Маскарад (1/1)
Мы — я, Ленка и Дашка — уже договорились, кто в чём придёт. Ленка наденет тёмно-красное платье, зелёную панамку, и будет спелой вишней; Дашка — чёрное платье, расшитое стеклярусом, распустит волосы и будет чёрной кошкой; а я... Я с вечера заплела мокрые волосы в мелкие косички, поэтому сегодня буду с волнистой шевелюрой, в белом лабораторном халате (выпросила у бабушки) и с чумазым лицом. Буду сумасшедшим гением. Для полноты образа надо будет всем рассказывать о безумных планах и вечном двигателе.Быстро поела дома, переоделась (джинсы, толстовка и белый халат), художественно испачкала себе лицо, взяла пару пустых бутыльков из домашней аптечки (будут звенеть в кармане), и пошла в таком виде в школу.Уже у ворот школы встречаю кучу непонятных личностей: там, вижу, Человек-Паук идёт, там ещё один сумасшедший учёный, а рядом со мной вообще непонятно кто прошёл.Охранники наши, оказывается, тоже в маскараде участвуют: один поверх своей куртки надел красный плащ с золотым крестом посередине, и на пояс джинсов прицепил шпагу (небось у нашего физрука взял). У второго охранника почти такой же наряд, только плащ голубой с серебряным крестом. И тоже шпага. А, и шляпа с пером. Кого-то он мне напоминает... Блин, забыла.Ладно, захожу в школу. На посту тёти Шуры сидит ведьма. Ой, да это же и есть тётя Шура! Занятно...А в физкультурном зале что? Там уже стоит толпа любопытных. Проталкиваюсь через толпу и офигеваю от зрелища:Наш физрук, в голубом плаще с серебряным крестом посередине, фехтует с физруком старших классов (его зовут Франциск Леонович Жюссакский), который одет в красный плащ с золотым крестом посередине.— Дуэль королевского мушкетёра и гвардейца кардинала! — комментирует кто-то из толпы.Все ржут.— Именно, именно, ребята! — подтверждает наш физрук, ловко отражая удары шпагой.Ладно, на дуэли я смотреть не люблю, поэтому тихонько ухожу. Так, судя по радостным воплям пятиклассников, победил наш физрук.Ну, хорошо.В гардеробе встречаю Дашку и Ленку — они уже переоделись, платья у них просто обалденные!— Девочки, а давайте просто по школе походим! — предлагает Ленка.— Отличная идея!Дружной компанией мы идём на первый этаж. Мимо нас проходит наш физрук. Он заходит сначала в кабинет ОБЖ, потом к отцу Рауля Атосовича, потом к учителю МХК. Видимо, о чём-то договаривался. И да, верно! Вышеперечисленные преподаватели (в костюмах, как у нашего физрука) вышли из кабинетов, пошли в конец рекреации, а оттуда двинулись в другую рекреацию. Что удивительно: учителя, идя такой дружной компанией (физрук шёл между ОБЖшником и отцом Рауля Атосовича, а Ренат Карлович пристроился с краю), неожиданно грянули:Пора-пора-порадуемся на своём векуКрасавице и кубку, счастливому клинку.Пока-пока-покачивая перьями на шляпах,Судьбе не раз шепнём "мерси боку".Невзирая на хохот, исходивший из толпы школьников, наш физрук продолжал:Опять скрипит потёртое седло, (тут наш физрук издал скрип несмазанной двери: скрип-скрип)И ветер холодит былую ра-а-ну.Куда вас, сударь, к чёрту, занесло?Неужто вам покой не по карма-а-ну?Остальные подхватили:Пора-пора-порадуемся на своём векуКрасавице и кубку, счастливому клинку.Пока-пока-покачивая перьями на шляпах,Судьбе не раз шепнём "мерси боку".Мы офигели. Честно. А потом стали ржать.— Небось, в честь Дня Учителя хлопнули уже, — высказался кто-то.На смельчака зашикали.— Нет, молодой человек. Ришельевскому в шахматы проиграли, — объяснил отец Рауля Атосовича.— А чего сразу я? — пробурчал наш физрук.— Вы сделали то, что должны были. Хотя, быть может, вы сделали ошибку.— Вас предупреждали: не играйте с Ришельевским в шахматы, проиграете.— Ну я откуда знал-то? Я ведь тоже неплохо играю.— Сыграли?— Вы видите результат.Преподаватели разошлись.А мы пошли дальше. На второй этаж.На лестнице мы столкнулись с человеком в фиолетовом старинном камзоле. Приглядевшись, я узнала в нём Карла Семёновича Рошфорова по прозвищу "Цыганский граф" (источник прозвища — всё те же изобретательные старшеклассники). Он ведёт физику у старших классов. А ещё он дружит с нашей географичкой-химичкой Миледи. Раньше про них ходили слухи, но они были быстро пресечены. Ну, не суть.Так... На втором этаже... Драка. Причём нешуточная.Ну зашибись! А кто дерётся? Вижу Рауля Атосовича и...— Там сын директора! — вопит Дашка.А, ясно. Небось опять нашу биологичку не поделили.Драку мгновенно прекращает наш историк (он почему-то в красном одеянии (как его... А, сутана!) и с интересной шапочкой на голове. О, вспомнила — пи-ле-о-лус называется).— Что здесь происходит?Дерущиеся прекращают потасовку и наперебой начинают оправдываться:— Мадемуазель Лавальеровская...— Вы первый начали...— Хватит! Ведёте себя, как дети. Быстро ко мне в кабинет. Оба.Ничего себе, как разошёлся! Хана им...Ну ладно, оставим это на их совести.На третьем этаже...Так, а на третьем этаже у нас сцена ревности: директор, его жена и... Иван Егорович Бэкингемский, наш англичанин (все в таких костюмах старинных, а у Анны Филлиповны платье с корсетом и диадема). Здесь также вездесущий наш историк, разумеется. И когда он успевает?..— Анна, как вы могли себе позволить?!— бушевал директор.— Я не сказала "да", милорд...— Вы не сказали "нет"! — вклинился Бэкингемский.— Вас вообще не спрашивали! — слегка остыв, повернулся Людовик Генрихович к англичанину.— Вы обвиняете необоснованно! Может быть, что-то не так истолковано? * — спросила Анна Филлиповна.— Цитаты из мюзикла "Мастер и Маргарита" вас не спасут. Людовик Генрихович, взгляните на цветы в кабинете вашего зама, — предложил Арман Иванович.— Да мне их выпускники подарили!— Ну да, букет за пятнадцать тысяч с лишком. Вы даже ценник не сняли. И кто это, интересно, настолько вас любит, что оказывает вам такие знаки внимания? — продолжал историк.— Анна!— Обсудим это в кабинете! — вспыхнув, сказала Анна Филлиповна.— Я согласен, — принял предложение Ришельевский.— Я тоже, — согласился Иван Егорович.— Идёмте!Вся честная компания удалилась, а мы пошли на четвёртый этаж.— Трындец, похлеще любого сериала! — высказалась Ленка.— Ну не скажи: в сериале "Любовь и кровь" ещё жёстче было, — не согласилась Дашка.Подруги заспорили, а я промолчала, т.к. сериалы особенно не смотрю. Вот книги — это моё. Особенно классика и фантастика.Поднявшись на четвёртый этаж, мы услышали сдавленные рыдания. Они доносились из нашего кабинета.Мы в три прыжка очутились у кабинета и постучали. — Не впущу никого! Это опять вы? — раздался перемежающийся всхлипами голос нашей Кэтти.— Екатерина Ивановна, это мы, можно войти?— Это вы, девочки? Заходите.Мы зашли. За учительским столом сидела Кэтти с обрывком голубой ткани и вытирала слёзы этим самым обрывком.— Ничего, Алина, ничего, — ответила классная.— Святая Катерина, пошли мне дворянина, Есть тяга к благородным у девушки простой... — невесело протянула Кэтти, пару раз шмыгнув носом.— Вы что, в нашего историка влюбились?— Боже мой, Даша, как ты могла такое подумать? — от нелепости предположения Кэтти улыбнулась. — Нет, здесь в другом дело.— Ленка, местный экстрасенс, скажи, что случилось? — затормошили мы Ленку. (Она реально экстрасенс, мы не раз убеждались: Ленка нередко знает ответ на ещё не заданный вопрос).— Та-ак... Это сто процентов дела любовные, и в них замешан наш физрук! — вынес вердикт "местный экстрасенс".— Ничего от вас не скроешь, девочки.— Девчат, пошли бить морду нашему физруку. Тут из-за него люди страдают, а он!— Ходит, песни поёт! — Пошли!— Девочки, не надо! — попыталась нас остановить Кэтти.— Нет, Екатерина Ивановна, такое прощать нельзя! Пошли, девочки!— Девочки, стойте!— Нет!Мы вышли из кабинета и поймали Наташку Сторыгину, первую проныру и сплетницу школы (мы, кстати, еле узнали её в старинном платье):— Натка, где наш физрук?— Покурить вышел.— Где?— За школой. А вам зачем?— Надо!Выйдя из школы и завернув за угол, мы увидели нашего физрука.— Алин, быстро: как зовут физрука?— Карл Бертранович.— Й-ёлки.. Давай ты начнёшь, нам не выговорить.— Ладно. Девочки, может, сначала словами попробуем?— Хорошо, убедила.Мы решительно направились к физруку. Он быстро затушил сигарету и весело на нас посмотрел:— Чем могу служить столь очаровательным ба...— Карл Бертранович! Вы же джентльмен?— Да.— А так не заметишь! Как вы могли оскорбить нашу классную?! Вы тут стоите спокойно, вон, курите, а она там...— Плачет! — подключилась Дашка. — Из-за вас, между прочим!— Настоящий джентль... Да что там, настоящий мужчина так бы не поступил! Никогда! — пришла нам на помощь Ленка.— Так вы, значит, не джентльмен и не мужчина, вот! Раз девоче... девушек обижаете! — выпалили все мы.— Раньше за такое на дуэль вызывали! Это считалось оскорблением чести! — блеснула эрудицией я.— А вы так вот запросто взяли и до слёз человека довели! — припечатала Ленка.— Вообще уже! — высказалась Дашка.— Не забывайтесь, девочки! Вы о чём, что за оскорбления?— Ах, вы не знаете? Идём, слышим — кто-то в нашем кабинете плачет. Заходим — а это наша классная. И сказала, что она плачет из-за вас!— А-а... — Что — а-а? Хоть бы извинились!— Тише. Я понял, о чём вы. Кто ваша классная?— Екатерина Ивановна.— Кэтти, понятно. Ну-у, я ей ничего не обещал...— Это не помешает вам перед ней извиниться! Хотя бы за то, что до слёз довели.— Девочки, ваша классная и я — взрослые люди. И мы сами решаем свои проблемы, не вмешивая посторонних. Передайте вашей классной... Нет, к чёрту! Сам скажу.— Честно?— Я когда-нибудь врал? — Нет.— Вот. Поэтому возвращайтесь в школу, — подвёл итог наш физрук и быстрым шагом удалился, напевая:— Париж ещё узнает, Париж ещё узнает, Париж ещё узнает д'Артанья-а-на!Мы переглянулись и пошли обратно в школу. Проходя по первому этажу, мы услышали, как кто-то поёт. Пение доносилось из кабинета математики (не наш кабинет, а алгебры с геометрией у старшеклассников).Мы подошли к двери кабинета и услышали сначала звон бутылок, а потом пение. Судя по голосу, пел отец Рауля Атосовича:— Невеста графа де Ля ФерСтановится женой.И в честь графини де Ля ФерЗатравлен зверь лесной.Охота — в лес, трубят рога.Супруги мчат к руке рука-а-а.Е-есть в графском парке чёрный пру-уд,Там лилии цветут...Там лилии цветут, цве-е-ту-у-ут...Снова звон бутылок.— Ваше несчатье, д'Артаньян, просто смешно!— Что вы хотите этим сказать? — послышался голос нашего физрука. Так, стоп, он же с Кэтти разговаривать пошёл... Вот гад какой!Пока я так думала и предлагала девочкам заставить физрука пойти к Кэтти, математик старшаков продолжал:— Я хочу сказать, что любовь — это такая игра, в которой выигравшему достаётся смерть!Звон бутылок.— Да, любезный д'Артаньян, вам очень повезло, что вы...— Не повезло! — перебив математика, хором сказали мы, открывая дверь.— Карл Бертранович, вы же к нашей классной разговаривать пошли, вы же нам так сказали! А сами что?— Ага! — поддержала Дашка.— Пьёте здесь! — высказалась Ленка.— А обещали разговор! Вы же не врёте никогда, сами сказали! — выпалили мы трое.— А ещё распитие спиртного в общественных местах карается законом! — зловредно сказала Дашка.— Ну, что вы теперь скажете? — заключила я.— Невыносимые девчонки! — взорвался Дартаньянский. — Хоть на дуэль вызывай! По пятам за мной ходят, чёрт побери! — Шпионы там, шпионы зде-есь... — глубокомысленно протянул математик. — Без них не встать, без них не се-есть: Чихнёт француз...— Изве-естно кардиналу, — в дверях появился наш историк. — Что. Здесь. Происходит?— Двухнедельная пьянка в Амьене, сударь! — отрапортовал наш физрук.— Ясно. Девочки, — обратился Арман Иванович к нам, — выйдите.— А у нас дело к физруку!— Что за дело?— Оскорбление чести и достоинства нашей классной!— А кто ваша классная?— Екатерина Ивановна!— Интересно... Карл Бертранович — повернулся историк к физруку, — пройдёмте со мной. Девочки, идите по своим делам. А с вами, — обратился к математику старшаков Арман Иванович, — у нас будет отдельный разговор.Историк и физрук ушли, а мы направились в актовый зал. Там как раз мастер-классы начались. Что интересно, вели мастер-классы старшеклассники или учителя.За первым столиком (на нём лежала карта Франции и какая-то книга) расположились восьмиклассники и Миледи.— Грищенко, читай!— Всё население города Менга...— Стоп. Так, ребята, где у нас на карте этот город?— Здесь! — ткнула пальцем в карту девочка в очках и с длинной косой.— Молодец, Монашенкова! Грищенко, открывай тридцать пятую страницу и читай с третьей строчки.Мы пошли дальше. За вторым столиком расположились мальчики из седьмых-восьмых классов, англичанин старшеклассников по прозвищу "Мордаунт" и Иван Михайлович Бонасьеков по прозвищу "Галантерейщик" (он у мальчиков трудовик. У девочек труд ведёт его жена, за глаза мы её зовём только по имени — Констанция). Трудовик учил мальчиков делать небольшое судно (как я услышала, оно называется фе-лу-ка), а англичанин попутно рассказывал об особенностях этого самого судна.Ну, это нам неинтересно, мы дальше пошли. За третьим столиком сидела наша трудовичка, Констанция Николаевна, и девочки из пятых-шестых классов. Констанция рассказывала про воротники, выполненные в технике "ришелье", и учила девочек вышивать небольшой круг в лоскуточке ткани.Дашка осталась у этого столика — ей очень нравится разновсякая вышивка, а я и Ленка пошли к четвёртому столику.Там толпилась малышня: класс третий-четвёртый. Мы заглянули посмотреть, что же там такого интересного.Ого! Наш ИЗОшник Фредерик Иванович Шампеньский учит рисовать карикатуры. На столе уже лежит с десяток рисунков. Я смотрю на один из них. Стоп! Там что, наш директор?! И историка я тут нашла. И физрука... Трындец! — Ленка, давай тоже порисуем немного.— Ну ок.— Присаживайтесь, девочки!Нарисовав по паре карикатур: я на своего злейшего врага Егора Блеева, Ленка на Алёну и её свиту, мы пошли домой, по пути забрав Дашку с её вышивкой.Мы вышли из школы, а на перекрёстке разошлись: мне надо было направо, Дашке — прямо, а Ленке — налево и через пустырь.Я спокойно шла домой, и неожиданно услышала позади себя чей-то голос. Кто-то себе под нос задумчиво говорил:Когда владеешь всем,И всё тебе подвластно,Что вспоминать любовь?..Но слёзы льют из глаз.Как горько сознавать, как понимать ужасно,Что в жизни — как и все — ты испытал отказ..Я, кажется, узнала этот голос. Неужели...— Мне ваше и-имя — небесная ма-анна,Вашим Величеством пусть Вас зовёт другой!... Наш историк?Я оборачиваюсь. Точно, он! И почти за мной идёт, не замечает ничего.— Арман Иванович, вы?— Что? А, Королькова. Да, это я.— А вы что, в том доме живёте? — я показываю рукой на длинный красный дом через дорогу.— Нет. В соседнем.— Нам по пути, значит! — Выходит, так.— А я вас здесь раньше не встречала.— Я на прошлой неделе переехал.— Ого! Так это вы матерились на грузчиков?От ответа Армана Ивановича спас звонок телефона.— Лилон-лила, лилон-лила, лилон-ли-ла-ли-лон,Лилон-лила, лилон-лила, лилон-ли-ла-ли-лер.Кардинал был влюблён в госпожу д'Эгийон.Он поел на экю-у...Историк взял трубку:— Алло. Что? Как? Сейчас буду, — Арман Иванович выключил телефон, развернулся и пошёл обратно к школе.— До свидания! — крикнула я.— До свидания, Королькова. Историю не забудь сделать!— Хорошо!М-да, неожиданная встреча...Я пришла домой.Интересный у нас сегодня день был, ну прямо очень! А сколько событий было... О-бал-деть!Конец.