Глава 27: Силовое поле (1/1)

Когда Оксана закрывает за собой дверь отельного номера, оставляя Еву стоять в коридоре в недоумении, то бросает сумку возле кровати и снимает куртку. Она достает пистолет из бокового кармана и аккуратно кладет его на прикроватный столик.Хорошо. Она проверяет окно, на котором стоит привычная система блокировки. Она понимает, что она стоит здесь для того, чтобы никто не выпал из него и не разбился насмерть, но еще дополнительная функция этой системы - не позволить никому проникнуть тайком к ней в номер.Затем она возвращается к двери и изучает табличку, на которой указаны доступные аварийные выходы. Если повернуть налево, то в конце коридора находится пожарный выход.Затем она выпивает стакан воды и присаживается на кровать.Ее удивило, насколько быстро она уснула в поезде. Уснула у Евы на плече.Это было так легко. Ева была теплой и Оксана чувствовала себя в безопасности, что было тупо, потому что вместе они находятся в наибольшей опасности.Она, вздыхая, ложится обратно на кровать, и пару раз крутит телефон в руках. Она ждет.И через несколько минут ее телефон вибрирует. Оксана улыбается.— Я не этого хочу прямо сейчас.Оксана чувствует, как желание оседает внизу живота, потому что она до сих пор не привыкла к мысли о том, что Ева хочет ее, и Оксане ничего не нужно для этого делать. Теперь Ева хочет ее вне зависимости от того, пытается ли Оксана соблазнить ее или нет. Это отличается от любого действительного значимого сексуального контакта, который у нее когда-либо был.— Чего ты хочешь?Боже, она чувствует себя... живой.— Я хочу тебя. Оксану заполонили мысли о том, что Ева будет обладать ею, действительно обладать ею.— Тогда приди и возьми меня.*****Оксана никогда не замечала, насколько много она всегда брала.И она любит брать, брать - весело. Она выбирает когда и как. Когда она берет, то получает именно то, что хочет. Она убеждается, что другой человек с радостью отдает. Она никогда не брала больше предложенного. Но она всегда брала.Она никогда раньше не рассматривала возможность получать удовольствие от того, чтобы позволить брать кому-то еще. От этого всегда было ощущение, что она занимает второе место. Победитель великодушно дает победителю. Ее не интересует второе место.Ева целует ее шею и Оксана ей позволяет, желая, чтобы та брала больше. Боже, это чертовски приятное ощущение.— Ева... да.Рот Евы... Оксана наклоняет голову, чтобы предоставить ей больше доступа. Она чувствует тень дыхания Евы у себя на шее, а затем она чувствует ее язык, и дыхание замирает у Оксаны в горле.Она не знала, что испытывать так много ощущений вообще возможно.Оксана понимает, что вообще никак ощутимо не касается Евы. Она потянулась, чтобы подхватить Еву за бедра, когда Ева впервые оседлала ее, но это больше было для того, чтобы поддержать ее на месте, и удержать баланс, пока Оксана продолжала укладываться на кровать.Сейчас Еве больше не нужно, чтобы она ее держала. Оксана чувствует как сердце практически останавливается.Она не знает, можно ли ей касаться Евы. Она стонет.— Ева, Ева... подожди.Ева широко раскрывает глаза и выглядит... изумленной. Оксана впивается в нее взглядом, и Ева хлопает глазами прежде, чем приходит в себя и тянется поправить свои волосы.Боже, теперь Оксана даже не хочет знать, можно ли ей поцеловать Еву, ее разорвет пополам от нерешительности.— Могу ли я... что мне можно делать?Ева моргает, а затем улыбается. Она обхватывает лицо Оксаны руками, и все так нежно, что почти жжется. Ева мягко ее целует, а затем просто прижимается своими губами к губам Оксаны.— Можешь целовать меня. Но не более.Оксана стонет от возмущения, но делает как было сказано, с нетерпением целуя Еву, и Ева позволяет ей на секунду контролировать темп поцелуя, подчиняясь требованиям губ и языка Оксаны.На секунду или на две Оксана все контролирует, но затем Ева отстраняется, и кладет пальцы поверх губ Оксаны, извлекая из них новый стон.— Почему... почему мне нельзя прикоснуться к тебе?Ева пристально на нее смотрит.— Потому что... когда ты делаешь то, что я говорю, это заводит.Оксана проглатывает звук, и не знает, был ли это смех или стон.— Ладно, но... возможно, ты бы дала мне другое задание? Может, я бы могла... петь всё время, или говорить с дурацким акцентом, или... о, боже. — Она произносит последние слова, когда Ева толкает ее обратно на кровать. Ева смотрит на нее сверху вниз, а затем наклоняется поцеловать, и господи, ощущение тела Евы на ее собственном полностью уничтожает Оксану, и она хныкает, и пытается прижаться сильнее, растворяясь в поцелуе Евы.Ева обеими руками держит лицо Оксаны и она цепляется за нее как нуждающийся подросток, и черт, это горячо, это горячо.Оксана чувствует небольшой смех Евы сквозь поцелуй и она в растерянности, пока не понимает, что Ева смеется над тем, что руки Оксаны повисли в воздухе, и парят вокруг Евы, будто сражаясь с силовым полем.Ева берет ее за одно из запястий и, легко сжимая, крепко прижимает его к кровати.Оно остается здесь, а вот это... — она берет другое, — остается здесь. Хорошо?— Нет, — открыто говорит Оксана. — Совсем не хорошо, я не...Ева снова ее целует, глубоко, и ее язык во рту у Оксаны, и Оксана будто видит отчетливый сон, закрывая глаза, и она сжимает пальцами воздух.Ева отстраняется от нее и снова смотрит на руки Оксаны, что покорно остались лежать на кровати. Она улыбается и проводит подушечками пальцев по губам Оксаны.Хорошая девочка, — шепчет она и Оксана чувствует, что скоро умрет.*****Схема повторяется, и снова Оксана голая, а Ева - полностью одета.И это было бы почти нечестно, но в этот раз Ева касается ее, о боже, она касается ее своими пальцами и своими губами, а ритм ее сердца...Ева отталкивается от Оксаны и ложится на свою сторону кровати. Ее рука выводит круги на коже Оксаны: вдоль ключицы, вокруг ее груди, вдоль нежной кожи ее живота и кожи вокруг шрама на контрасте, и ниже, ниже, пока подушечки ее пальцев не оказываются на бедре Оксаны. Оксана делает все, что в ее силах, чтобы сохранять спокойствие, хотя она вдыхает и выдыхает рывками. Она поворачивается лицом к Еве, та смягчается, и нежно целует Оксану, как будто та сломается, если Ева нажмет сильнее.У Оксаны перехватывает дыхание и она резко сжимает ладонь, поскольку захвачена импульсом желания схватить Еву за руку и прижать ее между своих ног.Но она подавляет его и встречается взглядом с Евой.— Пожалуйста. Ева колеблется, проводит взглядом вдоль тела Оксаны, и возвращается к глазам.— Я... э... я никогда не... Ну знаешь. Я не знаю, что... Я не знаю, как сделать тебе хорошо, и из-за этого не хочу, чтобы... О, господи.В итоге слова Евы доходят до Оксаны сквозь дымку ее собственного возбуждения. И... что происходит?— Ты же делала это с собой? Просто... сделай тоже самое со мной.Ева выглядит неуверенной и прикусывает губу. — Это другое, и я не хочу облажаться, и...Оксана вздыхает, а затем придвигаясь ближе, мягко улыбаясь, и целует Еву.— Окей, ты получишь инструкцию только раз, окей? А затем тебе снова придется стать властной, потому что мне это нравится.Ева с усилием сглатывает, кивает, а затем резко вздыхает, когда Оксана хватает ее за руку.Оксана останавливается.— Можно?Ева кивает и Оксана сдвигает пальцы Евы так, как ей хочется.— Сожми их крепко, окей?Ева снова кивает, и словно зачарованная, наблюдает за их руками. Оксана делает глубокий вдох, а затем целует Еву, в тоже время ведя руку Евы вниз, пока ее пальцы не касаются ее, и о боже..Она немного шипит и прикусывает губу Евы. Ева стонет.— Окей, значит, это мой клитор, мне нравится, когда ты проводишь по нему пальцами вот так.Ева снова стонет и разрывает поцелуй, сползая немного ниже, чтобы видеть, что делает ее рука. Оксана пользуется тем, что Ева отвлеклась и кладет свободную руку ей на грудь, потому что она физически не в состоянии больше игнорировать свои импульсы.Она стонет. Ева смотрит на нее, а затем говорит: — Скажи больше.Оксана вздыхает, а затем прижимает руку ниже, пока не входит в себя пальцами Евы.— И, о боже, так мне тоже нравится, но я могу реально кончить, только когда ты... — она снова тянет пальцы Евы наверх, пока они снова не описывают круги вокруг ее клитора, — ... когда ты здесь.Ева позволяет ей контролировать свои пальцы еще некоторое время и Оксана думает, что ей понадобится всего лишь несколько минут в таком темпе, чтобы кончить, потому что она никогда себя не сдерживала.А затем Ева прекращает движения своей руки и вот она снова главная.— Разве я говорила, что ты можешь касаться моей груди?Оксана шаловливо ухмыляется.— Нет, я воспользовалась тем, что ты отвлеклась.Ева двигает пальцами определенным образом, и Оксана закатывает глаза так сильно, что они чуть не вкатываются ей обратно в голову.Еще раз так сделаешь, и я прекращу касаться тебя.Хорошо, прости, пожалуйста, не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся, о боже. *****В конце-концов, спустя несколько долгих минут, Ева убирает пальцы, и спустившись вниз, прижимается ртом к Оксане. — Ох фак. Ох фак. Ох фак. — Оксана почти дошла до состояния, когда ее речь становится бессвязной, и она грязно ругается на любом языке, на котором может что-то сказать, пока язык Евы разрушает ее, и разрушает, и разрушает ее...А затем пальцы Евы входят в нее, и она задает темп, и Оксана чувствует, что почти улетает, но она хочет, она понимает, что хочет чего-то...— Ева, Ева, ох, фак, можно мне коснуться твоих волос?Ева поднимает на нее свой взгляд, ее рот влажный и блестит от желания Оксаны.— Да, — говорит она спустя секунду, возвращаясь к прежнему занятию. Она как будто нашла кислород, когда ее руки оторвались от матраса и немедленно потянулись к волосам Евы, плотно вплетаясь пальцами в эти волны и аккуратно потянув за них. На этот раз, та, кто стонет — это Ева, но Оксана задыхается, и задыхается, и черт, она скоро, она скоро...Она кончает. Оргазм бьет по ней как удар молнии и она изгибается дугой, и прижимается ко рту Евы, найдя идеальный момент, и застывает в таком положении. И она не знает, насколько сильно тянет Еву за волосы, но кажется, что не сильно, судя по тому, что Ева стонет от удовольствия.Фак. Фак.И затем Оксана падает, и расслабляется и... фак.Она... ох. Это слишком хорошо.Это слишком хорошо.Ева снова целует ее, но Оксана слишком чувствительна к чему-то такому, и она легонько отталкивает Еву от себя. С губ срывается смешок и Ева поднимается вверх по ее телу, целуя бедра Оксаны, и живот, и грудь, чтобы очистить рот. Но Оксана не хочет этого, поэтому тянет Еву наверх и целует Еву сама.Ева вздыхает, и меняет положение, спускаясь ниже, укладываясь меж расставленных ног Оксаны, головой у нее на груди, а Оксана полностью истощена. Ева бормочет: — Это было действительно здорово. Ты была превосходна.Оксана хихикает, а затем целует Еву в лоб.— Спасибо. Ты тоже, ты быстро учишься.Ева улыбается, и тянется вверх, нежно целуя ее еще раз.— Ладно, тогда я пойду. — Подождите, что? Оксана хлопает глазами, а затем говорит: — Нет, ты не можешь. Ты должна остаться здесь и позволить мне прикоснуться к тебе.Ева ухмыляется, и говорит: — Нет, я должна пойти к себе в номер и касаться себя, думая о тебе, и побыстрее, потому что иначе я взорвусь.— Это... — Оксана хмурится. — Это нечестно.Ева целует ее, а затем целует ее снова, и снова, пока Оксана почти не обнимает ее руками.— Нет, я пойду. Ты сама сказала, что я не могу здесь уснуть, а у меня уже едва хватает сил, чтобы уйти отсюда. — Но, но... но разве ты не хочешь, чтобы я трахнула тебя? — О Боже, да, — говорит Ева с трудом. — Но еще не время.Оксана строит ей щенячьи глазки.— А когда?Ева ухмыляется. — Я решу. Думай об этом как о мотивации, чтобы подольше спасать наши жизни.Оксана поднимает голову и вздыхает.— Ты ужасна. Я ненавижу тебя.Ева смеется и целует ее в скулу. Оксана хватается за нее, проводя пальцами по ее шикарным волосам. — Но я не ненавижу тебя. Ты мне действительно нравишься. Ева почти смущенно улыбается, и прижимается поцелуем к уголку рта Оксаны.— Взаимно.