Глава 17. Роли в интриге Марии Медичи и Миледи (1/1)

- И зачем же мне ваши услуги, мадам?Говорящая была невысокой полной дамой, в которой Диана или Элен, если бы им довелось здесь присутствовать, не угадали бы итальянку, искренне считая, что те все исключительно худы и темноволосы. А говорящая была блондинкой, что, заметим, было частым явлением среди флорентиек. Но ни принцессы, ни ее подруги тут не было, а потому оценивать и сравнивать было некому.Впрочем, кое-что чисто итальянское в ней было: взрывной темперамент и горячая любовь к интригам. Королева-мать Мария Медичи до сих пор не могла смириться с тем, что она больше не управляет страной. Хотя сказать ?управляет? было бы чрезмерной лестью в отношении тех действий и безумств, которые творила эта дама ранее и которые не привели страну к краху лишь чудом.А сейчас королеву раздражал сам факт отсутствия власти, поскольку двор ее был крайне мал, верных людей осталось тоже не много.Что же касается управления государством, то с этим, как известно, а, вернее, станет известно в будущем, и кухарка справится. Однако и ныне, по мнению многих, только не высказанному вслух, что кухарка, что прачка справятся гораздо лучше, чем это делала на протяжении не одного года Мария Медичи.В тот же момент, когда мы ее застали, она рассматривала прибывшую к ее двору даму, предложившую свои услуги. На эту даму она уже обратила внимание некоторое время назад – по протекции господина д’Эпернона, давшего очень меткую характеристику новой гостье. Весьма ловкая особа, что тут скажешь.- Затем, что я умею и знаю то, что неизвестно и невозможно для вашего величества и ваших приближенных, - отозвалась та.- Кажется, вы бы предпочли не раскрывать некоторые… моменты вашей биографии? – произнесла наконец королева.Эти ?моменты? ей сообщили другие, раздобыли, подробно рассказали и даже объяснили, чем припугуть. Но королева-мать умела держать лицо, показывая свою осведомленность, играть роль всесильной и всезнающей. И сейчас она давала понять, что сумеет уничтожить эту нахалку, бросив лишь пару слов.- Вы правы, ваше величество, - Миледи не показала своего удивления и раздражения. – Но мне, право, приятно такое внимание к моей особе. Ваше величество желает мне показать мою необходимость в высоком покровителе? Это так. Однако, смею заметить, сегодня во Франции и даже в Париже немало высоких покровителей. В том числе заинтересованных в моих услугах. И моих умозаключениях.- И что же вы думаете, мадам? – Мария Медичи злилась на себя за то, что решила говорить с этой дамой в одиночестве. Только охрана за дверью, чтобы прийти по первому зову, если этой преступнице придет в голову безумная мысль.Но из-за своего желания показаться всесильной и всезнающей сейчас королева не могла принять решение…- Я не думаю, ваше величество, а знаю, что ее высочеству принцессе Диане в ближайшее время доставят свадебный подарок от ее кузена Карла – украшение, которое мне доводилось видеть. Также я знаю, что его величество устраивает небольшой семейный праздник в день Святой Анны. И я знаю, что делать в связи с этими двумя обстоятельствами – как их объединить к вашей пользе. О ваших чаяньях, мадам, я также догадываюсь. Однако, полагаю, остальное нам следует обсудить не наедине.Миледи дерзко взглянула на королеву-мать. Та с досады швырнула веер. Ее что, принимают за такую дуру, как Анна Австрийская?! Впрочем, как ни обидно, эта дама права, лучше позвать д’Эпернона…***- Это уже не первый раз, мадам, когда вы мне намекаете на получение короны, - Гастон обиженно надул губы.- На этот раз я уверена в успехе, - твердо произнесла дама, до сих пор замеченная нами лишь издали и в экипаже.Зато теперь мы можем разглядеть ее лучше. Пожалуй, главные героини нашего повествования вновь были бы несколько разочарованы ее видом. По мнению Дианы и ее фрейлины, герцогиня де Шеврез была стройной голубоглазой блондинкой с очаровательной улыбкой. Светлые локоны в самом деле имели место быть, но вот стройной – с точки зрения современного читателя и современного сознания девушек – герцогиню назвать было нельзя. Она была лишь чуть стройнее, чем Мария Медичи.Однако надо сказать, что именно такие дамы считались красавицами. И в то время, о котором мы ведем свое повествование, три дамы считались наиболее прекрасными из всех, все три, скажем к слову, были блондинками с пышными формами: Мария Медичи, Анна Австрийская и Мария де Шеврез.Улыбка герцогини была скорее хищной, чем очаровательной, однако, по правде говоря, и это часто привлекает мужчин. Хотя порой Шеврез делала исключение, придавая своему лицу милое выражение.- Нужный человек у меня есть, - продолжала герцогиня. – И все продумано до мельчайших деталей!- А если все опять пойдет как-то не так? – хмуро бросил Гастон. – Мне что ж, придется жениться на этой принцессе? Она скучная и тощая! Последний раз я ее застал за чтением какого-то романа, фи!Шеврез улыбнулась краем губ.- Чему вы смеетесь? – принц это заметил. – Нет, я не против затащить эту девчонку в постель. И пусть бы даже после венчания! Но ведь потом братец заставит меня быть ей верным! Прожить всю жизнь с ученой девицей, которая наверняка в постели холодна, как рыбина – не зря она так же худа! Вы это мне предлагаете?!- Успокойтесь, - произнесла Мари. – Это я тоже предусмотрела. Даже если один план не удастся, второй уж точно сработает. Вы будете мужем королевы. И вы будете королем очень скоро!- Я очень на это надеюсь, мадам!- Прекрасно! А для осуществления ваших надежд я настоятельно прошу вас быть сегодня там, где я укажу, и в то время, когда я скажу.- А Анна?- Она будет там, обещаю.- Но что вы задумали?- Вы узнаете об этом там же. В любом случае, этот семейный праздник, как и малое количество гостей, нам только на руку.- А что матушка?- Она полностью все одобряет, будьте уверены. Она уже нашла нужного человека… Впрочем, вы сами сможете в этом убедиться.***Встреча заговорщиков произошла в назначенное Шеврез время и в выбранном месте – а именно в небольшой часовне, куда нынешняя королева направилась якобы с дарами и с молитвами о зачатии. Немногочисленной охране Анны Австрийской было велено оставаться за порогом, а с королевой внутрь проследовала лишь одна доверенная дама.Прочие участники заговора не держали ответа перед кем-то, однако приняли все возможные меры предосторожности, чтобы не быть замеченными.- Любезная герцогиня, дорогая сестра, - Анна широко улыбнулась при виде подруги, которую почитала за родную, - вы здесь?! Вы ведь так рискуете! Мой супруг, настоящий тиран, потребовал от вас покинуть город!- Увы! – нарочито смиренно вздохнула Шеврез. – Но ради вас я готова пойти на любую опасность, я готова рискнуть!Мария Медичи чуть улыбнулась. Ей не очень верилось в такую самоотверженность известной интриганки, нет сомнений, что та действует в своих интересах, но вслух королева-мать этого не сказала.- Скажите нам, моя дорогая, - обратилась она к невестке, - кто приглашен? Вы сообщали, что таких мало.- Да, народу будет мало, - отозвалась Анна. – Разумеется, ему не пришло в голову пригласить Мари!Королева-мать чуть поморщилась. Как обычно, эта глупая девица могла долго болтать о чем угодно, но не о том, о чем ее спрашивали.- Моя дорогая, я ручаюсь, что буду там, не сомневайтесь! - рассмеялась герцогиня. - Разве я не белошвейка?- Ах, неужели вы переоденетесь?! – всплеснула руками Анна. – Но в кого?! Боже мой, все дворяне названы по именам, Людовик всех знает лично… Неужели и вправду в белошвейку? В служанку?!Шеврез со смехом согласилась.- Как это романтично! – воскликнула испанка, закатывая глаза. – У вас так ловко это выходит!- Да, очень, - поспешила вставить Мария Медичи. – Но, Анна, дорогая, вы так и не ответили нам, кто же именно будет на этом празднике? Простите, моя милая, но это очень важно, сосредоточьтесь.- Разумеется, вы, - королева, наконец, начала перечислять приглашенных. – И Гастон, конечно…Принц наградил ее жадным взглядом – он давно засматривался на супругу брата. Однако пока это было невозможно, за Анной был жесткий контроль. Вот и сейчас эта встреча – счастливая случайность, устроенная герцогиней де Шеврез. И совсем недолгая случайность, королева не может провести в молитвах целый день. Вернее, могла бы, пожалуй, если бы речь шла не об Анне, чей нрав был хорошо известен ее мужу.- Это ясно, - кивнула Мария Медичи. – Кто еще?- Ришелье.Это имя вызвало молчание. Каждый задумался о своем, но каждый поглядывал на Марию Медичи, которая когда-то благоволила этому человеку.- Это хитрый лис, - наконец произнесла королева-мать, - но он, скорее всего, поддержит того, за кем будет сила. Пока она на стороне моего старшего сына. Но когда все изменится, этот перебежчик вернется к нам.- Да, полагаю, что так, - улыбнулась Шеврез. – Но разве вы его простите? Неужели он получит место при дворе?- Ах, это невозможно! – горячо вскричала Анна. - Не беспокойтесь! – властно произнес Гастон. – Решать буду уже я! А мое решение – это плаха для предателя!Мария Медичи же не ответила, но короткая ухмылка говорила лучше всяких слов, что для своего бывшего фаворита она приберегла нечто особенное, похуже застенков Бастилии, плахи или даже петли.- Хорошо, кто еще?- Граф д’Орбье, - назвала еще одно имя Анна.Вновь наступило молчание.- Он гораздо опаснее, - нахмурилась герцогиня. – Он колебаться не будет, он предан Людовику, как пес.- Значит, так и издохнет, - усмехнулся Гастон, считая шутку забавной. – Преданный пес у ног хозяина!Остальные натянуто рассмеялись.- Кто будет с принцессой? – спросила герцогиня.- Только ее фрейлина… ну эта, такая же худющая и надменная, словно она тут королева! – бросила Анна.- Элен Гордон, - протянула Шеврез. – И все?- Граф просил для нее еще одного сопровождающего, - протянула королева. – Кажется, охранник ее украшений. Имени я не знаю. Ах да, разумеется, господин д’Эпернон может также поехать. Это все.- А охрана? – спросила герцогиня.- Несколько мушкетеров.- Надеюсь, Тревиль едет также, - пробормотала Мария Медичи. – Он более расположен к нам, чем к нашему старшему сыну.- Мы все устроим, - задумчиво улыбнулась Шеврез.- Завтра уже выезжаем, - взволнованно проговорила Анна. – Разве мы успеем?! Осталось так мало времени!- Все будет в лучшем виде.***Людовик нервно выбивал табак, слушая доклад графа – как обычно, наедине, чтобы никто не мог подслушать.- Уверен, сир, мы просто накроем всех заговорщиков одним махом! – подвел итог тот. – Все, как вы и хотели.- Вы знаете их всех?- Увы, исполнитель мне неизвестен, - признал д’Орбье. – Да и вина тех, кто за этим стоит, пока не доказана. Именно поэтому мы и вынуждены рисковать. Но я намерен взять с собой проверенных людей.- Господина Атоса, я полагаю? – насмешливо прищурился король. – Пользуетесь тем, что я сам его упомянул?Граф лишь поклонился в ответ.- Что ж, хорошо, своего решения я тоже менять не буду. Но вы уверены, что действительно все предусмотрели?- Увы, сир, все предусмотреть невозможно, - вздохнул д’Орбье, - но я надеюсь, что все пойдет так, как я планирую. Следует также учесть, что со дня на день может прибыть посланник из Англии. Мне доложили, что он торопится сюда. И надо полагать, что эти известия нам уже вряд ли понравятся.- Почему бы вам не перехватить это послание и не подменить его? – хмуро бросил Людовик. – Как вы делали ранее.- Ваше величество мне приказываете это? Или вы хотите намекнуть об этом людям его преосвященства?- Н-нет, - с сомнением протянул Луи.Ему не хотелось обманывать Диану, тем более столь грязными методами. Однако еще меньше ему хотелось, чтобы принцесса покинула Францию. А столь торопливо высланный посол вызывает именно такие размышления, памятуя, о чем было прошлое письмо Дианы, так что д’Орбье прав – вряд ли им понравится его прибытие. Хотя пока непонятно, последует ли немедленный разрыв или Англия настроена вести переговоры.- Вам известно, какое послание везет этот человек? – устало спросил Людовик, надеясь, что это хоть что-то прояснит.- Он едет не к принцессе, - со вздохом произнес граф. – И он едет не от кузена Дианы, а от короля.Больше он ничего не знал. Но больше было и не нужно. В этот раз сюда направляется гонец не от принца Карла, а от Якова. И, раз посланник направляется не к шотландской невесте, следовательно, он едет напрямую к королю Франции, потому граф и не совал нос в послание этого человека.Все это вместе означало лишь одно – он везет протест. Сообщение о смирении и послушании он отвез бы непосредственно принцессе, нет нужды ставить в известность об этом французского монарха.- Надеюсь, это не объявление войны, - ехидно бросил Людовик. – Которой мы так старательно пытались избежать.- Полагаю, нет, поскольку Британия не закрыла свои порты и не увеличила охрану. Хотя, конечно, полностью исключить эту вероятность мы не можем. Но признаков такой подготовки нет, не в ближайшее время.- И что же… Диана? – вырвалось у короля.- У нас есть шанс, пусть и небольшой, - продолжил граф, делая вид, что не понимает скрытого смысла слов Людовика. – Мы должны попытаться удержать принцессу и договориться с Яковом. Пока мир с Британией нам выгоднее, чем война. И пока Англия сама готова хотя бы к каким-то переговорам.- Да, мы должны попытаться удержать ее, любыми способами, - пробормотал Луи, выбивая вновь табак и невольно просыпав его мимо.- Возможно, - пряча улыбку, произнес д’Орбье, - если мне позволено повториться, мы могли бы предложить Британии и ее высочеству более достойного супруга, чем принц. Тогда конфликт был бы исчерпан.- Более достойного супруга? – король резко повернулся к говорящему. – Чем наследный принц?- Это лишь предложение, сир, - поклонился тот.Людовик медленно кивнул. Затем резко встал, отходя к окну, чтобы скрыть от всех, даже от Пьера, свои эмоции.Слова графа наводили его на мысли… которые следовало бы считать греховными. Но отмахиваться от них ему совсем не хотелось, слишком отвечали они личным желаниям, тому, что он запрещал себе...Д’Орбье уже озвучивал это предложение раньше. Тоже не прямо, но довольно очевидно. И дал понять, что вопрос с Испанией можно тоже попытаться уладить, у них есть возможность повлиять на Филиппа…Или все же это невозможно? И надо велеть себе, а заодно и графу, искать иной выход из сложившейся ситуации?Людовик с трудом заставил себя переключиться на более важные дела – а именно к разговору о скором событии.- И кто же вам посоветовал охрану?- Господина Атоса я выбрал сам, - отозвался граф.- А с ним будут и его друзья? Трое неразлучных…- Да, сир.- Что ж, пусть так, - кивнул Луи. – А с кем будет принцесса? Мы договаривались, что лишних людей быть не должно.- Все так, как вы велели. С ее высочеством будет только Элен Гордон и некий то ли ювелир, то ли охранник.- Вы уверены, что они вне подозрений?- Относительно ее высочества и фрейлины? Да. Насколько вообще в этом мире можно во что-то верить, - отозвался граф. – Единственные их пожелания – это убраться из нашей страны, увы. Но никаких интриг против вас! Нового человека я, разумеется, проконтролирую. Пока причин для его подозрения в чем-то нет, это доверенное лицо одного из преданных придворных Карла, вряд ли стоит его опасаться.- Хорошо.- И… государь, я полагаю, что не стоит исключать присутствие в замке неприглашенных особ. Зная их, я рискну предположить, что их маскировка будет слишком приметной, хотя они и полагают иначе. Поэтому…Людовик поморщился. Герцогиня де Шеврез всячески любила ?маскарады?, выдавая себя за белошвейку. Но поверить в эти ее переодевания могли только она и ее подруги, столь же мало представлявшие жизнь простого люда. А еще это любили ?воспевать? ее поклонники, неприкрыто льстя герцогине.- Хорошо, я постараюсь ?их? не заметить, - ехидно бросил король. – Надеюсь, она потрудится не попадаться мне лишний раз на глаза, чтобы мне не пришлось отводить взгляд слишком часто, так и окосеть можно.***Была уже почти ночь, когда у его величества попросил аудиенции Ришелье – просьба была передана через личного камердинера, так что проситель определенно не желал являться с официальным визитом.- Вы желаете лично сообщить мне, что плохо себя чувствуете? – весело осведомился Людовик.- Это так, сир, - поклонился тот, - и я благодарю ваше величество за такое внимание к моей особе!- А! – чуть поморщился король.- Но, милостью Господа, я уверен, что смогу отправиться завтра, как мы и договорились, - поспешил уверить Ришелье.Луи задумчиво хмыкнул – он-то полагал, что трусость взяла верх, и тот, кто однажды бросил мать ради службы сыну, теперь готовится оставить сына ради службы матери – если, конечно, удача будет на ее стороне.- Тогда отчего вы тут?- Я надеялся просить ваше величество отменить ваши планы или изменить их. Подвергать опасности особу вашего величества…- Перестаньте! Все уже решено! И мне доводилось столького опасаться, что бояться тут просто глупо.- Однако мы можем хотя бы увеличить охрану, государь! Скрыто отправить еще людей для безопасности…- Это вызовет лишние подозрения. Вы полагаете, они не заметят ваших людей среди слуг? Не все из них одинаково недалеки, как…На этих словах Луи скривился, припомнив Шеврез. Ришелье на миг отвел взгляд, делая вид, что не услышал этих слов, которые в равной степени можно было отнести не только к придворным дамам, но и к их королевам.- Могу ли я хотя бы просить ваше величество прибавить своих людей к… тем, кто прибудет после?- Если вам так будет спокойнее… и если их число не привысит моих гвардейцев, - рассмеялся Людовик.- Ваше величество ведь не предполагает, что я желаю способствовать вашей гибели и помощи заговорщикам!- Нет, - уверенно отозвался король. – Но вовсе не потому что верю вам, а потому что знаю, что прощения от них и должности вы не получите никогда. Так что эти старания вовсе не ради меня.- Государь…- Не надо! – прервал его Людовик. – Мы уже говорили с вами об этом, Ришелье. Вы нужны мне. Я не во всем согласен с вами, однако ваши советы часто бывают и вправду ценны. Но пока у меня нет причин просто верить вам.- Я надеюсь когда-нибудь изменить это, государь, - кардинал подавил в себе раздражение и смиренно поклонился.К его удивлению, Людовик не выслал его, посчитав беседу завершенной, но и отвечать не торопился.Король долго молчал, очевидно, о чем-то размышляя, но при этом не расхаживая по комнате, как это было обычно, когда его одолевали какие-то мысли, вопросы, на которые он искал решения – в этом, заметим, они с Ришелье были очень схожи, потому сейчас кардиналу приходилось нелегко, стоять и просто ожидать хотя бы каких-то слов Людовика, не сметь отвлечь его даже покашливанием.А Луи буквально застыл в кресле, сидел как-то неровно, слегка ссутулившись, уронив голову на руки, отчего его лицо было скрыто за длинными волосами, и даже не угадать эмоций, что одолевают…- Значит, вы хотите моего доверия? – произнес король, резко встряхивая головой и продолжая разговор так, словно и не было этой долгой паузы.- Разумеется, сир!- Вы получите его, если… окажете мне одну услугу. Тем более, что это как раз ваша забота как кардинала Франции.- Государь, я полностью в распоряжении вашего величества! И тем более, раз это необходимо Франции…- Может быть, - сжал губы Людовик. – Но в первую очередь это нужно мне. Или вы полагаете такое недопустимым?- Сир, я уверен, что то, что нужно вам, нужно и Франции, - Ришелье отозвался невозмутимо, но внутренне уже готовясь к тому, что сейчас придется услышать противоречие этим словам. И как этому не воспротивиться?- Хорошо, - руки короля побелели и чуть дрожали – единственное, что выдавало его состояние.- Государь?- Да… хорошо, - вновь повторил он, кажется, решившись, он тем не менее не мог произнести это вслух.Именно это стало главным для Ришелье – он догадался о том, какую просьбу никак не озвучит король.- Если вы так решили, сир, - произнес он ровно, сам при этом буквально покрываясь холодным потом, - я сделаю это.- Сделаете?Кардинал встретился взглядом с лихорадочным блеском глаз короля. И понял, что отговорить на этот раз не получится. Это было не просто увлечение, это была любовь! Может быть, такая, какую воспевают в романах и стихах, какая не встречается в реальной жизни… Однако вот именно она сейчас и была – Ришелье видел в глазах монарха почти отчаяние и надежду, что это и вправду для него возможно.- Ваше величество получит согласие, - уверенно произнес кардинал. – Могу я осведомиться у вас относительно судьбы… испанской принцессы?Вместо ответа Луи вновь уронил голову на руки – пряча от кардинала слезы, выступившие у него на глазах.***Празднование, как уже упоминалось, было намечено в Фонтенбло. И, как было велено королем, 25-го июля почти с рассветом вереница экипажей покинула Париж, увозя знатных господ, а также тех, на кого обычно почти не обращают внимания – их слуг, – в замок. Расположенный, к слову, не так близко к столице, что заставляло многих ворчать, что к месту празднования они прибудут слишком поздно.Надо сказать, что кавалькада ехала четко в том порядке, в каком наметил король. И насколько уточнил д’Орбье – этим утром он воспользовался минутной заминкой, чтобы остановиться возле Атоса, который, кстати, по-прежнему пытался держаться близ шотландской принцессы и ее фрейлины.- В дальнейшем тоже направьте внимание на эту даму, - тихо произнес граф, - ей может грозить опасность.- В дальнейшем?- Да. Пока же с ней буду я лично, возьмите на себя охрану его величества, вам я могу доверять более, чем кому-либо еще.Атос кивнул, подтверждая, что услышал и исполнит просьбу графа, тем более, что охрана короля для мушкетера – главная обязанность.Итак, с Дианой в карете кроме Элен ехали охранник ожерелья и граф д’Орбье, который прибыл за принцессой утром, как и обещался, лично позаботившись об экипаже для нее и ее вещах. Дамы не брали даже горничную, посчитав, что приглашение на нее точно не распространяется, число гостей было уже произнесено, ну а с платьями… как-нибудь справятся сами, помогая друг другу.Всю дорогу д’Орбье развлекал дам, по-прежнему ненавязчиво продолжая их обучение французскому, теперь уже обращая внимания на тонкости языка и многообразие эпитетов – то есть большую часть времени граф сыпал комплиментами, заметив, что дамы в общении с ним как-то напряжены. Не зная причин этому, д’Орбье пытался объяснить себе состояние девушек долгим ожиданием ответа на их послание Карлу. Это вряд ли было подходящей причиной, потому что графу все больше казалось, что поведение дам относится в первую очередь к нему, д’Орбье. Но проверить это было сложно – посыльный-охранник почти всю дорогу молчал, а если к нему обращались с вопросом, отвечал односложно.В экипаже Анны Австрийской, скрываясь под простым чепцом и стараясь не привлекать к себе внимания, ехала герцогиня де Шеврез. Подобным образом же в экипаже Марии Медичи устроилась Миледи. Обе королевы, разумеется, вытребовали себе право взять с собой служанку для помощи и поручений.Вообще этот королевский выезд сильно отличался от всех прочих. Потому что с кавалькадой ехали лишь трое мушкетеров с их капитаном, больше никакой охраны. И если такое порой случалось, когда Людовик куда-то направлялся один, то подобное было почти невозможно, когда речь шла о королевах.И никто пока не знал, что с отставанием в час за экипажами спешил одинокий всадник, который прежде сделал остановку у особняка принцессы. А после от ворот Сен-Дени он направил коня по дороге к Фонтенбло.Конечно же, это не было случайностью, ведь о том, что король и его сопровождающие направляются именно в Фонтенбло, в столице знали все. В то время, как небольшая компания прибыла в… Версаль!