Сон (1/1)
Солнце лениво выползало из-за горизонта, даря первые лучи тосковавшему по свету миру. Ветер тащил по земле белые лепестки, раскидывая их по кустарникам и траве. Он, словно талантливый художник, завершал весенний пейзаж последним штрихом. Мальчишки спали в кровати, развопившись и раскинув руки в разные стороны. Одеяла были скинуты на пол из-за ненадобности, было невыносимо жарко. Мориарти улыбался во сне, ему снилась мама. Золотистые волосы, бездонные темно-карие глаза и добрая улыбка. Ему так часто снилась мама... Её последний день, лицо, застывшее в гримасе ужаса и боли. А ведь за час до этого она хвалила Джима за хорошие оценки и улыбалась ему так солнечно и ярко, как никогда. Она трепала тонкими пальцами густую шевелюру своего мальчика. Целовала его пухлые щеки и причитала, что лучше мальчика, чем он, никогда не будет. Просила быть счастливым и ни в коем случае не унывать.- Я знаю тебя, и твой характер, Джимми, - тихо говорила она, обнимая сына, видимо, зная, что очень скоро покинет этот мир - Ты будь счастлив, просто счастлив, занимайся тем, чем по-настоящему хочешь заниматься, чтобы это не было, и я буду гордится тобой.Её голос был слабый и слегка подрагивал, она принесла с утра много лекарств, чтобы найти в себе силы улыбаться перед смертью. Джим не видел этой улыбки уже очень давно, несколько месяцев, когда состояние матери резко ухудшилось и она не могла найти в себе силы даже подняться. Тогда же к ним домой перестали наведываться врачи. Они просто оставили её умирать. Неоперабельный рак на последней стадии. Джим часто слышал разговоры матери и отца поздно вечером, когда у неё начинались обострения и даже морфий толком не помогал. Когда она умоляла отца дать ей смертельную дозу лекарств. Просила и, выгибаясь в приступе невыносимой боли, бредила о смерти. Отец плакал. Молился и снова плакал. Рыдал и ревел. Уходил вон из дома и кричал на небо. Прижимал к себе сына и просил того держаться. Жена была для него всем. Тем самым смыслом. Он не был Джиму родным, но все равно любил его, потому, что Джим продолжение его прекрасной жены.В последний день мама улыбалась и танцевала, а папа прятал слезы, которые упорно лились из уголков глаз, предательски показывая его истинное настроение. Мама танцевала, слегка подпрыгивая и плавно кружась, она была слишком слаба. Потом она вскрикнула и упала. Отец подхватил её на руки. Она закричала, и на её лице отразилась гримаса невыносимой боли, и застыло на секунду. И в эту секунду Джим успел покрыться холодным потом, помолиться, и умереть вместе с матерью. Но её лицо снова изменилось, она пыталась держать себя в руках при сыне. Муж положил её в кровать и дал лекарства. Она выпила больше, чем раньше. Она знала, что больше эта баночка никому не понадобится. Отец взял её за правую руку, Джим залез на постель с другой стороны и взял её за левую руку. Поцеловал мать в щеку и губы. Она улыбнулась натянутой улыбкой. Никто не бежал за помощью, за врачами. Они просто отпускали мать и жену, не желая больше мучить. Пять минут она стонала, её ноги, руки, дрожащие пальцы неестественно выгибались. А её мальчики просто сидели рядом, позволяя уйти. Она бы улыбнулась и порадовалась, если бы не страшная боль, пронзающая все тело. Когда её тело ослабло, а сердце остановилось, голова её мужа упала ей на руку. Джим еще долго не мог понять, что же произошло. Но, через пять минут толкнув отца в бок дрожащей рукой, понял, что остался сиротой. Из глаз текли слезы. Они оставили его вместе. Они так любили друг друга, что просто не смогли жить отдельно. Они, наверное, действительно были две половинки одного целого.- Джим! - кричал кто-то издалека. Родители лежали рядом, такие чужие, но такие счастливые. - Джим! Мориарти затрясло, он закричал, что есть мочи. - Давай же! Глаза нехотя распахнулись, перепуганный Моран навис над Джимом, и тряс его за плечи. - Ты в порядке? Мориарти кивнул и тихо заплакал. Он впервые плакал после смерти родителей. Прошло уже почти десять лет, а он помнит все, будто это было вчера. Себ неловко обнял Джима, тот уткнулся в плечо друга и тихо застонал. Пальцы Морана зарылись в шевелюру Джима. Он не умел успокаивать, и не знал как это делать, он просто поддался инстинктам. Он понимал, что успокаивать Джима бесполезно. Все эти "Все хорошо", "Жизнь продолжается" и "Ты не должен страдать"... Ага, как же, не должен он! Должен, еще как! Все плохо, судя по тому, как он стонал и просил маму не умирать, так какого черта ему врать, он должен плакать, должен страдать. А все эти "Нужно жить дальше, оставлять прошлое позади" нужно говорить, когда раны уже затянулись. Именно так считал Моран, именно так думал и Джим. Он был благодарен своему единственному другу за поддержку. Они легли обратно в постель. Моран гладил Джима по волосам. Так они снова и уснули.Разбудил их строгий крик. - Это что еще такое! - орал дворецкий Майк - развели тут, понимаешь, гомосексуальный рай! Вы кто? Майк сложил руки на груди и прищурился. - Мы вчера с Нилом Маркусом пришли! Ты пустил нас - сказал Моран, отнимая руку от Джима, который тоже проснулся, но еще не открыл глаза. - С кем? - Майк нахмурился. - Да мы от Калии! - протянул Моран, разумно рассудив, что данный довод будет понятен лучше, чем объяснения, кто такой Нил Маркус. Майк улыбнулся. - Да? А где это маленький милый монстрище? Я надеюсь, не ходит по дому?Себастьян покачал головой. - Я тебе уже рассказывал, где она теперь. Майк нахмурился. - Ладно, ты ведь Себастьян, верно? Себ кивнул. - А кто твой любовник? - Мы не любовники. Просто, ну я во сне постоянно что-то обнимаю, вот похоже, и его обнял. Это Джим Мориарти.Майк кинул. - Вставайте, ребята. Я уезжаю в город на день. Не дебоширьте тут. И не устраивайте оргий. Десять лет хватило за вами убирать. Кровь со стен еле отмыл.-Это была не оргия - тихо протянул Себ.-Я надеюсь, что это была оргия! Не скучайте и не сломайте здесь ничего. Себ, ты правила знаешь. Моран кинул и поднялся с кровати. Нужно было запереть дверь изнутри. - Он такой бледный и худой, конечно, не до такой степени, как Калия, но все же, покорми его - сказал Майк, когда они с Мораном стояли перед дверью. - Хорошо, Майк. - Кашу можете доесть. Все равно после завтра отрава будет. Себ улыбнулся, он впервые слышал, чтобы Майк бесплатно предложил еды. - Ну, не скучайте! Дворецкий махнул рукой и вышел за дверь. Моран закрыл замок и вернулся в спальню. Джим уже сидел на кровати и сладко потягивался. - Привет - тихо сказал Себ. - Привет - согласился Джим - Спасибо тебе.Морак кивнул. - Пошли умываться и есть, нам Майк кашу оставил. Джим расплылся в счастливой улыбке. - А ты говорил, что он кормит за дорого... Себ пожал плечами. - Ну, это впервые, когда он бесплатно отдает еду. Мориарти улыбнулся и, похлопав по плечу Морана, вышел из комнаты.Каша оказалась очень вкусной, с кусочками яблок. Мальчишки уплетали угощение за обе щеки.- Как думаешь, что нам здесь целый месяц делать? - спросил Джим. - Крыша над головой есть, и радуйся. Давай ешь, а не болтай! Через полчаса, убрав посуду, мальчишки расселись на диване в гостиной. - Расскажешь? - тихо спросил Моран. Мориарти кивнул. - Мама. У неё рак был неоперабельный, мне все последний день снится. Она находила в себе силы улыбаться и кружиться, танцевать. А потом просто упала и мы с отцом долгие, долгие пять минут сидели, смотря на её предсмертную агонию... Мориарти глубоко вздохнул. Он впервые рассказывал это кому-то, впервые ему захотелось поделиться. Моран смотрел понимающим взглядом. Казалось, что он тоже кого-то потерял. Кого-то важного. - Сразу за мамой, через секунду умер и папа. Просто сердце остановилось. Глаза Морана наполнились слезой, но не одна капля не упала с его глаз. Он просто подсел к Джиму и тихо обнял его за плечи. - Невыносимо - тихо прошептал он. Да, именно невыносимо. Мориарти положил голову на плечо друга. Моран оказался именно тем человеком, который должен быть рядом в таких ситуациях, который всегда поймет и сделает все правильно. Который разделяет все чувства Джима. И это было прекрасно. Это действительно было нечто большее, чем дружба.