Душа Супер-Солдата (1/1)

В бескрайних полях завывал ветер. Выбритый затылок кольнуло холодом, и Блацкович натянул капюшон, медленно пробираясь сквозь заиндевевшие колосья. Белый туман клубился над оврагами, заметая взрытый чернозем тонкой поземкой. В снежном мареве торчали сожженные дома. Черные на белом, как на старых фотографиях с резким, неприятным контрастом. Кое-где от построек остались лишь каменные печи, усыпанные сажей. За деревней мерно стучал колесами поезд. Каким-то чутьем Блацкович понимал, что ему нужно идти именно туда, к железной дороге. И он побрел вдоль заброшенных домов, стараясь держаться подальше от разбитых окон. Его не покидало чувство, что за ним наблюдают. Тяжелый взгляд буквально сверлил спину, пригвождал к земле. Кто бы это ни был, он смотрел с ненавистью. Со злобой. Не выдержав, Блацкович бросился в сугроб, и в тот же момент громыхнул выстрел. Следующая пуля угодила в ржавую водосточную трубу; еще одна взрыла снег буквально в шаге от Блацковича. К счастью, под рукой оказалась снайперская винтовка. Прибор ночного видения выхватил из серой мельтешащей каши черный столб смотровой вышки. На площадке стояла едва различимая человеческая фигура, посылая выстрел за выстрелом. Прицелившись во врага, Блацкович нажал на спусковой крючок. Тихо звякнула пустая гильза, и в тот же миг вышка вместе со снайпером исчезла, словно растворившись в снежной мгле. Выждав с минуту, Блацкович выбрался из-за сугроба и заглянул в ямку, оставленную призрачным стрелком. Никакой пули там не было.Бесчисленные вагоны тянулись до самого горизонта. Будто завороженный, Блацкович смотрел, как вращаются колесные пары, в такт ударяясь о рельсовые стыки, как одна за другой неспешно тащатся теплушки. Черные, без окон, похожие на огромные гробы… Поезд чуть притормозил, словно приглашая залезть на узкую перемычку. Неуверенно переступив с ноги на ногу, Блацкович повернул голову, пытаясь разглядеть уходящий паровоз. Одноколейная дорога вызывала смутное предчувствие, что обратного пути уже не будет… Он не знал, куда едет этот поезд, но оставаться в неприютной деревне ему точно не хотелось. Агент начал карабкаться по насыпи, как вдруг к мерному стуку колес примешалось странное шипение. Обернувшись, Блацкович увидел аниматроника. Изломанного, сгоревшего, с оборванными проводами вместо рук. Бонни? Что он здесь… Пустые глазницы вспыхнули огнем?— Бонни явно злился. И очень сильно. Поскользнувшись на обледенелой щебенке, Блацкович кубарем покатился в канаву, вскочил на ноги и побежал прочь. Позади хрустел снег?— Бонни гнался за агентом с поразительной прытью, гневно шипя. В боку закололо, перед глазами мелькали круги, Блацкович почти задыхался. Вот и деревня… Аниматроник не отставал, и пришлось петлять между домов в надежде его отвлечь. Направо… Теперь быстрее налево, за угол. Дверь! Заскочив внутрь, Блацкович обессиленно привалился к уцелевшей стене и утер рукавом испарину со лба. О том, чтобы выглянуть наружу, не могло быть и речи?— там бродил злой Бонни. Взор агента устремился вглубь дома. Все было покрыто толстым слоем пепла и сажи. Обугленные балки, закопченные чугунки и кастрюли, кочерга, какой-то истлевший хлам и… что-то красное. Гитара? Выделяясь ярким цветным пятном среди пепелища, она словно не принадлежала суровому черно-белому миру. Шагнув вперед, Блацкович поднял гитару…—?О, ты очнулся! Как самочувствие, Би-Джей?Комната, в которой он очутился, казалась невероятно тесной. Стены, выкрашенные в темно-желтый цвет, окружали койку со всех сторон, угрожая раздавить измученное тело. По низкому потолку бежала извилистая трещина. Словно пульсируя, она то сжималась до карандашного росчерка, то превращалась в гигантскую расщелину, нависающую над головой Блацковича. Вцепившись в уголки накрахмаленного пододеяльника, он неловко перевернулся на бок. Стараясь отползти подальше от края пропасти. Лишь бы не сорваться…?— Ладно, можешь не отвечать?— тебе здорово досталось! Даже не представляю, в каких переделках ты побывал. Впрочем, неважно. Понимаю, секретность и все такое…Сквозь приоткрытую форточку просачивался свежий воздух. Прохладный и чуть солоноватый, пахнущий тиной. Море? Снаружи раздавались приглушенные хлопки?— взрывался лед под натиском бушующих волн. Внезапный порыв ветра распахнул окно, и деревянная рама гулко ударила по стене. Вздрогнув от холода, Блацкович вжался в подушку. Его била дрожь: тонкое одеяло не спасало от промозглой сырости.—?Скажи только, где повстречал этих роботов… Славные ребята! Особенно этот пират, как его… ах да, Фокси! Как только выберусь отсюда, достану ему новый крюк.О чем он говорит? В голове крутилась песня про бутылку рома… Пятнадцать человек на сундук мертвеца… пираты… что? Зачем мертвецу крюк?.. Трудно удержаться на борту, когда швыряет из стороны в сторону… К горлу подступила тошнота, ужасно хотелось пить. Чтобы утолить жажду, не хватит и моря. Целого моря черной, отравленной воды с горьким привкусом миндаля.—?Здесь ужасно душно! Бывалым бойцам не повредит глоток свежего воздуха, правда? Ха-ха!Неистовый ветер ворвался внутрь, разметал обрывки мыслей, не давая им собраться воедино. Когда-то можно было без труда встать и захлопнуть злополучное окно. Так просто! А теперь оставалось лишь лежать и терпеть. Каждый миг тянулся вечностью. Надолго ли? Нет… Наверное, лучше попросить того болтуна закрыть окно и дать воды. Потрескавшиеся губы еле шевельнулись, изогнувшись кривой щелью. Звук голоса тут же растаял, испарился в выжженной пустыне. Хоть бы тот услышал!.. Он ведь поможет, не бросит умирать в этих унылых стенах. Но кто он? Сосед по палате? Давний приятель? Или… всего лишь плод воспаленного воображения?—?Кстати, не узнаешь меня? Мы же вместе учились, Би-Джей! Помнишь?Над Блацковичем склонилось расплывчатое лицо, загородив трещину на потолке. Угловатая челюсть, широкий лоб с залысинами, хитро прищуренные глаза?— все вместе казалось смутно знакомым. Как же звали того парня… Джерри… Джером… или что-то похожее. Имя ускользало из памяти. Веселый был, смеялся часто. Он и сейчас радостно улыбался. Совсем не старый. И живой… Настоящий.— Би-Джей, да ты весь горишь! Тебе снова нехорошо? Сейчас я врача позову…Теплые пальцы осторожно коснулись лба Блацковича, и агент попытался приподняться, чтобы протянуть ладонь в знак приветствия. В тот же миг жгучая боль скрутила внутренности, заставив его сжаться в комок. Сминая простыню, Блацкович беззвучно застонал. Знакомое лицо дрогнуло, подернулось мутной пеленой. Черты исказились остротой, волосы посветлели, добродушная улыбка сменилась хищным оскалом. Теперь на Блацковича смотрел Эрих. В холодных голубых глазах плескалась ненависть.—?Далеко убежал, шпион? —?насмешливо выплюнул обер-лейтенант. Каждое слово хлестало, будто плетью. —?Думал, я тебя не найду? Ошибаешься, Блацкович. Теперь ты никуда не уйдешь…В окно с шумом ударила огромная волна, мигом затопив комнатушку, подхватила агента, словно щепку, и утащила в черную ледяную бездну…Блацкович недоуменно оглядел длинный узкий коридор. Он что, снова попал в подземную лабораторию? Сквозь запертые металлические ворота доносилось приглушенное лязганье. Мерзкие звуки заставляли сердце тревожно колотиться. Куда же подевалось все оружие… и одежда? На нем был лишь грубый полосатый халат, едва прикрывающий колени. Агент нервно переступил босыми ступнями по холодному кафелю. Цепь, сковывающая руки за спиной, натянулась, кто-то заворчал вполголоса. Обернувшись, Блацкович увидел механика из замка Вольфенштейн. Странно, очень странно… Как ему удалось выжить? Должно быть, механик уже протрезвел?— перегаром от него не пахло. Толстые запястья распухли и покраснели из-за кандалов, врезавшихся в кожу. Блацкович негромко окликнул его, но тот уткнулся лбом в стену и обиженно засопел. За механиком стояли двое юношей, скованные одной цепью. Оба высокие, светловолосые, с тонкими чертами лица. Немцы? Агент нахмурился, узнав в них недавно убитых врагов. Почему они тоже здесь, в точно таких же тюремных робах? Но немцы будто не замечали Блацковича. Бледные, с заплаканными глазами, они испуганно смотрели прямо перед собой. Неловко пожав плечами, агент подвинулся к зарешеченному окну, насколько позволяла длина цепи. Сквозь мелкую рабицу он разглядел просторный зал с белыми кафельными стенами. Первым, что бросилось в глаза, была прозрачная клетка с чудовищем. Блацковича передернуло: голова, руки и верхняя половина туловища этого монстра слишком напоминали человеческие… Из живота торчал генератор, ввинченный прямо в плоть. Полированная обмотка сверкала электрическими разрядами. Ног у существа не было, и оно балансировало на руках. Острые когти царапали металлический поддон, издавая противный скрежет. При каждом движении под пергаментной кожей перекатывались бугристые, неестественно вздутые мышцы. Казалось, еще чуть-чуть?— и жуткая тварь попросту взорвется, забрызгав вонючей жижей все вокруг. У противоположной стены стояло еще несколько клеток с подобными созданиями. На секунду Блацкович представил, что будет, если хоть одно из них вырвется на свободу… Впрочем, самая крайняя клетка пустовала.Над лабораторным столом склонились двое ученых в серой униформе. Они стояли спиной к окну, что-то перекладывая, и Блацкович не видел их лиц. Между клеток прохаживался третий человек, судя по одежде?— офицер СС. Один из ученых, не оборачиваясь, махнул рукой. Коротко кивнув, эсэсовец неторопливо подошел к воротам и приложил магнитную карточку. Створки бесшумно разъехались в стороны. Блацкович отпрянул от окна и весь подобрался, ожидая приближения врага. Каково же было его удивление, когда им оказался Вэбли, переодетый в черную форму СС. Приблизившись почти вплотную, он принялся возиться с цепями на руках агента.—?Фрэнк,?— прошептал Блацкович, с надеждой взглянув на него.—?Следуй за мной, Би-Джей,?— велел тот, отстегнув цепь. Блацкович пошевелил пальцами, но Вэбли не спешил освобождать его от кандалов, слегка подтолкнув в направлении ворот. Возможно, это часть какого-то плана? Блацковичу ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Возле входа в зал он оглянулся. Механик бесследно исчез, словно его тут и не было, а из двух немцев остался лишь один. Теперь он смотрел на агента в упор, в распахнутых глазах мелькнуло узнавание…—?Быстрее,?— раздраженно поторопил Вэбли. Странное место… Агент взглянул на напарника, пытаясь прочитать по его лицу, что происходит, но тот отвернулся. Только сейчас Блацкович заметил: из зала не было другого выхода… Зачем Вэбли привел его сюда, к этим мерзким тварям? Почему не позволил сбежать по коридору? А может… напарник переметнулся на сторону врага? Нет. Невозможно. После того, что с ним сделали, Вэбли готов был убивать фашистов голыми руками. Блацкович тут же отмел предположение о предательстве напарника как невероятное. Впрочем, в то, что Вэбли хочет его спасти, верилось все меньше…Под его неусыпным надзором Блацкович подошел к столу. Ученый обернулся: это был не кто иной, как…—?Доктор Зи,?— отчитался Вэбли. —?Я привел вам следующего подопытного.—?На стол его,?— коротко бросил тот. Оттолкнув напарника плечом, Блацкович рванулся прочь, но его ноги внезапно ослабели, словно были сделаны из ваты. Он не мог ступить и шагу. В мгновение ока Вэбли схватил Блацковича за плечи и швырнул на стол, как тряпичную куклу. Тюремная роба соскользнула на пол, и агент оказался обнаженным, всем телом ощутив ледяную металлическую поверхность. Вэбли навалился на него сзади, придавил коленом шею и расстегнул наручники. Блацкович отчаянно пытался сопротивляться, ударить противника, но каждый замах превращался в легкое касание, слишком слабое, чтобы причинить реальный вред. Руки и ноги будто онемели, а воздух стал очень плотным. Перевернув агента на спину, Вэбли развел его запястья в стороны и приковал их к ножкам стола, затем затянул кожаные ремни, прочно зафиксировав туловище. Доктор Зи вытащил из кармана халата маркер, встряхнул его и открутил колпачок. Влажный шершавый наконечник пополз поперек напряженного живота Блацковича, оставляя жирную черную полосу.—?У этого объекта неплохие физические данные,?— заметил доктор Зи, оценивающе рассматривая агента поверх круглых очков.Вэбли ухмыльнулся. Он… заодно с этим изувером? Когда маркер пересек пупок, в руках напарника сверкнуло зазубренное лезвие пилы. Блацкович в страхе втянул живот, стремясь слиться с металлической поверхностью, а лучше?— провалиться сквозь нее. Он понял, ЧТО с ним сейчас сделают… Охваченный животным ужасом, агент кинул быстрый взгляд на Вэбли, задаваясь одним-единственным вопросом?— за что?.. Ответом ему был холод прозрачных голубых глаз. Эрих смотрел с издевкой, проверяя пальцем остроту лезвия.—?Полагаю, пора приступать, доктор Зи? —?спросил обер-лейтенант.—?Его разум сопротивляется,?— с недовольством ответил изувер. —?Если вас интересует мое мнение, господин обер-лейтенант, от убер-солдат толку никакого. Они крайне тупы и агрессивны. Я не вижу смысла портить такой хороший генетический материал. Из него получится идеальный Супер-солдат!—?Может быть,?— задумчиво протянул Эрих. —?Мне не терпелось полюбоваться, как шпион будет прыгать на руках и жрать собственные кишки. Но, пожалуй, вы правы, и это даже к лучшему. Новая процедура будет еще мучительнее…—?Ненависть слепа, Эрих,?— наконец подал голос второй ученый. Им оказался Земф, но Блацкович уже ни в чем не был уверен. Он лежал ни жив, ни мертв, а его живот словно прилип к позвоночнику.—?Предатель! —?гневно воскликнул Эрих. —?В прошлый раз ты помог ему сбежать!—?А теперь это не имеет никакого значения,?— с горечью отозвался Земф. —?Здесь важно совсем другое… Твоему брату очень одиноко, Эрих. Разве ты не мечтал увидеть Рудольфа?—?Рудольф… Где он? —?тотчас же позабыв про Блацковича, обер-лейтенант устремился прочь, за ворота. В этот момент свет в лаборатории коротко мигнул.—?Доктор Зи, вы не забыли проверить систему безопасности? —?полюбопытствовал Земф.—?Это обычный скачок напряжения,?— раздраженно отмахнулся Зи. —?Я могу продолжать эксперимент?Земф что-то ответил, но его слова заглушила сработавшая сигнализация. Воспользовавшись подходящим моментом, Блацкович дернулся изо всех сил. Он понимал, что не сможет разорвать прочные ремни, не говоря уже о наручниках, но не мог не попытаться… Свет ненадолго загорался и снова гас; под пронзительное завывание сирены медленно подались вверх дверцы клеток. Доктор Зи, ругаясь, метался от одного рубильника к другому, но, по-видимому, управление отказало. Предвкушая скорое освобождение, чудовища нетерпеливо скребли когтями пол.—?Ну что, Блацкович, я должен вас поблагодарить,?— устало вздохнул Земф. Профессора, казалось, совсем не волновало происходящее. —?Вы исполнили мою просьбу и освободили Йонаса.—?Йонас? —?хрипло переспросил Блацкович, вспомнив боязливого ученого. Стоило отдать ему должное: хоть на пару секунд, но отвлек Эриха, давая им возможность скрыться. —?Но он же…—?Его здесь нет,?— слегка отстраненно произнес Земф, отвечая на невысказанный вопрос Блацковича. —?И вам тут делать нечего. Пора возвращаться, агент Блацкович.Пошарив в кармане, профессор извлек продолговатую пилюлю и протянул ее связанному агенту.—?Вы тоже решили мне отомстить? —?одними губами прошептал Блацкович. Земф огорченно покачал головой:—?Сейчас вы находитесь в двух реальностях. Вернее, в двух разных пространственно-временных плоскостях. Ваше сознание расщеплено между ними, в то время как плотность тела слишком велика, чтобы оно могло существовать в этой плоскости. Соответственно, у вас два варианта, Блацкович. В первом случае, как только тело погибнет от ран, ваш разум полностью перенесется сюда, и тогда вы сможете освободиться,?— профессор небрежно взмахнул рукой, указывая на путы, которыми был привязан агент.—?Я ничего не понимаю,?— честно признался Блацкович. —?Все меняется. Я не знаю, где нахожусь. Вы живы. И он тоже,?— Блацкович посмотрел на доктора Зи: чудовища окружили его, оттеснив к стене. —?Даже Эрих, хотя это невозможно… А я?—?У вас есть второй вариант. Пока еще,?— мягко напомнил Земф. —?Если вы погибнете в этой реальности, тогда ваше сознание вновь станет целостным и поможет телу восстановиться. Если рассуждать примитивно, это шанс вернуться… в мир живых.Последние слова Земфа внесли ясность в происходящее. Так вот, значит, каково быть здесь. По ту сторону… Казалось бы, все то же самое, но только на первый взгляд. Стоило присмотреться?— и окружающая обстановка начинала пульсировать, дрожать, словно рябь на воде, принимая новые, причудливые формы. Заснеженная деревня, бесконечный поезд, исчезающие люди?— все было таким зыбким, ненадежным, изменчивым. Ненастоящим. Как во сне. Да, вот оно, подходящее слово… Сумбурный, затянувшийся сон, от которого хотелось проснуться.—?Я готов,?— даже не сказал, а подумал Блацкович, но Земф его услышал. Холодные пальцы слегка коснулись губ агента, проталкивая пилюлю. Горечь миндаля разлилась во рту, ремни впились в грудь, не давая вздохнуть. Треск электричества заглушил голодное рычание чудовищ, разом набросившихся на доктора Зи. Блацкович успел увидеть, как тот корчится от боли, причиняемой током, прежде чем свет в лаборатории окончательно погас…—?Дыши,?— услышал он. —?Ты должен жить! Дыши!Темнота рассеялась, оставив два небольших водоворота. Черные глаза настойчиво смотрели в самую душу; белый колпак обрамлял худощавое женское лицо с чуть впалыми щеками. Встревоженно, с надрывом, она повторяла одну и ту же просьбу: ?Дыши!? Вдохнув, Блацкович поморщился от ударившей в нос волны лекарств, спирта и хлорки. Но к тяжелому больничному запаху примешивался едва уловимый аромат травяного мыла. Он напоминал о сосновом лесе, окружавшем военную академию. В редкие часы свободного от занятий и построений времени Блацкович бродил среди деревьев, слушая шорох хвои после дождя… Агент снова вдохнул, стараясь поймать это ощущение вновь, а потом еще раз и еще… Наконец, дыша полной грудью, он уснул глубоким спокойным сном.Открыв глаза, Блацкович тут же зажмурился?— яркое солнце било прямо в окно. Агента окружали те же унылые стены, при дневном свете показавшиеся ему бежевыми. В комнате никого не было, на соседней койке лежала аккуратная стопка постельного белья и вафельных полотенец. Заглянув в тумбочку, Блацкович обнаружил там разгаданный японский кроссворд и огрызок химического карандаша.Рассохшаяся дверь скрипнула, и в палату, прищурившись, вошел Джек Стоун.—?Доброе утро, Уильям,?— поприветствовал он агента, присев на краешек койки. —?Наконец-то тебя можно навещать…—?Здравствуй, Джек… Какое сегодня число? —?с небольшой заминкой спросил Блацкович. Он давно потерял счет перевязкам, уколам, осмотрам. Все эти процедуры перемежались сном и редкими кормежками, во время которых ему пихали в рот вязкую безвкусную массу. Даже когда агент набрался достаточно сил, чтобы есть самостоятельно, он ни разу не рискнул всматриваться в содержимое алюминиевой миски. Главное, оно было горячим, а уж что там?— каша или баланда, неважно.—?Пятнадцатое апреля,?— ответил Стоун и, словно предвидя следующий вопрос, продолжил:?— Тебя отвезли на Мальту, в военный госпиталь. Видишь, тут рядом Большая гавань,?— он кивнул в сторону окна.—?Понятно,?— вздохнул Блацкович. Стоун нерешительно глянул на него поверх очков, кашлянул, собираясь с мыслями. Агент не торопил его. Он и так знал, что директор УСО послал своего помощника, чтобы выяснить, когда Блацкович сможет вернуться в строй.—?Прости, что помощь подоспела поздно,?— начал Стоун, опустив взгляд. —?Поверь, я сразу же доложил Хассету, как только получил твое сообщение. Но ты же знаешь нашего директора, пока совещание соберет, план обдумает… Такой весь из себя неторопливый, степенный!Блацкович хмыкнул, но ничего не сказал.—?Ты не думай, Уильям,?— продолжал Стоун,?— я уважаю Хассета за его стратегический ум. Но иногда он далек от реальности. Ему-то что, сидит себе в мягком кресле, а не в сыром подвале! Нам еле удалось набрать в Вульфбурге достаточно бойцов, я сам был вынужден к ним присоединиться… Честно говоря, если бы не наша поддержка, то у вас с Вэбли не было бы никаких шансов покинуть замок живыми.—?Кстати, что с Фрэнком? —?спросил Блацкович. —?Он ведь тоже где-то здесь?—?Он лечится в… другом учреждении,?— помрачнев, ответил Стоун. —?Пытки сильно сказались на его психическом здоровье. Ты бы видел, как разозлился Хассет, когда узнал, что потерял лучшего агента. Он был просто в ярости!—?Да уж, представляю,?— отозвался Блацкович. Как ни странно, известие о психическом недуге напарника не вызвало никаких эмоций. Возможно, потому, что агент понял это еще в замке Вольфенштейн. А может, потому, что он привык сражаться в одиночку… в той, прежней жизни.—?И, конечно, теперь Хассет рассчитывает, что ты вернешься в форму как можно скорее,?— Стоун осторожно приступил к главной цели посещения. —?Но… Давай будем реалистами, Уильям. Мы думали, что ты не переживешь перелет на Мальту, настолько тяжелым было твое состояние. Две огнестрельных раны, вообще на волоске от смерти висел… Еще и чудом долетели, можно сказать. Возле самой Валлетты наш самолет атаковали люфтваффе. Кое-как отбились, спасибо местной противовоздушной обороне.Блацкович слушал его молча, не перебивая. Он ничего не помнил: ни исхода боя перед Вульфбургом, ни полета, ни приземления…—?Тебе сделали операцию,?— рассказывал Стоун. —?Ты потерял много крови и очень ослаб. Врачи говорят, что период реабилитации займет долгое время. В общем, Уильям, об ответственных боевых заданиях не может быть и речи. Но не переживай, в УСО для тебя найдется занятие. Когда выздоровеешь, будешь тренировать новых агентов.—?Хорошо,?— согласился Блацкович. Что ж, такой расклад его вполне устраивал. Рисковать жизнью он порядком устал. Особенно теперь, когда знал, каково оно… после.—?Ты был без сознания,?— продолжил Стоун,?— бредил про Норвегию. Мол, там что-то вроде секретной лаборатории под Тронхеймом… На всякий случай Хассет решил проверить это.—?И? —?без энтузиазма спросил Блацкович. Стоун развел руками:—?Ничего. Наши агенты не обнаружили никаких следов подземной базы.Агент молча кивнул, вспоминая лабораторию в Миннесоте 1986 года. Только сейчас до него дошло: она в точности копировала норвежскую. А что, если… это одна и та же лаборатория, расщепленная между двумя временными плоскостями? В голове крутились обрывки фраз из сна. Земф уничтожил подземную базу, взорвав машину времени в 1986 году, означало ли это, что и в 1943 году она исчезла? А ведь Йонас объяснял аниматроникам принцип ее работы. Блацкович пожалел, что не стал тогда его слушать. Но теперь спросить было не у кого… Вздохнув, Блацкович поинтересовался у Стоуна ситуацией на восточном фронте. Тот охотно подхватил новую тему и, вооружившись огрызком карандаша, принялся рисовать карту боевых действий прямо на стене.—?Мистер Стоун, на сегодня все,?— настойчиво прервала их вошедшая медсестра. —?Хватит тревожить больного! Блацкович пригляделся к ней: высокая, худощавая, белый колпак надвинут прямо до сурово сдвинутых темных бровей… И слабый травяной аромат. Да, та самая.—?Все-все, ухожу! —?заторопился Стоун. Под строгим взглядом медсестры он поспешил к двери, но в последний момент обернулся и кинул Блацковичу газетный сверток:—?Ах да, совсем забыл! Полагаю, тебе до смерти надоела больничная овсянка. Угощайся, Уильям!Когда медсестра вышла, Блацкович осторожно развернул бумагу. Внутри оказалась… пицца.***Синие волны лениво набегали на пирс. Блацкович неторопливо шел вдоль причала, то и дело поправляя куртку, сползающую с плеч. Он сильно похудел за последний месяц и сейчас понемногу привыкал к свежему воздуху. После тесных стен госпиталя морские просторы казались необъятными. В ясном небе резвились чайки. Создавалось впечатление, что никакой войны нет, если бы не корабли, пробитые снарядами… Вдоль потрескавшегося асфальта протянулась узкая колея, вспаханная колесами погрузчиков. На прогретой солнцем земле проклюнулись первые цветы. Наклонившись, Блацкович погладил хрупкий стебелек. Наверное, стоило отблагодарить медсестру хотя бы незатейливым букетиком. Женщинам нравятся цветы, да и вообще, так принято поступать, когда нужно выразить признательность и… Нет. Агент выпустил цветок из рук, так и не сорвав его. Пусть растет, крепнет, тянется к солнцу. Есть и другие способы доставить радость. Не сейчас, потом. Когда эта проклятая война закончится… Выпрямившись, агент прищурился, подставляя лицо теплым солнечным лучам.—?Добрый день, мистер Блацкович! —?окликнул его нестройный хор механических голосов.—?Рад снова вас видеть,?— улыбнулся агент, оглядывая троицу аниматроников. Кто-то успел о них позаботиться: почистил и заштопал костюмы, покрыл наружные детали свежей краской.—?Вас уже починили? —?спросила Чика. На ней красовался новый накрахмаленный фартук.—?Не починили, а вылечили,?— глухо пробасил Фредди, держа в механических руках красную электрогитару.—?Да, я в порядке,?— ответил агент.—?И я! —?воскликнул Фокси. —?Смотри! У меня новый крюк!Лис-пират взмахнул лапой, и Блацкович еле успел увернуться от судового крюка, летящего ему прямо в лицо.—?Это мне Джереми подарил! —?похвастался Фокси. —?А еще он подтянул мою челюсть, и меня больше не клинит!—?И нашел способ зарядить электрогитару! —?добавил Фредди.—?Замечательно,?— кивнул агент. Он уже догадался, кем был его сосед по палате, но решил уточнить:?— То есть… вы встретили Джереми Фитцджеральда? Охранника?—?Да,?— подтвердила Чика. —?Он тоже был ранен и лечился вместе с вами. Как только его выписали, мистер Фитцджеральд отправился в плавание.—?Только Джереми уже не охранник, а моряк,?— заметил Фредди. —?И выглядит совсем иначе. Его волосы больше не белые, а темные, рост выше на два дюйма…—?Конечно, ведь мы знали его более устаревшую модель,?— объяснила Чика. —?Людям свойственно менять внешний облик с возрастом.—?Но он же вернется, правда? —?спросил Фокси. —?Он обещал!—?Разумеется,?— ответил Фредди. —?Как только закончится война, Джереми заберет нас на свой корабль. Он хочет превратить боевое судно в плавучий ресторан.—?Какие грандиозные планы,?— хмыкнул Блацкович.—?О да! —?воскликнула Чика. —?Мы будем путешествовать по океанам, угощать туристов фирменной пиццей, а по вечерам устраивать концерты на палубе!—?Втроем,?— тихо добавил Фредди.—?Без Бонни,?— поникшим голосом уточнил Фокси. Аниматроники притихли, Блацкович тоже молчал, вспоминая погибшего робота-музыканта.Внезапно от черного остова пришвартованного корабля отделилась высокая фигура. Медленно, но уверенно она направилась в их сторону. Блацкович похолодел: он слишком хорошо помнил эту походку, движения, несвойственные человеку… и оружие, против которого у него сейчас не было ни единого шанса. Пулемет ?Злоба?.—?Опасность! Бежим! —?крикнул агент и ринулся прочь. Пока молчит пулемет, можно успеть укрыться в доках. Даже обладай Блацкович ?Томпсоном? или ?шмайссером?, противостоять Супер-солдату было равносильно самоубийству. Впрочем, аниматроники не спешили убегать, а наоборот, двинулись навстречу киборгу. Неспешно, недоверчиво, как будто встретили старого знакомого, но сомневались, точно ли это он. Да и Супер-солдат не спешил стрелять. Надо сказать, выглядел он довольно странно для киборга: плоти у него не было, робот весь с головы до ног состоял из металлических частей. Затаившись под ржавым трапом, Блацкович наблюдал, как Фредди сделал шаг вперед, держа в лапах красную гитару. Супер-солдат тоже шагнул навстречу аниматронику. Какое-то время они стояли друг напротив друга, не двигаясь. Потом киборг поднял свой пулемет над головой и забросил его далеко в море. Раздался громкий плеск, спину Блацковича окатило мелкими брызгами.—?Бонни? —?неуверенно позвал Фредди. —?Это ты?Преодолев разделяющее их расстояние двумя широкими шагами, Супер-солдат бережно принял гитару из лап Фредди.—?Бонни! Ты вернулся! —?восхищенно взвизгнул Фокси. —?Скажи что-нибудь! Я так скучал!Супер-солдат молча покачал головой, затем провел пальцами по струнам, извлекая первые ноты.—?Ты не можешь говорить,?— догадалась Чика. —?Теперь тебе доступен только язык музыки.Супер-солдат кивнул, продолжая играть, и Блацкович узнал ту самую песню, которую аниматроники исполняли в замке Вольфенштейн…?— Я пытался закричать,?— запели хором Фредди и Фокси. —?Чтоб к сердцам чужим воззвать…Отряхиваясь, Блацкович выбрался из-под своего укрытия. Он понял, что ему ничего не угрожает. Остановившись неподалеку, агент дослушал последний куплет:—?Откликнитесь, услышьте глубину отчаяния!Но слова мои упали, подобно дождю,Растворились в молчании.—?С возвращением, Бонни,?— негромко сказал Блацкович, когда финальные аккорды рассеялись в воздухе. Он протянул ладонь, и Супер-солдат пожал ее.