Глава 12: Плохое влияние (1/1)
Этот городок, этот Пэдстоу, очень милый.Но слишком многолюдный.И здесь… повсюду собаки, и люди, и дети, и шум, и пластиковые лопатки ярких цветов.Оксана резко останавливается, когда мужчина в красных брюках проталкивается мимо нее, не имея понятия о личном пространстве, элементарной вежливости, не отдавая себе отчет, как легко блять можно умереть на этом гребаном троутаре.Оксана понимает, что продолжает ругаться в своем внутреннем монологе.—?О, Ева,?— бормочет она. —?Это все твое плохое влияние.Может быть, ей больше понравится Пэдстоу, если он совсем опустеет.Она отмахивается от чайки, которая подлетела, чтобы украсть у ребенка мороженое, и отпугивает ее. Малыш смотрит на нее снизу вверх. Оксана пожимает плечами.—?Будь осторожнее, черт возьми, окей?Родители оттаскивают от нее ребенка, бросая мрачные взгляды. Оксана следует за ними шаг или два.—?Что, я бы понравилась вам больше, будь на мне красные брюки? Резиновые сапоги?Люди что-то бормочут ей вслед.Окей, с нее достаточно Пэдстоу.По дороге к парому Оксана старательно и планомерно никого не убивает, она возвращается в Рок.****Вернувшись, Оксана снова садится на скамейку, на этот раз без книги, она не пробует что-то дважды, если это не сработало в первый раз.Она делает глубокий вдох, а затем выдыхает.Она чувствовала нечто подобное в отношении Анны. И ненавидела каждую гребаную секунду.Оксана… хорошо относится к Еве, потому что использование болезненного любопытства Евы?— это самый быстрый способ убедиться, что Ева предстает перед Оксаной полностью готовая умереть.Или, может быть, Оксана хорошо относится к Еве, потому что она ей нравится.Оксана не может понять и это обескураживает.Ее личная жизнь теперь тесно связана с ее профессиональной жизнью. Она хотела убить Еву, и теперь ее работа, ее путь назад к ее старой, идеальной жизни, хочет, чтобы она убила Еву. Это идеально.Только вот, это не так. Потому что она больше не уверена, хочет ли убить Еву. Главным образом потому, что если она это сделает, то ей придется прекратить развлекаться с ней.Оксана даже не уверена, хочет ли она пырнуть Еву ножом. Она просто хочет… ох.Она сжимает кулак и сильно бьет себя по бедру.Она хочет разрушить жизнь Евы. Но… объективно, она, вероятно, уже сделала это.Более того, Оксана хочет продолжать разрушать жизнь Евы, но чтобы Ева была этому рада.Она вздыхает и закрывает глаза, вспоминая ощущение волос Евы под кончиками пальцев, и то, как голос Евы вился вокруг слова ?детка?.Она не хочет, чтобы это прекращалось. Она хочет сохранить этот маленький кусочек мира навсегда. Она хочет раздражать Еву всегда. Она хочет будить ее посреди ночи. Она хочет представлять себе какая Ева на вкус, знать, какая она на вкус.Оксана допускает, что, возможно, Ева ей нравится чуть больше, чем разумно или полезно было бы сейчас. Несмотря на едва зажившую колотую рану и то, что Ева разрушила жизнь Оксаны. Или, может быть, именно из-за этого.Мимо лица Оксаны пролетает пчела. Она изображает Еву, пытающуюся прибить ее, с рефлексами неодушевленного предмета, и улыбается.Ладно, хорошо. Она не хочет убивать Еву. Но, возможно, ей придется это сделать. С сожалением, конечно. Но Оксана достаточно мудра, чтобы понимать, что скорее всего, это ее последний шанс с ?Двенадцатью?, кем бы они ни были. Поэтому она должна убить Еву, потому что ей нравится ее жизнь в Париже.Потому что ей нравится быть живой.Оксана вздыхает и кладет подбородок на руки, бессмысленно глядя на открывающийся вид. А потом она громко говорит ?фак, дерьмо, и фак? самой себе, тревожа стариков поблизости.Она в ловушке. Она ненавидит быть в ловушке.Оксана проверяет свой телефон. У нее… двадцать семь пропущенных звонков от Евы и множество смс. Оксана в замешательстве просматривает парочку, но главной темой, похоже, является обобщенное ?какого хрена?. Оксана недоуменно поднимает брови, а потом пересматривает их предыдущий разговор.О, Конечно. Дело в убийстве. Оксана пытается придумать что-нибудь обнадеживающее, что можно сказать.—?Я не собираюсь убивать тебя сегодня, обещаю xx—?О БОЖЕ МОЙ Я МОГУ УБИТЬ ТЕБЯОксана некоторое время смотрит на экран, а потом улыбается.Ох.****Поев, выпив и вообще придя к выводу, что с этим местом она покончила, Оксана возвращается в свой гостиничный номер.Она чувствует себя… неуверенно. Оксана оглядывается по сторонам, пытаясь понять источник дискомфорта. Она редко испытывает беспокойство, даже когда собирается предпринять что-то рискованное.Оксана понимает, что это потому, что она не знает, что делать. Обычно она имеет дело только с определенностью. Но будущее на данный момент… неизвестно. Она пытается сгладить слишком много факторов, пытается принять решение.Она открывает дверь. И...Ева в ее комнате.Первая реакция Оксаны?- закатить глаза и поднять руку в смиренном жесте.—?О нет, только не ты?- я еще не готова к тебе. Тебе не следует быть здесь.Ева скрещивает руки на груди и выглядит раздраженной.—?Да, но ты не можешь говорить людям, что тебя наняли убить их, и не ожидать каких-то действий в ответ.Оксана пожимает плечами, и делает недоуменное лицо. —?Вообще-то, именно так и должны вести себя люди, которым угрожают, они должны держаться подальше. И я обещала, что не убью тебя сегодня. С другой стороны, ты не давала такого обещания. Так что я должна тебя бояться, да? Это ведь ты -?чокнутая леди, которая постоянно появляется в моих комнатах.Ева в ответ лишь молча смотрит. И она выглядит… разъяренной, и уставшей, и...Ева вздыхает и говорит: —?Если ты собираешься убить меня, пожалуйста, просто сделай это сейчас, все это ожидание невыносимо. Вот она я. Давай уже, мудила.Оксана склоняет голову набок и слегка улыбается.—?Ты кажешься мне крайне странной.Ева пожимает плечами, а затем говорит: —?Да. И ты тоже.Оксана должна ее убить. Но она этого не хочет.Боже, она хочет ее.Оксана сглатывает и пытается отбросить эту бесполезную мысль в сторону, потому что ей нужно сосредоточиться.—?Как ты нашла меня?—?Потому что ты такая предсказуемая, вот как. Удивительно, что может сойти с рук, когда ты?- женщина азиатской внешности среднего возраста?- я не выгляжу очень угрожающе.Оксана вспоминает боль от ножа и грустно улыбается. —?Они не знают всех фактов.Ева медленно выдыхает. —?Да, не знают.Оксана пару раз осматривает Еву, но трудно сказать, есть ли у нее какое-нибудь скрытое оружие. Поэтому она спрашивает.—?У тебя есть какое-то оружие?—?Нет. А у тебя?Оксана бросает на нее короткий взгляд, потому что ?пфф?, а потом достает свой пистолет, а потом достает нож. Ева смотрит на них искоса.—?Хорошо, и ты уверена, что не собираешься убивать меня, потому что...Оксана понимает, что ненавидит это. Ненавидит держать оружие, когда у Евы его нет. Это… несбалансированно.—?Нет, я не… не могла бы ты просто… слушай, я положу их, хотя, если ты снова воткнешь в меня нож, я перестану раздумывать над тем, убивать тебя или нет…Ева смотрит на оружие на кровати, а затем смотрит на Оксану.—?Почему ты снова работаешь на Двенадцать?Оксана пожимает плечами, а потом потирает переносицу. И вдруг весь стресс разом накатывает на нее и слова вырываются наружу.—?Я не знаю, работаю ли на них, я еще не решила. Они хотят убить тебя, и если я не убью тебя, то они пошлют кого-нибудь другого, сделать это, как только найдут тебя. Кого-то, кому ты не нравишься так сильно, как мне, и этот кто-то не убьет тебя вежливо. Но сейчас Двенадцать не могут тебя найти, но думают, что я могу. Поэтому… поэтому.. Я не знаю, наверное, мне придется притвориться, что я ищу тебя, пока я пытаюсь понять, что делать, но если я не убью тебя, то они, вероятно, убьют меня, так что дело все в том что… Я не… я не знаю, что делать.На последних словах голос Оксаны резко дрогнул, и она зажала рот рукой, злясь на себя.Ева пристально смотрит на нее. —?Ты что…?—?Нет,?— огрызается Оксана. Она указывает на Еву, на все это, а затем быстро трет глаза. —?Просто… ты сделала мою жизнь очень трудной, и мне это не нравится.Ева моргает пару раз, а затем говорит:?— Прости.Оксана вдруг очень устало вздыхает.—?Ты не можешь быть здесь, Константин объявляется иногда, ты не можешь остаться. Я не смогу притворяться, что ищу тебя, если он сейчас найдет тебя в моей спальне.Ева бросает взгляд на дверь, потом снова на Оксану.—?Я знаю, я просто… я хотела сказать тебе лично, что ты мудила за то, что заставила меня карабкаться на этот холм. И… —?Ева вздыхает и делает небольшой жест руками. —?И… я скучала по тебе. Тебе удалось увидеть меня, а мне тебя нет.Оксана чувствует, как ее сердце пропускает удар, и боже, как она хочет, как она хочет…—?Тебе лучше уйти.Ева кивает, а затем медленно идет к двери, осторожно обходя оружие на кровати. Но направляясь к двери, она проходит мимо Оксаны, и почему-то.. почему-то, это слишком близко. Оксана знает, что не должна.Но это Ева, это она подходит слишком близко, Ева приближается к ней, пока Оксане не приходится отступить, уткнувшись в стену за спиной, чтобы сохранить хоть какое-то расстояние между ними.Ева тяжело дышит и, похоже, не может до конца поверить в то, что происходит. Оксана не может оторвать взгляда от ее рта. Ева облизывает губы.—?Мне просто… мне нужно, чтобы ты знала, что ты тоже усложнила мою жизнь, и мне тоже это не нравится.Оксана пару раз кивает, и почему она так бессильна?Ева смотрит вниз между их телами, и ее глаза темнеют. Она поднимает взгляд на Оксану и закусывает губу.—?Могу я… это все еще…?Оксана через мгновение понимает, о чем спрашивает Ева, и слабо кивает. Она тянется к низу своего топа и приподнимает его, пока не открывается шрам.Ева глубоко вздыхает, и Оксана на полсекунды задается вопросом, не получит ли она снова удар ножом. Но тут Ева протягивает руку и касается его кончиком пальца, касается ее. Оксана сглатывает.—?Ева…Но Ева безжалостна и проводит пальцем по шраму, а затем медленно прижимает к нему ладонь, как будто Оксана все еще кровоточит и Еве приходится надавливать, чтобы она не умерла.Оксана не может дышать.—?Ева…Ева медленно перемещает свою руку, и двигаясь по шраму Оксаны кончики пальцев Евы тянутся ниже кромки ее брюк, пока Оксана не чувствует, что они лежат на ее тазобедренной кости. И боже, она желает, чтобы Ева ударила ее ножом, это агония, это слишком, это слишком...—?Ева, пожалуйста, позволь мне.. Боже, мне нужно поцеловать тебя.Глаза Евы темнеют, и что-то мелькает в них, Оксана не может понять эмоции, но она прижата к стене кем-то, кого могла бы убить уже четырнадцать раз, так что есть много вещей, которые она сейчас не понимает.Ева медленно кивает, а затем целует ее.Оксана издает лишь один стон, и целует ее в ответ, один, но боже, этого может быть достаточно, этого может быть достаточно.Губы Евы мягкие, но ее эмоции явно другие, и поцелуй быстро превращается в укус, а другая рука Евы лежит на ее лице, притягивая Оксану к себе, пальцами, согнутыми за ухом.—?Fuck you (пошла ты\трахни тебя),?— шепчет Ева ей в рот, и Оксана не может понять, оскорбление это, просьба, мольба или...—?Пожалуйста, Ева, о боже, пожалуйста...Оксана не слышит звука открывающейся двери, пока не становится слишком поздно.Дерьмо.