Бессонная ночь (1/1)
Инсу поджидал Сэёна на улице, но вместе с донсэном к нему вышел Хичоль.Не сразу, конечно, перед этим они вдвоём с остальными двумя долго возились в машине, откуда доносились восторженные вскрики Сэёна, смех макнэ, а под конец красноволосый, по всей видимости, полез к Хёншику, если, конечно, судить об этом по счастливым возгласам: - Ну, давай же! Хоть разочек, ну, Хёншик, что ты как маленький! Первым из фургона выбрался именно Сэён, донельзя довольный, хотя Инсу без труда только лишь по его походке и по тому, как он смотрел, слегка из-под ресниц, смог понять, насколько сильно устал этот неугомонный безобразник. Помахав Донджуну на прощанье ручкой, он поплёлся в общежитие, оставив Инсу и Хичоля у подъезда. - И где они были? - парни созвонились ещё до того, как Хичоль с Хёншиком забрали блудных дети, вернее Инсу, не сумев дозвониться до своего донсэна, понадеялся, что Хичоль может быть в курсе, куда запропастились их сорванцы. А рэпер как раз ластился к принцу, который ещё не определился с настроением. Хичолю хотелось склонить его в сторону немого обожания, чтоб Хёншик не уходил в себя, снова начав отдаляться и всячески делать вид, что у них всё отлично, при этом думая какие-то серьёзные думы касательно хёна.Но звонок Инсу всё испортил, принц сдулся прямо на глазах и ушёл в себя, хлопнув дверью напоследок так громко, что рэперу показалось, будто он явственно не только увидел это в глазах донсэна, но и услышал. - Думаю, Сэён тебе расскажет, - усмехнулся Хичоль. - Нашли мы их в целости и сохранности, они правда устали от такой обильной прогулки, но счастливы до умопомрачения, как и в прошлый раз. Такие дети, - немного растроганно вздохнул рэпер, когда он думал о Донджуне и о том, как сильно тот начал меняться (к счастью, в лучшую сторону), на душе становилось спокойнее. Всё-таки у Мину и Джунёна порой (причём, довольно часто) не хватало времени на самые обычные вещи и некоторые ритуалы, ещё не так давно казавшиеся настолько привычными, что самый младшенький мембер группы очень сильно переживал их отсутствие, да и вообще он никогда особо не любил подобные изменения. Он умом-то понимал, что все они взрослеют, меняясь не только внешне, вот только в душе Донджун оставался ребёнком, иногда не справляясь с внутренними капризами и сам не замечая, как дуется в сторону МинЁнов.Больше всего ему не хватало общения с лучшим другом и всевозможных развлечений, выливающихся порой в настоящиеприключения, которые раньше он разделял с Мину. - Здорово, что они подружились. - Я тоже этому рад, - то ли от долгого ожидания на тёплом летнем воздухе, удивительно томном, с прохладным ветерком, не дающим этой самой томности перерасти в духоту, то ли от бархатистого баритона Хичоля, обволакивающего с ног до головы, но Инсу разомлел так, будто пропустил бокал пряного красного вина в хорошей компании под ненавязчивые звуки вплетённого в летний вечер дуэта саксофона и пианино. Офигев от пришедшего на ум сравнения, Инсу уставился на Хичоля, не понимая, как этот парень, сказав лишь пару фраз и хлопнув ресницами, вызывает такую эйфорию. Или не эйфорию, старший и сам не мог объяснить значение приходящих в голову образов, понять чувства, пульсирующие в груди и спускающиеся терпкими липучими волнами к низу живота. И это при том, что блондин был абсолютно устойчив к сладким речам Сэёна, который в своих целях пользовался не только голосом, но и мимикой, взглядом, проникая в самую суть собеседника.- Ну, мы поедем, и ты иди, уже поздно, завтра и у вас и у нас тяжелый день. Даже не зная вашего расписания, я почему-то не сомневаюсь в этом, - Хичоль совершенно не замечал лихорадочного блеска в глазах хёна, блуждая мыслями где-то между двумя макнэ – лапочкой Донджуном, радующимся и радующем всех и вся вокруг, и засранцем Хёншиком, которого очень хотелось вытянуть наконец-то полностью из его защитной брони, а не на пять минут, чтоб после этих райских мгновений, пролетающих так незаметно, словно они были сновидениями задремавшего в полдень человека, по нескольку дней ждать, когда принц снова соскучится без непрерывного, близкого, почти вплотную, нахождениярядом с хёном. - Так оно и есть, - улыбнулся блондин, думая, какой же всё-таки заботливый этот странный парень Хичоль, и неожиданно почувствовал пристальное внимание Хёншика, не очень приятное, старший даже вздрогнул от колючих покалываний по всей коже. От этого взгляда, будто проникающего под кожу, у Инсу свело лопатки. - Но не всё так плохо, в ближайшие выходные мы почти всем составом, каким-то невообразимым чудом, получим возможность отдохнуть. Но это будет только к концу недели, а сейчас и правда пора расходиться.?Эта парочка с ума свести может?, - подумал Инсу далеко не про Сэёна с Донджуном, провожая взглядом машину Джеа, он некоторое время собирался с мыслями, прежде чем пойти в общежитие и попасть под всевидящий сканер донсэна, способного разгадать любую эмоцию хёна, находящегося рядом, даже если при этом сам Сэён смотрел уже седьмой по счёту сон.***Не обнаружив сзади Инсу, Сэён конечно расстроился, но потом полез тискать макнэ, заметив, что тот выглядит немного грустным. Ещё за пару минут до этого, обнимаясь напоследок с Донджуном, Хичолем и даже сумев развести на парочку крепких объятий Хёншика, красноволосому казалось, что он рухнет на свою кровать, как только она попадёт в поле его зрения, то есть, чуть ли не с порога комнаты, пусть ему для этого придётся сигануть в свою постель с разбега. Но увидев скучающую мордаху младшего, собрался с духом, прогоняя мысли о ноющих мышцах, и завалился на макнэ, хныкая, как он устал, и как ему не хватало донсэна для полного счастья. Чжинсок сначала брыкался, пытаясь отвязаться от предателя хёна, но почти сразу сдался, не в силах справиться с Сэёном, даже когда тот был уставшим до чёртиков.Верить в то, что красноволосый хён и правда по нему скучал, Соку очень хотелось, но он догадывался насколько неспроста Сэён встречался с Донджуном уже третий раз чуть ли не за месяц. Самый неугомонный мембер Майнэйм частенько переключался с привычных, комфортных согруппников на новых людей, появляющихся в его жизни, радуясь каждому знакомству, впитывая в себя энергетику любого человека, с которым его сводила судьба. Он любил расширять кругозор за счёт не только своего опыта, но и пересказов всевозможных ситуаций и случаев, которые случались с людьми, с которыми Сэёну посчастливилось пообщаться. Читать книги или чьи-то блоги было слишком сухо по его мнению, а вот живое общение дарило море эмоций: эмоции от рассказа, эмоции самих рассказчиков и даже эмоции, которые вызывала реакция на эти смешные или не очень случаи из жизни у самих повествователей.
Но вот то, сколько времени Сэён тратил на общение с Донджуном и то, как часто он начинал тосковать без этого общения, такого на памяти Сока ещё не было. Макнэ не знал, понимал ли Сэён, в чём причина такого магнетического притяжения к коллеге по сцене, а точнее как раз наоборот, Чжинсок подозревал, что его хён даже не думал в том направлении. Вот только у макнэ всё равно было сильное предчувствие, что если так будет и дальше продолжаться, то отношения между Сэёном и Донджун быстро перерастут этап дружбы.
Чжинсок не ревновал, не боялся потерять хёна, зная, что тот в любом случае, чтобы не произошло, не бросит свою семью, а согруппников Сэён считал именно семьёй. И парни всегда отвечали ему взаимностью, потому-то макнэ так сильно переживал за своего неугомонного хёна, считая его не просто кем-то, с кем вместе работает, а чуть ли не роднее родного брата, даже кучи родных братьев, если б они у него были. Но Сэён так сиял, так безмятежно плыл по течению дней, что завести разговор о чём-либо даже отдалённо негативном у Чжинсока не хватало смелости.Сэён замечал, что донсэна что-то тревожит, но впервые в жизни позволил себе не вмешиваться с расспросами и навязчивыми попытками поднять настроение макнэ и вывести его переживания на чистую воду. Ведь не смотря на то, что младшему что-то не давало покоя, Сэён видел и то, что Чжинсок пока и сам справлялся со всем этим. Хён знал его как облупленного, знал каждую его реакцию, причём по большей части они были не очень уж предсказуемыми по началу, но за пару лет все-таки стали такими для Сэёна.
С другой стороны Донджун, который ещё ни разу не отреагировал так, как от него ждал красноволосый, и это при том, что вёлся на каждую провокацию без исключения. Бывают люди, на которых смотришь, когда они улыбаются, и думаешь, до чего же они глупо выглядят. Донджун таким не был, его улыбка всегда что-то значила, более того, раз за разом что-то другое, даже когда он был счастлив, сияя всем лицом, в его глазах каждый раз плескалось немного другое выражение, чем было до этого. Сэёна это не просто умиляло, или поражало, или восхищало, подобная особенность макнэ скорее дарила Сэёну то, что он так долго и тщательно искал в людях.
Красноволосый дьяволёнок и провокатор, знакомясь направо и налево, общался со всеми без исключения, пытаясь найти что-то такое, что станет ему понятным только, когда он это найдёт. Все его поступки, подчинённые достижению поставленной цели, пусть размытой, но такой желанной,были похожи на грандиозную постановку игры в кошки-мышки с самим собой, но Сэёну хотелось думать, что эта погоня за неизведанным - не плод его воображения, а предчувствие хорошо развитой интуиции.
Прыгая по бедному Чжинсоку, Сэён думал о том, что начав общаться с Донджуном за пределами камер, он впервые почувствовал, что, наконец, сделал несмелый шаг по направлению к долгожданному ответу на несформировавшийся толком вопрос. А Чжинсок сначала чувствовал себя случайно попавшимся под руку, но в какой-то момент заметил, что хён очень уставший, даже пристаёт не в полную силу, после чего Соку стало очень стыдно и одновременно с тем, тепло на душе от мысли, что даже в таком состоянии хён не забывает про него.А Инсу умудрился помешать и этой парочке, сняв Сэёна с макнэ.
- Шёл бы ты спать, Сэён, ещё успеешь наиграться с Соком, никуда он не убежит. Правда ведь, Сок? Скажите друг другу спокойной ночи и быстренько по своим местам! – непреклонным тоном велев донсэнам расходиться, Инсу со спокойной совестью лёг и сам.
Но лечь спать – это одно, довольно простое, по сути, дело, а вот уснуть, уснуть бывает непосильно тяжёлым делом, когда в голове роятся мысли, подстёгивающие одна другую, и ещё парочка противоположных.
В ту ночь в общежитии Майнэйм группа скорее не спала, чем спала: Инсу так усердно старался не думать о Хичоле и о причинах ревности Хёншика, что сон никак не мог пробиться через толстый кокон мыслей, в котором блондин давно и беспросветно запутался; Чжинсоком чересчур сильно завладело чувство вины за то, что он думал только о себе и о том, как дружба Сэёна с Донджуном коснётся его и группы, забыв, что для хёна они всегда были на первом месте и неплохо было бы отплатить ему той же монетой; а красноволосый дьяволёнок уже давно потерял сон, просто никому не давал узнать об этом, как и сейчас, тихо-тихо отлёживаясь, так тихо, что никто и не заметил этого.