Часть 2 (1/1)
Он знал о тебе то, чего ты в себе так и не заметила.По идее после смерти ты должна была попасть в ад. Но твоя душа не была осквернена любовью. Ты осталась такой же молодой, как и она. Там, в холодных небесах, ты стояла в теле девушки и с душой старца-мудреца.
?Дальше в рай или обратно в воспоминания через врата ада?? – предложили тебе на границе между обителью безгрешных душ и вечно грязным миром.
Ты выбрала ад. Решила пройтись по своей прожитой жизни острыми шпильками.
А за руку тебя вел он. Он дождался тебя у высоких кованных золотом ворот рая с острыми пиками где-то в облаках неба, что на несколько метров выше земного.Он показывал тебе те вещи, которых ты не видела. Указывал на то, от чего ты закрывалась. То, что ты отказывалась принимать.Вот ты родилась. Живой ребенок, кричащий громче матери, быстро вдыхающий воздух и придающий своей коже румяный цвет. А в соседнем корпусе больницы мальчик лет пяти жмурил глаза перед видом иглы, протыкающей его кожу в сгибе руки.Вот на ладони твоей руки появляется шрам. Глубокий порез о торчащую на веранде детского сада железяку. Нет больнице – ребенок не переносит врачей. Самолечение одним стерильным бинтом. И ты рассматриваешь, как угодливый шрам пересекает линии жизни и судьбы, сидя на той самой веранде. А в это время мальчишка-хулиган уже в который раз стоит на школьной линейке с букетом цветов из сада своей бабушки.Вот ты на выпускном. Сидишь за столом и слушаешь байки одноклассников, с которыми вы десяток лет шли рука об руку. Слегка кружится голова от неумения пить спиртное. Выходишь на улицу и видишь, как по другую сторону улицы студенты-выпускники разбрызгивают друг на друга шампанское. А среди них молодой мужчина, с которым еще совсем чуть-чуть и тебя столкнет жизнь.Следующая страничка в твоей жизни – ты возвращаешься домой после последнего экзамена в зимнюю сессию. На встречу два парня. С одним ?случайно? сталкиваешься – привыкла, что люди уступают тебе дорогу, видя твой убийственный взгляд. Но его горько-шоколадные глаза зацепили тебя. Ведь ты не любишь горький шоколад. Но какие-то минуты думаешь о нем. А потом обладатель этих глаз разворачивает тебя к себе, что-то говорит, но ты не слышишь – наушники разрывает мелодия бас-гитары. А тот, что ведет тебя по воспоминаниям твоей жизни, заливисто смеется.Вот ты вновь встречаешься с шоколадом, но на этот раз он не такой горький. Мило подмигивает тебе, высовывая кончик языка в уголке губ. Вы проходите мимо друг друга, ты улыбаешься, но забываешь о нем мгновенно – тебе чужие люди говорят, что умер твой отец, а завтра похороны. Ты тогда не проронила ни одной слезы. Зачем? Он вас бросил, ушел к другой юбке, не вспоминал о тебе. Тебе не было больно. Но тут тебя одернули за руку, ты повернулась к своему проводнику и увидела в его глазах отражение своих слез. Ты только сейчас поняла, как тебе больно – ты не сказала, как любишь отца. ?Я это знал?, – тихий шепот отца над ухом. В этом мире все возможно.Следующая ваша встреча происходит не скоро, и у проводника нет возможности показать тебе, сколько он ждал тебя на том месте, где вы впервые столкнулись. Но, увидев, наконец, тебя, он заметил изменение в твоих глазах. Былые карие стали отливать зеленым, и появился темно-серый лимб. Ты тогда начала ломаться. У шестеренок стерлись зубья.
Вот ты согласилась с ним погулять. Вот он потянулся к твоим губам. Вот ты прогнулась под ним. Сейчас ты краснеешь, а тогда ты пафосно ушла, тихо прикрыв дверь, чтобы он не проснулся, чтобы не остановил тебя. Но опять же сейчас ты останавливаешься по его желанию на тех моментах своей прожитой жизни, что он хочет тебе показать.
Где-то между третьим и четвертым курсом ты окончательно сломалась. Невыносимо тяжело. Хочешь поменять все. Вырвать с корнями. Чтобы ничего не было. Чтобы ничего не осталось. Но невозможно. И только у него получается тебя периодически чинить. Он выхватывает у тебя бутылку – после последнего приема у тебя на носу шрам. Он не дает тебе затянуться – ты бы все равно не смогла, но льстит же... Он заставляет тебя учиться, а после выпуска он даст тебе место в своей конторе. А сейчас он все также сжимает твою руку.Вот ты теряешь второй шлем, чтобы он не ехал с тобой. Он отдает тебе свой, и садится позади тебя. В тот раз вам суждено было выжить, но в следующий он умрет. И ты сама сжимаешь его руку в немой просьбе прощения, хотя никогда не считала себя виновной.Вот проводник показывает тебе твою мать. Ты стоишь за дверью и слушаешь ее слезы. Она знает, что ты бережно убиваешь свою жизнь. Знает причину твоего агрессивного стиля... в одежде, разговоре, музыке, сексе, вождение. Она знает, что не заставит тебя убавить громкость, надеть свадебное платье, подружиться с ребенком. Она знает, что ты в дождь не побоишься разогнать свой Кавасаки до залома стрелки спидометра. Она знала, что ты не побережешь его жизнь.
Вот он указывает на твою ошибку – ты решила послушать скрипку. Мягкость классики смягчила и тебя. Ты разрешаешь слезе скатиться по твоей щеке. Ты разрешаешь целовать себя тягуче нежно. Ты замедляешь ход своего двухколесного коня. Ты не игнорируешь красный свет светофора, преодолевая стоп-сигнал своей жизни. Тогда ты свернула со своего пути, не зная, что разошедшиеся пути однажды все равно сойдутся вновь.
Цикл. Снова сломалась. Снова теряешь шлем. А руку жжет болью. Он сжимает ее. Он сейчас умрет. Ты выезжаешь на встречку, где одна фура обгоняет другую. Ты очнулась, не теряя сознания. Его последний стон, и он исчез из твоей жизни. А от проводника осталось лишь серое перо, упавшее под твою шпильку.Что дальше? Второй, третий, ..., пятидесятый... после него. Каждому по одной подаче. А перо все также на твоем каблуке, проколото насквозь.
Один за другим уходят из твоей жизни дорогие люди. И вот ты одна. Стоишь на скале, а под ногами плещется вода. Ты всегда ненавидела летать, но чтобы сейчас окунуться в воду, нужно зависнуть где-то между небом и переливающейся зеркальной гладью. Решимость, и ты цепляешься за камни на дне, не желая всплывать. Но еще не твое время.
Ты идешь дальше одна, перебирая в руках перо, которое от твоих прикосновений чернеет. А когда-то ненавистный тобой шоколад стал совсем не горький – ты полюбила его или он был разбавлен молоком. Полюбила? Ты умела любить?
Поздно задаваться вопросом. Поздно искать на него ответ. Тебя ждет жар преисподние. Там перо сгорит. А проводник станет твоим владыкой. Твой личный дьявол.