Глава 10 (2/2)
Ни слова не говоря, он поднял её на руки и затащил в гостиную. Ритка улыбнулась:-- Спасибо, Саш.-- Как ты меня назвала?!-- Твоим именем. Неудобно ведь спать в гриме, да? А я, когда проснулась, начала бродить по дому... Я-то тебя на фотке видела. Шавранский показывал. Вот и докумекала. Нехилая, кстати, маскировка. А когда ты откликнулся на имя, то вообще всё стало ясно.
Белый чертыхнулся.
-- Да успокойся ты!-- Это моя, вообще-то, прерогатива материться через слово! Был ты Призраком -- стал Сашей Белым, что, в принципе, дела особо не меняет. Феды, разве что, могут начать малёхо прессовать, подозревая в убийстве тех молодцев, которые, верняк, грохнули твоих друзей. А мне пополам... Доберусь до Москвы -- начнём вести разборы... Федам я могу и не сообщать, чё тебя обнаружила...-- Не хочешь конкуренции? Жаждешь всё делать в одиночестве?!-- Типа того. Там уж, как повезёт: или я тебя грохну, или ты меня. Вон ещё бригада Кольки Сивого подтянется: задолжали они мне малость... И всё будет, как в сказке. Правда, не очень понятно, кто -- добрый, а кто -- злой. Я на своём веку не одного кента замочила, как и ты, я так понимаю.
-- Ясно... -- Саша усмехнулся. -- А я и не думал, что ты такая...-- Ага, думал, чё я -- чёрт в юбке, тянущий всех за собой?-- Ну, да...-- Все так думают или, по крайней мере, большинство. Мне так удобнее. Как-никак, я -- баба, а в криминала мужиков намного больше, посему надо крутиться, надо жить и выживать.-- Прям поэтесса! Я только не допёр: как ты вообще в мир сий бандитский попала?-- Элементарно. Батя у меня был коммерсом, но таким коммерсом, чё его даже некоторые сибирские паханы уважали. А потом вылезла какая-то шваль из местной подворотни, и давай права качать да стволом махать, мол, давай мне на блюдце половину акций твоей фирмы, а ещё лучше три четверти. Ну, батя тогда каркнул паханам. Те накатили на шваль, прессанули малёхо, мол, куда лезешь. Мы его не трогаем, а ты и подавно не замахивайся, а то падать будет больно. Шваль рассвирепела и подкупила человечка из охраны бати. Человечек помог швали меня украсть. Мне тогда 15 лет было. Пуганная была я, слабая девка, слышавшая слово "киднеппинг" только по телевизору. Ну, батя в истерике, а шваль ему на это почтой маляву прислала, мол, оформи на меня всю свою фирму, а то от дочи клочки останутся. Батя пошёл к паханам, а те только руками разводят, типа, сам разбирайся. Он тогда махнул рукой и черканул документ со всеми печатками, чё он реально всё передаёт этой швали. Ну, шваль об этом услыхала и забила стрелу. Меня притащили в оборванных шмотках, правда, всю избитую, слава Богу, хоть с непоруганной честью. Батя поглядел на меня и рассвирепел, мол, не доча теперь у него, а живой кусок мяса, и документ на кусочки порвал. Шваль меня тогда в сторону толкнула, а в батю из "тэтэшника" пальнула. А было так, чё при бате мамахен замом была в фирме, и они, пристрелив батю, на неё накатили. Меня в подвал определили, а мамахен запугали, типа, подпиши документ, иначе доче трындец. Ну, она подписала, меня уже забрала, а потом мы с ней на улице оказались. Ту паханы опомнились, отобрали всё у швали, а меня с мамахен определили к одному из паханов. Батину фирму они поделили между собой. Ну, я тогда зубы сцепила и впервые в жизни с матами понеслась не передовую. Через пару лет я, девочка из совсем недавно вполне благополучной семьи, сколотила небольшую бригаду из десяти бойцов, слегка недовольных деяниями их скупого бригадира, и начала действовать. Щас мне 27, у меня есть свои головорезы, есть своя сила и мне это нравится!-- А кому ж не понравится, коли есть сила!
-- Тебе. Могу поспорить, что наличие у меня силы тебя не устраивает абсолютно.
-- Вот уж верняк...На следующий день Саша решил смотаться в город, дабы отзвониться Шмиту и узнать местные новости.-- Привет! -- отозвался Шмит.-- И тебе того же. Чё в Москве нового?-- Да ни хера. Ритка куда-то умотала, а Егор с риткиным замом Мальтешным, по слухам, собирают братву. Всё тихо. А у тебя чё?-- Я обнаружил бабу, которая за мной следила.-- Да?-- Ага. Не поверишь, когда скажу, кто это.
-- Верняк?-- А то!-- Неужели Елисеева твоя с того света попёрлась хвостярить?-- Не дай Бог! Нет, это другая... Это Ритка.-- Ритка?!
-- Ага. Сама "чёрт в юбке" таскалась за мной по Нью-Йорку!-- И чё теперь?-- Теперь она повредила ногу и сидит у меня. Кстати, она знает, кто я.-- Откуда?!
-- Да узрела как-то мою физию без грима...-- И ты так спокойно об этом говоришь?!-- Да успокойся, Шмит. Когда явлюсь в Москву, тогда и буду воевать с Риткой, а щас пусть живёт...
-- Это из-за Оли, да?-- И из-за неё тоже. В общем, ладно. О том, чё здесь Ритка, никому не слова. Просто молчи об этом. И особенно не вздумай ляпнуть чего Триэлу. Сдаётся мне, чё этот грузин может крысятничать по-тихому...
-- Лады...... Саша зашёл в гостиную. Ритка сидела ни диване и тупо пялилась в пустой экран выключенного телевизора.
-- Ты чего? -- удивился Белый.
-- Да так... Скучно мне. Эх, мотануть бы щас в родную Сибирь!.. Как же там щас хорошо!.. Да и спокойно! Меня там не трогают, зону влияния давно уже разделили...-- Да, тебе хорошо...
-- У меня, ко крайней мере, не было ментовской сволочи, которая доставала тебя.
-- Ага... Кстати, насчёт сволочей... Раз уж все про всех всё знают, то не скажешь ли ты мне: ты базарила о чём-либо с секретаршей этого, как ты его называешь, суслика, в смысле, Шавранского?-- С Леночной, что ли? Да не дай Бог! А чё?-- Да так... Просто она меня знала, на меня работала, а потом, как оказалось, решила меня слить...
-- Оп-паньки! А ты время не терял...
-- Точно. Только вот толку мне с Ленки не было практически никакого. Только о прошлом вспомнил... Кстати, у твоего суслика больше нет секретутки.-- Я так и поняла.
-- Эх, вспомнил эту крысу шалавную, и на ум пришёл другой человек...-- Кто?-- Вряд ли ты его знаешь. Он был авторитетом на Востоке, но потом его грохнул московский бандит Бек. Его звали Фархад Джураев.
-- Фара?! Знаю, конечно, знаю! Я его встретила в начале, так сказать, моей криминальной карьеры. Даже роман у меня с ним был... Правда, недолго. Его вызвали назад его люди, и он забыл свою совсем молоденькую на тот момент ханум. А ты откуда его знаешь?-- В армии вместе служили. А потом, уже когда я подниматься начал, снова его встретил. Про тебя он ничего не говорил.-- А чё ему говорить-то?! Я ж обыкновенная баба без царя в тёмноволосой башне!.. Кроме того, я его слегка тогда наколола, чтобы помнил, кого бросил. А кому охота базарить, чё его наколола баба?!
-- Да уж, оказывается, у нас есть что-то общее...-- Ага, только уже мёртвое... Эх, помню я его эти заумные разговорчики... "Если души не умирают, значит, прощаться -- отрицать разлуку..." Хорошие слова...-- Он мне тоже такое говорил. Значит, ты действительно его знала.
-- Недолго, правда.
-- Вот сидим мы с тобой, базарим о Фаре, а там в Москве Шмит матерится, обмозговывая происходящее...
-- Да и Шавранский с Мальтешным тоже... Всё-таки приятно осознавать, чё от нас чё-то зависит...И в то же время, прошлое на мозги давит...-- Отца вспоминаешь?
-- Да! Но не только его, но и эту шваль, которая его грохнула... Я её до сих пор найти не могу!..-- Может, она где-то здесь, за бугром?-- Может. Только мне сдаётся, чё она может где-то в Москве ошиваться!..
-- А если эта шваль, прослышав, кто ты щас, заталилась где?-- Вряд ли. Я фамилию изменила, да и внешность тоже уже не та... Я ж раньше была Авринской, а потом вышла замуж за сына пахана и стала Мартовой... А через месяц уже была безутешной вдовой...
-- И тебе не было никаких предъяв?-- Так по уму ж всё было сделано!..... Ритка открыла глаза и уставилась в тёмный потолок. Голова раскалывалась. Что-то зашевелилось возле неё. Мартова вздрогнула, а потом всмотрелась в это НЕЧТО. НЕЧТО оказалочь ничем иным, как Беловым. Ритка ущипнула себя за правую руку. Боль была. Мартова постаралась восстановить предыдущие события в раскалывающейся голове. Последнее, что она помнила, было предложение Белого напиться во имя погибшего Фары... Чёрт, чисто америкосовская дешёвая мыльная ситуация получается! Да уж, одно дело трепаться с заклятым врагом о жизни, и совсем другое -- переспать с ним...
Ритка медленно встала с кровати и заковыляла на кухню. Водички захотелось. Но от головной боли и тяжёлого осознания происходящего она забыла взять зонтик, и уже через минуту споткнулась. Дом огласил дикий крик.
Саша поднялся, натянул штаны и чисто на автомате подошёл к ней и затащил в кресло.
-- Ты не объяснишь мне, чё я делал на твоём диване? -- спросил он, зевая.-- Или я в приливе щедрости вчера разрешил тебе перебраться в мою комнату?Ритка поудобнее устроила ногу в кресле и вздохнула.-- По ходу, мы с тобой вместе спали!..
Дальнейщие беседы вплоть до возвращения в Москву сводились до банального желания более-менее трезво осознать происходящее, что и Белову, и Ритке удавалось с трудом...