Глава 22: На стелсе (1/1)

Ева уезжает рано утром.Она делает это настолько тихо, насколько может. Но доски пола всегда скрипят, а дверь всегда закрывается с глухим стуком, поэтому вряд ли Нико проспал ее уход.Но он не пытается остановить ее. Он просто позволяет ей уйти.У Евы нет возможности осознать это, потому что она слишком занята своим выживанием.Она надевает шапку, чтобы прикрыть копну непослушных волос. Она ловит себя на том, что крадется, будто на стелсе в какой-то ужасной компьютерной игре, прежде чем понять, что пытаться стать незаметной - самая заметная вещь, которую она только может сделать.****Она живой добирается до вокзала Кингс Кросс.Она покупает билет на север, не особо задумываясь о направлении, в конечном счете, решая, что Ньюарк всегда звучал неплохо. Ева не оскорбляет вслух работников вокзала, с которыми ей пришлось иметь дело, что по ею мнению должно добавить ей очков в этой странной игре. Теперь все ее билеты в один конец.Без обратного направления.Покидая пределы Лондона, Ева чувствует, будто уезжает из него навсегда.В тоже время, в пути она понимает, что давным-давно оставила свою старую жизнь позади.Каждый раз, когда она пытается вспомнить обыденные вещи, они выглядят как очень далекие воспоминания.Возможно, она уже мертва. Возможно, именно это обычно чувствуют, когда жизнь проносится перед глазами. Возможно, это всего лишь сон.Кажется, что Оксана - единственное реальное, что у нее осталось. И Ева хочет держаться за нее вечно, даже если их вечно продлится всего несколько дней. Она ищет свой телефон.—?Как ты думаешь, сколько времени у нас осталось? Прежде чем Двенадцать убьет меня?Ее телефон молчит, и, вздыхая, спустя несколько минут Ева кладет его обратно в сумку.Она закрывает глаза.Да простит ее бог, но она мысленно возвращается к этому.Она знает, что должна чувствовать себя виноватой. Прости Господи это произошло на их с Нико кровати. Но все остальные ее эмоции тонут в... радости? Она даже не может понять, что с ней не так.Возможно, она всегда была такой. Возможно, этот человек всегда жил внутри нее, прятавшись под кардиганами.Она припоминает, как сказала ?Хочешь услышать о ее сиськах?? и кажется, что это было миллион лет назад. Вау, боже как непрофессионально и т.?д.Ева почти сгорела, пытаясь не касаться ее. Пытаясь показать Оксане, что в некоторых моментах она будет главной, прости Господи. И поначалу Оксана с этим боролась. Несколько раз в ее глазах что-то мелькало и Еве казалось, что все кончено, что Оксана прекратит эту игру и потребует контроль обратно.Ева чувствовала себя укротителем тигров. Но затем, в самом конце, когда Оксана хныкала и касалась себя прямо у нее перед глазами, просто потому что Ева приказала ей...Возбуждение Евы просто зашкаливало. Оксане бы потребовалось коснуться ее всего единожды, ну может дважды и Ева бы просто растворилась в пространстве. И она с радостью позволила бы ей, потому что отчаянно нуждалась в этом, как в кислороде.Она вовсе не собиралась ее касаться. Ева не знает, что пыталась доказать. Наверное, что у нее есть самоконтроль, хотя Бог уже ничего не знает об ее импульсивных порывах.Но затем Оксана была уже на грани и ее грудь была у Евы перед глазами, и она не сдержалась.Вот что напишут на ее надгробии: ?Ева Поластри. Она просто не сдержалась...?****После получаса езды ее телефон подал признаки жизни.—?Предполагаю, ты просишь высчитать на основании того, что я не убью никого из твоих родственников?Ева вздыхает. Жизнь просто невыносима.—?Да.—?Что же, в таком случае... я не знаю. Тебе удавалось скрываться от них в течении месяца, даже не прикладывая никаких усилий. Ты могла бы исчезнуть снова. Ева закусывает губу, пытаясь подобрать правильные слова.—?Но мне придется держаться от тебя подальше, чтобы это сработало?Оксана не отвечает несколько минут, хотя Ева видит, что она печатает ответ.—?Да.Ева застывает.—?Но если ты не убьешь никого из моей семьи, не поймут ли они тогда, что мы водим их за нос? И попытаются убить тебя?—?Пусть рискнут. Меня не так легко убить.Поезд прибывает на станцию. Ева внезапно осознает присутствие других пассажиров рядом. Если сейчас кто-то попытается ее убить, сможет ли она вообще защититься? Скорее всего нет, худшее, что она может сделать - это кинуть сумкой кому-то в голову.—?Тебе не кажется, что мне стоит начать носить с собой оружие?—?Боже, нет, ты попадешь себе в глаз ножом или что-то такое.—?Но мне же удалось пырнуть тебя, не так ли?—?Да, но только потому, что я позволила. Я не думала, что ты поступишь так грубо.Ева фыркает. Поезд снова начинает движение. Ева понимает, что одна из причин, почему у нее так сильно щемит сердце, потому что с каждой минутой она все дальше от Оксаны.—?Я не хочу отдаляться от тебя. Хочу, чтобы ты поехала за мной.—?Тогда мы долго не проживем.—?Меня это не заботит.—?А следовало бы.Еве больно.—?Я направляюсь в Ньюарк. Приезжай.—?Господи, ну почему ты такая глупая? Откуда ты знаешь, что я не одна из Двенадцати? Я могу быть мертва, а они забрали мой телефон и пишут тебе. И ты рассказываешь им, что едешь в Ньюарк?—?Я знаю, что это ты. Только ты можешь быть такой грубой.Ева задается вопросом, намеренно ли она выводит Оксану? Она осознает, что слишком наслаждается этим. Она хочет выводить ее и дальше, потому что теперь знает, что когда Оксана сдастся, то единственным ее желанием будет поцеловать Еву, чтобы заткнуть.—?Я поеду следом за тобой. Но сначала мне нужно дождаться Константина. Он обязательно объявится.—?И что ты будешь делать, когда он объявится?—?Узнаю, какие у меня варианты.Ева не знает, прикусила ли губу, чтобы не смеяться или чтобы не плакать. Потому что она не видит для них никаких вариантов.—?Будь осторожна.