Эпилог (1/1)

Мяч отскочил от корта, и на мгновение время будто остановилось, а потом… грянул взрыв.Он мог видеть выражение лица Мориарти, абсолютно шокированного тем, как мяч отскочил от корта второй раз, и ни один из них ничего не мог с этим поделать. Мяч попал в пределы корта, как раз так, как надо, это принесло очко и, что совсем невероятно, победу в турнире. В итоге все свелось к довольно простому удару слева вниз по линии, не так чтобы глубокому, и не широкому, но низкому и быстрому, какие лежат в основе современной игры. Если теннисный матч можно было выиграть таким базовым ударом, то последний розыгрыш мяча был этому подтверждением.Он выиграл.О боже, он выиграл.Когда Джон начал свой победный круг вокруг корта, постепенно набирая скорость, вокруг него росла стена звука, эдакий рев неслыханного масштаба, будто сдерживаемый внутри под огромной крышей, который отражался от нее, становясь все громче и громче, пока буквально не поглотил его. Это и еще смутная мысль где-то в глубине его сознания – то, что подсказывало ему, что он все-таки сделал это. Бог мой, Джон Уотсон, ты действительно сделал это. Ты выиграл Уимблдон. Ты пришел и выиграл Уимблдон, ублюдок ты эдакий.Прошло еще несколько минут, а может и больше, когда он осознал, что ракетка выпала из его ослабевших рук, что он закрыл ладонями лицо, что колени в конце концов его предали и подогнулись, а какое-то мгновения спустя он убрал руки от лица и заметил, что они влажные, и это был не просто пот. Это были слезы.Господи, он плакал. Он плакал прямо на корте, и весь мир это видел.Шерлок.Подняв голову, он начал крутить ей из стороны в сторону, выискивая в толпе знакомое лицо. Искал и нашел - Шерлок аплодировал стоя, с легкой, предназначенной только ему улыбкой на лице.Дальше все было как в тумане. Были зрители - он махал им и раздавал автографы. Ему сунули в лицо микрофон для интервью, и он, должно быть, сказал что-то хорошее, потому что толпа вокруг засмеялась, еще больше зааплодировала и одобрительно зашумела, и, честно говоря, вряд ли им следовало ожидать, что он способен на большее, чем стоять и ухмыляться, как идиот.Потом была королева, и еще много рукопожатий, а затем, наконец-то, ему вручили кубок. Нет, Кубок. Трофей победителя Уимблдона. Он был тяжелее, чем казался со стороны, и вблизи выглядел еще красивее, и он был его. Они вручили кубок ему. Ему.О боже.Дальше – больше. Больше народу, больше микрофонов, больше камер и больше вспышек, мигающих ему в лицо. Все пытались пожать ему руку, просили попозировать на фото и хотели взять интервью. Даже когда он наконец смог уйти с корта, это не прекратилось. Казалось, все хотели поговорить с ним, хотели его фото, или чтобы он что-то им сказал, или пытались поймать какой-то интересный момент. Все хотели знать, каково это – быть чемпионом Уимблдона, поговорить о том, что он собирается делать дальше, действительно ли он решил уйти из спорта и все в этом роде. Он как мог улыбался, смеялся, шутил, пробираясь сквозь толпу, поддерживаемый сообщением, которое он получил от Шерлока.?Наслаждайся, - гласило сообщение. – Ты заслужил это. Я буду здесь, когда ты закончишь?.Но это, казалось, не закончится никогда. Каждый раз, когда он думал, что все закончилось, оказывалось, что еще нет.- Твой смокинг доставят в твой номер в отеле.Он перестал шнуровать кроссовки, услышав голос Клары. И опять в мужской раздевалке она чувствовала себя как дома, но жаловаться на это он не мог – во всяком случае не сейчас, после того, как она так удачно провела его сквозь строй прессы.- Мой смокинг? – спросил он медленно.- Для Бала Чемпионов сегодня вечером.Бал Чемпионов? Он совсем о нем забыл. Это означало, что в ближайшее время он Шерлока не увидит.- Да, он знает об этом, - Клара как будто прочитала его мысли. – Но на бал ты пойти должен.Да, отказаться не получится. Именно по этой причине несколько часов спустя он обнаружил себя в отеле ?Интерконтиненталь?, теребящим запонки, окруженным еще большим количеством людей, которым просто необходимо было поговорить с ним, в то время как сам он жаждал найти какое-нибудь тихое местечко, хотя бы на минутку. Просто остановиться и перевести дух. А потом он увидел его, увидел знакомую копну темных кудрявых волос, наполовину скрытую за углом, и у него перехватило дыхание.Они встретились взглядами, стоя в разных концах переполненного зала, знакомая фигура слегка улыбнулась, а потом, после кивка головой, выскользнула в ближайшую дверь.Джон начал выбираться из толпы и торопливо двинулся следом за Шерлоком, извиняясь по дороге и решительно не позволяя никому себя задерживать.Он оказался в небольшой, скрытой от посторонних глаз комнатке, вдали от шумной вечеринки и людей. И едва за ним закрылась дверь, как он сразу же оказался прижат к стене, его лицо обхватили теплые пальцы и знакомые губы наклонились навстречу его губам.В этом поцелуе были похвала, поздравления, облегчение, а еще - настоящее и сильное чувство. Но закончился поцелуй как-то слишком быстро. Но это было не удивительно для того, кто хотел, чтобы он продолжался всю ночь.- И тебе привет, - пошутил он, когда Шерлок наконец отпустил его. – Мне нужно чаще выигрывать Уимблдон, раз меня после этого так приветствуют.Шерлок улыбнулся, скользя по нему глазами, считывая каждую скрытую царапину, каждый синяк, каждую ноющую мышцу.- Устал? – спросил Шерлок.- Вымотан. Но что ты здесь делаешь? И как он только заметил, что Шерлок был там?- Клара, - мягко ответил Шерлок. – Она думала, - начал было он, но отвел взгляд. – Джон, я сознаю, что это полностью твой день, твой вечер, твоя победа, и я не хотел бы бесцеремонно вторгаться в какие-либо планы твоего празднования…- Шерлок.- …так что все, что ты пожелаешь сделать - я буду счастлив последовать этому.Что бы он не пожелал?Он медленно выдохнул.- Спасибо, - поблагодарил Джон и поднял руку, прижимая ее к щеке Шерлока. – Это очень щедро с твоей стороны. Но, если быть до конца откровенным, - продолжил он медленно, - что я действительно хочу сейчас сделать, так это пойти в какое-нибудь милое, тихое местечко, где нас никто не потревожит, где я мог бы расслабиться, а ты мог бы сказать мне, как я блестяще выиграл, и каким сексуальным и неотразимым ты меня считаешь. А потом я хочу, чтобы ты отвез меня куда-нибудь, где есть большая кровать и мы могли бы шуметь, сколько вздумается, а потом я хочу, чтобы ты трахал меня долго, глубоко и медленно, и шептал бы мне на ухо всякие эротические глупости этим своим мелодичным сексуальным голосом, пока я не начну умолять ?жестче?, ?быстрее?, ?глубже? и ?господи, если ты не прикоснешься ко мне сейчас, я тебя никогда не прощу?. Я хочу почувствовать, как ты кончаешь в меня, без презерватива, только ты, глубоко, как пометишь меня, напоминая нам обоим, что нет никого другого, кого я предпочел бы тебе.А потом я хочу заснуть и не волноваться, если вдруг окажется, что я обнимаю тебя или ты меня, хочу проснуться и снова заняться любовью, на этот раз ты сверху, пока я лежу на спине и любуюсь, как эти великолепные ноги двигаются вверх и вниз, твой член ударяется о живот, до тех пор, пока я наконец-то не переверну тебя и не вдавлю в матрас, как мы это делали в первый раз, трахая тебя тем способом, который нравится нам обоим, пока мы оба не кончим, сначала ты, сжимаясь вокруг меня, и наши губы будут так близко, что мы будем дышать одним воздухом.А потом мы снова будем спать, потому что, если по правде, то я действительно сильно устал. А потом чай, легкий секс в душе, ну а потом… потом будет видно.Он заметил, как Шерлок сглотнул, пока он говорил все это, а его светло-голубые глаза темнели с каждым его словом.После возникшей паузы он убрал руку со щеки Шерлока. Он почти ожидал, что Шерлок удержит его, но Шерлок не двигался, пока, наконец, после нескольких довольно долгих секунд молчания, он не заговорил еще более низким и хриплым, чем обычно голосом.- Бейкер Стрит?- Прекрасная мысль, - ответил Джон и улыбнулся.***Много было сказано о моей удивительной победе и характере моих отношений с Шерлоком Холмсом. Некоторые из них хвалебные, некоторые – совсем наоборот, но большинство из них были всего лишь предположениями. Из чувства самосохранения никто из нас много не говорил об этом, и до сих пор лишь очень немногие в курсе того, что произошло между нами за те две недели.Многие предполагают, что причиной моей победы была влюбленность - и да, сейчас я могу подтвердить, что по прошествии этих двух недель мы полностью, абсолютно и безоговорочно влюбились друг в друга, и именно это вдохнуло жизнь в мою игру. Но те, кто так думает, будут не правы, по крайней мере, правы лишь отчасти. Секс, эмоции, отношения, которые завязались между нами, несмотря на все наше взаимное нежелание признавать их, возможно, помогли, но они всего лишь были красивой упаковкой. А главным в произошедшем было то, что Шерлок, в свойственной ему неповторимой и неукротимой манере, напомнил мне, что теннисный матч есть нечто большее, чем просто два человека, гоняющие желтый мячик через сетку при помощи металлической ракетки . Корт – это поле боя, а ты сражаешься не только со своим противником, но и с самим собой, выясняя, кто же ты есть на самом деле. Иногда твоим злейшим врагом оказывается тот, которого ты видишь в зеркале.Где-то на жизненном пути я потерял осознание того, кто я есть. Я перепутал то, что я делаю, с тем, кто я есть. До моего несчастного случая я знал, кто я, благодаря тому, чем я занимаюсь. Я был теннисистом, я собирался стать победителем, мало беспокоился о чувствах и потребностях других людей, потому что теннис был для меня на первом месте, потому что без моего тенниса я был никто. Мэри приняла на себя основную тяжесть такого отношения, отойдя в сторону, когда я барахтался в удачах и неудачах теннисного сезона. Я был уверен, что она должна любить меня за то, чем я занимался, что ей повезло со мной, потому что я – профессиональный теннисист. Люди говорили мне, что я талантлив и гениален, поэтому я думал, что и как человек я, должно быть, тоже талантлив и гениален. А вместо этого, я был заносчивым и эгоистичным.Оглядываясь назад, я теперь вижу, что сделал с Мэри, ту боль, которую я ей причинил. Я совсем не горжусь этим периодом своей жизни. Я пребывал в заблуждении, что быть хорошим теннисистом – это все, что от меня требуется, и тогда вся моя жизнь будет складываться вокруг этого. А если так, то не было необходимости быть хорошим или приятным человеком, потому что тенниса должно было быть достаточно. Мэри пыталась заставить меня оглянуться назад, но я был слишком молодым, слишком незрелым, чтобы понять, что она права, что у меня также есть обязательства по отношению к ней, что мне не следует ожидать, что она во всем будет со мной соглашаться. Я долго злился на то, что она тогда сделала и что сказала, но я теперь я знаю, что злился потому, что многое из этого было правдой. Она обвинила меня в пренебрежении, эмоциональной холодности и недостаточной заботе о ней. Я хотел проводить время на вечеринках с другими девушками, и хотя я никогда не изменял ей физически, морально и эмоционально я едва ли оставался ей верным. Она была права насчет многих вещей. Теннис всегда оставался на первом месте, потому что без тенниса я был бы никем.Биллу пришлось умереть, чтобы я, наконец, разрушил иллюзию, которую воздвиг вокруг карьеры, которую для себя избрал. Теннис – это не вопрос жизни или смерти, но мне потребовалось время, вплоть до встречи с Шерлоком, чтобы осознать, что по большому счету для общества не так уж важно, кто выигрывает или кто проигрывает, это может быть решающим только для конкретной личности. Для игрока самое главное - это не выйти на корт и победить, а выйти и бороться, делать все от него зависящее, отдать всего себя. Иногда ты выигрываешь, иногда проигрываешь. Победа всегда мимолетна, а самоуважение остается с тобой всю жизнь. Ты не никудышный или никчемный, если ты проиграл, но и не фантастический и неприкасаемый, если выиграл. Проиграй я этот последний сет, я бы, конечно, расстроился, но это не стало бы для меня концом света. Я ушел бы, зная, что выстоял там и отдавал всего себя и в итоге - это единственное, что имеет значение. Никаких сожалений. Никаких рефлексий.Теперь я знаю, как побеждать и быть победителем, и это не имеет ничего общего с финальным результатом на табло. Что касается Шерлока, то мне хочется думать, что я тоже научил его чему-то в искусстве побеждать, ну или хотя бы показал ему, что в жизни есть еще что-то кроме тенниса. Лестрейд однажды сказал мне, что если придется выбирать между теннисом и чем-то другим, Шерлок всегда выберет теннис. Теперь это не так. Придя тогда в раздевалку, Шерлок поставил меня на первое место. Он знал, что Мориарти снова сможет и будет использовать меня против него, что это может стоить ему еще одного матча, еще одного финала, еще одного Большого шлема, но он все равно решил прийти. Он решил принять эту свою слабость, а не оттолкнуть ее, за что я ему очень благодарен.Конечно, соперничество между Шерлоком и Мориарти на этом не закончилось, и стремление Шерлока выиграть Большой шлем и стать первой ракеткой мира не изменилось из-за того, что мы теперь спим в одной постели. На самом деле, тот Уимблдон заставил его жаждать этого еще больше. Он так ненавидит проигрывать в чем угодно, даже тому, кого любит. Конечно, его собственные заслуги говорят сами за себя, и его собственный кубок Уимблдона– среди прочих – гордо стоит рядом с моим, как сладкая парочка.Прошло двенадцать лет с тех пор, как я заново открыл самого себя - там, на траве Центрального Корта, и я намереваюсь вернуться, чтобы сыграть там снова, на этот раз по специальному приглашению, в парном мужском разряде легенд Уимблдона. Шерлок изнывает от нетерпения, и я сам уже считаю дни до матча. Маррей и Маррей так и не узнают, чем их поразило.Джон Х. Уотсон, Командор Ордена Британской империи,2022 г.Джон, прими мои извинения - если я раньше думал, что опубликованная версия твоей биографии была чрезмерно романтизирована и без нужды сосредоточена на сенсационных деталях, то она просто ничто по сравнению с этой твоей рукописью. Видимо, мне придется поздравить твоего редактора с обузданием твоих склонностей к многословию, и, хотя я более чем в курсе, насколько ?великолепным? был мой зад, все же ты кажешься нездорово озабоченным этим фактом. Также надеюсь, что ты описал сексуальные сцены скорее ради своего собственного удовольствия, чем для чьего-то еще, в том числе и потому, что какими бы ?замечательными? они не были, есть некоторые вещи, которые лучше не предавать огласке. (Однако, я не возражал против идеи воспроизвести некоторые из таких моментов, но не могу гарантировать прежнюю гибкость).Кроме того, мне больно говорить, что ты преувеличиваешь мою роль во всем этом. Ты всегда был блестящим игроком, и кто угодно мог напомнить тебе об этом, хотя я продолжаю радоваться тому, что этим человеком оказался я. И да, что касается твоего последнего пароля - если ты действительно не хотел, чтобы я это прочитал, то тебе следовало его усложнить. И в ответ на этот твой пароль… я тоже люблю тебя, Джон. ШХ.