Глава 8. Фу, отстаньте! (1/1)

Скряб?н?— Кв?нти Добивать Андрея несознательно продолжила Яна уже без совета Зырянова. Эта девушка была везде, где организовывалось хоть что-то массовое: будь то выступление вокального ансамбля ?Сонях? или акция в поддержку японских древесных зайцев. В преддверии Дня святого Валентина в её темно-русой голове крутились наполеоновские планы космических масштабов. Но в актовом зале медицинского факультета устроить что-то космическое возможным не представлялось, и идеи Яны не получили одобрения. Однако провести мероприятие нужно было. Девушка получила множество рекомендаций по поводу организации, одной из которых была просьба привлечь кого-нибудь из иностранных студентов с целью сплочения учащихся. Первым Яне пришел на ум Андрей, и она сразу предложила сделать его своим помощником. Лузан не то чтобы не горел желанием?— он даже не загорался, он был мокр к этой идее. Он подходил к Яне в крайней степени раздраженный, и тихий Колин смешок за спиной заставлял Андрея сильнее сжимать кулаки. Зырянов продолжал наступление. Отвратительнее всего он поступил с Лузаном в его день рождения?— девятого февраля. Когда все сожители собрались на маленькой кухне за истёртым столиком, чтобы поздравить Андрея, Коля только вернулся с пар. Он окинул собравшихся самым презрительным взглядом, непременно задержался на Лузановых глазах, хмыкнул и удалился в свою комнату, театрально хлопнув дверью. Весь день Андрей ощущал себя ужасно. По предположению Зырянова парня должна была замучить совесть, и Андрей не отрицал, что частью мерзкого чувства, охватившего его душу, была ненависть к себе, но гораздо большей частью была злость на Колю. От ярости у него учащалось дыхание и порой хотелось наскочить на Зырянова прямо в коридоре института, исцарапать его наглое лицо и бить ногами до тех пор, пока тот не признает свою неправоту. Но образ примерного ученика и данное родителям обещание не позорить семью позволяли Андрею только злостно скрежетать зубами, пускать пар из ноздрей и сжимать кулаки, вгоняя ногти в ладони. Валик всей душой ему сочувствовал, он жалел младшего, и не раз чуть не ссорился из-за этого с Колей. Михиенко не поддерживал своего друга в этой ?пиздец мерзостной? войне и пытался его сдерживать, но Зырянов был непреклонен. Валика конфликт ребят очень огорчал?— он предугадал его ещё три года назад. Так или иначе, Андрею нужна была чья-то поддержка. Он был очень далеко от родителей, и те помогали ему только финансово. Валик предполагал, что Лузан скучает по родным, и это делало Андрея ещё уязвимее в его глазах. Он постоянно питался в кафе, потому что времени готовить самостоятельно не было, а родители не имели возможности передать ему достаточно еды. Хорошей пищей Лузана кормил Валик. Среди своих сожителей Михиенко занимал первое место по весу съестных передач от мамочки и старался в тайне от Коли делиться тем, что имел, с Андреем. Лузан глядел на Валика с сияющей благодарностью в глазах, и Михиенко чувствовал, что всё делает правильно. В преддверии Дня святого Валентина Андрей с Яной и Стёпой Колышкиным украшали коридоры университета и устраивали праздничную фотозону, по поводу которой возникло много споров. Гений креатива и амбассадор юмора Стёпа, который своей затейливостью мог соревноваться с Яной, поделился великолепной идеей создания праздничного транспаранта, гласящего: ?В День святого Валентина напивайтесь до интима!? Предложение было с громким возмущением отклонено покрасневшей от злости Яной. Временами Колышкин раздражал её до той степени, что она действительно хотела избавиться от него любым путём, но соглашаясь с его, несомненно, глупейшей идеей, девушка ставила под угрозу отчисления и себя, а потому рисковать не стала. Андрей заливался хохотом и обзывал Стёпу дебилом. Транспарант решили оставить, но надпись?— изменить. На следующий день студенты медицинского факультета уже могли воспользоваться фотозоной, над которой большими изящными буквами было выписано: ?14 февраля?— День влюблённых, когда принято дарить подарки своим самым любимым людям. А также это хороший день, чтобы признаться кому-нибудь в любви?. Стёпа был крайне недоволен тем, что его фразу забраковали, Андрею было плевать на фотозону, а Яна трепетно надеялась, что кого-то эта надпись хотя бы на шажок приблизит к заветному признанию. В День святого Валентина Андрей удачно прогулял последнюю пару?— вчерашние приготовления отняли у него все силы. Он ушел в свою комнату и надеялся немного вздремнуть, но в дверь кто-то постучал. Это была Настя.—?Не отвлекаю? —?осведомилась девушка, и Лузан ответил отрицательно, садясь удобнее на кровати. С его позволения девушка села рядом. Лицо Насти отражало глубокое чувство тревоги и волнения. Её голос слегка подрагивал.—?Андрей, я давно… хотела тебе сказать,?— Оруджева подняла смущенный взор:?— Ты мне нравишься.Настя покраснела до кончиков ушей. Она обратила внимание на Андрея ещё в первом семестре и долго не могла отважиться на признание. Влада всеми силами пыталась уговорить её рассказать Лузану о своих чувствах, Саша без особого воодушевления с ней соглашалась. Андрей только недавно начал замечать, что Настя к нему неравнодушна, но он был категорически против отношений во время учебы, потому отказал девушке:—?Извини, Настя, я не могу ответить тебе взаимностью. Оруджева огорчилась. Она опустила взгляд, пытаясь скрыть подступающие слёзы, и поджала губы. Лузан искал слова утешения, но Настя тотчас убежала. Андрей тяжело вздохнул?— на душе было мерзко. Уснуть теперь будет трудно. Немного позже в общежитие вернулась Саша Машлятина. Она застала Настю совершенно разбитой. Оруджева неотрывно читала какую-то книгу, но девушка по дрожащему голосу сразу определила исход признания. Сильное чувство горечи терзало Сашу при виде глубокой тоски подруги. Она принялась утешать Настю, заключила её в объятия и долго упрашивала смириться со случившимся, ласково поглаживая по спине. Когда в комнату вернулась Влада, Настя лежала головой на Сашиных коленях, Машлятина перебирала её волосы пальцами и о чём-то тихо лепетала. Оруджева уже улыбалась. Коля узнал о случившемся в тот же вечер лично от Насти?— она не ведала об их настоящих отношениях с Лузаном, потому доверилась ему. Отказ Андрея мог означать для Зырянова только одно?— он до сих пор его любит. Коля нападал всё более воодушевлённо. На следующий день после первой пары он, спеша в туалет, пробежал мимо Лузана, совершенно случайно задел его, и Андрей по инерции облился кофе из бумажного стаканчика. ?Коля, блять?,?— прошипел парень, тяжело дыша от ярости и пекущей боли в районе желудка. Он одним глотком допил остаток кофе, смял в кулаке стакан, выбросил в ближайшую урну и твёрдой напористой походкой отправился в туалет, чтобы помыть хотя бы руки. Вышедший из кабинки Коля самодовольно хмыкнул, и Андрей хмуро на него посмотрел:—?Как же ты задрал,?— процедил сквозь зубы Лузан, выключая воду. Зырянов проигнорировал замечание и собрался было уйти, но Андрей снова заговорил:—?Коля, стой,?— и Коля остановился. —?Чего ты добиваешься?Зырянов развернулся к нему лицом и нахмурился. Он снова решил дать волю своей обиде:—?Хочу, чтобы ты, невзирая на принципы и претензии родителей признал, что любишь меня,?— выпалил Коля, и Андрей стушевался. Он пожалел о том, что так спонтанно решился на этот разговор. Зырянов ждал ответа. Он принял боевую позицию, и по взгляду и пунцовому лицу можно было понять, что Коля горит изнутри. —?Ну же, признай! —?почти кричал парень. Его голос дрожал. Он был в отчаянии, потому что знал ответ наперёд:—?Нет, я не люблю тебя,?— спустя полминуты молчания, пересилив себя, тихо ответил Андрей и опустил взгляд долу. Колю будто ударило током. Густой, блестящий от ярости мрак в его глазах вмиг рассеялся. Когда Лузан снова посмотрел на Зырянова, то не узнал его. Коля оробел и побледнел до той степени, что чуть не слился с кафелем. Юноша исчез, чуть не свалившись с ног у двери, и Лузан болезненно скривился. Он уверял себя, что поступил правильно, но на душе всё равно было невыносимо горько. Хотелось провалиться сквозь землю, просто исчезнуть, переждать где-нибудь нахлынувшую вдруг тоску. Но Андрею нужно было вернуться к учебе, и он, такой же бледный, как и Коля, скоро вышел из туалета и направился к сто пятой аудитории.