1 часть (1/1)

Вторая сигарета летит через перила балкона. Снова недокуренная. Снова Унчжэ срывается и швыряет окурки. Снова он вспоминает это, когда видит хёна. А как не вспоминать. Месяц отношений? А были ли это отношения? Обоюдное вдалбливание в кровать?— отношения? Наверно, Унчжэ так считал. Только что-то определённо шло не так. Иначе как бы он объяснил новые отметины на шее Джеопа, когда тот пропадал на ночь, а возвращался под утро с довольной полуулыбкой. Как бы он объяснил холодное ?В другой раз? в свою сторону? Объяснил ли? Смог бы? Неизвестно. И в очередную холодную ночь Унчжэ торчит на балконе, обхватив руками колени, тихо проклинал тот день, когда его бестолковое сердце воскликнуло ?Люблю!?, а по телу разлилась волна удовольствия. И ведь просто смотреть на Джеопа уже было счастьем для маннэ. Он был рад даже тому, что на него смотрели в ответ и снисходительно улыбались. Ему было достаточно самого малого…былоНо в один прекрасный вечер Пак так легко сказал ?Давай переспим??. Просто так. Без задней мысли. Потому что захотел. Его тянуло к младшему, и он знал, что это не прекратится, пока он не удовлетворит своё чертово любопытство и животное влечение. Было глупо руководствоваться только инстинктами. Ему пришлось всё адекватно взвесить и принять решение. Да, ему нужно было чувствовать Унчжэ рядом. Настолько близко, насколько было возможно. Зайти за рамки вместе с ним. Не принуждать, а направлять. И надо же! Получилось! Он прочувствовал его под собой каждой клеточкой своего тела. Он касался его везде. Он медленно изучал его, пробовал на вкус, жадно вдыхал запах его тела, пьянел и желал ещё больше. Всё пошло под откос именно тогда. Когда Джеоп позволил младшему то, что раньше запрещал. Он дал волю чувствам юного сердца. Он разрешил Унчжэ желать его каждую ночь. Он одобрял то, что маннэ касался его в любой удобный момент, раззадоривая его сильнее. Взамен на вседозволенность Пак брал крепкое худое тело, подминал под себя, заставлял выгибаться под ласками и чуть ли не кричать имя хёна. Джеоп с удовольствием уделял младшему внимание, всегда с улыбкой смотрел на него. Он даже нравился Паку. Унчжэ совершенно не был идеальным типом второй половинки для Джеопа. Скорее даже соответствовал его полной противоположности. Но он нравился. Он манил и заставлял изучать снова и снова. Именно. Джеоп изучал его. Вдоль и поперёк. Игрался с ним, как мог, и конечно же знал?— Унчжэ понравится. И ему нравилось. Под хёном На бесстыдно выгибался, утробно мурчал в самое ухо, обвивая руками шею старшего, ластился к нему и кусался, когда тот нагло тормозил процесс. Слишком очевидно говорить, что Унчжэ теперь было мало ?просто смотреть? на хёна. Он хотел его рядом с собой везде и всегда. Ему было мало. Его личный наркотик?— Пак Джеоп. Он упивался им. Он дышал только им. Он видел только его. Он думал только о нём. Он обожал его всем своим существом. Его чувства были чистыми. Его любовь была невинна. Его душа была наивна. Его глаза говорили всё за него.Теперь же его взгляд был пустым. Стеклянные, полные непролитых слёз глаза. Душа, раньше горящая ярким пламенем, догорела, оставив в груди ожоги, а в сердце потухшие угли и пепел. В голове туман, перед глазами огни ночного города, в руке новая сигарета и музыка. Музыка. Музыка. И опять музыка. Его маленький мир, куда он сбежал. И откуда не желает возвращаться. Музыка?— всё, что у него теперь есть. ?Я был влюблён. Я был заинтересован. Но я не любил… никогда, понимаешь? Унчжэ, я никогда не любил тебя?,?— как на записи, крутится этот противный кадр воспоминаний. Зато они всё прояснили. Больше нет недосказанности. Больше нет ничего между ними, кроме деловых отношений как участников одной группы. Всё, что их связывает сегодня, завтра и до окончания контракта.В наушниках снова играет что-то мало популярное. Очень печальное, но красивое и под стать состоянию маннэ. Голова качается в такт, новая затяжка, тихий смешок. Тэхо аккуратно одёргивает младшего за рукав домашней толстовки. Его моментально заключают в объятия. Вся группа в курсе того, что происходит с младшим. Только кто-то предпочитает не лезть куда не просят, а кто-то Ким Тэхо, который идёт на балкон, тыкает в бок Унчжэ, дёргает за одежду, и позволяет себя обнимать. Такое банальное действие. Глупое и нежное. Немного успокаивает. На сдержанно улыбается, докуривает сигарету и фильтр летит на асфальт, а рука ложится на плечо старшего.В сердце Унчжэ до сих пор пустота. Остатки пепла разлетелись, а в душе наступила зима. Холодная и бесчувственная метель окутала её. Единственной радостью стали скромные посещения Тэхо, но и он не мог заглушить эту боль.