Ответ. (1/1)
Лен шел по улице. Мелкий дождик пятнами покрывал свежий асфальт. Пахло цветущими деревьями и пели взбесившиеся птички, но на улице было пасмурно, что создавало эффект сумерек. Он рассматривал свои кроссовки, и спокойно шаркал дальше. Вот и поговорили. Как всегда спонтанно. Мы же оба понимаем все, зачем она создает в своей голове столько ненужных проблем? А главное как она сказала мне про то, что я делаю ночью. Дура. Я же знаю, что она делает то же самое в ванной. И как то ЭТА мысль меня не сильно пугает. Я слишком привык и слишком хорошо её знаю. Для меня это столь же естесственно и нормально, как... хмм... нет, пожалуй быть вместе это для меня еще естественней и нормальней, чем быть с любой другой женщиной. И она думает точно так же. Зачем тогда заморачивается?Он совсем не сердился на сестру, а может даже и был рад тому, что они прямо сказали друг другу обо всем, что и так всегда внегласно понимали. Вот только зря он переборщил, может она и впрямь испугалась... но чего же она добивалась? Я все равно остаюсь мужчиной. Она женщиной.На этой фразе в его голове прозвучал укорительный голос Рин: -глупый ты, Лен, ничего ты не понимаешь! -да, она так бы и сказала. Он улыбнулся. Пора уже было возвращаться домой и успокоить сестру. Рин села обратно в кресло. "Глупый, глупый Лен!" Она сердилась и корила себя за то, что сказала ему. Но в горле стоял комок, предательски не отступавшей обиды. "Он ушел, даже дверью не хлопнул. Но почему то, после того, как он наговорил мне столько... и... такого... мне стало вдруг легче." Ей вдруг вспомнилось, как он дотронулся до груди и стало стыдно. Приятно и ужасно стыдно. Она потрогала это место и вдруг покраснела. "Его рука, она сильная, совсем не такая как у меня. По другому держит меня. Но все же она моя. Он мой. И я знаю, что не права была. Но он все таки такой придурок! Знаю я его. Он когда злиться только к вечеру появляется. Рано совсем повзрослел. А я...чем я лучше..." Её рука медленно спустилась вниз, плавно расстегивая белую блузку. Дотянулась до шорт и пробралась внутрь. Пальцы ловко проникли внутрь, а вторая рука сжала грудь, на которой еще оставалось ощущение прикосновения брата. Коленки сжались и в голове бешенно заметались мысли вперемешку с фантазиями. Это были не её руки— это были его руки. Это он был сзади, а не кресло. Это он любил её так, как никто не любил и не полюбит никогда. Это он самый сильный и лучший из тех кого она когда либо знала.
И это он сейчас стоял за входной дверью в зал и зажимал рот рукой, чтобы не закричать.Её губы приоткрылись, а дыхание участилось с длинными перерывами на вздохи: -Лен...Он опустился на колени перед дверью все еще сжимая рот руками. Он знал и представлял как это происходит у нее. Но не думал, что это настолько сжимающее душу зрелище. Он не мог войти и хотел этого больше всего на свете. Это убьет её. Она убьет меня. Будет винить себя. Сестренка... Зачем же ты так.Рин выгнулась всем телом на кресле: -Лен, пожалуйста, возьми меня!-Рин!Она медленно повернула голову к двери и посмотрела прямо в глаза брату.-Я знаю, что ты тут... мне все равно... сделай это... Он видел её красное лицо, стыд вперемешку с желанием и нежеланием сдерживать больше себя. Туман перекрыл доступ к мозгу. Отдельные слайды. Прикосновения. Голос. Далекий, хоть и громкий, красивый голос Рин... Полные глаза похоти. И вот они уже вместе падают в бездну греха отчаяния и блаженства.
Рин приоткрыла глаза. Она не чувствовала в своей жизни ничего подобного. Задыхалась и снова падала. Снова открывала глаза. Лен был в капельках пота. Пота? -Лен...ты плачешь?Он улыбнулся. -это от счастья.Они двигались то плавно, то резко, местами грубовато. Когда он прикасался своей грудью к её, она изо всех сил прижималась и снова падала в пропасть. Жар охватил каждую клеточку тела и расплылся ментолово колющим ощущением полной удовлетворенности. Не осталось больше другого смысла. Только они. Отчаявшись что либо понять, оба тут же погрузились в крекий спокойный сон.