даже просто потому, что ты где-то рядом…— К чему ты это говоришь? — непонимающе спросил Имаизуми, и Наруко медленно отстранился, не поднимая взгляда.— Если мы расскажем взрослым, будет только хуже. Моя мама узнает и начнет беспокоиться, а ее беспокойство еще кошмарнее, чем когда она злится. Она в школу примчится, а еще, может, даже заберет меня! Начнет таскать по каким-нибудь целителям или шарлатанам!— Ты серьезно? — приподнял бровь Имаизуми.— Да! — Наруко вскинул голову и почти испуганно посмотрел прямо в глаза. — Нам тренироваться нужно! У нас еще игры впереди! Мы ведь не хотим снова просрать, как в прошлом году?— Тебя только квиддич останавливает? — спросил Имаизуми, усмехнувшись, и Наруко отчаянно застонал.— О Мерлин, нет. Ты самый умный парень на нашем факультете, но ты такооой тормоз, когда дело касается отношений с людьми. Я что, по-твоему, просто так тебя здесь обнимал? Не квиддич — ты! Ты меня останавливаешь. Когда ты выйдешь на поле, я хочу быть с тобой. Я хочу оставаться рядом столько, сколько можно. Я хочу иметь эту чертову возможность обнять тебя, но не пользоваться ей. Ясно тебе?Имаизуми открыл рот, но не смог ответить. Да какое там? То, что он только что услышал, было даже круче признания в любви. Это и правда… Наруко сейчас сказал?Развернувшись обратно к раковине, Имаизуми оперся ладонями о края и безнадежно уткнулся лбом в холодную поверхность зеркала. Ему хотелось застонать.Потому что, Господи, почему все было так офигенно и так хуево одновременно?— Чего ты? — тихо спросил Наруко, но Имаизуми только прикусил губу и……почти сказал…— Эй, Наруко…— Что?Ты бы хотел встречаться со мной?Быть может, тогда мне не было бы так страшно? Может быть, с тобой я бы смог и против целого мира пойти?— Давай выиграем Кубок в этом году, — произнес Имаизуми вместо желанных слов, отрываясь от зеркала и мучаясь от желания рассмеяться над собой. Каким же он был жалким сейчас. Жалким, трусливым, ни на что не годным слабаком.— О чем ты? — снова фыркнул Наруко и засмеялся. — Конечно, мы выиграем его! Иначе и быть не может! И если мы действительно хотим это сделать, нам лучше пойти на тренировку сейчас, ты не забыл?* * *Спустя пару дней, в воскресенье, Наруко рассказал просто безумную вещь. Точнее… Имаизуми это показалось безумной вещью, потому что для него было бы чем-то вроде дикости в четырнадцать лет вдруг узнать, что где-то рядом с тобой постоянно был кто-то из твоих родственников. Чистокровные обычно всегда были хорошо осведомлены о собственной родословной — Имаизуми был не исключением, он помнил многие фамилии и имена, поступая в Хогвартс, он знал, что здесь учится мальчик с фамилией Курода и что очень давно их предки были одной семьей. Конечно, Имаизуми не побежал сразу налаживать связи, тем более он поступил на другой факультет, но все же знать, что ты учишься с кем-то, с кем имеешь кровную связь, лучше, чем не знать этого вообще. И в воскресенье Имаизуми убедился в этом еще раз.Наруко с самого утра был каким-то рассеянным. Онода вообще выглядел так, будто не спал неделю, а сразу после завтрака снова ушел в библиотеку, попросив Имаизуми и Наруко отдыхать и не беспокоиться о нем.Имаизуми это не нравилось. Очень не нравилось, вообще-то, потому что Онода стал вконец странным, да и недавнее происшествие с Манами в Большом зале не выходило из головы. Никто толком не понял, что произошло, но у Оноды и Манами состоялся короткий разговор, после которого Манами внезапно впал в панику, и неизвестно чем бы все это закончилось, если бы Курода не увел своего ловца прочь.Все становилось запутаннее, сложнее, и Имаизуми до сих пор не знал, что с этим всем делать.— Хочешь заняться чем-нибудь? Можем прогуляться в Хогсмид, — тихо предложил Имаизуми, когда они с Наруко вернулись в пустую спальню.Сугимото с его другом тоже ушли в Хогсмид. Можно было найти их там и составить компанию, но Наруко только отрицательно мотнул головой и, опустившись на колени перед своей кроватью, принялся гладить вылизывающуюся кошку.— Что с тобой сегодня? Снова чувствуешь что-то? — спросил Имаизуми, присев на небрежно заправленную постель Оноды.— Не. Сон хреновый приснился, — ответил Наруко, после чего приглушенно ойкнул — кошка схватила его руку передними лапами и с осторожностью прикусила ребро ладони.— Сон? — поднял бровь Имаизуми. — Это на тебя не похоже.— Мы с Манами родственники, — вдруг совсем тихо сказал Наруко, убирая руку и позволяя своей питомице продолжить умываться.— Никогда не видел, чтобы ты переживал из-за каких-то снов, — сказал Имаизуми, немного затормозив, и чуть на месте не подпрыгнул, когда до него дошло. — Что ты сказал?— Родственники, — повторил Наруко, не оборачиваясь. — Одной крови. Братья. Как хочешь.— Ты сдурел, что ли? — опешил Имаизуми, ничего не понимая.Наруко снова помотал головой, поднялся на ноги, развернулся и сел так, что теперь они оказались друг напротив друга.— Не близкие, — сказал Наруко, глядя куда-то в пол, и, судя по виду, он точно не шутил сейчас. — Но отец Манами и моя мама — это троюродные брат и сестра. Сечешь? Значит, и мы тоже родственники.У Имаизуми в голове все перевернулось. Нет, конечно, то, что сказал Наруко, могло быть возможным — его мама чистокровная, отец Манами тоже был чистокровным волшебником, но… ПОЧЕМУ Наруко говорил об этом только сейчас? Только спустя почти четыре года.— Ты что, скрывал все это время? — тихо и все еще пребывая в шоке, спросил Имаизуми.— Да знаю я! — раздраженно фыркнул Наруко. — Надо было сказать сразу после каникул, но я не хотел, чтобы кто-то еще узнал — это же кошмар просто! Ты только подумай — родственники! Почему я?— Стой… стой, — перебил его Имаизуми, поднимая ладонь и морщась от быстрого потока слов. — Что? После каникул? После зимних каникул, что ли, которые были недавно?— Да! Я на каникулах узнал об этом! — сказал Наруко, вскинув голову, и Имаизуми снова поморщился.— То есть… ты хочешь сказать, что знал об этом не с самого начала?— Естественно! Маме насрать на каких-то там родственников, с которыми мы оборвали связь хер знает как давно. Естественно, она ничего не говорила — она даже не вспоминала об этом!— Что… в этом естественного? Ты же чистокровный — ты должен знать свою родословную, — непонимающе произнес Имаизуми.— Это ты должен знать свою родословную, — разозлился Наруко, ткнув в Имаизуми указательным пальцем. — Мои родители считают, что в этом нет никакой надобности, потому что чистоту крови измеряют только конченые самовлюбленные зазнайки, и я с ними согласен!— Но дело же не в чистоте крови! — обиженно возразил Имаизуми, ударив Наруко по руке. — А в том, что между вами есть родственная связь!— И попробуй вообразить, КАК мне стыдно из-за этого!— Идиот, — обреченно выдохнул Имаизуми и, отклонившись немного назад, поставил ладони на одеяло. Он пока еще не полностью обдумал эту мысль, но постепенно в его голове рождалось безумное объяснение… — Так если твоей маме было плевать, с чего она вдруг соизволила сказать тебе о том, что она Манами родственница?— Потому что я спросил у нее об отце Манами, конечно! — яростно ответил Наруко, как будто это было чем-то очевидным. Имаизуми застонал.Наклонившись обратно, он поставил локти на колени и прижал пальцы к вискам, пытаясь понять…— Господи… ты серьезно? Ты спрашивал у своей мамы про отца Манами? Да что… Ты на нем помешался, что ли? Что ты к нему так прицепился? Ты словно одержимый психопат. — Ну спасибо! — обиделся Наруко. — Лучшей характеристики о себе я желать не мог.— Прости, — извинился Имаизуми, опуская руки и поднимая голову. — Я не хотел, просто… — Он резко замолчал, потому что шестеренки в голове наконец встали на свое место. Вдруг все стало ясно. — Ох… — выдохнул Имаизуми, удивленно моргая. — Так вот оно что. Ты поэтому бесился из-за него с самого начала… Может, раньше это было слабее. Но сейчас воздействие… Ты каким-то образом можешь чувствовать его магию, так?— Магию? — удивленно переспросил Наруко. — В каком смысле? Как я могу чувствовать чью-то магию? Он ведь не применяет ее ко мне.— Не так. Его внутреннюю магию, — пояснил Имаизуми, невольно хмурясь и прикладывая пальцы к подбородку. — У каждого волшебника свой магический потенциал — у кого-то больше, у кого-то меньше. Я думаю, что магия каждого уникальна. У нее может быть даже… не знаю, свой характер?— Ни хрена не понимаю, — скучающе сказал Наруко, поставив руки в бока, и наклонился к Имаизуми. — Магия — это типа живое существо, которое сидит в клетке — внутри волшебника точнее, а когда я к нему прикасаюсь, она прикасается с той стороны? Ааа, чувствуешь, как стремно это звучит, Шустряк?— Ты воспринимаешь все слишком буквально, — возразил Имаизуми. — Но если образно, то это и правда похоже на то, что ты описал. Обычно, конечно, волшебники не чувствуют силы друг друга так, как у тебя это получается, но раз уж вы родственники…— Так ничего подобного не происходит, когда я прикасаюсь к своей матери или к своим младшим братьям, например, хотя они мне по родству намного ближе, — ответил Наруко.— Так с их магией все в порядке, — огрызнулся Имаизуми. — И их магия вряд ли такая сильная. У Манами ее на двадцать волшебников хватит и еще останется.И это было правдой. Имаизуми хоть и нечасто приходилось видеть, как колдует Манами, но они все-таки ходили на совместный урок по защите от Темных искусств, и иногда ученикам приходилось браться за волшебные палочки. Заклинания Манами не сказать, что были особенно искусными, но силы в них было с излишком — достаточно вспомнить шок профессора и остальных ребят, когда первая практика Экспеллиармуса Манами заставила несчастный макет человека разлететься на мелкие щепки, столкнувшись со стеной, хотя его требовалось всего лишь обезоружить, а не уничтожать. Имаизуми мог бы поклясться, что, попади такое заклинание в настоящего противника, того бы ждала мгновенная смерть.— Ты говоришь о том, что магия Манами опасна? — затих Наруко.— Нет, он просто встал не с той ноги и решил пойти поджарить теплицу специально — подумаешь, все так делают, когда у них плохое настроение, — с сарказмом сказал Имаизуми, раздраженно сложив руки на груди. — По мнению некоторых, он, может, и способен на что-то зловещее, но я так не считаю. Точнее, не считаю, что он может сделать что-то такое умышленно. Он странный и как будто вообще не от мира сего, но он не плохой и не злой.— Ты все-таки тоже думаешь, что это он, — еще тише и напряженнее сказал Наруко.— По его лицу, знаешь, было заметно, когда ты заговорил об этом в тот раз, в коридоре, — кивнул Имаизуми. — Да и представь себе, каким мощным должно было быть заклинание, чтобы оно сожгло целое помещение? Много ты знаешь у нас в школе учеников с такой сильной магией?Наруко только пожал плечами и опустил голову. Кажется, он наконец признал чужую правоту.— Вот и твой ответ, — добавил Имаизуми. — Нужно рассказать об этом Сакамичи.— Ты думаешь? — недовольно спросил Наруко.— Да, — резко ответил Имаизуми, не задумываясь ни на секунду. — Он же и за тебя тоже переживает.— Но я не хочу, чтобы еще кто-то узнал! — в отчаянье сказал Наруко, и Имаизуми тяжело вздохнул.— Из-за чего? Потому что Манами слизеринец или потому что у него репутация не очень? Это не важно — родственников не выбирают. Тем более ни я, ни Сакамичи не будем болтать об этом. Никто больше не узнает.— Легко тебе говорить — у тебя нет стремных родственников, — надувшись, сказал Наруко и снова начал гладить кошку, которая теперь смешно лежала, подогнув под себя передние лапы и напоминая рыжий пушистый кирпич с головой и ушами.— Курода, — устало ответил Имаизуми, надеясь, что Наруко это хоть как-то успокоит.— Что Курода?— Курода мой родственник. Наши предки в каком-то поколении принадлежали одной семье, ясно?— Оу, — удивленно произнес Наруко и даже замер. — И он слизеринец, фу.— Ага. Но ни я, ни он не страдаем из-за этого. Тебе тоже не обязательно волноваться об этом. Ваша кровная связь вовсе не возлагает на тебя какую-то ответственность или что-то в этом роде. Тебе не обязательно общаться со всеми своими родственниками или беспокоиться о них, — сказал Имаизуми, но Наруко резко воспротивился.— Но мы же родственники! Он мне брат в какой-то степени, даже если и не такой, как мои младшие братья. С ним что-то случилось, а я сделал еще хуже, потому что мне башню сорвало… Блин… Я бы, может, тоже хотел просто не вмешиваться в его жизнь, но как, если он постоянно оказывается рядом?Имаизуми удивленно моргнул, не зная, что ответить. Эта новость была тоже неожиданной. Наруко теперь беспокоился? Беспокоился за Манами? И это было только потому, что он узнал, что они друг другу просто далекие родственники? Кошмар.— Все наладится, — снова вздохнул Имаизуми. — Не загоняйся из-за этого так. И когда придет Сакамичи, расскажем ему все, ладно?— Ладно, — тихо ответил Наруко, и на этом темы для разговора как-то иссякли.Чуть позже Имаизуми предложил шахматную партию, но у Наруко, видимо, все еще не было настроения — он отказался и залез под одеяло с учебником, отчего Имаизуми изумленно раскрыл рот, но воздержался от комментария и тоже занялся чтением на своей кровати. Не было ничего удивительного в том, что спустя полчаса он заснул: две ночи прошли почти без сна, а сейчас, когда ситуация стала яснее и он немного расслабился, организм, похоже, решил восполнить упущенное.Имаизуми проснулся резко. Почти как от кошмара, или как если бы его мозгу вдруг показалось, что он куда-то опаздывает. За окном уже начинало темнеть, и он с раздражением потер заспанные глаза. Взглянув на время, Имаизуми понял, что до ужина остался всего час. И как ему только удалось столько проспать?Приподнявшись, он осмотрелся и быстро нашел ответ на свой вопрос.Все было просто. Просто Наруко тоже отрубился.— Вставай, — буркнул Имаизуми и, взяв с комода фигурку дракона, запустил ее в Наруко, попадая точно по заднице.Тот зашевелился, проворчал что-то неразборчивое и тоже оторвался от подушки.— А? Который час?— Ужин скоро, — ответил Имаизуми, убирая учебник с подушки на комод. — Мы все проспали. Как думаешь, Сакамичи приходил или все еще в библиотеке торчит?— Не знаю. Похоже, нет, — ответил Наруко, выбираясь из-под одеяла. Вся его укладка превратилась в черт-те что. Он был похож на огромного помятого красного ежа. Имаизуми даже от смешка не смог удержаться.— Чего? — рявкнул Наруко, заметив его реакцию.— Не стоит спать с гелем на волосах.— Ой, на себя посмотри, красотка. — Наруко, конечно, в долгу не остался, а затем быстро ускакал в ванную.Имаизуми пригладил волосы рукой, возмущенно глядя на дверь, и тоже решил сходить хотя бы умыться.К тому моменту, как он зашел в ванную, Наруко уже каким-то образом успел привести себя в порядок (как ему это удалось, черт возьми?). Имаизуми пришлось намочить пару прядей, которые торчали в сторону, да и в целом он показался себе каким-то разбитым.Наруко, взглянув на него, отчего-то ехидно улыбнулся и потянул свои руки, пытаясь испортить прическу Имаизуми еще больше.— Да ты издеваешься? — возмутился Имаизуми, с трудом перехватывая запястья Наруко.— Хуже не станет, — засмеялся Наруко и как-то умудрился быстро оказаться сзади и обнять со спины.Имаизуми задохнулся от этой внезапной близости, а потом, взглянув в зеркало снова, взялся за расческу.— Пошли найдем Сакамичи. Нужно поговорить с ним, — сказал он, причесываясь, пока Наруко все так же продолжал держать его, обхватив руками. В ответ послышалось что-то вроде согласия.Вот же, — устало подумал про себя Имаизуми. Кажется, теперь эта ванная будет всегда ассоциироваться у него с объятиями.Он еще не знал, хорошо это или нет, но какое-то неприятное чувство зашевелилось внутри, и Имаизуми вспомнил, что ему нельзя к этому привыкать. Наруко не будет обниматься с ним вечно. Школа когда-нибудь закончится, жизнь разбросает их в разных направлениях, и неизвестно, будут ли они видеться потом.То ли от этих мыслей, то ли от голода у Имаизуми скрутило в желудке. Чуть позже они натолкнулись в гостиной на Оноду, что было очень кстати, и отвели его в спальню для разговора. Который, стоило сказать, вышел довольно напряженным. Онода тоже сразу подумал о том, что Наруко, вероятно, чувствует магию Манами, а после внезапно заговорил о квиддиче. Точнее, о том, почему Наруко выбрал позицию загонщика и действительно ли нравится ему направлять опасные бладжеры в игроков, зная, что так он может им навредить. Наруко, конечно, не понял, к чему ведет его друг, и Онода нерешительно размотал бинт, который он носил на правой ладони по причине, с его слов, растяжения после тренировки. С его слов, которые оказались в итоге ложью.У Имаизуми пробежал по спине холодок, когда он увидел то жуткое черное пятно немного ниже пальцев — даже можно было не спрашивать, сделал ли это Манами. А Имаизуми думал, что худшее позади, да? Видимо, все только начиналось.Самое дерьмовое, наверное, было в том, что Онода наотрез отказался идти к целительнице, даже если эта необъяснимая метка на его руке причиняла ему боль. А все из-за Манами, конечно. Все, лишь бы не создавать Манами проблем. Господи, да какой в этом был смысл, когда Манами сам по себе проблема?Имаизуми, естественно, промолчал, потому что дружба с Онодой для него была важнее, но также он мысленно назвал себя эгоистом, потому что что хуже: лишиться дружбы с человеком или потерять самого человека? Онода сейчас выглядел именно так, будто он был готов даже жизнь отдать из-за Манами. Но неужели Манами стоил этого или… неужели можно было так сильно любить его?По всей видимости, ответ был положительным, но Имаизуми решил не думать больше об этом вопросе. Если честно, он просто хотел, чтобы все наконец вернулось на свои места. Хотел, чтобы Наруко перестал безумствовать под ебанутым влиянием магии Манами, когда они встречались. Хотел, чтобы Онода образумился и сходил в больничное крыло. Хотел, чтобы с Манами, Господи, было все в порядке, иначе просто никому из них троих не видать спокойной жизни.Это жутко раздражало.А под конец дня у Имаизуми сильно разболелась голова. Он развязал все веревочки, удерживающие полог, окружавший его кровать, и, надеясь, что его никто не побеспокоит, попытался уснуть. Он не слышал, когда вернулся оставшийся в Большом зале после ужина Онода, и проснулся только, кажется, глубокой ночью, потому что было очень тихо и кромешно темно. В его ногах кто-то ползал — причина его пробуждения. И нет, это была не кошка Наруко — это было что-то гораздо тяжелее, а еще оно умело материться.Мысленно проклиная все на свете, Имаизуми нащупал под подушкой палочку и произнес:— Люмос.Мягкий свет озарил маленькое пространство, образованное задернутыми пологами, и Имаизуми даже не удивился тому, что увидел.— Я думал, ты спишь, — растерянно сказал Наруко, подобравшись уже к верхней части тела Имаизуми.Имаизуми раздраженно закатил глаза и ответил:— Не подскажешь, как я должен это делать, когда ты тут ползаешь по мне и что-то мямлишь себе под нос? Отодвинься, блин, ты мне яйца отдавил своим коленом.Наруко убрал ногу, перемещаясь в сторону, и Имаизуми тоже отодвинулся к противоположной, чтобы освободить немного места.— Поставь заглушающее, мне нужно поговорить, — тихо попросил Наруко, но Имаизуми только фыркнул.— Сам ставь. Нашел тоже время для разговоров.— Я не могу — ты же знаешь! — возмущенно прошептал Наруко.Имаизуми устало вздохнул, понимая, что выбора, наверное, нет. Хотя… можно было, конечно, столкнуть Наруко с кровати пинком, но, похоже, у него было что-то серьезное.Поэтому, погасив Люмос, Имаизуми лениво набросил на полог заглушающие чары, а потом снова зажег маленький огонек. Неохотно приняв сидячее положение, он скрестил ноги и подождал, пока Наруко не усядется напротив него, отзеркалив ту же позу.— Ну что там у тебя? — спросил Имаизуми, приближая кончик палочки к лицу Наруко.Тот недовольно оттолкнул его руку и взволнованно заговорил:— Ты Сакамичи не видел, когда он вернулся. У него все глаза опять были красные.— Дай угадаю, из-за кого это…— Он не стал ничего объяснять, — опустил голову Наруко. — Кажется, он перестал нам доверять.— Когда дело касается Манами, он всегда что-то скрывает, это норма для него, — вздохнул Имаизуми. — Мне она не очень нравится, потому что порой она доставляет проблемы, но каждый имеет право на личную жизнь. Если он считает, что может справиться сам, пусть так. Навязываясь со своей помощью, ты ничего не изменишь.— Да, но это так ужасно! — обреченно простонал Наруко. — Я не могу сидеть сложа руки. Мой лучший друг страдает. Почему он не думает о том, что мне тоже может быть тяжело из-за этого?— Потому что он думает о Манами — ясно же, — ответил Имаизуми. — Он будет нашим лучшим другом, пока все в порядке. Кубок для тебя выиграет — что захочешь. До тех пор, пока не появится Манами.— Да, — неохотно согласился Наруко. — Получается, что так. Он как будто забывает о нас.— Ничего не поделать, — пожал плечами Имаизуми. — Друзья друзьями, а всегда есть кто-то важнее. Даже для тебя, наверное, это так. Вряд ли бы ты думал о нас, если бы с одним из твоих младших братьев случилась беда.— Но они моя семья! Это другое!— Вот и для Сакамичи Манами как семья. Всегда им был.Наруко подавленно замолчал, и, глядя на него, Имаизуми только сейчас заметил, что его красные волосы не уложены. Конечно, Наруко ходил в душ перед сном, и теперь до утра его волосы были свободны от всех этих дурацких гелей. Они были чистыми… И понимая это, Имаизуми снова чувствовал то глупое желание прикоснуться, ощутить их под своими пальцами… Какими они были?— А та черная отметина на его руке, — снова заговорил Наруко, вырвав Имаизуми из секундного транса. — Как по-твоему, что это?— Понятия не имею, — ответил Имаизуми. — И было бы неплохо, если бы Сакамичи побыстрее понял, что с этим лучше обратиться к кому-нибудь из взрослых.— Он говорил про обскур, — взволнованно сказал Наруко.— Ну, — Имаизуми озадаченно покусал губу, сжимая палочку крепче. — Когда обскуры убивают своих жертв, они оставляют на их телах следы. Черные следы. Может быть, похожие на тот, что у Сакамичи на руке, но это невозможно. Это школа магии, а Манами свободно колдует с помощью палочки, и ему не пять лет, чтобы вдруг становиться обскуриалом. Обскуриалы очень редки в наше время. Слишком редки. Такое может произойти раз в столетие или больше.— Ему четырнадцать, — сказал Наруко и поднял взгляд. — Думаешь, этого достаточно?— Слушай, — вздохнул Имаизуми. — Я могу говорить лишь опираясь на факты. Не было в истории случаев, когда обскуриалом становился ребенок старше десяти лет.— Но дело ведь в контроле над магией, — чуть оживленнее и беспокойнее сказал Наруко. — Дети, которые становились обскуриалами, могли осознанно подавить свою магию. Так какая на хрен разница, сколько ребенку лет?— С логической точки зрения, может, и никакой, — ответил Имаизуми. — Слушай, чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы Манами был обскуриалом?— Нет! — резко возразил Наруко. — Конечно нет! Это же ужасно!— Тогда успокойся. Это определенно что-то другое. Возможно, вскоре все выяснится — просто подожди немного, — попытался успокоить его Имаизуми, но Наруко снова поник.— А насчет меня? — грустно спросил он.— Что насчет тебя?— Помнишь, что сказал Сакамичи? Он боится, что я тоже могу навредить кому-то. Вдруг… я и правда?..— Да ерунда это все, — отмахнулся Имаизуми.— А если это будешь ты? — снова с отчаяньем спросил Наруко. — Ты так же скажешь, что это ерунда? Может… может, мне лучше не прикасаться ни к кому из вас?— Дурак? — скривился Имаизуми. — Да плевать мне. Даже если бы твое прикосновение убило меня, я бы все равно выбрал прикоснуться к тебе.— Чего? — изумился Наруко, и Имаизуми мысленно выругался, ударив себя ладонью по лбу.— Да это все из-за твоих волос, придурок, — прошипел он, но Наруко ничего не понял. — Просто дай… — сказал Имаизуми, потянувшись свободной рукой к голове Наруко. — Дай мне их потрогать. Твои чертовы волосы, когда на них нет идиотского геля.Наруко удивленно моргнул, но шевелиться не стал, и Имаизуми наконец прикоснулся к одной красной прядке за ухом. Мягкие… О да, они были мягкие…Шумно втянув носом воздух, которого внезапно стало мало, Имаизуми двинул руку дальше, пропустил волосы сквозь пальцы и едва не застонал. Боже, это было так охуенно.— Только не кончи, извращенец, — широко ухмыльнулся Наруко.— Заткнись, — усмехнулся Имаизуми, собираясь убрать руку, но Наруко потянулся следом, давая понять, что не хочет этого.И Имаизуми снова наплевал на все. Вытянул ноги, медленно укладываясь на спину, и Наруко последовал за ним. Закончилось тем, что он просто улегся прямо сверху и протолкнул руки под спину Имаизуми, обнимая.Имаизуми обнял в ответ, все еще сжимая палочку с шаром света на кончике, а вторую руку так и оставил в волосах Наруко, нежно перебирая их и не зная, как насытиться.— Спасибо, — тихо сказал Наруко, уткнувшись лицом куда-то в плечо Имаизуми. — Мне стало легче.— Я рад, — так же тихо ответил Имаизуми, а потом повернул голову, прижался губами к красным волосам и поцеловал.Наруко, почувствовав это, вздрогнул, сжался, но сбегать не спешил. Имаизуми испугался собственного действия, потому что это было впервые. Он даже маму с папой никогда не целовал сам, а сейчас… Это был его первый подаренный кому-то поцелуй. Хоть и только в голову, но поцелуй…Боже, что Наруко с ним делал?Наруко сводил его с ума.Своими волосами. Своими внезапными объятиями, которых стало слишком много в последние дни. Своими словами, действиями… Этого всего хватало с излишком, чтобы Имаизуми забывал обо всем, падал и тонул…Да, лучшего слова и не найти. Это был прямой путь на дно огромного моря, которое, как Имаизуми догадывался, называлось влюбленностью.