Глава 4: Вранье (1/1)

Так веселее, решает Оксана.Ей нравится так болтать с Евой. Просто болтать. Это приятно. Ева расслабляется, когда ее нет рядом. Неизбежная угроза смерти имеет тенденцию уменьшать разговорные способности большинства людей, с которыми она общалась. И Ева не исключение, хотя она была довольно расслабленной, когда они в последний раз разговаривали лицом к лицу.До удара ножом.Оксана, как всегда, морщится от воспоминания, и подходит к зеркалу, приподнимая майку, чтобы взглянуть на живот.Это некрасиво. Оксана, как всегда, ругается на пяти сантиметровую метку внизу живота. Она ярко-красная и оскорбительная.Ей не нравится быть раненой. У нее есть и другие шрамы, конечно, но никто прежде не мог нанести ей такой удар. Не так глубоко.Фак, это было больно. Оксана никогда больше не позволит такому случиться.Хуже того, она была обманута. Она ненавидит это. Ей куда обиднее, чем когда Константин оглушил ее поленом, при том, что его Оксана собиралась убить. Она может понять намерение выжить. Но Ева…Она обещала, что не убьет ее. И она не врала, мать его так. Фак. Фак! Она не врала.Ева ударила ее ножом. Не важно, что потом она пыталась ей помочь (хотя, вытащив нож, она сделала скорее обратное, и шрам стал только шире). Все это не имеет значения. Ева обманула ее. Оксана была в ярости.Так что, да. Хорошо, что они не рядом сейчас. Хотя бы пока. Просто чтобы узнать, как пойдет разговор, если Оксана не будет занята выяснением самого неожиданного момента?- заколоть Еву.Потому что да, сейчас она врала. Немного.Что? Это справедливо.****Она ведет себя хорошо. Может быть, если она и дальше будет вести себя так, Ева расслабится достаточно, и тогда Оксана сможет ее навестить.—?Ты знаешь, что чрезмерная мастурбация ведет к слепоте?Оксана усмехается, глядя из окна гостиницы на проходящих внизу людей.—?Кто сказал? Уточнял ли этот авторитетный источник, сколько считается чрезмерным? Я делаю это в среднем пять, может, шесть раз в день.Ева не отвечает. Оксана провожает взглядом молодого человека, которого, похоже, убивать было бы довольно весело.—?Ты шутишь.Оксана кивает, а затем говорит:?— Конечно, но ведь это не первое, о чем ты подумала, правда?—?Только потому, что сперва я обеспокоилась тем, что у тебя может развиться туннельный синдром.—?Не волнуйся, я меняю руки. Я амбидекстр.—?О, пожалуйста.—?Нет, серьезно! К тому же, у меня идеальное зрение. Может, мне даже стоит мастурбировать больше.Ева смеется. Оксана представляет себе ее взгляд. То, как ее глаза округляются от удивления.Ее нож лежит на комоде. Оксана смотрит на него, как будто он может сдвинуться. Представляет себе, с каким звуком это произойдет.—?Окей, давай просто… меньше говорить?- мастурбация? Не забавное слово. Особенно в такую рань.Все руки Оксаны были бы покрыты кровью Евы.—?Конечно, если хочешь. Но я не знаю другого английского слова для мастурбации, кроме ?дрочить?, что точно…—?Фу, нет.Оксана улыбается, и отворачивается от ножа. —?Фу,?— искренне поддерживает она. —?Так что? Никогда не говорить об этом?—?.. Нет… —?и Оксана наслаждается тем, как сильно Ева старается звучать беспечно и незаинтересованно. —?Ты можешь сказать ?трахаю себя?, или…—?Хмм, да. Мне нравится. Так ты это называешь? Ты трахаешь себя?Ева неловко откашливается. Оксана теперь стоит, прислонившись к стене. Она прижимается лбом к обоям, представляя, что между ней и стеной стоит Ева.—?Я… —?Ева, похоже, борется с собой, а потом внезапно сдается. —?Да, я трахаю себя.Фантазия заполняет разум Оксаны, и в этом сценарии нет ножей, только Ева, голая на кровати; одна ее рука на груди, а другая опускается между ног, и она трахает себя, трахает себя, и ее бедра выгибаются над простынями, а с губ Евы срывается ее имя, ее имя…Оксана вздыхает, и это не притворство. —?Это чудесный образ, спасибо.—?Ладно, не надо… — Ева взволнованно смеется, и Оксана представляет, как проводит языком по ее шее, прикусывает ключицу. —?Для этого еще слишком рано, и у меня есть дела.И Оксана проводит рукой по бедрам Евы, раздвигая их шире, и прижимается к ней, и...—?Слишком рано? Окей, может позже тогда. Иди делай свои дела.— Пока.— Пока.****Оксане нравятся разговоры. В их разговорах у нее возникают эмоции, она может чувствовать что-то кроме предательства.Это то, с чем она боролась до и после.Она, очевидно, злится на Еву. Из-за того, что Ева пырнула ее? Никто не уходит безнаказанным за такое. Никто не может пырнуть ее ножом без последствий.Ева сказала, что найдет то, что дороже всего для Оксаны, и уничтожит это. Оксана тогда лишь улыбнулась, не воспринимая угрозу всерьез.Да и что Оксана любила? Ничего.Но, оказывается, она ошибалась, и кое-что все-таки было. Она любила думать, что Ева может хотеть ее. Что кто-то может знать все криминальное прошлое Оксаны так хорошо, как знает Ева, и все еще хотеть ее.И Ева нанесла ей действительно хороший удар. Кожа Оксаны зажила, но эго ее все еще кровоточит.Она думала об убийстве мужа Евы. Но нет, это было бы не очень правильно. Кроме того, он не важен.У Оксаны был план. Неопределенный. Но... Она заставит Еву хотеть ее. Действительно хотеть ее. А не притворятся, что хочет ее, чтобы ослабить защиту. И тогда Оксана заколет эту идею. Как-то.Она пока не продумала детали.К тому же, и это раздражает, Оксану до сих пор тянет к Еве. Забавно будет заставить Еву хотеть ее. Это сексуально.Поэтому она притворяется. Она врет. Она притворяется, что трахает себя, когда пишет Еве или разговаривает с Евой. И мысль о том, чтобы сделать Еву мокрой… ну это не совсем непривлекательно.Боже, ей нужно найти женщину и трахнуть ее. Может быть, это поможет ей мыслить ясно, и понять, что нужно делать дальше.****Это заняло четыре часа, но она нашла ее.Эта женщина не того роста, хотя Оксана полагает, что в кровати это не будет иметь значения.У нее шикарные волосы. Оксана проводит по ним руками, и на ощупь они похожи. Цвет не тот, но сойдет.—?Меня зовут Саманта.Оксана бросает на нее взгляд, и глаза у нее тоже не того цвета. Оксана почти отказывается от всей этой затеи, потому что она не сработает. —?Окей, ладно, я буду звать тебя Ева, хорошо?На самом деле это не вопрос, и она отвечает на ожидаемый встречный:?— потому что я так хочу, окей?Все равно это не то. Эта Саманта не в том настроении, и она недостаточно напугана, и ее смех неправильный, и все это неправильно.И все же… Без разницы. Она женщина. Она мокрая, когда Оксана скользит пальцами вниз. Она стонет так, как, ей кажется, могла бы стонать Ева.—?Ты умеешь говорить с американским акцентом?Эта женщина, которая не Ева, замирает, а потом очень осторожно тянет:?— Приветик?Окей, ладно, это точно не сработает.Оксана как можно вежливее выпроваживает смущенную Саманту из комнаты и снова ложится на кровать.Прекрасно, значит она просто трахнет себя сама. Она трахнет себя, думая о Еве, трахающей себя. Вот так вот все и будет.Нож ей в фантазиях не нужен.