1 часть (1/1)

Он совсем не хочет понимать, почему постоянно провожает её взглядом. Он просто делает это изо дня в день, подолгу замирая на месте. В эти минуты ему кажется, что он что-то теряет или… может, он уже потерял? Иначе как объяснить эту пустоту где-то внутри?Эдмунд поджимает губы и задумчиво провожает точёную фигурку взглядом. Ему это не нравится. Совсем.Однажды девчонка сталкивается с ним на станции метро. Резкий толчок ему в грудь, и парень автоматически ловит ?таран?, как потом окажется, за талию. Стремительное движение получается рефлекторно, поэтому он всё ещё с непониманием притягивает её ближе к себе, поднимает глаза и… Всё. Пропал. Ему всё ещё не хочется понимать. Она смотрит на него удивлённо и слегка испуганно, также автоматически обвив руками мужскую шею и привстав на носочки?— всё-таки он на голову выше неё. Карие глаза хаотично, но проворно скользят взглядом по миловидному личику, особенно заостряя внимание на слегка приоткрытых губах девушки. Та тоже рассматривает его: лёгкие пряди волос на лбу, кустистые брови, нос, обветренные губы, линия подбородка и, наконец, проглядывающие из-под рубашки острые ключицы. Они привлекают внимание сильнее всего. Даже сквозь белую рубашку она чувствует прохладу больших рук (?наверное, в два раза больше моих?,?— мимолётом проносится в её сознании) и большое количество трещинок и мозолей. Даже удивительно, откуда у обычного лондонского школьника столько дефектов на коже рук. Без сомнений, он школьник, и накрахмаленная белая рубашка и слегка широковатые штаны?— лучшее тому доказательство. Зоркий девичий глаз даже улавливает тонкий шрам, протянувшийся от виска до мочки уха. Тонкая полоска почти не выделяется на слегка бледноватой коже, но почему-то вызывает жуткое желание потрогать… провести пальцами вдоль линии, слегка касаясь, наверняка, такой же прохладной кожи. Всё это происходит несколько секунд, но парню так не кажется. Разум неожиданно просыпается и резко вырывает Эдмунда из оцепенения. Мысль о том, что он вот так просто чуть ли не лапает постороннюю девчонку посреди оживлённой станции, заставляет парня резко отшатнуться. Подумать только! Совсем с ума сошёл от этого странного и доселе незнакомого чувства. Он хочет что-то пробурчать, как-то разрядить итак накалённую до предела обстановку, а потом быстро скрыться за металлическими дверьми транспорта, но… понятия не имеет, что сказать. Словно играя в известную только им игру, слова то всплывают, то вновь погружаются на дно омута разума. Девушка соображает быстрее. Точнее, ей и думать не надо. Она просто подхватывает выпавший от столкновения из рук портфель и удаляется, не сказав и слова. Эдмунду только и удаётся, что увидеть слегка пунцовые щёки и сам профиль девчонки, что так резко ворвалась в его личное пространство, а потом исчезла, не проронив и слова. Он продолжает напряжённо следить за уже знакомым силуэтом, и постепенно начинает осознавать, что с каждым её шагом на душе усиливается неприятный осадок. А она могла бы что-то сказать. Хотя бы извиниться за то, что врезалась в него.Злясь на собственную заторможенность и девушку, что посмела так вероломно вмешаться в его жизнь, Эдмунд отправился дальше. Он не хочет понимать своих чувств. Совсем. Поскорее бы они выветрились.***Эдмунд всегда любил поспать. Как же классно закутаться в одеяло и уткнуться носом в мягкую подушку! Окутанного в темноте, тебя никто не трогает, а потому ты можешь поразмышлять над абсолютно любой вещью перед окончательным погружением во временное небытьё.Но шёл уже второй, третий, четвёртый час, а парень всё не спал. Усердно сопел, накрывал голову подушкой, то и дело искал удобное место, но не спал. И то и дело натыкался на причину этого жуткого помутнения. Освещаемый лунными лучами, проникающими через раскрытое настежь окно, на тумбе возле кровати мерцал миниатюрный кулон на тонкой цепочке. Непонятно, как эта вещица оказалась у него!. Или… девчонка специально его оставила? Нет, не даром Эдмунда прозвали не только справедливым, но и мудрым в народе. Понятно, что она этого не делала. Если бы она хотела его внимания, то не драпала бы от него со всех ног, не произнеся и слова. Девчонки, они же такие… девчонки? Он абсолютный профан в этом. Позор.Резко приподнявшись на кровати и издав чуть ли не звериный рык, он стремительно схватил раздражающую вещицу и приблизил к лицу. Бледно-голубой камешек, обхватываемый сетью металлических змеек, был непривычно холодным. Даже по сравнению с прохладными руками Пэвенси. А это что-то да значит, потому что кожа девчонки под его хваткой покрылась мурашками, он это чувствовал. Опять эта девчонка! Почему он о ней думает? Он же не… нет! Совсем нет!Она посмела уйти, не сказав и слова! Хотя именно она врезалась в него. Его как королевское, так и мужское эго задеты. Это главная причина. Остальные он просто не хочет понимать.Может, физически они и смогли бы сойти за ровесников, но морально… ему же уже больше тридцатника. Не то что бы он хотел найти девушку постарше… просто он… вообще в этом не заинтересован. Кому они нужны? С их детским поведением, наивностью и приставучестью. Увольте. Ему хватало Люси с её переходным возрастом и убивающейся после расставания с Каспианом Сьюзен, что так отчаянно пыталась найти королю Нарнии и тельмаринов замену.Эдмунд устало потёр переносицу и размял затёкшую шею. К итак крупной веренице насущных проблем прибавляется ещё одна?— отдать эту злосчастную побрякушку владелице. Только как это сделать? Они учатся в разных школах, и единственным местом встречи остаётся неизменная станция метро. Но как к ней подойти? Она же убежит, наверное, только завидев его, а гоняться за девчонкой?— верх глупости. Подойти к ней, когда она будет как обычно стоять с друзьями у арки? Нет, он поставит обоих в невыгодное положение. Не хочется давать повод для итак ненужных сплетен.Ответ пришёл сам собой. Она просто не дойдёт до станции. Благо, он знает, с какой стороны девушка к ней подходит.***Девчонка только и успевает тихо вскрикнуть от испуга, когда он, схватив за запястье, сильным рывком затаскивает её в переулок. Отточенное войной мастерство позволяет ему не только моментально пресечь все попытки сбежать, но и грубо прижать к стенке, подложив руку ей под голову (стена же грязная) и закрыв рот другой. Эдмунд вздрагивает, когда ощущает, как губы под его рукой что-то быстро шепчут, создавая трение.Наконец, заметив, что ярость и негодование в глазах начали постепенно угасать, уступая место осмыслению, парень слегка отнимает ладонь, но хватку не уменьшает. Ему даже нравится вызывать у неё такую гамму эмоций. Одно дело?— вызывать страх и ярость у противника на поле боя, и совсем другое, когда ты делаешь это у обычной, но очень даже привлекательной девчонки. Возможно, он дурак. Самый настоящий, потому что ни один нормальный человек не испытывал бы дрожь от ощущения власти над кем-то слабым и милым. Одни только её руки раза, как минимум, в два меньше его.Эдмунду хочется отшатнуться от неё, всучить злосчастную побрякушку в её слабые руки и уйти, выкидывая с каждым шагом абсолютно всё из головы. Но он не двигается, потому что просто не может. Почему-то всё его нутро умоляет не шевелиться, замереть и просто смотреть на неё. А ещё лучше, если она тоже будет делать это в ответ.Спустя ещё несколько секунд глаза девчонки загораются непонятным блеском. Она начинает усиленно дёргать руками, чтобы избавиться от прочных тисков, но терпит неудачу за неудачей. На мгновение непонимание и растерянность заменили гнев и страх. Что он себе позволяет? Что за шуточки такие? Почему-то в голове совсем не укладывалась мысль о том, что можно просто так взять и похитить человека прямо посреди оживлённой улицы, затащив в тёмный переулок.—?Просто замри,?— хрипло басит Эдмунд, находясь в опасной близости от её лица. Словно по волшебству девушка замирает, оставляя все попытки вырваться из плена. Пэвенси не теряет время зря и полностью погружается в себя и свои мысли, пытаясь разобраться во всём. Парню хотелось понять, почему эта девчонка заставляет его вести себя подобно грязному маньяку-извращенцу. Он же мог просто вручить ей украшение, что так скромно ютилось в кармане тёмных брюк, а не разыгрывать весь этот спектакль. Ведь изначально он и хотел так сделать.Ответ где-то в голове. Его просто нужно найти.—?Зачем ты это делаешь? —?вопрос звучит с лёгким заиканием, но Эдмунду это нравится. Обычно он не общается с девушками (кроме сестёр, конечно), а если такое и происходит, то разговор сухой, обычный и по степени эмоций приравниваемый к светскому. А тут… эмоции, вызывающие неподдельный интерес и наслаждение. Чёртов псих, иди лечись!—?Делаю что?—?Только строить из себя дурака не надо. Или ты хочешь сказать, что каждый день зажимаешь девушек в тёмном переулке? —?раздражённо произносит она, но по непонятным причинам не двигается. Пэвенси приятно удивлён тому, что девушка оказалась с характером, потому что гораздо приятнее видеть настоящие эмоции, а не выдавленные из себя специально.—?Честно говоря, понятия не имею. Конечно, я мог бы сделать это на станции, но не хочу.—?Сделать что? —?настороженно спрашивает она, упрямо глядя в глаза парню.—?Отдать побрякушку, которую ты мне ?подарила? вчера. Или она тебе не нужна?—?Так это ты у меня украл кулон! —?недовольно гудит она и предпринимает новую попытку вырваться. Но почему же ноги так подкашиваются? Девушка не понимает этой странной слабости, боится её. —?Отдай!—?Нет,?— просто отвечает он вопреки своему разуму, который буквально умоляет его просто всучить девчонке побрякушку и бежать оттуда. Питер не одобрил бы, возможно дал бы подзатыльник, а Сьюзен огрела бы тем самым словарём терминов по голове. Одна Люси увидела бы что-то совсем иное. Она бы поняла, что причина кроется куда глубже, чем есть на самом деле. Очень часто младшие бывают куда сообразительнее старших. —?Для начала ты должна попросить у меня прощения за тот случай.Девушка от такой наглости просто потеряла дар речи. То есть он зажимает её в непонятном переулке, грубит, даже её же кулон отдавать не хочет, а извиняться должна она! Что не так с головой у этого парня?—?Почему это я должна просить прощения? —?озвучивает она свой вопрос, и глаза Эдмунда темнеют ещё больше. Действительно, почему? Может, потому что она забрала у него сон? Парень так и не выспался, продолжая вертеться в кровати, то и дело бросая взгляд на побрякушку. Стоило зажмуриться, и перед глазами возникал её образ, а руки горели, словно парень всё ещё продолжал держать девчонку. Разве такое возможно? Слишком глупо. Слишком нелепо. Ещё десять минут назад Эдмунд чувствовал усталость и гнев, а сейчас… что-то приятное ворочалось у него в груди.—?Потому что именно ты врезалась в меня, а после скрылась в неизвестном направлении, оставив эту дурацкую подвеску,?— позволяет голосу слегка повыситься, но едва успевает закончить слово, как она тут же не остаётся в стороне.—?Кулон,?— быстро и скорее всего по привычке поправляет она. Эдмунд даже теряется.—?Что?—?Это кулон, а не подвеска,?— поясняет она. —?И я не убегала, а просто спешила.—?Правда? —?протягивает парень.—?Да, а теперь, будь добр, наконец, отпусти меня и мы поговорим в более приличных позициях,?— и в доказательство своих слов дёргается.Эдмунд сам не понимает, чего хочет добиться таким поступком. Не понимает, почему оттягивает тот самый заветный момент, когда впихнёт эту дурацкую побрякушку девушке и скроется с её глаз. Такое происходит с ним впервые. Ему нужно отойти от неё, извиниться за свой поступок и исчезнуть, зажив своей прежней жизнью. Пэвенси уже хотел было отступить и даже ногу занёс для шага назад, но в последний момент увидел её взгляд, направленный, как и тогда на станции, на его шрам?— королю не удалось уйти из Нарнии невредимым. Взгляд был пристальным и пронизывающим, и это совершенно не нравилось.Слова вырвались сами собой:—?А если я не захочу?—?Что значит ?не захочу?? У вас, мальчишек, совсем в этой вашей школе голову снесло? Немедленно отпусти меня, отдай кулон и катись на все четыре стороны, чтобы я тебя даже краем глаза не видела! —?зашипела она, но поздно. Эдмунд уже заметил, как сильно бьётся девичье сердце.—?Кричишь, а сердце чуть ли грудную клетку не пробивает,?— такая лёгкая, но приятная улыбка заставляет её задышать ещё усерднее. Что происходит? Почему? Зачем? Кажется, они оба ничего не понимают. Всё смешалось в одну густую и вязкую кашу, выплыть из которой врятли представляется возможным.—?Это ничего не значит.—?Правда?—?Ты являешься для меня совсем посторонним человеком, который, к слову, ещё и болен на голову,?— вкрадчиво произносит девушка и ещё сильнее хмурится, как будто мысленно что-то решая. Ещё минута, и она неожиданно приходит в движение: резко задирает голову, на секунду всматриваясь в его глаза, и максимально приподнимается на носочки, игнорируя боль в ещё сжатых над головой запястьях.У Эдмунда даже дыхание перебивается, когда их губы разделяют считанные миллиметры.—?Я надеюсь, что после этого не увижу тебя,?— вкрадчиво и тихо. Чужое дыхание опаляет губы Эдмунда и в следующую секунду на смену ему приходит что-то мягкое, но упругое.Она. Его. Целует.Некогда уверенный в себе король ошалело замирает, будучи в силах только рефлекторно отвечать на её ласки. Он же не этого хотел! Совсем. Или же… хотел? Разум, ещё недавно голосящий об осторожности и необходимости во всём разобраться, затихает, уступая место таким чужим и непривычным чувствам. И самое невероятное, что ему это нравится. Ему нравится это чувство и ощущение этой хрупкой девчонки рядом. Эдмунд снова чувствует себя сильным и способным защитить кого-то, и это просто прекрасно.Парень подходит к ней ещё ближе и, наконец, отпускает тонкие запястья, полностью растворяясь в ощущениях. Но, оказалось, девушка того и добивалась.Почувствовав, что хватка ослабла, она со всей силы оттолкнула его и, не давая Эдмунду опомниться, устремилась прочь из этого переулка.Что. Это. Было?Рука рефлекторно тянется к припухшим губам. Слегка жжётся. Теперь он точно от неё не отстанет. Возможно, она и хотела обратного, но не судьба. Эдмунд медленно выходит из переулка, на свет, и уже по-другому смотрит на хмурое небо, которое начало казаться гораздо красивее чем обычно. Вдыхает полной грудью и, нащупав в кармане желаемое, достаёт оттуда кулон.Всё только начинается. И кто знает, может, он скоро захочет всё понять.