Десятая жизнь (Серис, Мейв, джен, даркфик, hurt/comfort, элементы фемслэша, R) (1/1)

Надо спрятаться… надо спрятаться…Подгоняемая отчаянно пульсирующей в голове мыслью, Мейв несётся по пустынной улице, оставляя на каменной мостовой кровавые следы. Зажатая левой ладонью рана в боку жжёт и кровоточит, пропитывая плащ и стремительно истощая силы. Ослепляющую боль удаётся на время приглушить силой воли, но постепенно к Мейв приходит неприятное осознание: ей нужна чужая помощь.Серис сидит за плетёным столиком в своей обители, спиной к двери. Её лампа левитирует в паре дюймов над поверхностью стола, переливаясь фиолетовым свечением; тихий звук, исходящий от лампы, напоминает мешанину человеческих голосов, вещающих на неведомых языках. Серис держит ладони над ней, словно над костром; сидит безукоризненно прямо, неподвижно, словно статуя, в то время как разум её путешествует в ином плане реальности. Из транса её выводит лишь холодное лезвие кинжала, коснувшееся горла, и негромкий, но требовательный голос:– Помоги мне, иначе я перережу тебе глотку!Тонкие губы Серис искривляются в усмешке; не шелохнувшись, она вкрадчиво интересуется в ответ:– Ты всерьёз думаешь угрожать мне? Ах, глупое дитя.У Мейв бегающий и нервный взгляд, как у загнанной кошки. Она сощуривает глаза и поджимает губы, настороженно следя за каждым возможным движением оракула. – Тебе ведь известно, что целительство не входит в перечень моих основных услуг. Я оракул, а не лекарь уличных бродяг.Серис говорит негромко, неторопливо, словно имея в запасе всё время вселенной. Её голос – низкий, спокойный, вибрирующий, выводит Мейв из себя, и она яростно отвечает – быстро, громко, на грани крика:– Но ты же можешь исцелять! – Несомненно, – кивает Серис. – Но за особую услугу придётся заплатить больше. Неужели ты способна на это?Мейв нервно фыркает:– Я держу нож у твоего горла, а ты пытаешься ставить условия? Придётся помочь мне безвозмездно.Серис сдержанно отзывается:– Не факт, что я вообще смогу помочь: не очень удобно осматривать пациента, когда он угрожает тебе ножом.Мейв судорожно втягивает воздух ноздрями, колеблется несколько секунд и затем неуверенно убирает кинжал от шеи оракула. Та медленно встаёт из-за стола, держась всё так же прямо, но не оборачиваясь, и бросает:– Садись на стол. Ты уже достаточно закапала мой пол кровью.Сил на пререкания уже не остаётся, и Мейв покорно взбирается на стол. Когда Серис отодвигает скрывающий рану плащ и пытается осторожно закатать пропитанную кровью рубашку, Мейв морщится. И отшатывается, заметив, что Серис тянет к ране ладонь.– Уличные кошки не любят, когда их касаются руками, не так ли? – с усмешкой тянет Серис, заметив её реакцию. – Не бойся, я и не собиралась, так достаточно близко…Даже беглого взгляда хватает, чтобы понять: ранение пулевое. Серис начинает догадываться, кто именно охотился за Мейв, и неодобрительно поджимает губы, припоминая его методы отлова преступников. Ранить так, чтобы не убить сразу, заставить истечь кровью, загнать, как дичь. И как только у этой маленькой воровки хватило сил сбежать? Поистине… кошачья выносливость, с лёгким удивлением отмечает про себя Серис.С её пальцев срывается светло-зелёный поток целительной энергии. Как только луч контактирует с раной, кровь на её поверхности внезапно начинает шипеть и пузыриться, а края, кажется, расходятся ещё больше; резкий запах обожжённой плоти бьёт в ноздри. Мейв визжит от боли, вцепившись руками в край стола, и дёргается в сторону, но Серис с неожиданной силой хватает её за плечо.– Что ты делаешь! – верещит Мейв, безуспешно пытаясь снова мысленным усилием подавить боль.– Заткнись и слушай! – Серис, в отличие от Мейв, повышает голос всего на полтона. – Тот, кто тебя ранил, снабдил оружие прижигающим ядом, который мешает ране затянуться. Моя магия не поможет, тебе нужен более сильный целитель.– Я не смогу… не доберусь, – лепечет Мейв побелевшими губами. Тело слабеет, перед глазами мелькают чёрные мушки, уши словно медленно закладывает ватой. И одновременно с этим всё её существо поглощает неудержимый, животный ужас смерти.Серис чуть склоняет голову набок.– Израсходовала все девять жизней? – насмешливо осведомляется она. Мейв обречённо прикрывает глаза, стараясь не разреветься, как ребёнок. Хотя именно сейчас она чувствует себя именно так – маленьким беззащитным ребёнком.– Есть один способ… и, похоже, это твой единственный шанс.Тихий голос Серис побуждает Мейв снова открыть глаза.– Я могу временно погрузить твоё сознание в чертоги Бездны. Это состояние напоминает сон и замедлит все жизненные процессы в организме. За это время можно успеть доставить тебя в больницу. Ехать с тобой придётся мне, потому что выводить из Бездны, как и погружать в неё, может только оракул.– Я н-не хочу умирать… – слабеющим голосом шепчет Мейв, всхлипывая и шмыгая носом.Серис принимает этот ответ за согласие; подняв руки, она касается тонкими пальцами повязки на глазах и стягивает её, вперившись прямо в ярко-голубые глаза Мейв.– Не отводи взгляда, – приказывает она. – И… соберись. То место, где ты окажешься, не слишком дружелюбно к неподготовленным.Мейв подчиняется, да и не может не подчиниться: глаза Серис наливаются тьмой, которая покрывает сначала всю склеру, а потом и выходит за края глазниц, превращая их в уродливые чёрные провалы на лице. – Откройся Бездне. Позволь ей поглотить тебя.Голос Серис кажется вязким и обволакивающим, парализует, сковывает конечности, словно материальные оковы; тьма глаз затягивает, засасывает, подавляя всякое сопротивление. Но Мейв уже и не может сопротивляться. Судорожно ловя ртом воздух, она медленно и безвольно сползает со стола на пол, словно тряпичная кукла. Широко раскрытые глаза стекленеют и замирают, так и не оторвав взгляда от Бездны.Серис надевает повязку обратно и, наклонившись, лёгким движением ладони деловито закрывает Мейв глаза. Аккуратно стирает пальцем струйку крови, вытекшую из носа Мейв в процессе переноса. Одновременно отмечает, что рана начала подсыхать и кровотечение замедлилось; необходимо срочно латать оболочку, пока Бездна ещё способна вернуть сознание неповреждённым.– Ты даже не представляешь, чего тебе это будет стоить, милочка.Лампа, отодвинутая на край стола, по-прежнему парит в воздухе, нарушая тишину всё теми же переговаривающимися голосами. Серис берёт лампу в левую руку, правой касается её стенки и, медленно вытянув небольшое серо-фиолетовое облачко, задумчиво рассматривает его. Когда Мейв очнётся в больнице, о ране уже успеют позаботиться. Может быть, даже со временем избавят её от кошмаров, которыми Бездна будет время от времени напоминать о себе. Но душу, часть которой теперь вечно будет покоиться в лампе Серис, вряд ли смогут восстановить.